Продолжая беседовать с Рози, граф заметил:
– Где-то в нашей необъятной библиотеке должна быть целая серия книг о Наполеоне и о периоде Империи в истории Франции. Завтра я попрошу Марселя принести из сарая стремянку и спустить тебе вниз нужные книги. Я уверен, они тебя заинтересуют. А может быть, и окажутся полезными для твоих костюмов.
– Спасибо, Анри. Это очень любезно с вашей стороны. Эти книги, конечно, мне очень помогут.
– Отец,– сказал Ги,– я хочу задать тебе один вопрос.
– Да? – Анри искоса взглянул на сына, сидевшего в кресле у огня.
– Кирин ребенок от тебя? Александр Арно в самом деле твой сын?
Рози окаменела. Она почувствовала, как напрягся рядом с ней граф. Затаив дыхание, она сидела, не отваживаясь даже поднять на него глаза.
Колли тоже была в полной растерянности. Она сидела тихо, чуть дыша, пристально глядя на огонь в камине. От напряженного ожидания и самых ужасных предчувствий у нее пересохло в горле. Сегодня брат зашел слишком далеко.
Как бы желая что-то сказать, Анри приоткрыл рот, но тут же закрыл его, в полной тишине напряженно глядя на Ги. Обескураженное лицо графа говорило само за себя. Он с тревогой оглядел комнату, убедился, что Лизетт и Ивонн всецело поглощены телевизионным шоу, и впервые испытал радость от их увлечения телевизором. Поставив на стол стакан, Анри де Монфлери резко поднялся с дивана и подошел к Ги, который, казалось, вдавился в кресло при виде приближающегося отца.
На мертвенно-бледном лице Анри гневом сверкали темные глаза.
– Встань! – приказал он, остановившись перед креслом Ги.
Ги нервно повиновался.
Анри сделал шаг вперед и пристально посмотрел в лицо сына. Взгляд его выражал непреклонность, а голос звучал твердо и очень тихо:
– Слушай меня, слушай очень внимательно. Никогда больше ты не посмеешь задевать честь и репутацию женщины в стенах этого дома, будь то Кира Арно, о которой ты говорил, или любая другая женщина. Никогда больше ты не будешь обсуждать проблемы взрослых в присутствии детей. И никогда больше ты не будешь пытаться нарушить мир этой семьи. Если ты не можешь подчиняться этим правилам, которые являются нечем иным, как общепринятыми правилами вежливости и хорошего тона, тебе придется покинуть этот дом раз и навсегда. И немедленно. Я больше не намерен терпеть такое твое поведение. Ты был рожден аристократом, джентльменом. Будь любезен и вести себя соответствующим образом. Или уходи.
– Но, отец, пожалуйста... Я не хотел огорчить тебя или кого бы то ни было, я не стараюсь разрушить мир в семье. Я просто обсуждаю с тобой некоторые вопросы. Пойми, мне просто хочется быть уверенным в будущем рода де Монфлери, если со мной что-нибудь случится. Что не исключено, принимая во внимание мои многочисленные дальние поездки. Я просто пытался тебе помочь...
Ги остановился, прерванный резким стуком в дверь. Все взгляды устремились на нее. Дверь медленно отворилась, и в гостиную вошел Гастон. Чуть наклонив голову он произнес:
– Monsieur le Comte... l'diner est servi .
– Merci, Гастон, – ответил Анри,– мы уже идем.
21
Кира Арно вернулась в долину Луары неделю назад.
Обнаружила ее присутствие Рози, причем совершенно случайно. Рано утром в пятницу она поехала в деревню, чтобы выполнить кое-какие поручения Колли, и, возвращаясь обратно в Монфлери, неожиданно заметила Киру на террасе ее дома.
Этот небольшой особняк из серого камня стоял в стороне от дороги. Однако, располагаясь на некотором возвышении, он был хорошо виден даже сквозь густые кроны растущих вокруг деревьев. На террасе дома виднелась молодая женщина с великолепными рыжими волосами. Кому еще, кроме Киры, мог принадлежать этот блестящий золотисто-медный каскад! Сомнений не оставалось: это была Кира, волосы невольно выдали ее.
Рози проехала мимо, не останавливаясь, не желая смущать Киру неожиданным посещением, а когда несколькими минутами позже она вернулась в замок, то немедленно помчалась наверх искать Колли.
Тепло одетая в черный свитер, серые брюки и черный жакет, та сидела за письменным столом у камина, готовя карточки для рождественских подарков. Когда дверь открылась, Колли подняла от работы глаза, и лицо ее при виде Рози просветлело.
– Как ты быстро! Удалось найти клей и ленты? – спросила она.
Рози кивнула.
– Я нашла и еще кое-что, точнее, кое-кого.
– Кого? – озадаченно спросила Колли.
– Киру Арно! Она вернулась. – Ты встретила ее в деревне?
– Нет, проезжая мимо, я увидела ее, она стояла на террасе своего дома.
– А ты не ошибаешься? Ты уверена, что это была она? У нее ведь есть новая экономка, которая вместе со своей дочерью живет в доме.
– Нет, нет, совершенно точно, это была Кира,– поспешно проговорила Рози, снимая шерстяную накидку и поворачиваясь спиной к камину.– Ошибиться невозможно – эти пламенеющие волосы.– Рози бросила на Колли быстрый взгляд и усмехнулась.– Если только, конечно, у экономки или ее дочки нет таких же рыжих шевелюр.
– Насколько мне известно, нет,– ответила Колли.– Значит, это была Кира. Интересно, отцу известно, что она вернулась?
Рози пожала плечами и с сомнением покачала головой.
– Не думаю. Если они были в размолвке, когда она уезжала, почему бы им вдруг помириться сейчас?
– Они могли все уладить по телефону,– заметила Колли.–Откуда нам знать! Ведь он не станет обсуждать это с нами. А сама я с прошлой пятницы просто не отваживаюсь упоминать ее имя.
– Я тоже, это было бы все равно, что махать красной тряпкой перед быком. Неудивительно, что Ги улизнул на следующий же день. На этот раз он на самом деле основательно влип.
– Причем обеими ногами,– тяжело вздохнула Колли.– Я все еще никак не могу прийти в себя и, по-моему, ты тоже. Остается только удивляться самообладанию отца...– Взглянув на Рози и неожиданно улыбнувшись, она добавила: – С другой стороны, когда ты здесь, у него всегда хорошее настроение. А что касается моего брата, то более идиотского существа не найдешь во всем мире. У меня до сих пор дрожь по спине от его слов.
– Понимаю. Послушай, Колли, а что если мы с тобой поедем проведать Киру, поговорим с ней? Может быть, нам удастся как-то помирить ее с твоим отцом. Попробуем, так сказать, провести переговоры о примирении.
– Не знаю, я что-то сомневаюсь,– колебалась Колли.– Наше вмешательство может задеть ее. Ты знаешь, она иногда бывает очень обидчива и вспыльчива. К тому же и отцу может не понравиться, что мы вмешиваемся в его личные дела.
– В прошлый мой приезд, в августе, ты сказала мне, что не можешь избавиться от мысли о том, насколько маленький Александр напоминает Лизетт,– заметила Рози.– Я и сама обратила на это внимание. И, знаешь, я почти уверена, что он Монфлери.
– Нужно быть слепым, чтобы этого не заметить! И к чему ты клонишь?
– Очевидно, что твой отец искренне любит Киру. Мы обе считаем, что Александр его сын. И сейчас, когда Жак Арно дал Кире официальный развод, скажи мне, что в мире может помешать их браку? Я права?
– Да, и я сама всегда была за этот брак, я тебе говорила.
– Прекрасно, тогда в чем же дело? Что препятствует ему?
– Понятия не имею,– покачала головой Колли.
– Может ли быть такое, что твой отец сам не хочет на ней жениться?
– Не убеждена. В самом деле, Рози, не знаю.
– Очень странно. А может быть, дело в самой Кире, как ты думаешь? Возможно, это она не хочет выходить замуж за Анри?
Какое-то время Колли молчала, думала, поджав губы и глядя в пространство.
– Я просто не знаю,– наконец сказала она со вздохом.– Отец, конечно, намного старше ее.
– Не так уж намного. Ему шестьдесят три, а ей тридцать пять – ничего страшного. Анри молодо выглядит и ощущает себя молодым, он здоров и полон энергии.
– Все правильно, Рози. И тем не менее я не могу понять, куда ты клонишь.
– Послушай, Колли. Ты и я, мы должны попытаться выяснить, что мешает их женитьбе. Мы вот уже несколько дней ломаем голову над причиной их размолвки, но так и не можем найти ответа. И это естественно. Мы же не участвовали в их разговорах и не имеем отношения к их роману.
– Разумеется. Мы же не мухи на стене их спальни.
– Вот именно. И, значит, единственный возможный для нас способ разобраться в этой истории – попытаться поговорить с одним из участников.
Колли тяжело вздохнула. Рози продолжила:
– Мы не можем поговорить с твоим отцом. По крайней мере я не осмелюсь. А ты?
– О нет, только не я! Ни за что в жизни!
– Я так и думала. Таким образом, остается только одно – поговорить со вторым участником этого дела, то есть с Кирой.– Рози немного помолчала, потом, поймав на себе взгляд Колли, спросила: – Почему ты на меня так странно смотришь? Я всегда считала, что с Кирой легко иметь дело, она такая открытая, дружелюбная. И к тому же вы с ней давние подруги, не так ли?
– Да.
– Тогда почему ты так странно смотришь?
– Я думаю, мне не совсем удобно говорить с ней об отце. Я просто стесняюсь касаться их взаимоотношений. Избави Бог!
– Я тебя понимаю. Но ведь Кира единственный человек, который может нам все объяснить, за исключением Анри, конечно, но этот вариант мы уже отвергли.
Колли молча кивнула.
Рози остановилась у окна и несколько мгновений задумчиво смотрела на реку Шер. Потом быстро вернулась к камину. Опираясь на старинный письменный стол, за которым сидела Колли, решительно сказала:
– Я поговорю с ней. А ты просто поедешь со мной, за компанию, хорошо?
– Конечно! – воскликнула Колли.– Но сначала нужно позвонить ей, договориться о встрече.
– Разумеется. Я и не собиралась свалиться ей на голову без предупреждения,– ответила Рози с легкой улыбкой.– Ты можешь сначала позвонить ей, а потом мы поедем. Я думаю, чем скорее, тем лучше. Может быть, сегодня же после обеда?
– Почему бы и нет, в самом деле! – Не теряя времени, Колли сняла трубку телефона и набрала номер.
22
Рози подумала, что в Кире Арно есть что-то величественное. Да, именно это слова, по ее мнению, наиболее точно отражало внешность и манеру держаться этой русской женщины.
Гордый наклон головы, прямая осанка, каждое движение были исполнены царственного спокойствия. Кира была довольно высокой – около метра семидесяти пяти – и обладала стройной фигурой. И хотя лицо ее не отличалось классической правильностью черт, взглянув на него, люди не могли отвести глаз, пораженные необычайной элегантностью и красотой.
Лицо ее было узким, с высокими, чуть скошенными скулами и гладким широким лбом. Тонко очерченные брови выгибались над большими, лучистыми, широко поставленными глазами.
Самым удивительным в ее внешности были, конечно, волосы – вьющиеся от природы, густые, блестящие, естественного темно-рыжего цвета. Сейчас они были распущены и пылающим ореолом обрамляли ее лицо. Одетая в просторный свитер-тунику из разноцветной шерсти осенних тонов, коричневые лосины и того же цвета короткие замшевые ботинки, она грациозно передвигалась по своей гостиной, являя собой воплощение изящной, утонченной и уверенной в себе женщины.
Была суббота, вторая половина для, и Кира угощала только что приехавших к ней Рози и Колли горячим чаем с лимоном. Наливая чай в высокие стаканы в серебряных филигранных подстаканниках, она рассказывала гостям о своей сестре Анастасии и о ее болезни.
– У нее был аппендицит,– объяснила Кира,– но, слава богу, сейчас уже все хорошо. Первое время после того как она выписалась из госпиталя, она еще неважно себя чувствовала, поэтому мне и пришлось съездить навестить ее.
– Да, отец говорил,– тихо произнесла Колли, сочувственно глядя на подругу.– Я так рада, что ей уже лучше.
– Я тоже,– сказала Кира.
В течение еще нескольких минут Кира и Колли продолжали оживленно беседовать об Анастасии и ее семье, а также об Ольге, третьей сестре, переехавшей недавно в Нью-Йорк.
Рози сидела, откинувшись на спинку стула. Одним ухом прислушиваясь к разговору, она ломала голову над тем, как бы перейти к теме Анри, ради чего они, собственно, и приехали. Вчера, договорившись с Кирой о встрече, Колли, конечно, не объяснила, почему они хотели бы ее видеть, а Кира не спрашивала.
Вчера вечером в разговоре с Колли Рози подчеркнула, что даже если они попытаются спросить Киру о причинах ее размолвки с Анри, она может и не сказать им всей правды. Колли с этим не согласилась, уверяя, что Кира всегда скрупулезно честна – иногда ее прямота доходит до резкости – и, конечно, она скажет им правду.
Звучала негромкая музыка. Это был один из редко исполняемых концертов Рахманинова, который, однако, был знаком Рози. Его звуки действовали успокаивающе. Наполненная солнцем гостиная была не слишком большой комнатой с высокими французскими окнами и выходящей в сад террасой. Беспорядочно украшенная французским и английским антиквариатом, находками с «блошиного рынка» и подобранными где-то Кирой непонятными обрывками и осколками, комната имела своеобразный богемный шарм и была весьма удобна несмотря на свой необычный вид.
Рози всегда нравилась Кира Арно. Сейчас, слушая, с какой любовью эта женщина рассказывает о своих сестрах, Рози прониклась к ней еще большей симпатией. Все три сестры были дочерьми русского дипломата, решившего остаться на Западе в 1971 году, когда Кире было пятнадцать лет. Ее отец тогда занимал пост атташе в советском посольстве в Вашингтоне. Он попросил политического убежища для себя, жены и трех дочерей, которое власти Соединенных Штатов ему незамедлительно предоставили. Затем под вымышленным именем он со своей семьей переехал жить на Средний Запад.
Когда в 1976 году отец умер, Кира с матерью и двумя сестрами перебрались жить во Францию, где у них были родственники по материнской линии. В двадцать семь лет Кира вышла замуж за Жака Арно, известного художника-импрессиониста. Но через два года их брак расстроился, и вскоре после этого, в 1980 году, Кира переехала из Парижа в долину Луары, где и поселилась в купленном ею старом особняке.
Кое-что из кириной истории Рози узнала от Колли, остальное рассказала сама Кира. И хотя Рози не очень часто общалась с этой русской, она всегда испытывала к ней теплое чувство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45