Затем, забравшись в пустой вагон, превратился
в крестьянку. Убедившись, что все на мне более или менее правильно, старая
сь держаться как можно более по-женски, я пошел на вокзал, пробрался в нуж
ный поезд, Новосибирск Ц Ленинград, и поехал (зайцем, разумеется). Сначала
все казалось, что люди меня рассматривают, будто я по меньшей мере нильск
ий крокодил, и чувствовал себя скверно, однако скоро научился держаться
подобающим моему положению образом. В поезде познакомился с девушкой, от
сидевшей три года в заключении за растрату, она ехала домой Ц в Нарву. Мы
с ней подружились.
В вагоне ехали солдаты-пограничники, молодые, веселые ребята, они нас, «де
вчат», всю дорогу не переставали угощать то тем, то другим и, конечно, водк
ой, чего я Ц упаси боже! Ц не «пила»… Я всегда мечтал обзавестись настоя
щей мужской бородой, но здесь радовался, что ее у меня нет.
В Ленинграде мне надо было разыскать семью одного паренька, передать от
него письмо. С подружкой расстался. Семья моего знакомого жила на Лесном
проспекте, состояла из мамы и дочери. Не стану описывать их безмерного уд
ивления, когда на их глазах произошло мое превращение из женщины в мужчи
ну, а также радость, когда я передал им письмо.
Прожив два дня в Ленинграде, поехал в Таллин. Но тут не знал чем заняться. О
казывается, бежать легче, чем устроиться на воле. Околачивался несколько
дней по вокзалам, затем, снова зайцем, поехал в Пярну. И вот здесь не было бы
счастья, да несчастье помогло.
Вагоны Таллин-Пярнуской узкоколейной железной дороги имеют ту исключи
тельно неудобную для зайцев особенность, что во время езды из них никуда
не денешься без риска сломать шею; ни пойти в другой вагон, ни выйти в тамб
ур нельзя, потому что тамбура нет. Из-за этого обстоятельства я попался ре
визору. Он потребовал у меня билет. Билет я, несмотря на все усилия, найти н
е мог и высказал предположение, что, наверное, потерял его. Ревизор, однако
, не успокоился и посоветовал мне поискать заодно и паспорт, который я тож
е, конечно, несмотря на то, что вывернул все карманы, не обнаружил. Тогда эт
от бездушный чинуша позвал милиционера. Конечно, милиционер оказался ту
т как тут. Серого Волка с поезда сняли и потащили в отделение железнодоро
жной милиции.
В отделении, прямо у вокзала, сидел и сладко дремал дежурный. Нашему появл
ению он, судя по его заспанным глазам, не очень обрадовался. Еще по пути в о
тделение я усиленно придумывал себе происхождение, ведь положение мое б
ыло не из приятных. И придумал. Я выдал себя за одного эстонца, освободивше
гося всего лишь за несколько дней до моего побега, и сообщил его фамилию. И
так, я освободился, ну и, видимо, потерял документы.
Дежурный, зевая, все это выслушал и повел речь:
Ц Вот что, миляга, жить без документов худо (в, этом я уже убедился). Ц Он ст
укнул ладонью по столу, открыл рот в широком зевке и продолжал: Ц Долго не
проживешь, а скрываться тоже нет смысла, ты еще ничего плохого не сделал.
Значит, езжай куда хотел, объявись в милиции и расскажи обо всем. Смотришь
, документик дадут.
Мой поезд еще не ушел. Дежурный посадил меня в вагон, и я поехал. Видимо, здо
рово он хотел спать.
Конечно, я мог сойти на любой станции, но подумал: а что, если поступить так,
как советовал мне этот соня?.. Вероятно, он сообщил в Пярну о моем приезде; а
если так Ц ну и пусть, разве кто подумает, что хоть один нормальный беглец
сам явится в милицию? Милиция полагает, что беглец норовит жить в лесу, во
всяком случае, старается быть подальше от милиции.
Поезд прибыл в Пярну утром. На перроне я заметил четырех милиционеров. Он
и кого-то высматривали среди пассажиров, возле крутился ревизор. Я не оши
бся, полагая, что они стараются обнаружить именно меня, и сам направился п
рямо к ним. Подойдя, превежливо осведомился, как пройти в отделение милиц
ии. Они поинтересовались, зачем мне это надо. Я удовлетворил их любопытст
во, затем они привели меня в отделение.
Итак, я сдался на милость милиции, просидел в отделении целый день и врал,
как заведенный, устно и письменно. Допросов произвели безбожно много, в п
ерерывах играл в шахматы с дежурным и съел его обед, которым он меня угост
ил. Вечером ввели меня в кабинет, где сидел солидный майор. Он сказал:
Ц Мы знаем из ваших слов, что вы такой-то, но чтобы это проверить, понадоби
тся немало времени. Положено вас задержать, чего мы, однако, делать не буде
м. Вы ведь уже насиделись? (Я согласился). Мы,Ц продолжал он, Ц выдадим вам
справку, о том, что вы заявили нам о потере документов, и больше для вас нич
его сделать не сможем.
Этого было достаточно. Получив эту справку, я поехал обратно в Таллин и на
чал наглеть. Наглел так: пришел в управление городской милиции и потребо
вал выдать мне паспорт. Но с меня потребовали ворох справок: с места жител
ьства, с места работы, метрическое свидетельство и т. д. Тогда я пошел в Мин
истерство внутренних дел, где повторилось в точности то же: выгнали. Что д
елал бы на моем месте действительно освободившийся человек? Наверно, пош
ел бы к прокурору. Ну, нет… К прокурору я не пошел (бродяге можно быть наглы
м, но умеренно). Я поехал в один колхоз, уговорил председателя, и он меня при
нял лесорубом Ц работа в общем знакомая. Таким образом из сельского Сов
ета получил все необходимые справки и свидетельства, и через неделю мне
выдали в районном отделении милиции паспорт на шесть месяцев. Затем я из
колхоза смылся, ибо нельзя знать, сколько могут жить в Советском Союзе дв
а одинаковых по паспортам гражданина.
Теперь езжу по гостиницам. В каждой живу по три дня. Пригодилась и квалифи
кация, которой меня выучил Джимми. Оснащен я первосортной техникой: есть
полное собрание отмычек, есть гримировочные приспособления, позволяющ
ие на ходу изменить свой внешний облик; могу превращаться из шатена в бло
ндина или наоборот; могу среди зимы, как цыган, загореть или среди лета при
обрести бледность чахоточного; могу стать чересчур упитанным, курносым,
хромым, говорить любыми голосами, какие потребуются; и все эти изменения
личности проделать всего за минуту. Все хорошо, только иногда одолевают
мысли: милый друг, ведь ты на скользкой дороге, ведь это же она и есть, та сам
ая скользкая дорога, о которой говорила мама… Ворованная воля. И еще у мен
я глупая привычка, давно с нею борюсь, но побороть не могу Ц внимать народ
ным поговоркам и пословицам, из которых одна гласит: сколько веревочке н
и виться… Вот дьявол! Глупая же привычка.

* * *

Худшее, что со мной могло произойти, была встреча с Орасом (или кто он тепе
рь?). Встретились в Таллине, в зале ожидания Балтийского вокзала. Ему, по-ви
димому, живется неплохо: жирная морда сияет этаким барским самодовольст
вом. Он, конечно, знал, что я выслан в дальние края. Очевидно, живет он, не опа
саясь ничего, и вполне акклиматизировался; ясно и то, что он всеми силами б
удет стараться ликвидировать опасность, появившуюся в моем лице. Узнав,
что недавно освободился, он пожелал помочь мне устроиться, от чего я посп
ешил отказаться. Между нами произошел почти откровенный разговор, и я уз
нал, что он «сила», что не мне с ним бороться; услышал изречение: «Кто не с на
ми Ц тот против нас», и логический вывод из этого: «Кто против нас Ц подл
ежит уничтожению»… Не забыл он обрисовать и распрекрасную жизнь тех, кто
с «нами»…
Я категорически отказался от всех благ и заверил его, что и в мыслях не име
ю бороться с ним. На том мы и расстались. Очевидно, теперь надо опасаться н
е только милиции.

* * *

Приобрел кое-каких приятелей. Один из них, Рест, состоит на «службе» у кру
пного спекулянта, руководящего работника торговли Пузанова. Фамилия оч
ень подходит этому человеку. Пузанов Ц крупнейший мошенник и спекулянт
, несмотря на почтенный возраст (ему пятьдесят пять лет) и семейное положе
ние (жена, две дочери и сын), он еще и величайший развратник, понимающий тол
к в молодых женщинах, как я в кондитерских изделиях. Только при его положе
нии в обществе любовные шуры-муры нужно делать очень осмотрительно. Поэ
тому он содержит пять квартир в разных городах республики: в Таллине, Тар
ту, Пярну, Хаапсалу, Выру.
Роль Реста такова: когда Пузанову надоест очередная любовница, во избежа
ние неприятных осложнений появляется молодой, красивый друг старого, не
красивого Пузанова, конечно, тоже с деньгами (деньги Пузанова же), и начина
ет успешно ухаживать за дамой. Скоро он ее увозит, а Пузанов тем временем з
аводит новые шашни, и все повторяется. Живет Пузанов в Тарту. На его столах
всегда имеются вкусненькие напитки, и нам, мелким рыбешкам, от него кое-ч
то перепадает.
Рест знает неплохо и слесарное дело, и мы порой вдвоем путешествуем по го
стиницам. Он, оказывается, звезда для многих «слесарей» в Таллине и в Копл
и, пользуется немалым авторите-том. Через него я познакомился со всеми пр
едставителями того класса, для которого я теперь, конечно, «ерш», и, если э
то станет известно, могут возникнуть неприятности. Но моя жизнь только и
з них и состоит.

* * *

Коммерческие дела привели меня в Пярну. Там ко мне подошел некий Лонг, нар
ужность и манеры которого истинно британские. Представившись с церемон
ностью лорда, он заявил, что уполномочен предупредить меня от имени Орас
а Ц я должен примкнуть к ним. Три дня он считал достаточным для размышлен
ий. Если я приму разумное решение, то через три дня меня будут ждать в доме
№ 193 по Рижскому шоссе. Я уехал из Пярну в тот же день.

* * *

Если человек хочет пить, он может напиться из колодца; если он хочет есть
Ц он должен купить себе еду. А если у него нет денег и он не хочет умереть с
голоду, он должен идти и зарабатывать.
Зарабатывать я не могу по простой причине Ц не умею. Ведь я не могу стать
директором хотя бы цементного завода, а грузчиком там же Ц не хочу, потом
у что работа эта тяжелая, а зарплата маленькая. Но я умею рисковать, а риск
Ц дело благородное. Разве не так? Подумаешь Ц директор! Профессор! Инжен
ер!.. Оно, конечно, звучит, но нет романтики, живой жизни. Ну, учились они, унив
ерситеты кончали, учеными стали, а потом все одно и то же и до самой смерти
Ц научная или другая какая работа. Нет, это не жизнь. Мне тоже нелегко, мож
но и голову потерять, не говоря о свободе. Но зато какая это прелесть Ц со
знавать, что ты волен урезать зарплату этих вот адвокатов, директоров в т
о самое время, когда они находятся в царстве сновидений… И думаю, это даже
справедливо: они так привыкли получать регулярно зарплату, так привыкли
к постоянным доходам! Бедные… Мне их жаль. Им тяжело с их деньгами. К тому ж
е деньги развращают человека, если их много, делают его рабом своих настр
оений: не замечает он природы, не наслаждается музыкой, встает поздно, он т
еряет интеллект и здоровье. Конченый человек. Поэтому я считаю, что совер
шаю по отношению к нему акт благородства, облегчая его кошелек, заставля
я его немного поволноваться, к тому же он не обеднеет Ц еще заработает.
Существуют люди, которые информируют воров, сообщая им, где что есть и как
это «что» взять. Это хорошо для тех, кто живет более или менее постоянно, т
о есть в определенном районе, в определенном городе. Если же ты должен пос
тоянно менять место проживания Ц не так-то легко найти этих самых накол
ьщиков. Поэтому мне пришлось разработать несколько систем.
Первая Ц гостиницы, система простая; вторая Ц квартиры, несколько труд
нее; а третья система Ц дорога, и это уже самое трудное, хотя прибыльное. П
о третьей системе я попросту останавливал такси на междугородных трасс
ах, а когда случалось, и частные машины. Определяя на взгляд «стоимость» п
ассажиров, я сопровождал их иногда по нескольку километров, затем, после
недлительного знакомства, отпускал восвояси.
Третья система трудна, во-первых, потому, что можно нарваться на опасных,
возможно даже вооруженных, пассажиров, а во-вторых, конечно, из-за милици
и. Из-за ее существования третью систему нужно проводить таким образом: с
делаешь операцию на одной магистрали (желательно недалеко от перекрест
ных дорог, чтобы было удобнее удирать, или неподалеку от леса, где тоже мож
но скрыться) и исчезнешь. Пока тебя ищут в одном районе, ты уже в другом. Эст
ония Ц страна маленькая, но дорог в ней много и они достаточно длинные.
Как-то, например, утром рано я поджидал очередную жертву на трассе Выру Ц
Тарту. Расстояние от Выру до Тарту приличное Ц 70 километров. Подъезжает
такси. Останавливаю, спрашиваю, куда едет. Пока мне отвечают, вижу Ц пасса
жиры бедные. Такие в год раз, с большим ущербом для семейного бюджета, ездя
т на такси.
Ц Не по пути, Ц отпускаю.
Подъезжает другая Ц такая же. Потом через полчаса показывается третья.
Останавливаю Ц есть. В машине три дамы Ц толстая, худая и рядом с шофером
средненькая. Толстая и худая обвешаны всякими дорогими безделушками, сл
овно новогодние елки, третья, рядом с шофером, Ц личность серенькая. Гово
рю: «по пути» Ц и, влезая в машину, усаживаюсь рядом с толстой.
Едем. Игрушки этих двух Ц крик последней моды, реклама благополучия. Зав
ожу разговор… про погоду сначала. Потом спрашиваю, издалека ли едут дамы.
Оказывается, они едут из Пскова… на такси, конечно. Это значит 80 плюс 70. А из Т
арту они собираются в Вильянди Ц тоже 80 и тоже на таксиЦ Ищут, где провес
ти лето. Толстая Ц жена директора какой-то псковской фабрики, худая Ц же
на профессора, который изучает каких-то болотных жуков. А такси, между про
чим, транспорт не самый дешевый… Что ж Ц можно действовать.
Доехав до удобного места, прошу шофера остановить, затем достаю «удостов
ерение личности» Ц пистолет и говорю, что я молодой, подающий надежды ст
удент, которому не хватает денег на покупку собственной машины, что без н
ее я жить не могу, отсутствие машины очень влияет на мою учебоспособност
ь и может помешать мне стать ученым, отчего в конечном счете могут постра
дать жуки, которых я, возможно, тоже буду изучать в будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31