– Я не затем увезла Энни из Англии, от ее семьи, чтобы она разрушила свое будущее, Люсьен. Вы прекрасный человек, но слишком подвержены страстям. Похоже, что в отношении моей племянницы вами правят страсти. Она заслуживает самого лучшего в жизни, и если вы считаете, что не можете дать ей этого, то… – Она не закончила фразы, потому что в этом не было нужды. – Я не хочу, чтобы она страдала, Люсьен.
– Я тоже не хочу, – печально отозвался он.
Кэтрин подошла к нему и взяла его за руку. Она крепко сжала ее и сказала:
– Я знаю, что вы сделаете так, как будет лучше.
Люсьен был благодарен Кэтрин за проявление доверия, хотя она явно сердилась на него за то, что он поставил под угрозу будущее счастье ее племянницы. Он действительно хотел сделать «как будет лучше» для Энни, но как бы тщательно он ни выстраивал свои планы, в них могла быть осечка. А поскольку он не был уверен в результате, он не мог давать никаких обещаний ни Энни, ни ее тетке.
У Люсьена была еще одна забота – он не мог полностью довериться Кэтрин. Энни пока не знала, что он и Ренар – ее герой – одно и то же лицо. Что, если она затаила такую ненависть к Делакруа, бездельнику и моту, что не сможет признать Люсьена?
– У вас как у Ренара есть какие-нибудь ближайшие планы? Я могу быть вам полезна? – спросила Кэтрин, выведя его из состояния задумчивости.
– Я дам вам знать. – Он поднялся. – Мне нельзя оставаться дольше. Реджи и так показалось подозрительным мое желание поговорить с вами. – Он приподнял бровь: – Скажите, может быть, он ревнует?
Кэтрин тоже поднялась, разглаживая несуществующие складки на своей пышной юбке.
– Пока рано о чем-либо говорить, – смущенно ответила она. А когда она подняла на Люсьена глаза, ее лицо радостно сияло. – Вы ведь будете держать меня в курсе дела, Люсьен?
– Разумеется. – Ее радостное сияние отвлекло Люсьена от собственных тревожных мыслей. – И вы тоже держите меня… в курсе дела, хорошо?
– Убирайтесь вон, дерзкий наглец! – Она надменно поджала губы, сквозь которые прорывалась улыбка. – Я не стану связываться с таким типом, как вы!
Люсьен в шутку выставил руки, словно хотел защититься от нападения, затем поклонился и поцеловал Кэтрин в щеку. Как раз в этот момент несмазанные дверные петли гостиной возвестили о приходе Терезы с чаем. Люсьен мгновенно отстранился от хозяйки на приличествующее расстояние и преобразился в Денди Делакруа. На его губах появилась небрежная улыбка.
– Несомненно, мадам Гриммс, – лениво протянул он. – Я вас понял совершенно. Если вы считаете, что ваш литературный кружок не заинтересует лекция месье Лаприля о социальных преимуществах рабства… – он беспомощно развел руками, – что ж, вам виднее. Но мне кажется, что вам следует быть более восприимчивой к другим мнениям. Как иначе можно сделать разумный выбор?
Кэтрин поняла, какая роль отведена ей в этой пьесе, и собралась дать жесткий отпор позиции Люсьена, как вдруг в их диалог вмешался третий голос.
– В некоторых случаях выбор самоочевиден, Делакруа. По крайней мере для благородного мужчины… или женщины. – С этими словами Джеффри Уиклифф поклонился Кэтрин.
Люсьен обернулся и увидел его позади горничной, которая держала поднос с чаем. Другая горничная внесла вазу с цветами, которые он просил передать Энни. Люсьен удивился, что их ставят в гостиной, хотя Реджи распорядился доставить их в комнату племянницы.
Джеффри был одет в свой традиционный консервативный серый костюм и держал в руках шляпу, но в его облике в тот день появилось нечто особенное. Он выглядел более чопорным, чем обычно. Его чисто выбритое лицо сияло самодовольством. Взгляд Люсьена упал на свежий номер «Пикайун», который Джеффри сжимал под мышкой. Очевидно, он примчался сюда прямо из типографии, где только что отпечатали газету, чтобы поразить Энни историей о Ренаре.
– Месье Уиклифф, bonjour, – проигнорировав косвенный намек Джеффри на то, что он не считает его благородным человеком, сказал Люсьен. Кэтрин не сомневалась в нем, а ее суждение он ценил куда выше, чем мнение журналиста. Люсьен вежливо поклонился, испытывая острое желание съездить кулаком по слишком высоко задранному носу Джеффри. – Вы подоспели вовремя. Я ухожу, а вы можете составить мадам Гриммс компанию за чаем.
– Надеюсь, миссис Гриммс поймет, что я не располагаю временем для светских бесед сегодня, – сказал Джеффри, поклонившись Кэтрин. – Я пришел единственно для того, чтобы повидать Энни. – Он бросил взгляд на Люсьена, чтобы посмотреть, как он отреагирует на то, что он называет Энни по имени. Люсьен оставался непроницаем, хотя с этой минуты возненавидел Джеффри еще сильнее.
– Боюсь, вас ждет разочарование, – не удержался от замечания Люсьен. – Мадемуазель Уэстон нездорова и никого не принимает сегодня.
– Меня она примет, – самонадеянно отозвался Джеффри.
– Джеффри, я боюсь, что Реджинальд будет против, – вмешалась Кэтрин.
– Но ведь это совсем другое дело, миссис Гриммс, – обворожительно улыбнулся Джеффри и прошел к ней через всю гостиную. – Пара диких лошадей не удержит сегодня Энни от встречи со мной. – Он достал газету и взмахнул ею в воздухе, как хвастливый школьник. – У меня здесь отчет о последней отчаянной выходке Ренара. Она едва не стала для него трагической. Завязалась настоящая схватка между Ренаром и целым отрядом добровольцев, которым удалось подобраться к нему совсем близко.
Люсьен нахмурился. Отряд добровольцев? Разве трех человек можно считать отрядом?
– Господи! – воскликнула Кэтрин, изображая удивление. – Да, я уверена, что Энни захочет прочитать вашу статью. Я отнесу газету к ней в комнату. Она неудачно споткнулась и стукнулась о туалетный столик вчера вечером. Из-за постоянного головокружения ей приходится все время лежать. – Она шагнула к нему и протянула руку.
Джеффри отступил на шаг и спрятал газету под мышку. Люсьен заметил, что Джеффри никак не отреагировал на новость о самочувствии Энни; он был занят только собой, а вовсе не женщиной, за которой ухаживает уже несколько недель.
– Нет, я не могу позволить вам сделать это. Я должен увидеть выражение ее лица, когда она станет это читать. – Джеффри шутливо погрозил Кэтрин пальцем. – Вы не можете лишить меня такого удовольствия.
– Я же сказала вам, что Реджинальд не позволит… – натужно рассмеялась Кэтрин, явно теряя терпение.
– Когда я подъезжал к дому, она стояла у окна и смотрела на улицу. Я издали показал ей газету, и, готов поклясться, ее глаза просияли, как освещенное фейерверками небо Четвертого июля. «Я спущусь вниз, Джеффри. Подожди меня», – казалось, говорила она. – Джеффри пожал плечами и улыбнулся с лицемерной учтивостью. – Вы станете обвинять меня в том, что я хочу выполнить ее просьбу, Кэтрин? Полагаю, в течение последних пяти минут Энни спорит со своим дядей и уговаривает его позволить ей спуститься. Если хотите, я готов побиться об заклад, что Энни в этом споре победит.
Люсьен хорошо знал настойчивость Энни и не сомневался, что так и будет. Судя по тому встревоженному взгляду, который Кэтрин бросила в его сторону, она придерживалась того же мнения. Люсьену следовало уйти, прежде чем Энни спустится. Именно поэтому цветы принесли в гостиную, а не к ней в спальню; настырная девчонка ни за что не останется у себя в комнате.
– Жаль, что я не могу остаться и повидать мадемуазель Уэстон, – сказал Люсьен, направляясь к двери. И вдруг обернулся и лучезарно улыбнулся: – Надеюсь, ей понравятся цветы. – Он бросил прощальный взгляд на букет, который горничная поставила на пианино.
Джеффри проследил за его взглядом и нахмурился. Ревность отразилась на его лице. Люсьену было приятно наблюдать, что гонору его немного поубавилось.
– Как вам повезло, месье Уиклифф, что вы обладаете таким влияние на мадемуазель Уэстон, что она готова пренебречь недомоганием и выказать открытое неповиновение дяде ради того, чтобы увидеться с вами. – Он помолчал в задумчивости. – Но я теряюсь в предположениях… она идет на такие жертвы из-за уважения к вам или из-за восхищения Лисом?
Сказав это, Люсьен задержался лишь на мгновение, чтобы увидеть, как изменится надменное выражение лица Джеффри. И он не ошибся: Джеффри покраснел и стал ярче тех роз, которые были в букете для Энни.
Довольный собой, Люсьен мило поклонился Кэтрин и вышел. В тот момент, когда дворецкий закрывал за ним дверь, ему показалось, что он услышал торопливые шаги Энни, сбегающей вниз по лестнице. Он тяжело вздохнул и заставил себя спокойно направиться к ожидающему его экипажу.
Глава 15
Энни читала статью Джеффри и чувствовала, как кровь постепенно отливает от ее лица. Хорошо, что она держала газету перед собой таким образом, что ее мертвенно-бледных щек не видели ни дядя, ни тетя, ни особенно Джеффри.
Она не верила своим глазам. Она не могла поверить, что он пал так низко. Реджи никогда не доверял Джеффри, полагая, что дерзкий американец слишком амбициозен. Очевидно, дядя был прав.
Энни потребовалось много времени, чтобы прочесть статью дважды. Она чувствовала, что Джеффри начинает волноваться. Ему не терпелось узнать ее реакцию. Без сомнения, он ждал восторженного отзыва, чисто женских вздохов и восхищенных взглядов. А поскольку она не могла объявить, что является непосредственным участником событий и располагает доказательствами того, что все, написанное в статье, чистейшая ложь, ей придется подыграть ему.
Энни собралась с духом, чтобы изобразить нужную мизансцену. Это будет нелегко, но зато можно, сославшись на недомогание и головную боль, быстро отослать Джеффри.
Она опустила газету. Перед ней были два напряженно выжидающих лица – Джеффри и Кэтрин. Реджи сидел в сторонке, изображая полнейшее безразличие. Он сердился на Энни за то, что она настояла на встрече с Джеффри и отказалась при этом пробыть хотя бы десять минут с Делакруа. Он считал, что Делакруа заслуживал по крайней мере элементарной благодарности за то, что спас ее от уличного проходимца. Но Энни не могла, после того как отдала свое тело и душу Ренару, позволить себе увидеться с человеком, которого недавно целовала и к которому чувствовала влечение.
Одна только мысль о Делакруа смущала ее. Несмотря на свою любовь к Ренару, она вспоминала поцелуи Делакруа с оттенком вожделения. Она не могла оправдать свои чувства. Единственным разумным объяснением, которое приходило ей в голову, было то, что она ветрена и порочна. Ей становилось не по себе от того, что, оказывается, в ее характере были такие недостойные качества, поэтому она старалась избегать встречи с источником своих неблаговидных чувств – с Делакруа.
Б том, чтобы избегать Джеффри, не было необходимости. Этот мужчина и его поцелуи не вызывали в ней никаких чувств. Однако ей было любопытно прочитать его статью о Ренаре и побеге рабов. Возможно, там окажутся захватывающие детали, которые ускользнули от ее восприятия на месте события из-за возникшей суматохи. Интересно, будут ли там сведения о самочувствии их раненых преследователей, И – чего греха таить – ей хотелось прочитать о себе самой, и было интересно, как Джеффри изложит ее роль в этом деле.
Энни поразило до глубины души, что о ней в статье вовсе ничего не оказалось, как будто не существовало никакого молодого человека, которого она изображала! Вместо этого Джеффри создал художественно обработанную версию истории, представив себя в роли безрассудно храброго героя. И это при том, что он все время простоял спрятавшись в зарослях розовых кустов!
Если верить тому, что было набрано черным типографским шрифтом в «Пикайун», то скромный репортер Джеффри Уиклифф, рискуя собственной жизнью, предупредил Ре-нара о засаде. Он бросился навстречу бандитам без оружия, размахивая руками, и спас Ренара. Уклоняясь от свистящих пуль, он перехватил одного из охотников, который собирался броситься в погоню за Ренаром. Он сбросил его с коня и, повалив на землю, обезоружил, после чего негодяй скрылся в тени кладбища.
Если память не изменяла Энни, то в погоню за ними с Ренаром бросились как раз трое охотников. Так что по крайней мере эта часть истории Джеффри была враньем. Он мог бы напасть на одного из охотников, если бы их было хотя бы четверо. А это не так. Единоборство с негодяем оказалось всего лишь плодом его писательского воображения, способом урвать немного славы для себя самого.
– Итак, Джеффри, прошлая ночь оказалась еще более захватывающей, чем ты ожидал. – Она выдавила из себя ослепительную улыбку.
Джеффри наклонился вперед, сидя на стуле, и уперся локтями в колени, его прямоугольные, безупречно вычищенные ногти матово переливались.
– Да уж, иначе и не скажешь! – широко заулыбался он, ожидая дальнейших похвал.
– Какой же ты герой! – нехотя отозвалась она, понимая, что выбора у нее нет. – Без твоего вмешательства Ренар мог погибнуть прошлой ночью. Ты должен гордиться собой.
Джеффри откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу, опершись о правое колено левым локтем. Энни видела, как он расправил плечи и выкатил грудь колесом.
– Я не сделал ничего такого, чего бы не сделал любой порядочный человек в подобных обстоятельствах. Я не мог допустить, чтобы они схватили Ренара неожиданно, даже не дав ему возможности обороняться. К тому же я поддерживаю деятельность Ренара, поэтому не мог позволить, чтобы кучка алчных добровольцев убила его за презренное вознаграждение от властей.
– Насколько я знаю, вознаграждение не такое уж презренное, – заметила Энни, у которой уже начала ныть нижняя челюсть, так как слишком долго приходилось искусственно улыбаться. – А если эти люди ярые противники отмены рабства и искренне считают Ренара врагом общества на Юге, то почему бы им не попытаться схватить его и получить законное вознаграждение?
– Действительно, Джеффри. – Кэтрин поднялась с дивана. – Мужчины часто совершают бесчестные, неблаговидные поступки, чтобы утвердиться в этом мире.
Энни бросила на тетку удивленный взгляд. Казалось, Кэтрин понимает, что Джеффри лжет о том, что случилось прошлой ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41