Золотистые глаза Гейбриела смотрели жестко, и Вариану только усилием воли удалось выдержать этот взгляд, но тут к ним подошла Джульетта.
— Что вы тут задумали?
Она была в своем обычном черном камзоле и бриджах.
Черный короткий плащ на красной подкладке и белоснежное жабо привлекали всеобщее внимание, — Мы как раз обсуждали с герцогом то, какая ты красивая в этом наряде, капитан, — сказал сестре Гейбриел, склоняясь к ее руке, затянутой в перчатку. — И… ты позволишь?..
Ты выглядишь очень счастливой. В последние дни у тебя на щеках цветет румянец, а походка такая соблазнительная…
Правда, я боюсь за ван Нека, если он попытается ущипнуть тебя сегодня вечером.
— Он пытается ущипнуть меня с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать лет.
— Целых десять лет попыток, и все безуспешно, — вслух подумал Гейбриел. — Возможно, если бы он не растягивал свои усилия на десять лет, а активно действовал в течение десяти дней, то ему повезло бы гораздо больше.
Джульетта улыбнулась брату:
— Веди себя прилично, или я тебя прикончу.
Гейбриел поднял руки:
— Я только размышляю вслух том, о чем большая часть команды шепчется у тебя за спиной.
— Пусть себе шепчутся. А я молю Бога, чтобы ты, когда сойдешь сегодня на берег и уткнешься в грудь первой попавшейся шлюхи, готовой спустить блузку с плеч, задохнулся от своей праведности. Ведь потом, когда вернешься на Голубиный остров, ты будешь объяснять Мелиссе, почему твое достоинство такое красное и зудит. Вы, случайно, не встретили любовницу моего брата, гуляя по острову? — спросила Джульетта, обернувшись к герцогу. — Вы не могли спутать ее с кем-нибудь, если бы увидели, потому что она ростом больше шести футов, груди у нее как спелые арбузы, и она такая горячая, что на ней яичницу можно жарить.
Кровь прихлынула к щекам Гейбриела так, что у него даже голова закружилась.
— Да, — откашлялся он. — Хорошо… — Гейбриел украдкой взглянул на небо. — Мы сойдем на берег как раз перед закатом. — Он снова опустил голову, помолчал немного и посмотрел на Джульетту. — Ну ладно. Просто будь осторожна, вот все, что я хотел сказать. Ты же не хочешь дать повод пиратам, которых там будет полно, подумать, будто ты поддалась на комплименты или, что еще хуже, на речи королевского посланника Сомневаюсь, что отец обрадуется, узнав об этом.
Гейбриел легко дернул сестру за волосы, прощаясь, и отправился переговорить с Натаном Криспом.
Джульетта только вздохнула, оперлась о поручни и уставилась на залив. Ярко-красное перо на ее шляпе лишь слегка колыхалось па легком ветерке, что говорило о том, что «Железная роза» зачетно снизила скорость, готовясь бросить якорь. «Мститель» шел впереди по правому борту, и они услышали позвякивания стальной цепи, проходящей через клюз, а потом всплеск тяжелого якоря, упавшего на воду.
— Знаешь, твой брат прав, — пробормотал Вариан, стоявший рядом с ней у поручней — Возможно, мы должны…
— Держаться подальше друг от друга? Опасаешься задеть чувства каперов? Или боишься того, что сделает мой отец, обнаружив, где ты проводишь ночи?
— Я не боюсь твоего отца. Дело не в этом. — Герцог покраснел. — Я просто думаю…
— Ты думаешь, что мы должны соблюдать приличия за пределами каюты?
У Вариана дыхание перехватило, когда ее рука скользнула между ним и поручнями и легла на его пах.
— Думаю, что проявить немного сдержанности было бы благоразумно.
Джульетта засмеялась и убрала руку:
— Благоразумие и сдержанность? Господи, какому испытанию вы меня подвергаете, сэр! Может, мне теперь испытать вас? Вы уже подготовили свою речь? Отец не захочет тратить время зря. Сегодня вечером большинство капитанов напьются или займутся своими делами, а вот завтра утром отец сразу бросит вас на съедение львам, и тогда придется применить все ваше красноречие и силу убеждения. Тот факт, что вы приплыли сюда под протекцией самого Симона Данте, сначала привлечет их внимание, но все остальное будет зависеть только от вас. Если вы будете спотыкаться на каждом слове или позволите им догадаться о ваших сомнениях…
— Какие у меня могут быть сомнения или колебания?
Если эти люди не разобьют флотилию, то Испания начнет войну с Англией. Мира не будет нигде. А кто такой, собственно говоря, этот ван Нек?
Джульетте показалось, что в глубине его темно-синих глаз блеснула ревность.
— Голландец Андерс ван Нек бороздит эти воды почти столько же, сколько и мой отец, и мечтает, чтобы между нашими семьями установились более тесные отношения. К тому же этот дьявол ужасно привлекателен. Когда мы встречались последний раз, я едва не поддалась искушению принять его приглашение на ужин в узком кругу на борту его корабля.
— Что же тебя остановило?
Джульетта пожала плечами и честно ответила:
— Не знаю. Может быть, то, что женщины во всех портах хвастаются, рассказывая, какой он большой, неутомимый, какой великолепный любовник. И еще: если мне случится вдруг оказаться в положении, то не хотелось бы, чтобы этот незаконнорожденный был похож на его желтоволосых зеленоглазых ублюдков, рассеянных по всем островам.
Ошеломленный такой откровенностью, Вариан плотно сжал губы. Он и сам уже не один раз задумывался о последствиях, к которым могут привести их ночные свидания. Но слышать, как она говорит об этом так прямо, так по-деловому, знать, что Джульетта будет считать его ребенка ублюдком, — это расстроило Сент-Клера гораздо больше, чем если бы мысль оставалась невысказанной.
Натан Крисп подал сигнал с квартердека, и Джульетта пошла наблюдать за тем, как будут бросать якорь. Вариан облокотился о поручни, но не мог оторвать от нее взгляда, наблюдая, как она через ступеньку легко взлетает на верхнюю палубу. Плащ на одном плече завернулся, была видна малиновая подкладка. Начищенная шпага сверкала на солнце. Она была наточена так, что могла бы рассечь свечу, не отделив верх от низа. Джульетта Данте была великолепна, и его чувства к ней усиливались с каждым днем. Гораздо больше, чем предстоящая встреча с пиратами, негодующие отцы и братья или любая грозящая война, его пугала мысль о том, что он может потерять голову из-за этой девушки.
Андерс ван Нек выглядел совершенно не так, как каждый шутник в бальных залах Лондона описывал пирата с целью пощекотать нервы женской аудитории и довести нежных леди до обморока. Он был высок, с необыкновенно широкими квадратными плечами, тонкой талией и длинными сильными ногами. Волосы выгорели на солнце почти до белого цвета, и блестящие густые кудри спускались ниже плеч, отдельные пряди отливали золотом. Зеленые глаза в густых длинных ресницах ярко сверкали. Тонкий орлиный нос и полные чувственные губы завершали картину. К этому мало что могли прибавить стеганый черный кожаный камзол и патронташи, увешанные пистолетами и ножами всех размеров и форм.
Без сомнения, ван Нек был самой заметной фигурой среди капитанов и офицеров, собравшихся во временной таверне, построенной из деревянных рангоутов и парусины. Грубо сколоченные столы стояли на песке, босые пышногрудые женщины подбегали к огромным бочкам, наполняли элем кружки и кувшины и разносили их посетителям. На берегу были вырыты ямы, в которых развели костры. Над тлеющими углями жарились на вертелах туши свиней, гусей, кур и даже одной коровы, которую для удобства разрубили на четверти. На столах стояли блюда с костями и хлебными крошками — свидетельство того, что некоторые капитаны находятся в порту уже несколько дней. Собаки грызлись за остатки мяса, а кают-юнги играли на берегу. Они были уже слишком взрослыми, чтобы оставаться на борту, и еще слишком молодыми, чтобы развлекаться со шлюхами.
Сойдя из шлюпки на берег, Вариан с интересом наблюдал все эти картины и впитывал непривычные запахи.
Биком суетился возле герцога, смахивая щетками едва заметные пылинки с ярко-синего камзола и короткого плаща. Его чулки были безукоризненно натянуты, панталоны плотно облегали фигуру, они были без подбивки и без складок. Накрахмаленное жабо из тончайшего полотна собрано в мелкие складки и приколото к груди рубином размером с детский кулак. По бокам от герцога шли все Данте, и трудно было представить более впечатляющую демонстрацию богатства и власти. В их обществе находился также лейтенант Бек в новом, с иголочки, мундире, дополненном золотым браслетом и медальоном с морским орденом. Изабелла Данте сочла браслет уместным украшением, а Вариан не отважился спросить ее, где она взяла медальон. Не спросил он и о происхождении восковой печати на поддельных документах и подписи, которая полностью, включая наклон и завитушки, была идентична подписи Якова Стюарта.
Большинство капитанов знали Симона Данте лично, и они громко приветствовали его через головы своих товарищей. Некоторые знали его только понаслышке. Они внимательно разглядывали каждого члена группы, появившейся вместе с Пиратом Волком, как бы не веря во все истории, которые они до сих пор слышали. Многие задерживали взгляд на Изабелле, узнавая ее по пустому рукаву, и потом с большим интересом принимались разглядывать Джульетту, которая спокойно выдерживала их любопытные взгляды, заставляя отвести глаза и уставиться в свои бокалы с элем.
Ван Нек, раздвигая толпу, приближался к ним, широко улыбаясь и демонстрируя белые и острые, как у акулы, зубы под аккуратно подстриженными усами и рыжей бородой.
— Симон Данте, старина! Все еще простой матрос, как я вижу?
Данте пожал протянутую руку с кольцом на каждом пальце и ответил на приветствие:
— Все еще не на виселице, Андерс? Я слышал, тебя прихватили с контрабандой в Портобелло прошлой весной.
— Пустые сплетни — насчет того, что прихватили, а не о контрабанде. Они дали пару залпов. Я тоже пострелял и добавил новый корабль к своему арсеналу. Прекрасная бригантина, которая летает как ветер. Будь я проклят, если ее можно сравнить с такой огромной крепостью, как «Санто-Доминго». — Его сверкающие глаза впились в Джульетту. — Это правда, девочка? Правда, что ты ее захватила?
Джульетта надменно вскинула бровь:
— Ее захватила «Железная роза» и команда.
Ван Нек прищурил свой зеленый глаз:
— Без посторонней помощи? И братьев не было у тебя за кормой?
Девушка гордо скрестила руки на груди:
— Если вы мне не верите, то я могу показать вам, как мы это сделали. Я продырявлю вашу «Голубку» и отправлю вас на дно вместе с ней.
Некоторое время ван Нек смотрел на нее, пожирая глазами.
— Черт меня побери, если я не готов позволить вам, дама моего сердца, продырявить меня от дна до макушки!
Джульетта не ответила на его грубую шутку, но Андерс, наверное, краем глаза заметил какое-то движение, потому что бросил пронзительный взгляд через плечо и снова прищурил глаза, увидев Вариана Сент-Клера.
— А это кто? Похоже, вы привели с собой одного из королевских любимцев?
Вариан напрягся, его рука инстинктивно потянулась к рукоятке шпаги, но тут вперед выступил Гейбриел, встав между Сент-Клером и голландцем.
— Дела могут подождать до завтра, черт возьми! У меня рот высох, как верблюжий навоз в пустыне. Если я его не смочу, то язык присохнет к зубам и я не смогу узнать, Господи сохрани, кто эти две хорошенькие шлюхи, которые сидели у вас на коленях, когда мы вошли.
Ван Нек хихикнул:
— Они сидели не на коленях, парень, и они будут рады тебя принять, если хочешь, потому что я с развратом уже покончил. Я увидел ту, которой принадлежит мое сердце, — добавил он, с пьяной ухмылкой глядя на Джульетту, — и я даю обет целомудрия здесь и сейчас, пока она не освободит меня от него.
— Тогда я, к сожалению, вынуждена сообщить, что вам придется долго его соблюдать, — насмешливо произнесла Джульетта и похлопала его по груди, проходя мимо. Она последовала за отцом к столу, который поспешно привели в порядок для них, и кивнула Вариану, приглашая присоединиться к ним, а Гейбриел в это время отвлекал голландца.
Герцог сел рядом с Джульеттой, глубоко вздохнул и недоверчиво пробормотал:
— И это те люди, с которыми твой отец намерен остановить испанский флот?
— Очень хорошо, — сказала она. — Ты выглядишь возмущенным и недоверчивым. Это поможет привлечь их на нашу сторону.
— А я и выгляжу возмущенным и недоверчивым именно потому, что действительно возмущен и не испытываю доверия к этим людям. Они грубые, грязные и непристойные.
Они негодяи и пьяницы и… и, Господи всемилостивый, что это делает вон та женщина, стоя на коленях?
Джульетта проследила за его ошеломленным взглядом и увидела женщину, стоявшую на коленях перед краснорожим бугаем. Голова ее быстро двигалась вверх и вниз у его коленей.
— Действительно, никакого благоразумия и сдержанности, — пробормотала она. — Ты ревнуешь?
— Прошу прощения?
— Попросишь меня об этом попозже, — сказала Джульетта, лукаво улыбнувшись. — И я решу, прощать тебя или нет.
Джульетта все еще продолжала посмеиваться, когда, обернувшись, заметила, что мать внимательно наблюдает за ними.
Золотистые глаза смотрели то на дочь, то на герцога. Лицо ее было довольно хмурым, значит, она слышала их разговор, но отказывалась верить своим ушам.
Джульетта хотела уже произнести что-нибудь в свое оправдание, но тут на стол поставили огромные кружки с пенящимся элем. Вслед за этим появились блюда с мясом, ломтями хлеба, тарелки и два больших серебряных подсвечника.
Раздались приветственные тосты в честь Пирата Волка, на которые нужно было отвечать, и к тому времени, как Джульетта вспомнила мягкий укор в глазах матери, ее собственные глаза затуманились от спиртного.
Глава 18
Яркий луч солнца упал Джульетте прямо на глаза, заставив ее повернуть голову в другую сторону. Но это не помогло. Солнце уже склонилось к западу. В желудке бурлило, голова разламывалась.
Вчера приходилось Питьвсякий раз, как поднимался тост в их честь. А по мере того как вечер продолжался, эль сменило вино, вино — ром, и Джульетте стоило большого труда добраться до корабля, не свалившись со шлюпки в воду. Она не помнила, как поднялась на палубу, как оказалась в своей каюте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44