Из задней дверцы выскочил Дханжал. Полицейские поспешили навстречу, приветствуя более почтительно, чем того требовал ранг. Из другой службы, близкой к Шармарам... Дханжал – это еще интереснее, куда опаснее.
Он допрашивал полицейских на кашмирском, как бы исключая их из касты образованных и могущественных, считавших беглый английский чем-то вроде рекомендательного письма. Даже стоя по струнке, полицейские пожимали плечами, давали односложные ответы, отрицательно качали головами. Дханжал, рослый, в хорошо пошитом костюме, упершись руками в бока, оглядывал гараж. Хайд посмотрел на «лендровер» – Роз не видно. Держа правую руку за спиной, пригнулся за капотом «пежо». Треснула полицейская рация, один из полицейских собрался ответить, но Дханжал жестом его остановил.
Такое впечатление, что этот человек знал, что он в нужном месте и в нужное время.
Затем, как бы подтверждая растущую тревогу Хайда, Дханжал направился по покрытому пятнами бетонному полу в сторону «лендровера». Должно быть, спросил их, какие машины они не осмотрели. Хайд скользнул из-за «пежо» за грубую колонну, потом к принадлежащему отелю микроавтобусу, к пыльному индийскому «амбассадору»... Дханжал не спеша шагал к группе машин, среди которых стоял «лендровер». Хайд стоял поблизости от дверей лифта...
...когда они, шурша, раздвинулись, и оттуда раздался смех. Следом возникли толстый индиец и нетвердо стоявшая на ногах женщина, туго затянутая в сверкающий люрекс, будто приготовленная жариться в духовке. Дханжал отвлекся, парочка удивленно замолкла. Двери, громыхнув, сомкнулись, и лифт прошуршал наверх. Дханжал подошел к необычной, но прекрасно спевшейся парочке, остановился и, узнав, кивнул. Одетый в вечерний костюм подвыпивший толстяк изумленно произнес звание и имя Дханжала. Дханжал принялся что-то объяснять. Хайд расслышал слово «наркотики» – теперь они изъяснялись по-английски. Толстяк презрительно фыркнул, будто Дханжал уронил себя в его глазах, и поволок повисшую у него на руке глупо хихикающую женщину к огромному американскому лимузину. Поглядев им вслед и раздраженно передернув плечами, Дханжал поспешил к «лендроверу» и окружавшим его машинам. Бегло глянул на «БМВ», повернулся к джипу, подергал за ручку...
Кроссовки глухо шлепали по бетону – сразу не расслышишь. Дханжал занят другим, а полицейские увлечены разговором с шофером Дханжала. Хайд удалил правой ногой по капоту «БМВ», чувствуя, как прогнулась жесть. Дханжал, увидев за стеклом искаженное ужасом лицо Роз, резко обернулся. Написанное на лице индийца выражение неменьшего ужаса прервал удар пистолетом сбоку по голове, и Хайд с налету всем телом припечатал Дханжала к «лендроверу». Ударил еще раз. Лицо Роз находилось почти рядом, по его выражению можно было подумать, что она станет следующей жертвой Хайда. Извиваясь, как раздавленный краб, Дханжал сполз на бетонный пол. Звуки бегущих ног, крики.
Обежав вокруг «лендровера», Хайд влез на сиденье водителя и захлопнул за собой дверь. В машине громкое дыхание обоих. Мотор завелся, и, включив сцепление, под визг шин Хайд бросил машину на полицейских.
Протестующий визг Роз, удивленные лица, бросающиеся в стороны фигуры.
Вцепившись в баранку, на полном ходу обогнул «мерседес». Водитель даже не успел достать пистолет. Резкий скрежет металла. «Лендровер» взлетел вверх по пандусу. Запрыгал на подсвеченном гофрированном ограничителе скорости, своротив крышей не успевшую подняться хрупкую стрелу шлагбаума.
Визг тормозов, но повороте виляющий велорикша, которого едва успел объехать, потом сверкающий туннель Азад-роуд, мелькание ресторанов, кафе и витрин, пока позади не скрылось здание телеграфа. Очередь на автобусной остановке, затем широкая улица, несущаяся прямо к рынку и узкому мосту через один из притоков Джелам. Дорога на Гульмарг. За мостом, пока не перекрыли центр, надо схитрить.
А позади из гаража, будто ослепший, неуклюже выкатился полицейский автомобиль и, виляя, словно пьяный, бросился в погоню. Рядом, напрягшись, как струна, молчала Роз.
Но была с ним, хотел он того или нет.
Ответственность за Касса – его долг, одно из его дел. Но оно все-таки не для нее. Слишком велико, займет много времени; по плечу одному ему.

* * *

– И этот негодяй был здесь, Дханжал! – бушевал Пракеш Шармар. От ярости в ушах звенело не хуже, чем от шума моторов доставившего его из Дели семейного самолета. По вызову уверенного в себе Дханжала! – Был здесь, и никто носом не повел!
Дханжал притулился в углу гостиной, нетерпеливо перебирая длинными пальцами содержимое чемодана, оставленного Хайдом и той женщиной. Главным образом, ее платья, немного мужской одежды. Как незаслуженная награда голову Дханжала украшала белоснежная повязка.
Пракеш метался по комнате, сгибая и разгибая пальцы правой руки, как будто пытаясь в одно время сделать сложные подсчеты и схватить что-то осязаемое.
Дело несложное – простое до смешного. Нужно заткнуть рот одному человеку... и, конечно, женщине. Хайд – британский агент... или когда-то им был. Его, должно быть, послал Шелли, когда не был полностью уверен... хотя теперь, судя по поведению его людей в Дели, Шелли наконец убедился. Итак, все в высшей степени просто, до того просто, что Дханжал умудрился испортить все дело!
Он повернулся к Дханжалу, тут же принявшему виновато-услужливое выражение, ну прямо олицетворение преданности и самобичевания.
– Где они теперь?
– Не могли уйти далеко, – заикаясь, ответил тот. – У нас есть номер «лендровера», знаем, где он его взял. У нас...
– Ничего у вас нет! – мечась по комнате, снова взорвался Пракеш. Потом вкрадчиво продолжил: – Его нужно отыскать и ликвидировать, Дханжал. Это твое единственное задание, мой дорогой. Ликвидировать. Он, должно быть, здесь из-за этого парня, Касса. Согласен?
– Он не может знать, где тот находится.
– Ты уверен? – Дханжал кивнул. – Почему?
– Этот человек, должно быть, приехал прошлой ночью. За женщиной следили с тех пор, как получили приказ от вас и В.К...
– Вы не видели, как он появился, даже когда женщина была под наблюдением.
– Так он же был в Дели, не так ли? Мог появиться здесь только рано утром сегодня.
– Верно. Итак, он не знает, где находится Касс... а женщина не могла узнать? – Дханжал покачал головой. – Отлично. Но ты говорил, что Сара принимала эту женщину у себя в доме? В какие же игры играла наша английская роза, а, Дханжал? – Дханжал ни словом, ни жестом не выразил своих чувств. Ждущая приказаний безгласная машина. Пракеш чувствовал, что его гнев переходит на Сару Мэллоуби, эту далеко не священную корову. – Какие меры приняты к задержанию Хайда и женщины?
– Подключены подразделения армии и полиции. Центр Сринагара полностью блокирован. Проверяются все отели, плохие и хорошие, плавучие домики, словом, все, где они могут попытаться укрыться. Аэропорт для них закрыт, а также вокзал, автобусы, дороги. Им не выбраться... Пракеш...
Имя произнесено с величайшим почтением, будто это высокий титул; в то же время как пробный шар – милует или все еще гневается?
– Отлично, Дханжал, отлично...
Гнев переадресован на других. Верно, Дханжал был излишне самоуверен. Знал, что Хайд британский агент, поэтому должен был действовать намного осторожнее, то же следовало иметь в виду и Саре.
Зачем эта женщина была здесь? – внезапно осенила беспокойная мысль. Появилась в Сринагаре раньше Хайда, должно быть, с определенной целью, а не просто как прикрытие. Тогда что она здесь делала, что разузнала?.. Его распирало от ярости. Проклятая Сара Мэллоуби, вечно ноющая, недовольная, даже когда ее подобрал В.К., холодная, замкнутая и, черт возьми, до мозга костей британка! Могла что-нибудь такое ляпнуть...
Черт бы побрал В.К. за слабость к благосклонной манере, с какой она ублажает его своими прелестями в постели, за то, что закрывает глаза на скрытую издевку в обращении с ним... и нескрываемую неприязнь к нему, Пракешу. Если только В.К. не употребит власть и влияние, она способна совсем отбиться от рук.
– Пошли со мной, Дханжал... Равиндар, – добавил имя, как знак благосклонности. Дханжал проглотил его, как голодный пес. – Хочу поговорить с хозяйкой.
Вышли из домика и перешли по сходням на набережную. Магазины и лавки закрыты, на улице горстка людей да несколько кошек. Как он и говорил В.К., кашмирцы подавленно затихли. Два дня в Сринагаре не было и не предвиделось происшествий. В воздухе пахло не дымом и пеплом, а озером и горами. Пракеш забарабанил в дверь домика Сары и, распахнув настежь, не задерживаясь, прошел по коридору в гостиную.
Сара Мэллоуби сидела в томной позе – это было единственное определение, которое пришло в голову, ибо так оно и было на деле. Положив руку на валик кресла, она разглядывала стакан, наполненный виски; казалось, она ожидала его прихода и приготовилась встретить должным образом. С презрительно-удивленной гримасой, откинув голову, на него смотрела затянутая в длинное застегнутое наглухо платье мэмсагиб – белая госпожа. Высокомерная британка до корней волос – ему захотелось ее ударить.
Нет, лучше попугать...
Он покинул ее не более четверти часа назад. Стакан заново наполнен, виски в бутылке заметно поубавилось. Проскользнувший следом в гостиную Дханжал стоял в почтительно-бесстрастной позе. Шармар понял, что она его не боится. Она сука В.К., и это придавало ей наглую и отныне, подумал он со злорадством, беспочвенную самонадеянность. Ей тоже можно сделать больно. Можно кольнуть, и из нее польется кровь. Что она наболтала этой паршивой австралийке во время одного из своих пьяных припадков откровенности?
– Эта женщина – сожительница... – подчеркнул он слово, – ...британского агента. Разведчика. Это вас не удивляет?
– Шпиона? Разве они у нас еще есть? – насмешливо переспросила она.
У нас. У нас, британцев. У нас, ограбивших империю и удравших, когда дело приняло крутой оборот, оставив вас, черномазых, расхлебывать. Британское наследие...
– Да, у вас есть. Несомненно. – Пракеш дрожал от нетерпения. – О чем вы с ней говорили, Сара?
– О том, о сем.
Он приблизился к ней на пару шагов. Она повернулась к нему, как бы провоцируя ударить, а на самом деле чтобы подчеркнуть его незначительность.
– Точнее: что то... и что се?
– А что, разве это так важно? За мной нет такого греха, как неблагоразумие, Пракеш, если тебя это беспокоит.
Она с улыбкой откинула с лица волосы, будто снова приглашая ударить.
Он подошел ближе. Сара, будто его не было, продолжала с показным удовольствием задумчиво смаковать виски. А не по необходимости ли, потому что спала с его братом или же потому, что вдруг сочла неподходящим быть посвященной в их махинации?
– Сара, женщину послали сюда раньше мужчины, которого ты обнаружила в ее домике и сочла удобным для себя оставить без внимания... – В ее глазах блеснуло презрение. – ...Очевидно, шпионить за тобой, В.К., мной и, почем знать, даже за Дханжалом. Она, скорее всего, нуждалась в информации, выведывала ее у окружающих.
Сара насмешливо фыркнула.
– Думаю, Пракеш, я бы заметила, если бы у меня что-то вынюхивали. Толстая, пожилая, брошенная женщина...
– Да нет же! – крикнул он, выходя из себя. – Она много лет живет с этим человеком, Сара! Он ее любовник! Трезвомыслящая особа, хорошо устроена в жизни, словом, счастлива. – Немного успокоившись, продолжал: – Совсем уж не такое унылое несчастное создание, какой ты ее представляла. Может быть, если жалеть, то тебя? Что ты ей наболтала?
В стакане, словно пронесся ветерок, зарябила поверхность виски, не понять, то ли от ярости, то ли от страха.
– Только не я, – холодно процедила она. – Да и на что мне жаловаться, Пракеш? Разве только на плохой бизнес из-за этой неопределенности... из-за зверств.
Дханжал, словно присутствуя при бесконечной семейной ссоре, в которой неизвестно за кем будет верх, смущенно переступал с ноги на ногу.
– Именно. И тем не менее пьешь.
– Пью потому, что нравится, Пракеш. И потому, что помогает забыться.
Улыбнувшись, положила длинную ногу на ногу и расправила юбку. Снова отхлебнула из стакана.
– Значит, ничего ей не говорила? – озадаченно переспросил он, снова начиная злиться.
Сара покачала головой.
– Что, не похоже, Пракеш? Между прочим, Роз, мой любовник, премьер-министр, производит наркотики и связан... Закончишь сам, Пракеш, я пошла спать.
Допив виски, сделала движение встать.
Разъяренный Пракеш ринулся вперед, подавшись лицом к ней, с силой притиснул ее руки к ручкам кресла.
– Считаешь меня за идиота? – заорал он. – За паршивого кухонного мальчишку, с которым можно обращаться, как душе угодно? За паршивую прислугу, за которой надо следить, как бы не уперла вилки и ножи, мэмсагиб? – кричал он, брызгая слюной ей в лицо. Увидел, как в глазах мелькнул страх. Она пыталась вырваться. – Паршивая сука! Можешь ублажать моего брата в постели, играть на его тщеславии, но я тебе не слуга! Будешь вежливо отвечать на мои вопросы, слушать, что я говорю, останешься сидеть в этом кресле... – шатаясь, словно пьяный, отошел назад, – ...пока я с тобой не закончу.
Голос пропал, костюм прилип к спине, душил воротничок.
Подавляя кашель, закурил. Страх в глазах женщины потух, но голос, когда она заговорила, дрожал.
– Я не стану упоминать о нашем разговоре В.К.
Это была угроза. Угроза, черт возьми!
– Поступай, как хочешь, – оборвал он. – А пока – куда, по-твоему, подалась женщина?
– Она скрылась?
– Пока.
– А зачем, по-твоему, она сюда приехала? – В ее голосе появились деловые и командные нотки, на которые он старался не обращать внимания, но тем не менее они придавали ее словам определенную внушительность, напоминая ему, с каким энтузиазмом она в прошлом поддерживала их идеалы и их методы, опасную стратегию, допускающую насилие, чтобы держать его под контролем. Тогда ей нравилась власть – тайная власть. – Слушаю, Пракеш. У тебя есть что сказать.
– Чтобы разыскать того парня, Касса. Его-то и ищет Хайд. Сначала в Дели, теперь здесь. Ты им что-нибудь говорила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46