И как же они выглядели, эти вазы?
Пока они спускались по парадной лестнице, Рози рассказала ей о вазах и об остальных вещах из необыкновенной коллекции Джонни Фортьюна.
– Что произошло между твоим отцом и Кирой? Неужели они поссорились? – спросила Рози, уводя Колли от Ивонн и Лизетт.
– Нет, «ссора» было бы слишком сильно сказано,– ответила Колли, направляясь с Рози к камину в маленькой семейной гостиной.
Кроме них и девочек, усевшихся в дальнем углу смотреть телевизор, в комнате никого не было.
После недолгого раздумья Колли продолжила спокойным тоном:
– Я думаю, правильнее было бы сказать «размолвка». А почему ты спрашиваешь? Папа тебе уже что-нибудь сказал?
– Я спросила его, как поживает Кира, и он довольно резко ответил, что она в отъезде. И, честно говоря, Колли, он не знает, вернется ли она к Рождеству.
– Я надеюсь, вернется. Папа всегда чувствует себя гораздо счастливее, когда она рядом...
– Но что же все-таки между ними произошло? – настаивала Рози.
– Я точно не знаю. Если только это не из-за... Александра.– Резко понизив голос, Колли произнесла последнее слово почти шепотом.
Женщины обменялись понимающими взглядами. Какое-то время обе молчали. Потом Колли придвинулась поближе к Рози и проговорила вполголоса:
– С Александром всегда проблемы. Но ни отец, ни Кира ничего мне не говорили, так что я вряд ли смогу тебе что-нибудь объяснить, Рози. Я бы искренне хотела, чтобы они поженились. Кира любит отца, любит его по-настоящему, ты это знаешь не хуже меня. Я месяцами старалась привести отца к мысли о женитьбе, и мне уже казалось, что он готов сделать ей предложение.
– Как говорится, можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить,– сказала Рози.– Я бы тоже хотела, чтобы они поженились.
– Чтобы кто поженился? – спросил появившийся в дверях Ги.
Зная, как он ревниво относится к Кире, и не желая еще больше разжигать в нем это чувство, Рози сочла за благо не говорить правду.
– Кевин и Нелл,– сказала она, взглянув на Ги через плечо.– У них роман, который длится уже почти год. Я сейчас как раз говорила Колли, что хотела бы, чтобы они поженились.
– В самом деле? Это был бы поистине странный союз: богатая наследница и коп,– сказал Ги с холодной усмешкой и подошел к пристенному столику, где обычно стоял поднос с напитками. Достав из ведерка со льдом бутылку белого вина, он налил себе бокал.
Рози незаметно наблюдала за ним, отмечая про себя новые морщинки у него под глазами, глубокие складки, идущие от крыльев носа ко рту, и седые пряди в черных волосах. Ему было только тридцать шесть лет, но выглядел он намного старше. И тем не менее несмотря ни на что он был все еще красив и строен, ни фунта лишнего веса на высокой атлетической фигуре.
Рози было ясно, что он, как и раньше, очень следит за собой. Но в душе его – растерянность и смятение. Он безвольно плывет по течению. Для Рози он был вечным подростком, Питером Пэном, который так никогда и не повзрослел, избалованный снисходительностью близких. У него как бы произошла задержка развития. Потому что ему никогда не приходилось заботиться о себе, укреплять свой характер. В результате, встречаясь с трудностями, он не находил в себе сил, чтобы противостоять им.
Да, Ги оставался избалованным ребенком. Кроме того, он был ленив. Рози давно полагала, что ценные бумаги, оставленные матерью Ги на его имя и приносящие ему собственный небольшой доход, только вредят ему, так как позволяют жить, следуя собственным капризам. Он опустился, поставив себя вне общества. Его увлекли какие-то непонятные течения восточной религии – приманка для слабых и потерянных.
Гэвин всегда говорил, что у Ги утрачена связь с реальным временем, и это правда. Он – как осколок шестидесятых годов, а непростые девяностые годы – время резких перемен и потрясений в мире.
Приблизившись к камину, Ги кивнул женщинам и поднял бокал:
– За ваше здоровье!
– Благодарю,– ответила Рози.
Колли промолчала. Она опустилась в кресло у камина, поставила свой бокал на стоящий рядом маленький столик и протянула руки к огню.
– Тебе холодно?– спросила Рози.– Я сбегаю наверх и принесу тебе шаль.
– Нет, нет, спасибо, Рози. Все хорошо.
– А, вы уже все здесь,– сказал Анри, быстрыми шагами входя в гостиную и направляясь к пристенному столику. Там он налил себе неразбавленного виски, сделал небольшой глоток, смакуя напиток, и присоединился к собравшимся у камина.
Искоса взглянув на отца, который стоял, облокотясь на каминную доску, Ги проговорил:
– Это не совсем так, отец. Мы не все здесь. Не хватает Киры. На этот раз.
Воцарилось тяжелое молчание.
Колли, и Рози не осмеливались что-либо сказать и даже избегали смотреть друг на друга. Рози вся внутренне сжалась, ожидая взрыва.
Но его не последовало. Анри, подчеркнуто игнорируя сына, не удостоил его ответом, он просто спокойно отпил еще немного виски.
– Так где же все-таки наша прекрасная Кира? – продолжил Ги тем же язвительным тоном.– Я уже начал думать, что она стала неотъемлемой частью нашего дома.
После некоторого молчания Анри сказал:
– Кире пришлось поехать в Страсбург проведать сестру – Анастасия нездорова.
– И как ты собираешься с ней поступить? – спросил Ги, впиваясь в отца своими черными глазами.
– Я не понимаю... что ты имеешь в виду? – В голосе Анри послышались жесткие нотки, и он бросил на сына предупреждающий взгляд.
Возможно, не обратив на это внимания или умышленно предпочитая не замечать, Ги сказал:
– Ты прекрасно знаешь, отец, что я имею в виду. Ты собираешься на ней жениться?
– Я думаю, что тебя это ни в коей мере не касается! – воскликнул Анри, гневно сверкнув глазами.
– Нет, касается! – резко возразил Ги, многозначительно улыбаясь.
– Послушай, Ги. Я не позволю...
– Отец, ты можешь послушать хотя бы минутку? – прервал его Ги.
Это была явная грубость. Сделав глубокий вдох, Рози замерла в напряжении.
20
Колли сидела, откинувшись в кресле, растерянно глядя на брата, в ужасе от его поведения. Она понимала, что отец, всегда очень требовательный к этикету, глубоко оскорблен. «Неужели Ги этого не замечает?» – спрашивала она себя, поражаясь его тупому упрямству.
Тем временем Ги продолжал глупо настаивать:
– Мадам Кира Арно еще молода, ей только тридцать пять, и, следовательно, она еще может родить ребенка. Предположительно. Что же касается меня, мало вероятно, что у меня будут когда-нибудь дети,– при этом он с усмешкой взглянул на Рози,– принимая во внимание, что моя жена и я много лет фактически живем врозь. Ах нет, позвольте мне выразиться точнее: мало вероятно, что в создавшейся ситуации у меня будут когда-либо законные дети. В таком случае я вправе предположить, что ты захочешь обеспечить продолжение рода де Монфлери, произведя на свет сына от второго брака. Надо надеяться, что это будет сын.
Анри был в ярости, однако быстро овладел собой и произнес спокойным ровным голосом:
– Ги, это выходит за всякие рамки. Это просто нелепо! Сейчас не время и не место для подобных обсуждений. Кроме того, как я только что сказал, это совершенно тебя не касается,– холодно закончил он.
Не сознавая всей неуместности своих слов, Ги напролом бросился вперед.
– Нет, касается, отец! Ведь если я умру, не оставив наследника, род де Монфлери прекратится.
– Не совсем так! – рассерженно выкрикнула Колли и резко выпрямилась в кресле, гневно сверкая глазами.– Ты, возможно, забыл, что у тебя еще есть сестра. По французским законам я имею право наследования. Как, разумеется, и мой ребенок.
– Но я еще не умер! – резко прервал их Анри и залпом осушил свой бокал. Потрясенный услышанным, он круто повернулся на каблуках и, прошагав через комнату к столику, налил себе еще, на этот раз побольше, внутри у него все кипело.
Пытаясь как можно скорее разрядить обстановку и сменить тему разговора, Рози сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
– В будущем году я буду работать во Франции. Мгновенно поняв ее намерение, Колли воскликнула:
– О, дорогая, это прекрасно! Над каким фильмом ты собираешься работать? Или, может быть, пьесой?
– Нет, над фильмом. Это будет новый фильм Гэвина.
– Естественно,– заметил Ги, усаживаясь в кресло напротив Колли.
Не обращая никакого внимания на брата, Колли продолжала распрашивать Рози:
– О чем же этот фильм? Расскажи нам.
– О Наполеоне,– ответила Рози.– Гэвин собирается...
– Моп Dieu! Какое нахальство! Какой-то америкашка собирается ставить фильм о Наполеоне. Это абсолютная нелепость, абсурд! Да как он смеет! И, разумеется, играть императора будет он сам.
– Конечно,– спокойно согласилась Рози. Ей и раньше было крайне неприятно, что Ги позволял себе так разговаривать с отцом. Сейчас его язвительность и презрительный тон вызвали у нее еще большее раздражение. Но, довольная тем, что удалось отвлечь его от разговоров о Кире, Рози решила быть сдержанной.
Ехидно посмеиваясь, Ги произнес:
– По крайней мере одна общая черта с Наполеоном у Гэвина Амброза есть.– Не дождавшись дополнительных вопросов, Ги счел нужным пояснить сам: – Маленький рост. Наполеон был коротышкой, как и эта великая звезда экрана,– он опять рассмеялся, явно довольный собой.
Все остальные промолчали. Колли сухо заметила:
– Рост Наполеона был один метр шестьдесят восемь сантиметров, это совсем не мало. По тем временам нормальный мужской рост. Великаны у нас появились только в XX веке.
– А рост Гэвина, между прочим, метр семьдесят пять,– не смогла удержаться от замечания Рози.
– Ну, тебе, конечно, это лучше знать,– съязвил Ги, потом резким движением поднес ко рту бокал и сделал большой глоток.
Успокоившийся к этому времени Анри вернулся к камину. Как бы не замечая сына, он сел на диван рядом с Рози.
– Приятно слышать, что в будущем году тебе не придется так много бывать в разъездах, моя дорогая. Когда начинаются съемки?
– Не раньше чем через полгода. Надо сначала закончить предсъемочный этап, все спланировать. Но я начну подготовительную работу над костюмами сразу после Нового года. Практически я ее уже начала.
– Где будут проходить съемки? – спросила Колли, радуясь, как и Рози, что им удалось увести Ги от темы исчезновения рода де Монфлери.
Последнее время эта проблема часто его занимала. Она стала если не навязчивой идеей, то во всяком случае предметом его постоянного беспокойства.
– Мы начнем съемки в Париже,– ответила Рози,– в студии и, на что я надеюсь, в Мальмезоне. Разумеется, если будет разрешение властей. И кроме того, будем снимать и в других местах Франций. У меня пока еще нет сценария. Когда прочитаю, смогу рассказать подробнее.
– Слишком серьезное предприятие, даже для великого Гэвина Амброза, не так ли?– спросил Ги своим обычным саркастическим тоном.
– Я так не считаю.– В голосе Рози прозвучала твердая уверенность.– Гэвин – блестящий режиссер, не говоря уже о том, что он один из немногих величайших актеров современности. Он может взяться за любую тему и добиться успеха, я в этом убеждена. Но, если уж на то пошло, Гэвин не собирается снимать фильм о всей жизни Наполеона, а только об отдельных ее эпизодах.
– Да, в самом деле? И о каких же эпизодах? – спросил Ги с искренним интересом.
– Время непосредственно перед провозглашением его императором и сразу после этого.
– Ты хочешь сказать, Рози, перед тем как он провозгласил себя императором?
– Такова была воля французского народа,– заявила Колли, бросив на Ги уничтожающий взгляд. Ей начинало казаться, что брат сегодня непременно хочет вывести из себя отца, но она не могла понять почему. В конечном счете, умышленно или нет, ему удалось расстроить их всех.
– Не говори глупости, Колли,– бросил в ответ Ги. Он прошел по комнате и, наполнив очередной стакан, сказал: – Наполеон был тираном. Он ничуть не лучше Сталина или Гитлера.
Повернувшись к Рози, Анри начал объяснять ей задумчивым и немного назидательным тоном:
– Относительно личности Наполеона Бонапарта существуют две теории, Рози. Одни из нас любят, уважают его, восхищаются им и его деяниями, считая его великим спасителем Франции, избавившим ее от падения. Другие ненавидят его, на мой взгляд, не имея на то оснований, считают, что он был деспотом и разжигателем войн. Но, если внимательно изучить историю того времени, приходишь к выводу, что большей частью деятельность Наполеона была на благо Франции и французов.
– Все эти войны ты называешь благом?! – прервал его Ги с прежней запальчивостью в голосе.
– В основном это были оборонительные войны,– ровным тоном возразил ему Анри, стараясь не поддаваться нараставшему в нем раздражению против сына.– Войны, которые Наполеону приходилось вести ради спасения Франции.
– Это не так,– начал было Ги.– Наполеон...
– Нет, это именно так,– спокойно прервал его Анри, отметая в сторону возможные аргументы.– И, если ты мне не веришь, пойди в библиотеку и покопайся хотя бы в одной из многочисленных книг по истории. Видимо, школьные уроки ты уже забыл.
Переведя взгляд вновь на Рози, граф продолжил свои разъяснения:
– В этот исторический период Англия почти хватала Францию за горло, к тому же стремились и другие европейские страны на континенте. Наполеону не оставалось ничего другого, как начать войну, чтобы защитить Францию от вторжения. А, может быть, и от разгрома.
– В том, что касается Наполеона, папа настоящий знаток,– поспешно вклинилась в разговор Колли, прежде чем Ги успел произнести хоть слово.– Один из наших великих предков, Жан Мануэль де Монфлери участвовал вместе с Наполеоном в его египетской кампании. За проявленную отвагу Наполеон произвел его в бригадные генералы. Позднее Жан Мануэль, один из младших сыновей в семье, был удостоен императором звания полного генерала. Это произошло после Аустерлицкого сражения.
– Как интересно, – сказала Рози.– Я этого не знала.
– Откуда тебе было знать, дорогая? – улыбнулся граф.– Мы ведь не кричим повсюду о наших предках. Да и уроков по семейной истории мы тебе не давали.– Анри рассмеялся, к нему присоединилась Рози, и напряжение в комнате несколько спало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45