«Если ты у школьного приятеля берешь взаймы, хотя бы двадцать центов, Ц г
оваривал он мне, Ц обязательно запиши это себе на память, чтобы не забыть
вернуть долг». Я часто думаю, как бы он реагировал, если бы дожил, на то, в ка
кие долги я залез в 1981 году, чтобы не допустить краха корпорации «Крайслер
». Здесь сумма задолженности уже несколько превышала 20 центов; она достиг
ала 1,2 миллиарда долларов. Хоть я и помнил совет отца, но в данном случае у м
еня было забавное чувство, что я имею дело с таким долгом, размер которого
запомню даже без всякой записи.
Говорят, что люди голосуют своими бумажниками, и политические взгляды мо
его отца действительно менялись в зависимости от уровня его доходов. Ког
да он бедствовал, мы были на стороне демократической партии. Как всем изв
естно, демократы представляют собой партию простых людей. Они исходят из
того, что если ты готов вкалывать, а не быть паразитом, то должен иметь воз
можность прокормить семью и дать образование своим детям.
Однако в периоды процветания Ц до кризиса и после того, как он был уже пол
ностью преодолен, Ц мы были республиканцами. В конце концов мы за свои де
ньги работали изо всех сил и заслужили право распоряжаться ими в своих и
нтересах.
Когда я стал взрослым, мои политические склонности претерпели такую же т
рансформацию. Пока я работал в компании «Форд мотор» и все в этом мире шло
хорошо, я был республиканцем. Но когда я оказался во главе корпорации «Кр
айслер» и нескольким сотням тысяч людей грозила потеря работы, именно де
мократы проявили необходимый прагматизм, чтобы осуществить надлежащую
политику. Если бы корпорация «Крайслер» попала в кризисное положение пр
и республиканской администрации, она вылетела бы в трубу прежде, чем кто-
либо успел бы выговорить имя Герберта Гувера.
Герберт Гувер был президе
нтом США в 1929Ц 1933 годах, т. е. в годы Великой Депрессии Ц Прим. пер.

Как только для нашей семьи наступали трудные времена, именно отец не дав
ал нам падать духом. Что бы ни случалось, он неизменно оказывался рядом с н
ами и поддерживал у нас хорошее настроение. Это был философ, он знал множе
ство поговорок и пословиц, касающихся житейской практики и людских нрав
ов. Его любимым коньком были рассуждения о том, что жизни свойственны под
ъемы и падения и что каждому человеку следует примириться с выпадающими
на его долю напастями. Когда я расстраивался из-за плохой отметки в школе
или из-за какой-либо иной невзгоды, он поучал меня: «В жизни надо уметь пер
еносить небольшое горе. Ты никогда не узнаешь, что такое подлинное счаст
ье, если у тебя не с чем будет его сравнивать».
Вместе с тем для него было невыносимо видеть кого-либо из семьи несчастн
ым, и он всегда старался подбадривать нас. Как только меня что-то тревожил
о, он тут же мне говорил: «Скажи, Лидо, что тебя так расстроило в прошлом мес
яце? Или в прошлом году? Вот видишь, ты даже не помнишь! Поэтому то, что тебя
беспокоит сегодня, быть может, и не столь уж страшно. Забудь это и понадейс
я на завтрашний день».
В тяжелые времена он всегда оставался оптимистом. «Запасись терпением,
Ц говорил он мне, когда все представлялось в мрачном свете, Ц солнце дол
жно снова взойти. Оно всегда так поступает». Много лет спустя, когда я пыта
лся спасти корпорацию «Крайслер» от банкротства, мне недоставало утеши
тельных поучений отца. «Проклятие, Ц стонал я, Ц где же солнце, где же сол
нце?!» Отец никогда не позволял нам предаваться отчаянию, а вот в 1981 году, пр
изнаюсь, я не раз уже готов был выбросить полотенце.
В боксе означает признани
е поражения Ц Прим. пер.
В те дни я сохранял благоразумие, вспоминая его любимую поговорку:
«Сейчас все выглядит плохо, но помни, что и это пройдет».
Отец обладал уникальным талантом в оценке способностей человека незав
исимо от его профессии. Если в ресторане мы сталкивались с грубой официа
нткой, он уже после завершения еды подзывал ее и обращался к ней с обычным
кратким наставлением. «Я хочу дать вам самый надежный совет, Ц говорил о
н ей. Ц Почему вы так мрачно воспринимаете свою работу? Вас кто-нибудь вы
нуждает работать официанткой? Когда у вас такой угрюмый вид, это у всех со
здает впечатление, будто вам не нравится ваше занятие. Мы сюда пришли, что
бы развлечься, а вы все испортили. Если вы действительно хотите быть офиц
ианткой, надо работать так, чтобы стать лучшей в мире официанткой. В проти
вном случае следует поискать себе другую профессию».
В своих собственных ресторанах он немедленно увольнял работника, обоше
дшегося грубо с клиентом. Он ему разъяснял: «Каким бы хорошим вы ни были, н
о здесь вам не место, так как вы отпугиваете клиентов». Он сразу добирался
до сути дела, и мне кажется, что я унаследовал от него эту способность. Я до
сих пор убежден, что никакие самые блестящие таланты не могут служить оп
равданием для преднамеренной грубости.
Отец постоянно напоминал мне, что жизнью следует наслаждаться, и сам он н
а деле следовал этому поучению. Как бы много ему ни приходилось работать,
он всегда выделял время для развлечений. Он любил играть в кегли, в покер,
любил вкусную еду и вино, но особенно любил он общество хороших друзей. С м
оими коллегами по работе он очень быстро устанавливал дружеские отноше
ния. Мне кажется, что в период моей службы в компании «Форд мотор» он там б
ыл знаком с большим числом людей, чем я сам.
В 1971 году, за два года до смерти отца, я устроил большой прием по случаю золо
той свадьбы моих родителей. У меня был двоюродный брат, работавший в моне
тном дворе США, и я попросил его отчеканить золотую медаль, на одной сторо
не которой были изображены мои родители, а на другой Ц маленькая церков
ь, где они венчались. На приеме каждому гостю был вручен бронзовый вариан
т этой медали.
Позднее в том же году мы с женой повезли моих родителей в Италию, чтобы они
могли навестить свой родной город, родственников и старых друзей. К этом
у времени мы уже знали, что отец болен лейкемией. Раз в две недели ему дела
ли переливание крови, он все больше худел. Когда мы в одном месте потеряли
его из виду на несколько часов, мы испугались, не лишился ли он сознания ил
и от слабости не свалился ли где-нибудь. В конце концов мы нашли его в Амал
ьфи в лавчонке, где он азартно скупал сувениры из керамики для всех своих
друзей.
До самого своего конца, в 1973 году, он все еще пытался наслаждаться жизнью. О
н уже не танцевал и не ел так, как прежде, но сохранял мужество и жизнелюби
е. И тем не менее последние годы ему приходилось туго, да и всем нам тоже. Тя
жело было видеть его таким беззащитным и еще тяжелее сознавать свое бесс
илие помочь ему.
Теперь, когда я вспоминаю отца, он предстает в моей памяти только как чело
век, исполненный большой силы и неуемной энергии. Однажды мне пришлось о
тправиться в Палм-Спрингс на встречу с дилерами «Форд мотор», и я предлож
ил отцу поехать со мной и отдохнуть несколько дней. После завершения вст
речи кое-кто из нас решил поиграть в гольф. Хотя мой отец ни разу в жизни не
бывал на площадке для игры в гольф, мы пригласили его принять участие. Пос
ле первого же удара по мячу отец бросился бежать вдогонку Ц представьте
, в 70 лет всю дорогу бегом. Мне пришлось ему напомнить: «Отец, умерь свою пры
ть. Гольф Ц это игра, где ходят, а не бегают».
Но перед нами был весь мой отец. Он всегда проповедовал: «Зачем ходить, ког
да можно бежать?»

II. Годы учения

Лишь в возрасте одиннадцати лет я узнал, что мы итальянцы. До этого же мне
было известно только, что мы происходим из какой Ц то другой страны, но я
не знал ни ее названия, ни того, где именно она находится. Помню, что искал н
а карте Европы пункты, называвшиеся «Даго» и «Уоп».
В США презрительные кличк
и для итальянцев Ц Прим. пер.

В те времена, особенно если вы жили в маленьком городке, быть итальянцем о
значало нечто такое, что следовало скрывать. Почти все жители Аллентауна
состояли из пенсильванских немцев, и в детские годы мне пришлось выдерж
ать немало насмешек из-за того, что я отличался от них. Иногда я кидался в д
раку с ребятишками, обзывавшими меня обидными кличками. Но всегда я держ
ал в памяти отцово предостережение: «Если он больше тебя, не встревай в др
аку. Пользуйся не кулаками, а мозгами».
К несчастью, предубеждение против итальянцев не ограничивалось лишь кр
угом ребят моего возраста. Даже некоторые учителя шепотом обзывали меня
«маленький итальяшка». Мои этнические проблемы достигли своего апогея
13 июня 1933 года, когда я учился в третьем классе. Я точно помню дату, так как 13 и
юня Ц это день святого Антония, день, который у нас в семье особо чтили. Им
я моей матери Ц Антуанетта, а мое второе имя Ц Энтони, поэтому ежегодно 13
июня в нашем доме устраивался большой прием гостей.
В ознаменование этого события мать пекла пиццу. Она родом из Неаполя, род
ины пиццы. До сего дня мать выпекает самые вкусные пиццы в стране, если не
во всем мире.
В том году у нас был особенно великолепный прием для друзей и родственни
ков. Как обычно, стоял большой бочонок пива. Даже в девятилетнем возрасте
мне разрешали выпить стаканчик, конечно, только дома и под строгим надзо
ром. Быть может, именно поэтому я никогда не напивался как свинья ни в сред
ней школе, ни в колледже. В нашей семье алкоголь (как правило, домашнее кра
сное вино) составляет органическую часть жизненного обихода, но потребл
яется лишь в умеренных количествах.
В те дни пицца была практически неизвестна в США. Теперь, конечно, она наря
ду с гамбургерами и жареными цыплятами является любимым блюдом америка
нцев. Но тогда никто, кроме итальянцев, о ней и не слыхивал.
На следующее утро после приема гостей я начал хвастаться перед одноклас
сниками: «Ребята, а какая у нас вчера была вечеринка!» «Да ну, Ц откликнул
ся кто-то, Ц что за вечеринка?» «Вечеринка с пиццей», Ц ответил я.
«Вечеринка с пиццей? Что за дурацкое итальянское словечко?» И все принял
ись смеяться.
«Подождите, Ц сказал я, Ц вы же сами любите пироги». Все эти мальчишки бы
ли довольно упитанными, и поэтому я не сомневался в своей правоте. «Ну так
вот, пицца и есть пирог. Это пирог с помидорами».
Мне следовало ретироваться, пока был мой верх, ибо теперь они уже исходил
и хохотом. Они не имели ни малейшего представления, о чем я толковал. Но он
и твердо знали, что если это нечто итальянское, то обязательно плохое. Хор
ошо хоть этот инцидент произошел в конце учебного года. За лето эпизод с п
иццей был забыт.
Но я-то запомнил его на всю жизнь. Эти ребята выросли на приторных пирогах
с патокой, однако я никогда не высмеивал их за то, что они на завтрак ели пи
рог с черной патокой. Черт возьми, теперь нигде в Америке вы не увидите заб
егаловку, торгующую пирогами с патокой. Но мысли о том, что когда-нибудь в
будущем ты можешь стать законодателем вкусов, едва ли могли служить утеш
ением для девятилетнего мальчишки.
Я не был единственной в своем классе жертвой шовинизма. У нас было также д
ва ученика еврейской национальности, и я с обоими дружил. Дороти Уорсоу н
еизменно была первой ученицей в классе, а я занимал второе место. У мальчи
ка Венами Зусмана отец был правоверный еврей с бородой, который вечно но
сил черную шляпу. В Аллентауне к Зусманам относились как к париям.
Этих двоих другие школьники сторонились, как прокаженных. Сначала я этог
о не понимал. Но к тому времени, когда я уже учился в третьем классе, до меня
стало кое-что доходить. Как итальянца меня ставили чуточку выше этих евр
ейских ребят, но не намного. До перехода в среднюю школу я в Аллентауне ни
разу не встречал чернокожего.
Если вы подвергаетесь шовинистической травле в детском возрасте, это ос
тавляет след на всю жизнь. Я ее помню до сих пор и все еще ощущаю от нее непр
иятный осадок в душе.
Печально, но мне приходилось сталкиваться с этим предрассудком даже и по
сле того, как я покинул Аллентаун. Но теперь уже шовинистические настрое
ния были присущи не школьникам, а взрослым людям, занимавшим ведущие пос
ты и пользовавшимся большим влиянием в автоиндустрии. В 1981 году, предложи
в кандидатуру Джералда Гринуолда на пост вице-председателя правления к
орпорации «Крайслер», я узнал, что такое назначение беспрецедентно. До э
того ни один еврей не достигал высших постов в автомобильных компаниях «
большой тройки». Мне трудно поверить, что среди евреев не нашлось ни одно
го достойного такого поста.
Теперь, оглядываясь в прошлое, я вспоминаю некоторые эпизоды из детства,
заставлявшие меня считаться с тем, как функционирует мир взрослых. Когда
я учился в шестом классе, у нас проходили выборы командира бойскаутов. Ря
довые бойскауты носили белый пояс с серебряной бляхой, командиру и его п
омощнику полагались особая форменная одежда и особые бляхи. В начальной
школе командир бойскаутов был равен капитану футбольной команды средн
ей школы. Мне очень хотелось носить форму, и я решил добиться избрания в ко
мандиры.
Когда состоялось голосование, победу надо мной одержал другой мальчик, п
олучивший 22 голоса против моих 20. Это меня страшно огорчило. На следующий д
ень я был на воскресном дневном спектакле в местном театре, где мы обычно
смотрели фильмы Тома Микса.
Впереди меня в следующем ряду сидел самый рослый ученик из нашего класса
. Он обернулся и увидел меня. «Ага, тупой итальяшка, Ц проговорил он, Ц пр
оиграл-таки выборы».
«Я знаю, Ц ответил я, Ц но почему ты обзываешь меня тупицей?»
«Потому, Ц изрек он, Ц что в классе у нас только тридцать восемь ребят, а
голосов подано сорок два. Ты что, даго, даже считать не умеешь?»
Оказывается, мой противник подложил поддельные бюллетени. Я пошел к учит
ельнице и сказал ей, что некоторые ребята голосовали дважды.
«Давай забудем про это», Ц ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11