Помнится, она еще играла, когда зазвонил телефон. Крюдешанк вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Из-за музыки я вначале не понял, с кем и о чем он говорит, но затем, не открывая двери, он крикнул, чтобы я выключил стоявший в гостиной усилитель.
– И вы сделали это?
– Конечно! Иначе не услышал бы, как он добрых минут двадцать с пеной у рта обрабатывал беднягу Дэрти.
– А потом?
– Сидел в гостиной и слушал, что еще оставалось.
– Из дому никуда не выходили?
– Никуда! – подтвердил режиссер, старательно избегая взгляда начальника полиции.
– В таком случае я вынужден выразить вам свое сочувствие. Один свидетель утверждает, что именно тогда видел вас на улице, у дома Крюдешанка. Значит, вы находились в нескольких шагах от лендровера, на котором бандит в маске подъехал к банку.
– Как интригующе! – фыркнул режиссер. – Я вижу, что снова попал в ловушку, – с этими словами он повернулся ко мне: – И этот джентльмен должен позднее подтвердить, что признания полиция добилась без физического воздействия. Иначе абсолютно неясно, какова же его роль в этом драматическом эпизоде. Молчит он на редкость красноречиво, но все же не верится, что он выполняет лишь роль статиста. Выражение лица, правда, достаточно идиотское, но статист должен выглядеть еще более тупым.
Что касается моего выражения лица, то режиссер не слишком преувеличивал. В спектакле, поставленном начальником полиции, я являл собой олицетворение небрежной ремарки автора пьесы: «На заднем плане – молчаливая толпа». И все же я с величайшим напряжением следил за ловкой игрой Грегора Абуша, наводившей на мысль, что у него остались про запас не известные мне козыри.
Я не удержался, чтобы не огрызнуться:
– А если я пришел поглядеть, какое выражение будет у вас, когда мой друг Грегор Абуш сообщит, что вы…
– Арестованы? – фыркнул режиссер. – Великолепно! Режиссер гангстерского фильма арестован как гангстер! Такая реклама мне бы сейчас не повредила. Это хоть частично возместит катастрофу с «Частной жизнью Долли Кримсон»!
– Как же было на самом деле? – резко оборвал его начальник полиции. – Вы выходили на улицу во время телефонного разговора, да или нет? Рекомендую не запираться. Это лишь усложнит ваше положение. Может быть, лжет Крюдешанк, утверждая, что в тот момент, когда он вернулся в гостиную, чтобы позвать вас к телефону, вы вошли туда через другие двери?
– Примем, что так и было, – пожал плечами режиссер. – Но это еще ничего не значит. Быть может, я побывал в туалете Крюдешанка. Вы ведь не считаете, надеюсь, что кинорежиссеры выше столь вульгарных потребностей. – Бейдеван замолчал, чтобы спустя мгновение закричать со злостью: – Да, я вышел на улицу! Скажу и для чего, хотя вы мне, очевидно, не поверите. Я слышал, как подъезжает машина. Подумал, что вернулась Tea.
– Звучит весьма неубедительно, – Грегор Абуш внимательно посмотрел на собеседника.
– Вы ее не знаете! Ей бог весть что может прийти в голову! Хотя бы одеть мужской костюм и попытаться во второй раз попасть к Крюдешанку. Он и не сообразил бы, что впустил в дом женщину. У Теи есть даже особый парик для роли Долли Кримсон, ведь по сценарию она принимает участие в ограблении под видом мужчины.
– Да, на этот раз ваш тонкий намек попал в цель, – рассмеялся начальник полиции. – Хотя большинство очевидцев и считает мужчиной того, кто зашел в банк в капюшоне, но это ведь и впрямь могла быть представительница прекрасного пола. Грабитель был примерно вашего роста, однако, принимая во внимание, что Tea ниже вас разве только на дюйм и чуть стройнее…
Начальнику полиции договорить не удалось.
Зазвонил телефон.
Грегор Абуш метнулся к нему. Я был ближе и уже протянул было руку, но он не позволил мне поднять трубку.
– Да, это я, – отрывисто сказал он.
Это было все, что я смог услышать.
Как раз в этом момент Ричард Бейдеван заговорил со мной.
– Слава богу, что припомнил! – возбужденно воскликнул он. – Вообще-то на память я особенно положиться не могу. Возможно потому, что у меня в голове реальная жизнь перепуталась с выдуманными событиями и персонажами из фильмов… Просто каша какая-то.
– О чем же вы забыли рассказать?
– Тотчас после почтальона пришел какой-то сосед Крюдешанка, чтобы одолжить только что принесенный журнал. В нем, насколько помнится, помещена статья о письмах Христа.
– Тех самых, что являются собственностью Хуго Александера? – попытался я угадать.
– Не знаю, возможно. Крюдешанк казался очень заинтригованным. Перелистал журнал, нашел нужную страницу. Но, услышав звонок телефона, поспешил в кабинет, крикнув соседу, что он может забрать журнал…
– Вы так подробно пересказываете этот случай, словно он имеет решающее значение. – Чтобы взять реванш за насмешки Ричарда Бейдевана, я добавил по возможности более язвительно: – Апокрифические письма Христа еще не обеспечивают вам юридического алиби. Ничто не изменилось, если бы вместо соседа журнал взял хоть сам Христос.
– Ваши насмешки совершенно неуместны, – рассердился Ричард Бейдеван.
– Я хотел лишь заметить, что ваше пребывание в гостиной до телефонного звонка никто сомнению не подвергает. Но где вы были потом?
– Тут-то и зарыта собака. Когда я буквально на секунду вышел на улицу, чтобы глянуть, не приехала ли Tea, то увидел на балконе человека с раскрытым журналом в руках. По-моему, это и был гость Крюдешанка… В таком случае он подтвердит, что, выйдя на улицу, я тотчас же возвратился.
Когда Ричард Бейдеван замолк, я услышал последние фразы телефонного разговора начальника полиции.
– Ну и пусть выходит из себя!.. Когда?… Так минут через пятнадцать… Следите за дверьми… Ну, пока!..
Грегор Абуш с довольной улыбкой положил трубку телефона. До сих пор он, ведя игру, напоминал кота, который пытается с помощью ловких маневров подкрасться к мыши, чтобы броситься на свою жертву одним прыжком. Сейчас, судя по выражению лица, мышонок уже был в лапах. Можно было втянуть когти и добродушно мурлыкать, создавая бедняге иллюзию свободы.
Ричард Бейдеван был далеко не дурак. Хотя он и повторил, запинаясь, рассказ о посещении Крюдешанка соседом, но, уловив, что настроение Грегора Абуша изменилось, умолк. Слова его словно повисли в воздухе.
Начальник полиции дружески хлопнул его по плечу.
– Очень интересно… Но знаете, я сейчас не слишком внимательный слушатель. Побеседуем обо всем подробней, когда вы будете моим гостем.
– Я – вашим? – слова застревали в горле Ричарда Бейдевана.
– Ну да. В полицейском управлении. Сержант Александер запротоколирует вашу защитительную речь слово в слово. Чтобы потом не было упрека, что я что-то перепутал или, упаси господь, извратил… Не беспокойтесь понапрасну, господин Бейдеван! Мы предоставим вам возможность пригласить в качестве свидетелей как самого Крюдешанка, так и соседа, который сидел на балконе, читая журнал. Кто знает, может быть, к тому времени мы разыщем и того, кто подтвердит под присягой, что это не вы, а он был тем таинственным человеком в капюшоне.
Режиссер вскочил со стула.
– Значит, я теперь уже не свидетель, а обвиняемый?! – его голос задрожал от волнения. – Ничего другого я и не ожидал. Чем же еще мог кончиться ваш так называемый александрийский юмор? Раз уж я арестован, то, по крайней мере, позвольте сделать, что в любом порядочном детективном фильме в таких случаях разрешают преступнику – взять зубную щетку и пижаму.
– Не будем спешить. По-моему, всем нам не повредило бы чего-нибудь выпить, – неожиданно предложил начальник полиции. Лицо его вновь стало бесстрастным, только в глазах не пропали смешинки. – Надеюсь, что в этом доме найдется какой-нибудь напиток, менее ядовитый, чем «Понтийский нектар»… Хотя надо признать, что и в этом есть своя логика: люди травят Понт отбросами, «Понтийский нектар» платит им той же монетой.
К счастью, среди запасов, привезенных Ральфом Герштейном из Парижа, мы нашли бутылку бордо. Ричард Бейдеван, который несколько нервозно включился в эту операцию, отыскал полбутылки мартеля. Без сельтерской и нектаров обойтись все же не удалось. В конце концов, был составлен коктейль, средний по своей смертоубийственной силе, который Грегор Абуш на скорую руку окрестил «Сывороткой истины».
– Присядем, – пригласил начальник полиции. – И вы тоже, господин Бейдеван. Если хотите, можете даже прилечь. После того, как вы выдержали перекрестный огонь, вам неплохо бы и отдохнуть.
Я заметил, что начальник полиции говорит с режиссером куда любезнее, чем раньше.
Ричард Бейдеван не заставил себя долго упрашивать. Он растянулся на ковре, поставив рядом свой стакан и пепельницу.
– Превосходно, – одобрил начальник полиции, словно горизонтальное положение режиссера заслуживало особой похвалы. – Для интимного разговора необходима соответствующая атмосфера… Вы давно знакомы с Теей? Впрочем, не стоит вас мучить. Пусть она сама расскажет. Если это вас не слишком затруднит, попрошу пригласить ее.
Ричард Бейдеван подозрительно долго не возвращался.
Начальника полиции это, похоже, совсем не беспокоило. Скрестив ноги по восточному обычаю, он сидел на диване и, потихоньку прихлебывая коктейль, не спеша развертывал передо мной пестрые картины александрийской жизни.
Когда режиссер вернулся, он даже не глянул в его сторону,
– Ее нет! Нигде. Весь дом перевернул! – Необычно бледное лицо Ричарда Бейдевана свидетельствовало, что неожиданное исчезновение Теи Кильсеймур его потрясло.
– И в спальне? – развязно спросил Грегор Абуш.
– Комната заперта, никто не отвечает. – Ричард Бейдеван тяжело дышал. – Только бы она…
– Вы снова видите все в слишком мрачном свете. Снимите черные очки. – Грегор Абуш притворился будто успокаивает его. – Ваше волнение абсолютно необоснованно. Мой друг Латорп, который, говоря вашими словами, так красноречиво молчит, готов открыть рот, чтобы рассеять сомнения.
– Вам известно, где… – Ричард Бейдеван с тревогой в глазах повернулся ко мне.
Я собрался было что-то сказать, но Грегор Абуш подмигнул, дав понять, что мне предстоит по-прежнему ограничиваться неблагодарной ролью статиста.
– Моему другу Латорпу конкретно ничего не известно, – улыбнулся он. – Однако, основываясь на чистой дедукции, он сможет пояснить вам, что Tea, очевидно, заперлась в спальне.
– Почему? – выдавил из себя Ричард Бейдеван.
– Мало ли что может прийти в голову такой красивой и к тому же умной женщине? Может быть, она хочет без помех перелистать какую-нибудь книгу.
– Книгу? В такой момент? Вы смеетесь надо мной!
– Вовсе нет. Книги бывают разные. Например, Уголовный кодекс. Не кажется ли вам, что сейчас самое время для такого чтива?
– Что все это значит?
– Ничего особенного. Я вообще не поддерживаю мнения моего друга Латорпа, что Tea находится в спальне. По-моему, она ее заперла, чтобы ввести вас в заблуждение, а сама на минутку вышла подышать свежим воздухом.
– Она даже зонтик не взяла! – простонал режиссер, вкладывая в эти слова особый смысл.
И впрямь, если кто-то осмелится выйти в Александрии во время так называемого библейского потопа без зонта, то такой неразумный поступок невозможен без чрезвычайно важной причины. Именно это я и пытался выразить взглядом, когда посмотрел на начальника полиции.
– Быть может, отсутствию Теи нам скорее надо радоваться, – бросил он так же добродушно, как и раньше. – Красивая женщина просто создана для того, чтобы придать известную интимность обстановке, но зато это часто лишает беседу откровенности… Итак, когда и при каких обстоятельствах вы с ней познакомились?
– Через Ральфа Герштейна. Он пишет музыку для нашего фильма. Чрезвычайно любезный человек. Даже предложил нам с Теей остановиться в его доме, так или иначе он пустует, О Tee он говорил как о своем открытии. Она на редкость одаренная девушка, все понимает с полуслова и, если я сделаю из нее актрису, ему-де не придется делать из нее певицу… Tea мне понравилась и как женщина. Когда мне доверили создать фильм о Долли Кримсон, интуиция подсказала, что она великолепно сыграет роль главаря гангстеров.
– Интуиция? – Грегор Абуш сказал иронически, но затем совсем серьезно кивнул: – Я вас вполне понимаю, господин Бейдеван. Так бывает и в моей профессии. Подозрения падают на одно лицо, а интуиция подсказывает совершенно иное… Очевидно, вы так же, как и Tea Кильсеймур, назовете меня неотесанным. Что делать, такой уж я есть.
– Насколько разбираюсь в технике допроса, вы после этого предисловия зададите мне вопросы, на которые джентльмен обычно не отвечает. Я не такой уж джентльмен, поэтому спрашивайте смело.
– Вы любите Тею?
– После такого короткого знакомства говорить о любви было бы самообманом. Я к ней привязался. Она меня целиком и полностью устраивает.
– И как женщина?
– И как женщина.
– Кроме вас есть ли у нее другие мужчины?
– Сейчас? Какие глупости!
– Видимо, вы ревнивы, господин Бейдеван.
– Не к каждому сопернику. Хотя, признаться, считаю ее своей собственностью.
– На каком основании?
– Я ее режиссер и этого достаточно.
– Это звучит примерно так: «Я ее муж, поэтому вправе угрожать пистолетом каждому возможному сопернику».
Ричард Бейдеван покосился на начальника полиции. В его глазах был невысказанный вопрос, но режиссера разоружила улыбка Грегора Абуша.
– Звучит как фраза, когда-то слышанная в пьесе, – рассмеялся режиссер.
– Очевидно, это была безвкусная провинциальная мелодрама? Не так ли? – Грегор Абуш спросил подчеркнуто виновато. – Что поделаешь, я провинциал и хорошего вкуса от меня трудно требовать. Но что вы скажете о таком факте, верность которого могу доказать… Tea по меньшей мере трижды посетила Альберта Герштейна в его квартире.
– Вы лжете! – сжав кулаки, Ричард Бейдеван вскочил на ноги, но тотчас же, словно получив удар в челюсть, бессильно упал в кресло.
Грегор Абуш не замедлил нанести и последний удар:
– Известно ли вам ее подлинное имя?
– Подлинное? Я вас не понимаю. По-моему, Tea Кильсеймур звучит так хорошо, что нет нужды изобретать сценический псевдоним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38