Мало того, по моим расчетам, он сам нам должен немалую сумму — долг, который я готова простить в случае безоговорочного возвращения нам укреплений Вейно и крепости Уайт. Это ли не добропорядочность?
— Не знаю, — покачал головой Бофус. — Даже не знаю. Не уверен, что келдхар согласится.
— А разве у него есть выбор? — Мрачноватая улыбка снова появилась на ее лице. — Гард-Ламмис пострадал от Тьмы не меньше нашего. Из донесений знаю, что и там страшный беспорядок и смута. У келдхара сейчас по горло собственных проблем и заниматься Ланти-Юмом ему явно не с руки. Тут-то мы и возьмем его за горло… давно пора.
— Что будет, когда келдхар разберется со своими проблемами? Что тогда?
— К тому времени мы настолько приумножим свои силы, что никакой Гард-Ламмис нам будет уже не страшен. Для этого я намерена возродить старую традицию лантийских дружин, и тогда у нас будет превосходная армия. Затем я заручусь поддержкой Избранных. Сколько можно чародеям и простым людям волками коситься друг на друга? Возможности ордена должны служить интересам Ланти-Юма ради всеобщего блага.
— Но, Кара… Никто не хочет связываться с этими самыми магами. Допускаю, некоторые из них вполне приятны в общении, но в целом…
— Если найти к ним подход, они многое могут для нас сделать. Они нужны Ланти-Юму. Без них мы не сумеем вернуть ему былое величие и благоденствие.
— Родная моя, у тебя поистине великие планы!
— Поверь, отец, планов у меня очень много. К примеру, Ланти-Юму нужны новые верфи, надо наладить строительство новых судов, тем более что сейчас гавань пуста, а наладить транспортное сообщение просто необходимо. Мы еще не знаем, не погубила ли Тьма весь наш урожай. Это будет ясно, только когда фермеры разойдутся по домам и приступят к возделыванию своих полей. Если ущерб велик, в следующем году нам грозит голод и, стало быть, придется полагаться на привозные продукты.
— Как я надеюсь на то, чтобы этого не произошло! Как я надеюсь!
— Я тоже, но надо быть готовыми ко всему. Конечно, многие наши суда вернутся, как только за морем пройдет слух, что напасть миновала, но я не стала бы особенно на них рассчитывать. У нас будет новый флот.
— Но… но… видишь ли… все это замечательно, только где мы достанем средства?
— Из самых разных источников. Не хочу утомлять тебя перечислением, скажу только, что один из способов предусматривает повышение налогов для знати, которая веками не затрудняла себя пополнением казны.
— Ради Бога, Кара, будь осторожна. — Бофус принялся нервно теребить свою бородку. — Ты ведь не хочешь нажить влиятельных врагов, верно?
— Кое-кто наверняка останется недоволен, но это недовольство с лихвой перекроется благодарностью простого народа. Вот где я добьюсь подлинной популярности, можешь мне поверить, его поддержка и укрепит мои позиции. Что до аристократов, не бойся, я не стану безжалостно качать из них деньги. Как однажды сказал Деврас Хар-Феннахар, чрезмерная алчность — сама по себе наказание.
— Деврас Хар-Феннахар? Так, значит, тот самый Деврас, с которым ты ходила туда, и есть тот юноша, что давным-давно писал нам письма? Тот юный претендент на титул Хар-Феннахаров?
— Не претендент, отец. У меня есть все основания полагать, что титул принадлежит ему по праву, о чем я уже и объявила официально.
— В таком случае ты наверняка права, моя умница.
— Есть еще кое-что, в чем я права, но тебе, боюсь, это совсем не понравится. — Она встретила взгляд отца с неким вызовом, как бы пытаясь заранее защититься от неизбежного осуждения. — Я уже отправила гонцов в Хурбу, чтобы обсудить возможность помолвки.
— Кара, Кара…
— Пойми, отец, этого требуют интересы Ланти-Юма. Военная и экономическая поддержка Хурбы нужна нам сейчас как воздух, а если тамошний правитель станет моим женихом, мы получим ее на самых выгодных условиях.
— Девочка моя, умоляю, подумай хорошенько! Ты никогда не будешь счастлива в браке с хурбским герцогом.
— Вот уж чего у меня и в мыслях нет, так это становиться его женой.
— Не понимаю я этого, — покачал головой озадаченный Бофус. — Так нельзя, решительно нельзя. Нет, не понимаю.
— Тогда и не пытайся, отец. Обещаю тебе, все будет хорошо. Просто положись на меня. Надеюсь, — добавила она с улыбкой, — ты не собираешься, как прежде, женить меня на Глесс-Валледже?
— Нет, нет, голубчик. Тут я ошибся, сам знаю. Не скажу, что Валледж чем-то плох… Он редкой души человек — столько благородства, дружеского участия… Но в чем-то он не совсем такой, как я думал. Не сомневаюсь, он преисполнен самых благих намерений, только во время Тьмы, на мой взгляд, мог бы с большей отдачей управлять орденом. Возможно, никто бы не справился лучше, и все же… его присутствие как-то не ощущалось. Прости, если я излишне строг.
— Конечно нет. То, что ты сказал, нисколько меня не удивило. Жаль только, что мне придется иметь с ним дело как с главою ордена. Если бы на его месте был кто-то другой… Чародеи мудро бы поступили, если бы выбрали своим предводителем Рэйта Уэйт-Базефа. Кто, как не он, изгнал Тьму? Никому другому такая задача была бы не под силу, так почему же не воздать ему должное? Сама я непременно вознагражу его публично, как только решу, что именно годится в награду чародею.
— Знаешь, в это так трудно поверить. Уэйт-Базеф такой странный, колючий человек. Ты точно знаешь, что он говорит правду?
— Абсолютно точно, отец.
— В таком случае остается поверить. Надеюсь только, что проклятие он снял с нас навсегда. Я слышал, что король белых демонов — грозный полководец, что он самим своим видом наводит ужас. Подумать только, ведь он подвел войско к самым вратам Ланти-Юма. А что с нами будет, коли ему вздумается вернуться?
— Он никогда больше не вернется.
— Кара… Кара, девочка моя… что с тобой? Ты никак плачешь?
— Плачу? Что ты. Так, соринка в глаз попала. — Она потерла глаза рукой. — Видишь? Ничего уже нет. А теперь, отец, мне надо вернуться к работе. Столько всего надо сделать!
— Хорошо. — Бофус не сводил с нее встревоженного взгляда. — Как скажешь, голубчик. Значит, позже увидимся. А пока, может, тебе чего-нибудь принести? Покушать? Или поссета? Подушечек в кресло?
— Спасибо, отец, мне ничего не нужно, — ответила ему герцогиня Ланти-Юма.
Пока Каравайз общалась с отцом, в доме неподалеку состоялся иной разговор.
Глесс-Валледж и Уэйт-Базеф сидели в роскошной гостиной дворца Валледжей, где все свидетельствовало об утонченном вкусе хозяина и его нестесненности в средствах. Одна из стен комнаты представляла собой цельное идеально прозрачное стекло, изготовить которое без помощи магии было, конечно, невозможно. Вид, открывавшийся отсюда, ласкал глаз: серебряная лента Лурейского канала и вдоль нее — россыпь чудесных дворцов. Роспись, украшавшая остальные стены, была выполнена заморскими мастерами и являлась как бы продолжением панорамы города, создавая иллюзию, которая давно уже считалась одним из чудес Ланти-Юма. Уэйт-Базеф вскользь посмотрел на диковинные рисунки, после того, что он видел в пещерах Назара-Син, его было трудно чем-либо удивить.
Глесс-Валледж облачился в бархатные одеяния цвета топаза, поскольку вечером того дня собирался отужинать у герцога Дил-Шоннета. Выглядел он, как всегда, безупречно элегантным, и контраст с помятым, осунувшимся и изможденным Базефом был явно не в пользу последнего.
— Рэйт, считаю для себя честью принимать вас в своем доме, — скороговоркой произнес Валледж, сопроводив учтивую фразу отрепетированной улыбкой. — Вы, знаете ли, стали среди моих чародеев прямо-таки знаменитостью. Такие неправдоподобные слухи ходят о ваших недавних приключениях, что, уверяю вас, я горю нетерпением услышать об этом из первых уст. Всем нам чрезвычайно любопытно, правдива ли хотя бы одна из этих баек. Просветите, друг мой, и получите заслуженное признание. Но постойте, я прикажу подать вина.
— Не утруждайте себя, ваша непревзойденность. — Улыбка Уэйт-Базефа была значительно менее приятной и дружелюбной, чем улыбка хозяина. — Я пришел к вам по делу, и мой визит будет столь короток, насколько это только возможно.
Валледж вопросительно поднял брови, продолжая излучать доброжелательную любезность.
— Меня какое-то время не было в городе, — продолжал Уэйт-Базеф. — Я немало повидал, многое узнал, о многом передумал, а возможно, кое-чего и достиг.
— И чего же вы достигли, Рэйт? Слухов, как я уже говорил, ходит предостаточно. Поговаривают даже, что ваше отсутствие каким-то образом связано с исчезновением недавнего атмосферного явления.
— Атмосферного явления? — К Уэйт-Базефу вернулась его былая саркастическая усмешка. — Полноте. Неужто вы, ваша непревзойденность, не узнали проявления высшей магии?
— Не думаю, что в этом суть, — с бесконечным терпением ответил Валледж.
— А в чем же?
— В необходимости издания официального заявления ордена Избранных относительно возникновения, развития и естественного завершения данного феномена. Я считаю и надеюсь, что вы согласитесь с моей точкой зрения, что в этом состоит долг всякого здравомыслящего человека, обладающего магическим Познанием и осознающего важность регулирования доступа информации населению и, таким образом, осуществления незаметного, но неуклонного руководства ими. Этим нам и надлежит заняться в первую очередь, дабы сохранить свой авторитет в глазах общественности.
— Насчет заявления, ваша непревзойденность, полностью с вами согласен и с радостью окажу посильное содействие в процессе его подготовки. Могу даже вкратце изложить его суть. В незапамятные времена магистр ордена Избранных Террз Фал-Грижни предал Далион чудовищному проклятию. Он подстроил так, что определенное стечение обстоятельств должно было привести в действие заклинание гибели света. Когда именно это произойдет, он и сам не знал, но ничуть не сомневался в его неизбежности. Случилось так, что роковой удар пришелся на наше столетие. В самом сердце Далиона зародилась и поползла к морю зловещая Тьма — смертельная для человека, но благодатная для вардрулов. Они, усмотрев в ее появлении знак того, что сбываются древние предсказания, вышли из пещер, чтобы отвоевать земли, которые считали исконно своими. Мне пришлось поработать в архивах ордена, и я понимал, что происходит и почему. Не знал лишь одного — как предотвратить беду. Этого не знал никто. Источником подобных знаний могли послужить лишь записи самого Террза Фал-Грижни. Ряд фактов указывал на то, что сами записи могли сохраниться в пещерах, куда я и отправился в сопровождении герцогини Каравайз, лорда Девраса Хар-Феннахара и его камердинера Гроно. Нам удалось отыскать старую рукопись, из которой я почерпнул некоторое понимание методов Фал-Грижни, чтобы разрушить проклятие, изгнать Тьму и таким образом внести свой вклад в скорый разгром армии вардрулов.
— Довольно смелое заявление, Рэйт. Чрезвычайно смелое, я бы даже сказал. — Валледж задумчиво соединил кончики пальцев. — Естественно, я не смею подвергать сомнению правдивость собрата по ордену, хотя можно поспорить относительно точности вашего отчета. Что меня всерьез беспокоит, так это воздействие, которое может оказать на публику ваш… э… красочный рассказ. Нам, чародеям, не подобает возбуждать и привлекать к себе нездоровое внимание общественности. Поступая так без весомых на то оснований, мы способствуем падению репутации ордена. Попрошу вас поразмыслить над этим. Прежде чем начнете говорить, подумайте об Избранных и о самом себе… Сказать по правде, Рэйт, вы-то меня больше всего и беспокоите. Не хотелось бы видеть, как вы выставляете себя на всеобщее посмеяние, и потому хочу предостеречь вас от опасности голословных пышных самовосхвалений, не подкрепленных вескими доказательствами.
— Не таких уж голословных, ваша непревзойденность. Мои слова могут подтвердить мои спутники, в том числе герцогиня.
— Ваши спутники, в том числе герцогиня, абсолютно некомпетентны во всем, что касается магии. Увы, представленные ими доказательства вряд ли могут иметь вес, если вообще будут рассмотрены.
— Возможно, лантийцы с вами не согласятся, ваша непревзойденность. Там увидим. В любом случае, я не закончил, в заявлении ордена необходимости упомянуть еще кое о чем. Могу продолжать?
Валледж ответил снисходительным кивком.
— Перед тем, как отправиться в путь, — продолжал Уэйт-Базеф, — я предпринял всяческие усилия, Чтобы предупредить общественность и Избранных о надвигающейся опасности. Кроме того, я искал поддержки прежде всего у чародеев. Все мои попытки, однако, встречали отпор в лице магистра ордена, который не только успешно скрывал всю имевшуюся у меня информацию, но и дошел до того, что в конце концов отдал распоряжение о моем аресте, чем значительно превысил свои законные полномочия.
— Я действовал, руководствуясь своей интуицией, исключительно в интересах Ланти-Юма, — серьезным и искренним тоном сказал Валледж. — Превысил ли я свои полномочия, трудно сказать, в свете сложившейся на тот момент ситуации. Если на то пошло, многие согласятся, что я не мог поступить иначе. Впрочем, стоит ли муссировать прошлые конфликты и недоразумения? Полагаю, мы оба выше этого.
— После моего побега из Ланти-Юма, — рассказывал Уэйт-Базеф, словно не слышал последней реплики, — его непревзойденность пустил по моим следам профессионального убийцу.
— Экая нелепость!
— Кстати, Снарп мертва, если вы этого не знали.
Валледж промолчал.
— По возвращении в город я навел справки относительно того, чем занимался магистр ордена в период моего отсутствия, и выяснил вещи, которые на многое открыли мне глаза. Разумеется, мне не было нужды узнавать, сколько людей погибло из-за отказа его непревзойденности своевременно предупредить их об опасности. Об этом мне рассказали ряды свежих могил. Нет уж, Валледж, ничего не говорите… пока. Чего мне не дано было знать до возвращения, так это о вашей собственной безуспешной попытке остановить Тьму. Не знал я ни о том, какие материалы вы искали в архивах Нессивы, ни, наконец, о вашем отказе оказать малейшую помощь другим чародеям ордена, отчаянно пытавшимся сломить Грижниево проклятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50