А люди в погоне за прибылью сеяли слишком много табака и слишком мало пищевых культур. И во время голода их гибло не меньше, чем во время набегов племен памунки, чикахомини и чесапиков.
Но с тех пор многое переменилось. Смерть Покахонтас и Поухатана не нарушила установившегося мира. В первые годы в колонии почти не было женщин — тогда, как теперь, кое-кто отважился привезти в Новый Свет своих жен, а компания провела набор юных леди с «достойным характером», готовых отправиться за океан. Таким образом колония с прилегающими к ней многочисленными округами разрасталась. Кстати, само название «округ» пошло от староанглийского слова, обозначавшего обширный земельный надел с которого могла прокормиться сотня семей.
Вот и Джейми во время своей последней поездки в Виргинию застолбил собственный округ. Они с отцом были одними из самых крупных держателей акций Лондонской компании. Однако округ Карлайл, как он окрестил свою землю, достался ему из рук самого короля — в награду за мужество и отвагу, проявленные при освоении новых земель для короны.
Участок находился на берегах все той же реки Джеймс, но Джейми считал его расположение более благоприятным: здесь было выше и суше, чем в Джеймстауне, и климат был более здоровым. Чудесная плодородная равнина имела к тому же свою собственную гавань. Зелень густых сосновых лесов и сочной травы казалась настолько густой, что отливала синью. Всякий раз, стоя в одиночестве на берегу моря, Джейми упивался безмятежной красотой этой земли, и любовь к ее безбрежным просторам вспыхивала в его сердце с новой силой. А вместе с любовью крепла и вера в прекрасное будущее. На этой земле есть где развернуться. Здесь он пустит корни, здесь появятся на свет и вырастут его дети. Округ Карлайл.
— Мне кажется, что еще никто не узнал до конца величаищих возможностей этой земли, — промолвил он вслух.
— Я бы не отказался от любой возможности, — со вздохом признался Роберт.
Неосмотрительно развеяв по ветру наследство, этот незадачливый игрок путешествовал теперь вдвоем с Джейми в надежде встретить когда-нибудь достаточно богатую невесту. Которую его родословная прельстит настолько, что заставит забыть о пустом кошельке.
если ты все же решишься поехать со мной, то я выделю в твое личное пользование не одну сотню акров.
— Акров, покрытых соснами вперемешку с дикарями!
— Роберт, это настоящий рай на земле. Да, он подчас бывает диким и грубым, но обещает превратиться в новый Эдем. — Тут Джейми резко натянул поводья. Дорогу, по которой приятели выехали из деревни, загородила погребальная процессия. Тащившиеся за гробом люди начали шарахаться в стороны. Какая-то старуха негромко присвистнула, покосившись на верховых, и закричала:
— Прочь с дороги! Тут благородные господа!
— Нет, женщина! — возразил Джейми, — Ступай себе с миром. Все мы дети Всевышнего, и не нам беспокоить тех, кто скорбит о близких.
Старуха ответила лишь удивленным взглядом и неуверенным кивком. Ветерок нетерпеливо перебирал копытами на мерзлой земле, однако Джейми удерживал гнедого железной рукой. Он следил, как тощая кляча, надрываясь, тянет жалкое подобие катафалка. Даже издалека было видно, что качавшийся наверху грубо сколоченный гроб был с выдвигающимся днищем.
Судя по всему, семья покойника не смогла наскрести денег на нормальный гроб. И когда священник произнесет над могилой последние слова, закутанный в саван труп упадет в могилу, а гроб используют для новых похорон.
День выдался ненамного теплее, чем ночь накануне. А за катафалком медленно шла облаченная в черное женская фигура. Хрупкая, изящная, женщина держалась чрезвычайно прямо, она не плакала, она вообще не проронила ни звука и выказывала удивительное достоинство. Однако Джейми сумел уловить терзавшую ее скорбь. Так держит себя человек, чье горе столь велико, что страшно давать ему выход-
— Кого хоронят? — тихонько полюбопытствовал Роберт.
— Линнет Дюпре, — презрительно фыркнула старуха. Ее величество актрису. Хотя если вы спросите меня, добрый господин, то я сразу скажу, что славный мастер Джон все равно что убил ее собственными руками — о, этот негодяй! Она всегда была слабосильной. И если бы не ее девчонка, сидеть бы ей давным-давно в Ньюгейте!
Джейми, не пропустивший ни единого слова, нахмурился. В этот миг резкий порыв ветра скинул с лица незнакомки черный капюшон. И он увидел Джесси, деревенскую шлюху, околдовавшую его прошлой ночью. Ту самую незадачливую воровку.
Камерон невольно напрягся, но тут же заставил себя успокоиться и даже постарался улыбнуться. Ведь все ее колдовские чары предназначались Роберту. Ну а теперь появилось и объяснение воровству. Наверное, она хотела купить хороший гроб.
Или ее мать тогда еще была жива и нуждалась в лекарствах.
— Ух ты, гляди, это же та красотка из таверны! — воскликнул Роберт.
— Совершенно верно, — подтвердил Джейми.
— Может, мы могли бы помочь. Может, ей что-то нужно! Джейми отлично помнил прошлую ночь и был уверен, что шлюха не пожелает принять от него никакой помощи. Но, с другой стороны, она ведь подобрала брошенную вслед монету. Правда, при этом чуть не убила взглядом. Он отлично помнил ее глаза: два огненных сапфира, они были полны яростной ненависти и несгибаемой силы духа.
И тут ему пришлось одернуть себя и напомнить, что прежде всего его привлекла ее необычайная красота. Девчонка была на удивление миловидна. У нее были превосходные зубы, а фигура не успела согнуться от тяжкого труда. Нежную матовую кожу так и хотелось погладить. Лицо с тонкими правильными чертами дышало очарованием. Да, она была прекрасна, словно хрупкий цветок, и тем не менее излучала невероятную жизненную силу. С некоторым удивлением Джейми подумал, что такую, как она, не сломит ничто. После чего он испытал раздражение — ведь ему довелось самому держать в объятиях это удивительное создание, и память о ней оказалась удивительно цепкой. Несмотря на свое изящество, ее тело обещало стать сосудом ослепительной страсти, оно так и манило к себе. Вспомнились пышные тугие груди с чуткими розовыми бутонами сосков, прямая гибкая спина, длинные стройные ноги. Мягкий податливый живот, сильные бедра — такие упругие, зовущие к любви и ласкам. Но она сбежала, оставив его изнемогать от неутоленного желания.
Джейми вновь напомнил себе, что ей нужен был Роберт. Женщины вечно пребывают в заблуждении насчет того, где следует искать истинную силу — ведь Роберт не сумеет дать ей того, что она заслуживает. У него попросту не хватит денег. Как не хватит и кое-чего другого, с немалой долей превосходства над своим обаятельным приятелем подумал Джейми. В этой нетронутой, как выяснилось, девице крылась тайна, подобная обаянию далекой, грубой и неукрощенной земли. Некое обещание чуда, полного страсти и огня. Да, именно это Джейми прочел в ее глазах; даже пылавшая там ненависть завораживала, ибо исходила из чистого, незамутненного источника юной души.
— От меня она ничего не примет, — негромко пробурчав Джейми. Он повернулся к Роберту и достал из жилетного кармана деньги. — Роберт, пойди лучше ты. Улучи минуту и передай ей вот это. А если девочка станет ломаться, упирай на то, что ее мать нужно похоронить по-человечески.
— Но, Джейми, ..
— Будь добр, Роберт, делай что велено.
— С удовольствием, — улыбнулся тот, беспечно пожав плечами. — Смотри, как бы красотка не влюбилась в меня
— Коль скоро ни ты, ни я никогда ее больше не увидим какая мне разница? Можешь строить ей глазки сколько влезет, лишь бы взяла деньги. Это поможет ей на первых порах продержаться и найти что-то более подходящее, чем логово мастера Джона
— Что и говорить, — кивнул Роберт, — было бы кощунством оставить такую красоту во власти этого урода.
— Тот-то и оно. Так что поспеши — похороны уже заканчиваются.
Роберт спешился и стал прокладывать себе путь через толпу.
Джесси так и не подняла с плеч упавший капюшон, и со своего места Джейми мог отлично разглядеть ее. На бледных щеках не было ни слезинки, и широко распахнутые ясные глаза твердо смотрели на мир. В то же время в ее движениях чувствовалась какая-то скованность, как будто Джейми смотрел на сказочную принцессу, которую погубили злые чары. Закаменевшее сердце больше не билось в груди. Ветер хлестал растрепанными волосами по щекам, как двумя золотистыми крыльями, однако девушка вряд ли замечала это. Она шагала и шагала вперед, только вперед. Она позабыла, что такое улыбка, она позабыла, что такое плач. Она была прекрасна, как прозрачные кристаллы льда.
Катафалк дернулся и покатился вперед, за ним последовала толпа. Джейми, по-прежнему держась в отдалении, недоумевал про себя, какого черта теряет здесь время и с какой стати так беспокоится об этой наглой девке. Ведь она хотела обокрасть его и даже не пыталась скрыть свое разочарование, обнаружив, что Он не Роберт.
А напрасно. Какая жалость: явись она к нему, Джейми, со своим горем, он помог бы ей с величайшей охотой и ничего не стал бы требовать взамен. О, он мог быть жестоким и придирчивым, однако хорошо знавшие его люди уважали Джейми за справедливость и щедрость. Он не терпел ничьих посягательств на то, что считал своим, но неизменно делился всем, что имеет, в час нужды. Вот и этой девушке мог бы дать денег не задумываясь.
Джейми зябко поежился: холод стоял нешуточный. И какое дело до того, что он думает?
Процессия успела уйти довольно далеко от деревни. Под ударами ледяного ветра толпа быстро рассасывалась. Под конец с девушкой остались лишь тщедушный пожилой мужчина да пышнотелая служанка из таверны.
Джейми понял, что они добрались до границ кладбища для бедных.
Здесь не было больших каменных памятников. Молодому человеку невольно вспомнились внушительная часовня в замке Карлайл и гранитные обелиски над могилами его предков. Так это непохоже па безликие могильные холмики, лишь кое-где увенчанные деревянными крестами. Чаще всего взгляд натыкался на голые груды смерзшейся земли, наваленные на свежие могилы.
Катафалк приближался к огромной яме. Общая могила. Здесь уже покоилось несколько тел без гробов, в одних саванах, и наверняка до конца дня к ним присоединится еще не один несчастный.
Священник соскочил с катафалка. Он тонко гнусил молитвы, размахивая кадильницей с благовониями.
Прости, Господь, ей все прегрешения, прими, Христос, ее в свои объятия. Пепел к пеплу. Прах к праху. Да обретет Линнет Дюпре вечный покои на небесах, в царстве Божием.
Джейми не отрываясь смотрел на Джесси: она молча стояла, не замечая холодного ветра, трепавшего подол ее платья. Слова священника падали тяжело, словно комья земли, навсегда погребавшие под собой ее мать. А она по-прежнему оставалась прямой, неподвижной и безмолвной.
Тем временем скромная служба подошла к концу. Девушка шагнула вперед, чтобы вложить в протянутую руку священника мелкую монету, и тут возле нее очутился Роберт. Она остолбенела. Фиалково-синие глаза изумленно распахнулись, и чувства нашли-таки путь наружу: растерянность и удивление с изрядной долей стыда.
Губы Джейми сами собой сложились в язвительную усмешку. К собственному удивлению, он накануне не без умысла велел Роберту вернут Джесси забытые вещи. Никогда Джейми не подозревал в себе подобной жестокой расчетливости, однако почему-то ему показалось, что крайне важно, чтобы она знала: Роберту все известно о ее похождениях. Может, она чем-то сумела задеть Джейми за живое, а скорее всего его раздражала ее слепая вера в то, что Роберт мог бы дать ей больше. Или его вывело из себя то, как девка цепляется за его приятеля, навоображав бог знает что. Впрочем, скорее всего она мечтала о богатом доме, титуле и деньгах в придачу. А Роберт — тот самый, единственный, для кого предназначено пламя ее прекрасных глаз и тело, полное страсти.
Чего доброго, девчонка надеялась, что Роберт раскиснет и женится на ней. Тогда она недооценила мужчину своей мечты. Роберту нужны деньги, и женится он исключительно на деньгах, как бы ни расточала свои прелести златовласая красавица из таверны.
Насколько мог судить Джейми, Роберт уже заплатил священнику за гроб, и беззубый возница — вероятно, он-то и был хозяином грубой домовины — подобрался поближе, не скрывая алчности на уродливой физиономии.
Девушка возражала. Тогда Роберт принялся втолковывать ей, что мать следует отправить в вечное странствие как положено, в гробу, и что для него это мелочь, пустяки. На помощь пришел священник: получив неплохую мзду, он заявил, что для Линнет крайне важно оставаться в своем последнем прибежище из неструганых досок.
Девушка стащила с себя траурную накидку и заботливо накрыла ею гроб. Роберт взял ее за плечи и увлек прочь. Катафалк подогнали к могиле и наклонили.
Гроб с глухим стуком упал в яму. Только на миг Джейми успел уловить гримасу гнева на прекрасном лице. Слабую. Но тут-же на смену пришли прежние невозмутимость и самообладание.
Все повернули обратно к деревне, и лишь теперь Джесси заметила всадника на гнедом жеребце. Джейми увидел, как девушка напряглась, а в прекрасных глазах вспыхнула ненависть. Она попыталась было вырваться из заботливых рук Роберта, но тот притворился, что ничего не замечает, полностью погруженный в беседу.
Фиалковые глаза по-прежнему прожигали Джейми.
Он не спеша соскочил с седла. Молли и тщедушный незнакомец подошли поближе и вежливо поклонились, смущенно пробормотав:
— Милорд!
Джесси не проронила ни звука. Она и не подумала кланяться или приветствовать его. Она стояла, неподвижная как статуя, под напором ветра. Мимо них проехал на катафалке священник, следом торопились по своим делам могильщики.
— Ах, вот ты где, Джейми! — оживленно воскликнул Роберт. — Я только что сказал, что ей не обязательно возвращаться к мастеру Джону, а она, оказывается, и не думала это делать. У нее еще осталось немного денег, и она намерена отправиться на юг, поискать своих родных.
— Вот как? — пробормотал Джейми.
— Да-да, именно так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52