Подъехав к бензоколонке, она велела наполнить бак, потом завернула за угол и направилась в женский туалет, держа в руке крохотный чемоданчик. Через десять минут она вновь появилась в юбке и черном парике, которые надевала, отправляясь в отель «Беверли-Хиллз» на поиски драгоценностей. Оглянувшись, чтобы убедиться, что никто из служащих не обратил на нее внимания, Челси возвратилась к машине и отъехала. Пока все идет по плану.
Оказавшись в Санта-Барбаре, Челси разыскала ювелирный магазин, остановила машину в нескольких кварталах от него, на тихой уединенной улице и, приладив перед собой маленькое зеркальце, наложила толстый слой косметики на лицо, обычно не знавшее грима, а в уголке рта приклеила маленькую волосатую родинку, сделанную из резинового клея и волосков, выдранных из бровей. Теперь, когда она начнет улыбаться или разговаривать, родинка будет выглядеть совсем как настоящая. Эту уловку она узнала от одного гримера, работавшего с матерью в каком-то фильме. Тот объяснил, что люди обычно обращают внимание на подобные вещи и поэтому не могут вспомнить лица собеседника – такие родинки лучше всякой маски.
Переступив порог ювелирного магазина, Челси сразу заметила женщину, которая, как ей показалось, могла быть миссис Торнтон, но, подойдя ближе, поняла, что ошиблась. Мужество внезапно покинуло девушку и в голове пронесся ряд ужасных картин. А что, если это полиция устраивает засаду, чтобы вылавливать людей, продающих краденные драгоценности? Ее немедленно схватят и посадят в тюрьму! Пот прошиб Челси, волосы под плотным париком мгновенно взмокли; она нервно провела пальцем по лбу, желая убедиться, что собственные светлые пряди не успели выбиться на волю.
Продавец осведомился, не нужно ли ей помочь, но девушка молча покачала головой. Лучше, чтобы ее голос слышало как можно меньше народа.
Минуты тянулись, словно годы. Страх Челси достиг такой степени, что она уже готова была ринуться к двери и вылететь на улицу, оставив все планы насчет преступной жизни, еще не начав ее, но в этот момент на пороге появилась высокая худая женщина лет сорока.
– Я миссис Торнтон, а вы мисс Мейсон? – улыбнулась она.
Челси молча кивнула – язык, казалось, неожиданно примерз к зубам.
– Прекрасно! Извините за опоздание, но моя лошадь сегодня захромала, пришлось спешиться и вести ее в конюшню. Потом я страшно поругалась с конюхом и была вынуждена уволить его. Надеюсь, кольцо с вами?
Сунув руку в правый карман куртки, Челси нащупала коробочку с этикеткой на дне, вынула ее и открыла. Глаза женщины мгновенно загорелись. Она осторожно вынула кольцо из бархатного гнездышка.
– Ах, дорогая, это просто великолепно! Как вы можете расстаться с таким сокровищем?!
Челси выдавила улыбку и произнесла свои реплики так убедительно, что сделала бы честь самой Банни Томас.
– Не хотелось, но приходится. Отец подарил кольцо маме десять лет назад, как раз перед тем, как ей умереть. Она даже не успела поносить его!
– А отец разрешил вам продать эту прелесть? – резко спросила женщина, испугавшись, что девушка могла попросту унести из дома драгоценность тайком.
– Он умер в прошлом месяце… после очень долгой болезни… и… столько счетов накопилось! Другого выхода нет. У меня маленький сын, а муж нас бросил. Очень деньги нужны.
Она замолчала и печально уставилась в пол, гадая, достаточно ли убедителен рассказ, чтобы женщина не стала слишком упорно торговаться.
– Сожалею. Вы не возражаете, если я попрошу мистера Донована проверить камень!
– Я уверена, он настоящий. Отец всегда покупал только самое лучшее, – прошептала Челси. – Но меня предупредили, чтобы я не выпускала кольцо из виду. Надеюсь, вы не обидитесь, мэм, – извинилась она.
– Конечно, нет, – заверила миссис Торнтон. – Это очень надежное заведение, но мы постараемся, чтобы вы все время видели перстень.
Челси держала голову опущенной, а руки в карманах, пока ювелир осматривал камень под лупой. Закончив, он объявил, что хотел бы поговорить с миссис Торнтон наедине. Кольцо он отдал Челси, которая положила его в коробочку, сунула в карман и стала ждать, пока миссис Торнтон вернется из кабинета Донована. Минут через пять она появилась:
– Ну что ж, мисс Мейсон, я готова предложить вам три тысячи. Наличными, конечно.
«Редкое сочувствие к несчастной девушке, – цинично подумала Челси. – Какое бесстыдство – предлагать ровно половину запрошенной цены. Интересно, это она просто лишь бы поторговаться, или ювелир сбавил цену, чтобы расстроить сделку и самому продать что-нибудь миссис Торнтон?»
Но выбора нет, единственная реальная альтернатива – повернуться и немедленно уйти. Тогда сразу станет ясно, действительно ли женщине хочется иметь кольцо или она просто привыкла покупать по дешевке.
– Извините, но за такую низкую цену я не могу продать. Вы первая, кто видел кольцо, а у меня много предложений, – ответила Челси и медленно пошла к двери. Не выгорит так не выгорит. Может, ей просто не суждено вести преступную жизнь.
– Подождите, – поспешно окликнула миссис Торнтон, схватив ее за руку. – Давайте все обсудим! Почему бы точно не сказать, сколько вы хотите за перстень?
– По-моему, я ясно указала, что прошу шесть тысяч, – твердо заявила Челси.
– Да, я знаю, но…
Поколебавшись, женщина решила попробовать иной подход.
– Послушайте, мистер Донован считает, что камень хороший, но при данных обстоятельствах четыре тысячи – справедливая цена. Возможно, ювелир, мог бы запросить больше, но у вас не такое положение… В общем, если согласны на четыре тысячи – подъедем в банк и можете сразу забрать деньги.
Челси едва удержалась от улыбки, и, хотя настоящее кольцо стоило гораздо дороже, она неожиданно решила пойти на сделку с этой женщиной. Все угрызения совести, терзавшие девушку при мысли о возможности обмана миссис Торнтон, исчезли заодно со страхом и нервозностью, потому что эта, по всей видимости, состоятельная дама всерьез пыталась обокрасть ее.
Решив дать миссис Торнтон еще один шанс, Челси встревоженно оглянулась и спросила:
– Не могли бы вы дать пять тысяч? Мне сказали, оно стоит около восьми.
– Мистер Донован сказал, что я не должна давать больше трех, поскольку он сам бы не заплатил больше, но, зная, как вы нуждаетесь в деньгах, я готова заплатить лишнюю тысячу. Мне нравится кольцо, и я не в первый раз переплачиваю за понравившуюся вещь!
Челси снова уставилась в пол и нащупала в кармане коробочку.
Нет смысла спешить! Она застенчиво, тоненьким голоском спросила:
– Тогда, может, хоть четыре с половиной? Я и вправду совсем разорена.
Поняв, что добыча загнана в ловушку, женщина покачала головой.
– Ни гроша. Я предлагаю справедливую цену и только из сочувствия к вашим бедам.
– Ну что ж, согласна. Только наличными. Подруга предупредила, чтобы я не брала никаких чеков.
– Естественно. Мой банк в трех кварталах отсюда. Встретимся там или пойдем вместе?
– Лучше пойдем.
Войдя в банк, Челси старалась держаться как можно дальше от окна кассира: на случай, если рядом установлены скрытые камеры. Повернувшись к окну, девушка рассматривала пешеходов. Все сошло гораздо легче, чем она предполагала. Неудивительно, что преступность так растет!
Сжимая конверт с деньгами, миссис Торнтон попросила отдать кольцо. Челси сунула руку в карман, вынула коробочку без этикетки и вручила женщине. Убедившись, что перстень на месте, женщина протянула конверт Челси.
– Здесь ровно четыре тысячи, как вы и просили. Хотите пересчитать?
– Я вам доверяю, миссис Торнтон, но подруга советует всегда считать деньги. Мне сейчас каждый цент пригодится, – отозвалась Челси, проворно пересчитала банкноты, не вынимая их из конверта, и сунула деньги в карман.
– Ну что ж, до свиданья, миссис Торнтон. Вы первая, кто наденет это кольцо. Хотя прошло уже десять лет, оно совсем новое.
– По правде говоря, никогда ничего красивее не видела! – восторженно объявила женщина, надевая перстень на палец. – Вы ничего еще не хотите продать? У вашего отца был прекрасный вкус!
Челси заметила искорки жадности в глазах. Состоятельная миссис Торнтон не испытывала ни малейших угрызений совести, хотя только что обокрала молодую женщину, отчаянно нуждавшуюся в деньгах.
– Будь у меня еще что-то, миссис Торнтон, никогда, ни за что не продала бы кольцо! Вы даже не представляете, как я хотела его сохранить! – вздохнула Челси, вкладывая в слова подобающее случаю сожаление.
Кто сказал, что в их семье только одна великая актриса? – самодовольно подумала она.
Женщины расстались; Челси долго кружила по городу и дважды проходила мимо ювелирного магазина, желая убедиться, что миссис Торнтон не вернулась туда. Уверившись, что женщина поспешила унести добычу домой, Челси побежала к машине и, только оказавшись на шоссе 101, сорвала неудобный парик и отыскала еще одну бензозаправочную станцию, где смогла умыться и переодеться перед работой.
Уже гораздо позже, после ухода Джейка, Челси вынула настоящий изумруд из гнезда, счистила эмаль с золота и расплавила оправу – так что от кольца ничего не осталось. Изумруд так хорошо сослужил свою службу, что Челси почти поддалась искушению использовать его еще раз, потому что уже мысленно прикинула, какой должна быть новая оправа. Однако осторожность взяла верх, и Челси с сожалением отказалась от столь рискованной затеи – она читала как-то, что большинство мошенников попадается именно из-за недостатка воображения – никто не желает изменить образ действий – все предпочитают действовать но однажды выбранному шаблону. Придется придумать что-то новое: пора продать бриллиантовый кулон. Если все пройдет гладко, она вставит камни в прежнюю оправу и оставит у себя кольцо, а заодно и несколько тысяч долларов. Потом она и бабушка просмотрят счета и решат, какие оплатить в первую очередь. После этого можно наконец подумать, как лучше принять английских друзей.
Всякое чувство вины, которое могла испытать Челси, исчезло при мысли о том, что наконец-то сделан первый шаг к восстановлению благосостояния семьи.
ГЛАВА 37
Поскольку последнее время Челси была занята собственным планом спасения домашних от полного разорения и избегала, насколько возможно, встреч с матерью и бабушкой, то не имела ни малейшего понятия о том, что ситуация в доме меняется к лучшему. Она очень устала, пробираясь как-то вечером через поток машин на шоссе Санта-Анна по пути из Ньюпорт-Бич, где продала кулон с поддельным бриллиантом за пять тысяч, поэтому, войдя в дом, подумала, что начала сходить с ума. В нос ударили знакомые запахи еды и чего-то еще… непонятного. Отбеливатель? Полироль?
Остановившись у стола, она просмотрела почту. Ничего. Подняв глаза, Челси заметила, что на зеркале не осталось пыли, а стол блестит и сверкает. Что, черт побери, здесь творится?
Челси поспешила на кухню и обнаружила, что милая, дорогая Каталина вернулась.
– Каталина! Господи, как я рада видеть тебя! – воскликнула она, обнимая кухарку.
– Мне тоже. Хорошо, что все по-старому, Челси. Ну как ты?
– Что ты здесь делаешь? – удивилась Челси и узнала, что Каталину переманили от теперешнего хозяина, пообещав большее жалованье. Челси была в восторге, но удивилась безрассудству женщины. Правда, она считала Томасов чем-то вроде своей семьи, но неужели не понимает, что им нечем заплатить ей?!
Каталина сообщила, что Леверн наняла ей в помощь горничную-латиноамериканку, новый садовник спешно пересаживает клумбы, пытаясь вернуть запущенному саду прежний вид. Откуда у бабушки появились деньги?!
Попрощавшись с кухаркой, Челси взлетела по ступенькам, постучала в дверь спальни Леверн и ворвалась в комнату, чтобы поскорее расспросить о причине столь неожиданных перемен.
– Ба, на прошлой неделе ты стонала и рыдала насчет кучи долгов, а теперь дом полон слуг. Откуда у тебя деньги? – настойчиво допытывалась девушка.
Леверн, сидевшая за туалетным столиком, полируя ногти, раздраженно подняла голову:
– Не смей говорить со мной подобным тоном! Кто ты такая? И нечего так кричать: Банни уже заснула, а ей завтра вставать чуть свет.
– Счета, бабушка: от доктора, больничные, за аренду – чем собираешься платить? – спросила Челси чуть потише, пытаясь сдержать раздражение.
Леверн устремила взгляд на дерзкую внучку и насмешливо бросила:
– А вот это, дорогая деточка, не твое собачье дело! Все оплачено. И к твоему сведению, Банни только сейчас получила прекрасную роль в лучшем фильме года! Она будет играть Аннабель в фильме Майка Стерна «Пришелец». Хилда сегодня закончила переговоры, поэтому… Ну, что ты об этом думаешь?
– Потрясающе! – ответила Челси, нисколько не растерявшись. – А как мама?
– Естественно, взволнована! Утром встречается с Майком для прочтения сценария. Мы уже поужинали, так что тебе придется есть одной.
Отвернувшись от внучки, она вернулась к прерванному занятию. Нельзя же с такими ногтями отправляться к режиссеру!
Челси не спустилась в кухню – ей было не до еды, желудок словно стянуло в тугой узел. Впервые с того момента, когда она пустилась в опасное приключение, желая раздобыть денег, девушка по-настоящему поняла, что наделала. Она совершила два тяжких преступления и ради чего?! Все зря! Бабушка с матерью, очевидно, не нуждаются в ее помощи, и теперь она вовсе не благородная разбойница, а просто преступница. Челси была смертельно напугана. Господи, о чем она только думала?!
ГЛАВА 38
На следующий день приехавшую из колледжа Челси встретил высокий темноволосый молодой человек в белой рубашке, черном галстуке и костюме цвета маренго. Слегка наклонив голову, он объявил, мягко, с еле уловимым британским акцентом:
– Добрый день, мисс Челси. Я Кларк, Эвери Кларк, новый дворецкий.
– Рада за вас, – процедила сквозь зубы девушка, протискиваясь мимо. – Где бабушка?
– В своей комнате. Прикажите доложить, что вы дома?
– Я вполне могу сделать это сама, благодарю вас, – рассерженно бросила девушка и поспешила наверх.
Не позаботившись постучать, она открыла дверь и увидела лежавшую на массажном столе Леверн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54