Жадно глотая воздух, роженица зажмурилась и без сил повалилась на кровать. А когда снова открыла глаза, то увидела, как Джейми осторожно вкладывает ей в руки сверток.
Горячая любовь мгновенно переполнила ее сердце. Он ел таким крошечным — и таким чудесным! Широко рас-крытый беззубый ротик издавал весьма пронзительные звуки, но для материнских ушей они звучали музыкой. Яр-кие голубые глаза со временем могли измениться и приобрести более темный оттенок, как у самой Джесси. А вот волосы наверняка будут в точности как у отца — уже сейчас видно, какие они темные и необычно густые для новорожденного. И она уже так любила это крохотное личико, красневшее и морщившееся от каждого вопля! Она тоже не удержалась и заглянула под пеленки. Да, се сын был само совершенство. У нее на руках заливался плачем самый настоящий маленький мальчик, и хотя он мог бы быть и чуть-чуть потолще, по нему нельзя было сказать, что он чего-то недобрал, выскочив из материнской утробы на две недели раньше срока.
Джесси охватил нервный озноб. Ну вот, конец ее кошмарам. Ее сын появился на свет — такой живой, чудесный ребенок!
— Ох, Джейми… — прошептала она, чувствуя, что вот-вот заплачет от счастья. — Он такой… красивый.
— Просто грандиозный младенец, — серьезно уточнил Джейми и осторожно погладил одним пальцем сморщенную щечку. Его загорелая рука показалась Джесси необычно огромной. А потом эта рука ласково коснулась ее губ, и она подняла взгляд. — Он грандиозный, — повторил Джейми.
Джесси больше не в силах была удержаться от слез. Выступила вперед Молли и деловито заметила:
— Ты бы покормила его чуток, милая. Он, конечно, много-то не съест, но пусть хотя бы отведает твоего молока. — Тут служанка замялась, нерешительно глядя то на Джесси, то на Джейми. — То есть, конечно, ежели вообще захочешь кормить. У благородных дам не принято самим кормить детей грудью, верно, лорд Камерон?
Джесси от возмущения чуть не задохнулась. Как, неужели найдется на свете женщина, которая по собственной воле откажется кормить свое дитя?! По крайней мере ей
Хотелось одного — всегда быть как можно ближе к своему малышу. Ей до боли хотелось изведать все, что несет с собой материнство, и дай Бог чтобы Джейми это понял. Может быть, это мужья заставляют жен нанимать кормилиц, чтобы оставалось побольше времени, не занятого детьми?
— Вряд ли у нас в округе большой выбор кормилиц, — пробормотала Джесси.
— Ну, наверняка можно кого-то отыскать… — начала было Молли.
— Джесси сама выкормит ребенка, — твердо заявил Джейми.
Она устремила на него благодарный взгляд. Муж был здесь, радом, и взирал на их новорожденного сына с таким же благоговением, как и она. Ласково улыбаясь, Джейми распустил ворот на ее рубашке. Джесси неловко поднесла сосок к розовому рту и не удержалась от счастливого смеха: такое облегчение затопило смятенное сердце, когда мальчик жадно припал к источнику жизни, созданному самой природой. Он сосал сильно и часто, и по всему ее телу разбегались волны до боли острого наслаждения. Переполнявшая сердце любовь засияла с новой силой. А малыш сопел и чмокал как ни в чем не бывало, словно маленький поросенок. Молли с Элизабет весело засмеялись.
— Глянь, так и набросился на тебя, — заметила Молли.
— Совсем как его отец, — промолвила Джесси и только потом сообразила, что ляпнула лишнего. Красная от сму-щения, она посмотрела на Джейми, который беспечно рассмеялся, ему принялся вторить Тамсин, и Джесси подумала, что впервые в жизни ей так хорошо.
Джейми позволил ей еще немного полюбоваться мла-денцем, а потом ласково отнял его и поцеловал жену в губы.
— Молли говорит, что тебя нужно обтереть и поменять постель. А потом ты поспишь. Я приду попозже.
У нее слипались глаза. Она едва слышала, как Молли просит отдать ей ребенка — его пора искупать. Джейми вернул младенца и вышел из комнаты. Б полузабытьи Джесси почувствовала, что Молли обтирает ее влажным полотенцем и укладывает на чистую простыню.
А потом пришел сон — крепкий, беспробудный, без видений и кошмаров.
Среди ночи Джесси очнулась, изнемогая от голода, и туг же услышала плач и чмоканье, потревожившие се сон. Она распахнула глаза и увидела, что Джейми сидит в большом кресле, которое передвинул от своего стола к кровати. У него на руках лежал малыш, давно умытый и завернутый в чистые пеленки. Камерон улыбнулся в ответ на ее вопросительный взгляд и положил младенца рядом с ней. Переполненные молоком груди немедленно заныли, и Джесси поспешила дать ребенку пососать. Когда тот с наслаждением зачмокал, она взглянула на Джейми, не скрывая восторга:
— Похоже, у меня получается!
— Конечно, получается, мадам, — хмыкнул Камерон. — Я не сомневался в ваших способностях ни на минуту, и он, судя по всему, тоже!
На сердце у Джесси потеплело, и она счастливо улыбнулась. Джейми наклонился поближе, погладил сына по щечке и легко скользнул пальцами по ее груди.
— Завтра утром мы первым делом должны окрестить его. Ты уже выбрала имя?
— Первым делом?., — испуганно переспросила Джесси, мгновенно помрачнев. — Джейми, а с ним ничего не случится? Пусть бы подождал еще…
— Джесси, Тамсин сказал, что он абсолютно здоров. И будет только лучше, если мы сразу же его окрестим.
Она кивнула, смущенно потупившись и ругая себя за то. что дала волю неоправданному страху.
— Джесси, нужно выбрать имя.
— А разве… разве это право не принадлежит отцу.
— Он ведь и твой сын тоже. По-моему, после сегодняшнего утра ты должна это понимать не хуже меня.
Джесси покраснела при мысли о том, насколько легче обзаводятся детьми мужчины — в отличие от женщин. И громко произнесла:
— Джеймс. В честь отца. Ведь он — первенец.
— Значит, ты обещаешь, что следом за ним появятся другие?
— Еще чего не хватало! — мгновенно вспылила Джесси, и Джейми рассмеялся.
— Ну что ж, будь по-твоему, назовем его Джеймсом. Джеймс Дэниел Камерон — надеюсь, это тебя устроит. К тому же мы сможем звать его Дэниелом, чтобы избежать путаницы.
— Джеймс Дэниел Камерон, — повторила Джесси. — Мне тоже нравится.
Словно услышав ее слова, Джеймс Дэниел во все глаза уставился на мать.
— Джеймс Дэниел Камерон, — еще раз промолвила Джесси, наклонилась и поцеловала удивительно нежную бархатную щечку. — Я люблю тебя, Джеймс Дэниел!
Детские глазки сонно закрылись. Все еще удивляясь, какая нежная у младенца кожа, Джесси осторожно погладила его и увидела, как за ней наблюдает Джейми. В ответ на ее вопросительный взгляд он смущенно улыбнулся и сказал:
— По обычаю лорд должен преподнести подарок своей леди в честь такого события. Честно говоря, если бы мы были дома, я бы хотел подарить тебе жемчужное ожерелье, Но увы, сейчас у меня нет под рукой ничего похожего…
— Это не-…
— Зато я надеюсь, что тебе понравится вот эта вещица. С этими словами Джейми достал шнурок из сыромятной кожи, на кагором висел необычный амулет. На розовой ра-ковине были грубо вырезаны мужская и женская фигурки со сплетенными руками. На них светило солнце. И среди этого сияния угадывались очертания божественной улыбки, обращенной на двух людей. Ласково прижимая к себе малыша, который сладко спал, приоткрыв ротик, Джесси внимательно рассматривала амулет. Наконец она неуверенно улыбнулась и взглянула на Джейми:
— Он такой красивый.
— Давным-давно мне подарила его одна маленькая девочка.
— Маленькая девочка?
— Когда я впервые попал сюда, то познакомился с Пока-хонтас. Ей было одиннадцать лет, но она уже успела спасти жизнь Джону Ролфу и относилась к колонистам с удивительным терпением и любовью. Я и сам был тогда мальчишкой. Мы много времени проводили втроем: она, я и Пован — сначала, после того как белые чуть не убили Пована, и во второй раз, после того как меня чуть не убили воины из племени Поухатана. Я всегда очень берег этот амулет и надеюсь, что и ты будешь дорожить им — пусть он символизирует то жемчужное ожерелье, которое ты обязательно получишь.
Рассказывая об амулете, Джейми почему-то избегал смот-ретв ей в глаза. Он осторожно вынул у нее из рук спящего сына и прижал малыша к груди.
— Джейми.
— Что?
— Он очень красивый. И я клянусь, что буду дорожить им. — Джесси тут же надела на шею тонкий, шнурок.
Джейми улыбался, глядя на нее.
— Молли сегодня ночует у нас. Она сейчас принесет тебе что-нибудь поесть. Ты должна отдохнуть, а потом..-
— Не сомневайся, я встану пораньше.
— Этому не бывать, миледи. По меньшей мере неделю тебе можно будет подниматься с постели не долее чем иа час. Так сказал Тамсин, а я позабочусь, чтобы так оно и было. — И Джейми ласково улыбнулся.
Он вышел, плотно притворив дверь. Джесси закуталась в одеяло и рассеянно улыбнулась.
Она и не предполагала, что можно испытывать такое счастье.
Все ее последующие дни были целиком заняты младенцем. С первого же дня его никто не звал Джеймсом или Джсйми — только Дэниелом.
Джесси была в восторге. Складки на лице мальчика расправились, он набирал вес, и Джесси могла часами любоваться сыном, сравнивая его с отцом. Сходство с Джейми было просто потрясающим. &гот новорожденный с первых же дней мог смотреть на нее так, что сладко щемило сердце, ведь точно такие же взгляды бросал на нее Джейми. Он мог стать вдруг молчаливым и суровым, а когда был голоден, выл не хуже зимнего ветра в трубах. Джесси твердила, что ребенок уже научился улыбаться, хотя Молли уверяла ее, что это всего лишь отрыжка, «дурной воздух в животике», — такие малыши, как Дэниел, не могут улыбаться. Но Джесси не желала с ней соглашаться. Ребенок, который с таким упорством рвался в этот мир, просто обязан быть необыкновенным. И она верила, что у ее сына уже есть определенные запросы и пристрастия. А когда Джесси держала его на руках, то испытывала удивительное, недоступное ей прежде чувство полноты жизни. Она сумела совершить что-то хорошее и нужное. Единственное, что печалило ее в эти дни, — все более длительные отлучки Джейми.
Он не спал с ней в ту ночь, когда родился Дэниел, и в следующую ночь также. Молли твердо решила, что несколько дней пробудет у них в доме, и Джейми приказал поставить для нее еще одну кровать. Пришли выборные от лица колонистов с подарком молодой леди, и Джейми проводил их в хозяйскую спальню. Джесси встречала гостей, не поднимаясь с кровати, и была глубоко тронута подарком — колыбелью, любовно изготовленной из самых лучших пород дерева и украшенной гербом Камеронов. Она поблагодарила пришедших людей от всего сердца, и тогда выступил вперед Джон Таниен, которому предстояло держать речь за всю общину. Как всегда, прежде чем начать, он немилосердно комкал свою плоскую шапку в больших, натруженных руках.
— Это мы хотим поблагодарить вас, миледи, кол» вам; пришелся по сердцу наш подарок. Сказать по правде, многие из нас побаивались вашего приезда: дескать, явится к нам хозяйка холодная да заносчивая, и ничем ей не угодишь. Но явились вы — чистый ангел милосердия, — и мы благодарны вам за это. А особенно благодарны мы с Молли, и я сплю спокойно, потому как знаю: мою Джоан вместе с младенцем проводили в последний путь руки добрые и ласковые. А потому желаем мы вам, леди, только самого лучшего, и вашему дорогому сыночку тоже!
— Спасибо, Джон, — отвечала Джесси. — Спасибо большое вам всем. Обещаю, что эта колыбель навсегда останется в нашем доме и мы будем хранить ее не только за вложенное в нее искусство, но и за то, что подарена она от чистого сердца.
Она не смела поднять глаза на Джейми, молча стоявшего в дальнем углу. Слишком глубоки были разбуженные нехитрым подарком чувства. Она явилась сюда против воли, и тем не менее ни одно место в мире не могло считаться ее домом полнее, чем это. Она выходила замуж по расчету, потому что этот брак обещал не просто обеспеченность, а роскошь. Вряд ли можно назвать роскошным се нынешнее Существование, но она давно перестала об этом думать. Она стала совсем иной. И весь смысл ее жизни сосредоточился сейчас на Дэниеле, на благополучии их семьи.
На ее муже.
— Спускайтесь вниз и отведайте нашего эля, чтобы не замерзнуть на обратном пути, — гостеприимно предложил Джейми. Гости, неловко толкаясь, вышли из спальни. Все это время муж не спускал с Джесси глаз, и она опять не имела понятия о том, что он сейчас думает.
Молли провела у них в доме неделю, после чего вернулась в свою семью. Джесси ужасно не хватало верной подруги, хотя рядом постоянно находились Элизабет, миссис Лоутон, Чарити и Патиенс.
Но больше всего ей не хватало Джейми.
Отсутствие его в первую ночь выглядело вполне оправданным. Потом с ней ночевала Молли. Но и теперь, когда Молли вернулась к себе, ДжеЙми ночевал отдельно, в той комнате, которую раньше занимали Ленор с Робертом. Однажды утром, прокравшись к ним в спальню на цыпочках в поисках чистых чулок, он признался, что боится потревожить ее или малыша. Оба нуждаются в крепком сне. Джесси промолчала скрепя сердце.
Но по ночам она то и дело слышала, как ее муж беспокойно вышагивает по комнате. И испуганно прижимала к себе сына, закусив губу, чтобы не заплакать, и молилась, чтобы Джейми не охладел к ней окончательно. Она понимала, что супружеские отношения попросту невозможны некоторое время после родов, но ведь они прекратились на несколько недель раньше, еще до рождения Дэниела, н дело было не в них. Ей отчаянно не хватало тепла его большого сильного тела, она Привыкла засыпать, вслушиваясь в гулкое биение его сердца, Уютно устроившись у него в объятиях. Тамсин предупредил, Что ей следует подождать не меньше месяца, да и потом вести себя крайне осторожно. Она не знала, говорил ли Тамсин с Джейми, или тот додумался до таких тонкостей сам, или просто больше не хочет ее.
Ночи, когда он беспокойно метался у себя в комнате, тревожили ее. Ночи, когда оттуда не доносилось ни звука, тревожили еще сильнее. Она не имела понятия, дома ли он, где и с кем проводит время и к кому устремлены сейчас его и помыслы.
Вдобавок здесь опять отиралась Хоуп. Как только со-, шел снег, в дом явилась. делегация индейцев с подарками от Олеканканока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52