Генрих был жестоким деспотом, который использовал женщин для осуществления своих нечестивых замыслов. Он казнил двух своих жен. Невозможно, чтобы тебя привлекла участь кого-нибудь из них или понравился образ их супруга. По-моему, твой выбор не более чем шутка.
– Такая же шутка, как и мой костюм ангела, – сказала Энни.
– Да, ты прав, – поддержала ее Кэтрин. – И еще мне показалось, что к этому стилю очень идет пурпурный цвет. – Она смутилась и отвела глаза.
– Да, верно, – пробормотал Реджи, и в его тусклых глазах зажглись искры.
– Кроме того, поскольку у меня было не меньше мужей, чем у Генриха… – Она улыбнулась и прикусила губу.
– Неправда! У тебя их было всего трое… до сих пор.
Энни решила, что сейчас самое подходящее время, чтобы оставить их наедине. Она не думала, конечно, что Реджи сделает тете предложение, лежа в кровати, но оставаться здесь и мешать их невинному флирту ей не хотелось. Она выскользнула за дверь, и никто из двоих оставшихся не заметил ее отсутствия.
Энни поднималась по лестнице, когда услышала тихий хлопок входной двери и приглушенный голос дворецкого, который пробормотал что-то типа «подождите в гостиной». Энни размышляла, стоит ли предупредить тетю Кэтрин о раннем прибытии капитана Миллера, и решила этого не делать. Лучше она немного поговорит с ним и тем самым даст Кэтрин возможность еще некоторое время пробыть с Реджи. Если тетя Кэтрин называет капитана древним, значит, ему должно быть по меньшей мере лет восемьдесят. Реджи счел бы неприличным оставить такого пожилого джентльмена надолго одного.
Дворецкий Бентли приветствовал Энни учтивым поклоном.
– Бентли, не трудитесь беспокоить миссис Гриммс. Она скоро спустится. А я пока займу гостя, – сказала Энни. Он понимающе кивнул в ответ, но выглядел при этом недовольным. Она отправилась в гостиную.
Когда она впорхнула в дверь, высокий и вовсе не старый мужчина обернулся к ней, оторвавшись от разглядывания одной из антикварных картин Кэтрин. Это был Джеффри. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не его. Она невольно замедлила шаг и выдавила из себя приветливую улыбку:
– Джеффри, как ты поживаешь? Я не ожидала увидеть тебя сегодня. Ты собираешься на бал?
Он смотрел на нее с угрюмым, недовольным выражением лица. Он был раздражен, поскольку не забыл еще унижения прошлого вечера. Однако Энни понимала, что ее отношение к Джеффри действительно резко переменилось. Неудивительно, что он пришел узнать почему. Но сегодняшний вечер был неподходящим временем для такого сложного и неизбежно неприятного объяснения.
Да и как она может объяснить ему, почему их отношения разладились? Она не может признаться, что знает о лжи, которую он изобразил в своей статье, потому что тогда ей пришлось бы признаться в своем участии в этом деле. И как она может сказать ему, что любит другого мужчину, не назвав его имени?
Однако выражение его лица резко переменилось. Он оглядывал ее с головы до пят внимательно и с возрастающим вожделением. Она вспомнила, что одета в маскарадный костюм, и решила, что это и есть причина его пристального взгляда. Через пару минут жадность его молчаливого созерцания стала неприличной. Он откровенно вожделел ее…
– Джеффри, я спросила, собираешься ли ты на костюмированный бал. Как видишь, мы собираемся. Наш экипаж вот-вот подадут.
Наконец он оторвал взгляд от ее декольте и посмотрел ей в глаза. Он должен был быть слеп или глуп, чтобы не заметить в ее глазах гнева. Он опустил глаза и стал теребить своими ухоженными пальцами поля шляпы. Когда он снова взглянул на нее, в его глазах отражалась прежняя обида.
– Ты прекрасна, Энни. Если ангелы действительно так выглядят, то ты лучшая из них.
– Замечательные слова, Джеффри, – ответила она. – Но ты всегда был хорош на словах.
– Что ты имеешь в виду? – прищурился он.
– Ничего. – Она опустила голову и провела носком бальной туфельки по контуру узора на ковре. Ей не хотелось сейчас погружаться в разбирательства. У нее были другие заботы. – Прости.
– Энни, посмотри на меня.
Она придала своему лицу бесстрастное выражение и подняла на него глаза. Он жадно искал и не находил в них ответа на мучившие его вопросы, не прибегая к тому, чтобы задавать их вслух. Он боролся со своим мужским достоинством. Наконец его страстное желание получить ответ возобладало над его гордостью.
– Энни, мы ведь друзья, – заговорил он тихо и с неподдельным чувством. – Я всегда хотел стать тебе больше чем другом. И ты дала мне надежду.
– Да, – кивнула она. – Я действительно давала тебе повод надеяться. Я тоже сначала думала, что мы можем стать больше чем друзьями.
Его глаза вспыхнули то ли от злости, то ли от вновь разгоревшейся надежды.
– Что же заставило тебя изменить мнение? Почему ты решила, что у нас не может быть романтических отношений? Если бы я знал, что сделал не так, может быть, я мог бы… поправить это.
Энни встала у пианино и задумчиво провела рукой по полированной крышке.
– Джеффри, когда я приехала в Америку, я хотела встретить человека, похожего на тебя. В Англии все мужчины, с которыми я общалась, были избалованными, потому что получали все на блюдечке с голубой каемочкой. У них не было ни цели в жизни, ни амбиций, никакого стремления сделать свою жизнь полезной для других. Ты совсем не похож на них. – Она улыбнулась. – Ты добивался в жизни успеха благодаря своему уму и способностям. Ты вовлечен в окружающий тебя мир. В своих статьях ты осуждал несправедливость и возносил добро. Я искренне восхищалась тем, что ты делаешь в жизни.
– Восхищалась? Но почему в прошедшем времени?
– Джеффри… – печально отозвалась она. – Ты стал слишком амбициозен.
– Что, черт побери, ты имеешь в виду?
– Я не могу этого объяснить. – Она отвернулась.
– Я заслуживаю того, чтобы ты объяснила! – Он схватил ее за руку и грубо развернул лицом к себе.
– Ты делаешь мне больно. Отпусти меня немедленно, – ответила она, вновь обретя спокойствие.
Джеффри стиснул зубы. Она видела каждый мускул, который нервно подрагивал на его лице. Она догадывалась, что он скрипит зубами от раздражения. Их противостояние лицом к лицу длилось несколько секунд, после чего он отпустил ее.
– Ты влюблена в другого, не так ли? – спросил он агрессивно.
– Почему мужчины всегда думают… – пробормотала она с улыбкой, которая должна была изображать отрицание.
– Я видел, как ты бросала лучезарные взгляды на Делакруа вчера в театре. Господи, я не мог поверить своим глазам! Почему ты смотришь на него, а не на меня? Ведь он воплощает все, что тебе так ненавистно. Он насмехается надо всем, во что ты веришь. И потом, я видел, как он смотрел на тебя, когда твой цепной телохранитель, твой дядюшка, помахал ему рукой и пригласил в ложу.
– Дядя Реджи любит Делакруа, – ответила Энни. Неужели их с Люсьеном чувства так очевидны для окружающих?
– Твой дядя его любит потому, что считает его в недостаточной степени мужчиной, чтобы скомпрометировать тебя. И еще потому, что они с твоим дядюшкой одинаковы – много пуха и пера и ни малейшего шанса взлететь.
Теперь Энни вышла из себя от ярости. Она никому не позволит говорить в таком тоне о двоих мужчинах, которых любит больше всего на свете. К тому же Джеффри несправедлив к ним! Если бы он знал… Она сделала над собой усилие и удержалась от того, чтобы сказать правду. Но гнев свой сдерживать не стала.
– Если вы будете продолжать говорить в таком тоне о моем дяде и моем друге Делакруа, я попрошу вас уйти, – холодно ответила она.
– О вашем друге Делакруа? – недоверчиво переспросил Джеффри. – Полагаю, что в таком случае мы с вами уже больше не друзья. Даже не друзья! Господи, Энни, что с вами стряслось?
– У меня открылись глаза, вот и все. Я теперь вижу людей такими, каковы они есть на самом деле.
– Полагаю, меня вы включили в ту часть человечества, которая под вашим обновленным взглядом преобразилась, – пробормотал Джеффри. – Теперь вы меня знаете, и вам не нравится то, что вы узнали. Но скорее всего это Реджи убедил вас в том, что я недостаточно хорош для вас.
Энни уловила нотки искреннего сожаления в его голосе. Она не считала его дурным человеком, просто он утратил правильные жизненные ориентиры, оказавшись во власти собственных амбиций. Она не могла допустить, чтобы он думал, будто она считает его недостойным себя. Возможно, сегодня они в последний раз видятся наедине и могут говорить откровенно. Она порывисто схватила его за руку:
– Джеффри, прости меня. Мне жаль, что я причинила тебе боль. Я никогда не думала о том, чтобы смотреть на тебя сверху вниз. Я хочу, чтобы мы остались друзьями.
Когда она прикоснулась к его руке, он удивился и взволновался, но после ее слов выражение его лица стало отвратительно злобным.
– Что ж, а я думал о том, чтобы смотреть на тебя сверху. – Энни изумилась и попыталась отнять руку, но он с силой сжал ее. – Я очень часто думал о том, как буду смотреть на тебя обнаженную сверху, а ты будешь стонать от наслаждения. И это только одна позиция. Я думал о тебе в сотнях разных поз с тех пор, как впервые тебя увидел.
– Джеффри, отпусти меня…
Он стиснул ее руку сильнее и прижал к груди, так что его горячее дыхание обжигало ей лицо.
– И если я не могу получить тебя так, как хочу, ты не нужна мне вовсе. – С этими словами он грубо оттолкнул ее и стремительно вышел из комнаты, оставив Энни в состоянии глубокого потрясения и озлобленности. Она села в кресло, подмяв под себя ангельские крылья.
Она неправильно повела себя с Джеффри. Его страстная влюбленность была спровоцирована ею самой. Как бы ей хотелось вернуть время на несколько недель назад и изменить свои отношения с Джеффри с самого начала!
Через несколько минут, которые она провела в молчаливом самобичевании, раздался стук колес экипажа капитана Миллера. Она глубоко вздохнула, чтобы вернуть себе самообладание. Прошлое изменить невозможно, но стоит подумать о будущем. Она надеялась, что ее ждет прекрасное, радужное будущее с Люсьеном… но только если сегодня вечером все пройдет по задуманному им плану.
* * *
Джеффри, прислонившись к стене салуна на Бурбон-стрит, рассеянно смотрел по сторонам, ожидая заметить в толпе знакомую фигуру своего самого преданного и надежного осведомителя. Того, кто прочно обосновался в рядах организации Ренара. Того, кто готов на все ради денег. Джеффри была понятна такая человеческая страсть. Он сам собирался сказочно разбогатеть в ближайшее время. Дела с богатой британской невестой обстояли хуже некуда, и после сегодняшнего разговора с ней он решил пойти по другому, менее благородному, пути обогащения.
Одной рукой Джеффри перетряхивал две монеты – увесистые золотые сверкали и переливались, как волосы Энни. Горький комок подкатил к его горлу.
Он надеялся, что с легкостью добьется своего. Она красива и богата, что он заблаговременно выяснил, прежде чем начал ухаживать. Завоевать такую женщину было престижно и выгодно, он стал бы объектом зависти для всех. Как после появления в газете его статьи. Люди оборачивались на него на улице, его считали героем. Это было чертовски приятно.
Но женитьба на Энни могла бы стать самой крупной победой в его жизни. Он окончательно убедил бы всех, что невероятно хорош и умен и никакого отношения не имеет к сиротскому приюту в Балтиморе, где вырос, и никто больше не вспомнит о его убогом происхождении.
Но что за черт! Ведь есть и другие способы разбогатеть. Как только у него будут деньги, он найдет другую женщину, гораздо менее требовательную, чем Энни. Он сказал себе, что думает о ней в последний раз.
Да, все плохо. Очень плохо.
И вдруг он увидел своего осведомителя. Небрежной походкой Джеффри направился в ближайший переулок, куда за ним свернул какой-то пьяный бродяга, которого тут же вырвало. Джеффри выругался сквозь зубы и осмотрел брюки, не испачкались ли, после чего пошел дальше и стал ждать. Вскоре в переулке показалась темная фигура, которая осторожно обошла зловонную лужу и направилась к Джеффри. Пьяница куда-то исчез, вероятно, вернулся в салун, чтобы снова пить.
Джеффри оказался лицом к лицу со своим осведомителем и улыбнулся, предвкушая радостные новости.
– Кристиан, друг мой, что скажешь хорошего?
Глава 19
– Я тебе не друг, – сказал Кристиан, расправив плечи и прислонившись к стене напротив. Его взгляд пылал ненавистью. – Мы вместе делаем дела, вот и все.
– Тысяча извинений, – усмехнулся Джеффри. На приподнятом состоянии его духа никак не отразилось угрюмое настроение Кристиана. Он привык к тому, что люди часто не связывают деловые отношения с личными. Кристиан держится с ним вызывающе скорее всего из-за пристрастия к опиуму и чувства вины, которое испытывает. – В твоей записке было что-то о новой акции Ренара.
– Да, – неохотно подтвердил Кристиан.
Джеффри подождал немного, затем поторопил его:
– Ну же, когда и где?
Кристиан шмыгнул носом, переступил с ноги на ногу и отвернулся.
– Не уверен, что на этот раз я расскажу тебе.
– Тогда почему ты здесь?
– Скажи, Уиклифф, откуда той ночью на кладбище появилась засада? – вызывающе поднял на него глаза Кристиан. – Я ведь не назвал тебе места встречи, так что ты не мог натравить охотников на Ренара. Я рассказал тебе лишь столько, сколько нужно для того, чтобы написать статью для этой чертовой газеты. – Кристиан с отвращением поморщился. – Тебе ведь нужны сенсации.
Джеффри пожал плечами, на долю секунды ощутив неловкость своего положения, но это быстро прошло.
– Добавить немного драматизма в то, о чем пишешь, обычное дело для журналистов. Кстати, чтобы ты знал, я не вызывал никаких охотников. Понятия не имею, откуда они взялись.
– Они обо всем узнали, потому что ты проболтался. Сам знаешь, как быстро распространяются слухи, – Но ведь я храню твой маленький секрет, не так ли? Я ведь легко мог распустить слух о том, что ты продаешь Ренара, чтобы достать денег на опиум. Ренару это не понравилось бы.
– Ты не делаешь этого, потому что я тебе нужен, а не потому, что ты хочешь меня защитить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41