https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_rakoviny/sensornyj/
К вечеру третьего дня пути к Зухосу, ехавшему во главе каравана и одуревшему от жары, подогнал своего мехари Мехари – одногорбый верблюд.
Торнай.– Господин, – сказал он тревожно, – за нами кто-то следит!– Кто?! – встрепенулся Зухос. – Где?– Я видел всадника, съезжавшего с холма, а потом еще пыль поднялась над барханами, будто проскакал кто…– Так… – тяжело сказал Зухос. – Скажи всем, чтобы береглись!– Слушаю и повинуюсь…Зухос забеспокоился. Длинноногий белый мехари поднимал его высоко над землей, куда выше, чем всадника на коне. Видно было далеко. Он внимательно осмотрелся. Все то же вокруг – гряды плоских холмов, на востоке – разрушенные скалы, наполовину рассыпавшиеся в щебень, волнистые барханы. Каар пригляделся… Чудится ему, что ли? Нет-нет, это взаправду! Вон, за тем песчаным холмом! Пыль! Кто мог поднять облако удушливого праха? Крупное животное? В пустыне такие не водятся, здесь самый крупный зверь – это ящерица.– Торнай! – подозвал Зухос.Слуга незамедлительно явился на зов.– Поедешь со мной.Два мехари продолжали ехать в составе каравана, пока верблюды не углубились в узенькую долинку меж двумя длинными грядами. Здесь Зухос подбодрил своего скакуна, Торнай – своего, и они отделились от общей кучи, свернули в сторону. Описав огромную петлю, объехав холмы с востока, мехари вернулись на собственные следы.– Ох… – сказал Торнай.Крупные отпечатки верблюдов перекрывались следами лошадиных копыт – отряд конников один раз пересек путь каравана, другой…– Человек двадцать, не меньше, – определил Торнай.– Возвращаемся, – буркнул Зухос.Мехари, недовольно задирая спесивые морды, поскакали обратно. Караван ушел недалеко, подходя к высокому холму с обрывистыми склонами. У подножия бурела трава.– Вот что… – проговорил Зухос, соображая. – Приманим этих, кто там нас выслеживает. Вон, место подходящее, у холма! Говорите громко, остановите верблюдов, походите вокруг, вроде как собираете веточки и сухой навоз для костра.– А на самом деле?– Засядем на вершине!
Караван, как шел, так и на стоянку «оформлялся» постепенно и не торопясь. Громко покрикивая, погонщики подводили верблюдов к склонам, где в глубинах таилась влага, но наружу не пробивалась. Только жесткая трава топорщилась растрепанными пучками, да пара хилых акаций, истрепанных ветром, прижились на старой осыпи.Хойте с Граником продолжали орать и переговариваться, а все остальные потихоньку обогнули холм и вползли на его каменистую верхушку. Отсюда весь лагерь был как пирог на блюде – нарезай и ешь.– Может, зря? – засомневался Икеда. – Да не придут они…Но «они» пришли. Из-за скопища барханов выскочили, гикая и свистя, десятка два всадников на маленьких густогривых лошадках. На всадниках были хитоны с широкой каймой, а плащи им заменяли львиные и леопардовые шкуры. В руках они сжимали небольшие щиты из слоновьей кожи и маленькие копья с широкими наконечниками.– Ливийцы! – прошипел Икеда, подтягивая лук.Зухос остановил его движением руки.– Не стрелять! Я попробую найти в них друзей…Улыбка зазмеилась по губам Зухоса. Он спокойно встал во весь рост, и поднял руки. Ливийцы, носившиеся по лагерю, подняли лошадок на дыбки. Резкие голоса команд направили всадников в одну сторону – они подъехали к склону, и задрали головы, наблюдая, как безоружный человек спокойно спускается к ним по осыпи, шурша камешками.– Кто ты? – гортанно выкрикнул один из ливийцев, отмеченный двойным ожерельем из клыков и когтей льва.– А ты? – вопросом ответил Зухос.– Меня зовут Ахми сын Такелота! – гордо вздернул голову ливиец. – Мудрый Мерир указал мне путь, выбранный проклятым Зухосом!– Ну, а мы-то тут причем? – мягко улыбнулся Тот-Кто-Велит. – Мое имя – Каар, я каравановожатый, избранный купцом Икедой. Мы молим об удаче богов и не обманываем людей… А вас как звать, благородные воины?Ливийцы, удерживающие резвых коней по правую руку от Ахми, подбоченились.– Я – Мусен! – представился светловолосый парень с глазами, голубыми как бирюза.– Шешонк! – отрекомендовался следующий.– Осаркон!– Аупат!– Пимай!Остальные ливийцы, видимо, не близкие к знатным родам, промолчали, храня бесстрастное выражение на лицах. Откуда им знать, жестоким и наивным воинам, что коварная сила сэтеп-са уже победила их подсознание и одолевает здравый рассудок, переиначивая ценности и по-другому расставляя приоритеты?– Вы – храбрые воины, – мурлыкал Зухос, – вы будете хорошо служить мне, добывая славу и добычу для своих родов! Клянитесь!– Клянемся! – вразнобой ответили ливийцы.Слуги Зухоса поднимались на холме, отряхивая плащи. Они смотрели на ливийцев с легким презрением и свысока, ощущая себя свитой и ближним кругом. Они не ведали, что и сами находятся в рабстве, что дух их сломлен и подчинен. Блаженны не ведающие грубых истин и некрасивых правд! Глава 13 – А я не понимаю буколов, – проговорил Акун, налегая на весло, – всю жизнь прятаться по болотам, по уши в ряске… Нет уж! Да и смысл какой?– Я от тебя в шоке! – сердито сказал Уахенеб, гребший с Акуном в паре. – Смысл! Думаешь, я зря в моря подался, поле на палубу променял? Загибались мы потому что. Я с малых лет в земле ковырялся, что по силам, делал. Работал, как проклятый. А толку? Вырастишь ты урожай, хороший урожай – зернышко к зернышку, и что? Приходит мытарь и большую часть забирает! А с остатка и кормись, и на семена сохрани, и долги раздай. Мы чистили каналы, выгребали ил, мы чинили дамбы, мы сеяли, рыхлили землю, оберегали всходы от птиц, жали и обмолачивали, а зерна не видели. Не ели хлеба, добытого в поте лица. Пот один и слизывали! Вот, мы по всему Хапи прошли, и везде одно и то же. Роме растят хлеб, который потом скармливают бездельным римлянам. И это я могу здраво рассуждать и понимать, что к чему, – я везде побывал. Я много видел и со многими знался. А те, что живут в Та-Кем, в жизни своей деревень не покидали. Весь их мир зажат с востока горами Нубийскими, а с запада – Ливийскими. Два берега, а посередине – река. Вот их мир! И разумение такое же. Как им противиться Риму? Да никак! И бегут роме… А тут-то и бежать можно в одну сторону – к морю, в Дельту. В пустыни не побежишь, и у негров на юге тоже делать нечего. Вот и плодятся буколы… Коров пасут, огородики держат, рыбу ловят. Плавают на лодках ватагами, на деревушки нападают, на корабли, на храмы. Тем и живут…Сергий не вмешивался в спор, хотя ситуация была не лишена пикантности. Их послали, чтобы уничтожить Зухоса, предводителя буколов. Зухос – великая сволочь, это ясно, тут вопросов нет. Ну, а с буколами как быть? Истребить этих разбойников, убийц, воров и пиратов? Так ведь не от хорошей жизни буколы до криминала скатываются. Им просто деваться некуда. И как на этом фоне выглядит контуберний, если выражаться в терминах диамата? Кто они, если не пособники «реакционных кругов и рабовладельцев-эксплуататоров»?Лобанов крякнул и встал, держась за мачту. Приставил ладонь козырьком к глазам, и оглядел всю «эскадру» – десятка четыре сехери плыло по восточному рукаву Нила, спускаясь к морю. Гаулы с оружием они передали римскому командованию – командование было очень признательно, ведь трюмы обоих кораблей были доверху набиты доспехами и оружием легионеров, спертыми на складах в Мезии и Паннонии. Иосеф на этот счет помалкивал, загадочно улыбаясь, но щедро оплатил сорок новых сехери, купленных в Бубасте. И поплыли кораблики по реке, направляемые твердыми руками добровольцев…Буколия не имела точных границ, ее полулегальное население пряталось на северо-востоке Дельты, в самом глухом углу. От атаки с моря буколов защищал могучий прибой и опасное дно, мели и глубины которого постоянно менялись. Здесь, на стыке воды и суши, мореходов путали миражи, а ветра-кардим, поднимавшие в пустыне песчаные бури, на море устраивали шквалистые нагоны воды и закручивали смерчи. А напасть на буколов с суши… Хм. Сначала надо найти эту самую сушу! Твердая земля в Буколии была наперечет – несколько холмиков, сухие клочки там, сям… Было, правда, несколько островов, на них сажали овощи и сеяли ячмень, но в половодье их не увидать. Вот, схлынет вода, и они покажутся, выставят плоские спины с осевшим жирным илом – придет пора устраивать грядки…Как воевать в таких условиях? Трирему не пошлешь – застрянет в наносах. И когорты не пройдут – потонут. Или в топях засосет. Вот так буколы и жили…– Сергий! – прокричала Неферит с соседнего сехери. – Видишь пирамидку?Лобанов глянул на восточный берег. Плоская равнина укатывалась до горизонта, где-нигде пучась холмиком. На отлогом бережку, там, куда не доставала вода даже в самый разлив, чернела пирамида, сложенная из необработанных камней.– Протока должна быть строго напротив пирамиды! – прокричала девушка, вытягивая руку к берегу западному.Сергий перевел взгляд. Берега на западе, как такового, не было, просто из воды поднимались заросли донакса, наполняя воздух шелестом – будто многие тысячи читателей собрались в одном месте и лихорадочно листают страницы. Отдельными купами вздымались стебли папируса, качая метелками повыше камышей. Заросли скрадывали простор, а с низкой палубы сехери не рассмотришь унылую равнину Дельты.– Пирамиду видишь? – спросил Сергий Кадмара, сидевшего за рулевым веслом.Тот оглянулся на тот берег, повернул голову снова и кивнул.– Правь от нее строго на запад!Кадмар взял курс, и повел сехери. В скрытую протоку он вписался с первой же попытки – в этом месте две отмели расходились, промытые стоком, и небольшое суденышко получало шанс проскользнуть, не прилипнув днищем к липкому илу. Грести в тростниковых чащах смысла не имело, пришлось веслами отталкиваться, используя их на манер шестов. Сехери проплывал дистанцию рывками, острым носом раздвигая упругие зеленые и бурые стебли. Остальным «кораблям эскадры» было полегче, они шли как у ледокола на проводке.– Сергий! – снова зазвенел голос Неферит. – Продвигайся вперед еще на две длины корпуса, и резко заворачивай к северу!– Понял!Сехери выплыл на чистую воду – коридор между стенами тростника и папируса локтей в пятнадцать ширины. Сергий пригляделся, вычислил момент, и резко махнул рукой Кадмару. Тот переложил руль. Весла с правого борта табанили, весла с левого вспенили темную воду, и сехери плавно развернулся носом к северу. Корма чиркнула по чему-то твердому. Скала? Даже не верится, что в здешней хляби может быть что-то основательное…Постепенно к звукам, издаваемым камышами, прибавлялись птичьи крики. Прибавлялись, прибавлялись, пока не заглушили их окончательно. Птицы плыли и парили в несколько горизонтов – дикие гуси и утки гоготали и крякали, рассекая воду озерец, зеленую от покрывшей ее ряски. Между ними, похожие на огромные белые лотосы, проплывали важные лебеди, «двойками» изогнув шеи. То тут, то там в камышовых стенах открывались прогалы, вода растекалась протоками и цепочками озер, или кисла на болотах. Клювастые пеликаны устилали топкие места белоснежными гатями, ярко-розовые фламинго месили болота, переступая ногами-ходулями. Между гламурными красавцами вышагивали белые цапли.Над камышами вились, пронзительно крича, чайки и морские ласточки. Перелетные одиночки – жаворонки, пеночки, зяблики, – собирались в огромные стаи и гонялись за насекомыми, словно задавшись целью очистить Дельту от мошек и букашек. Повыше насекомоядных парили орлы-могильщики, а еще выше, под облаками неподвижно висели ястребы, высматривая тех, кто проходил естественный отбор на «троечку».И все это пернатое царство орало, пищало, чирикало и цвирикало, хлопало крыльями и щелкало клювами. Тесно было в воздухе. Вот пеликан с рыбой в зобу тяжело потянул над водою. Его собрат по виду и семейству, вспугнутый людьми, разбежался, шлепая лапами по тинистой воде, и взлетел. И сослепу сбил собрата. Тот кувыркнулся в воду, топорща перья и роняя добычу, а пеликан-перехватчик врезался в камыши. Отсмеявшись, Сергий сказал Искандеру:– Буколов не трогать, если сами не нападут! Мы устраиваем облаву на Зухоса, а этих и так загнали! Передай, там, по эстафете: «Стрелять только по моей команде!»Днем позже ему пришлось отдавать эту команду, а пока эскадра сехери выплыла на широкую и прямую протоку, по обе стороны которой тянулись участки возделанной земли, мочажистой, но не топкой. Деревья росли только на межах – кипарисы, мимозы, миртовые деревья. На одних полях зеленели лен и пшеница, на других золотился дозревающий ячмень второго посева. Земледельцы копошились вдоль канала, вычерпывая воду скрипучими «журавлями». По слякоти бегали голые, с ног до головы измазанные дети, копошились по хозяйству женщины в желтых, красных или белых туниках без рукавов.Кончался месяц хойяк, воды Нила достигли самого высокого уровня и начинали убывать. В садах собирали плоды тамариндов, финики и оливки. Деревья зацвели во второй раз. Из-за рощи финиковых пальм, по стволам которых лазали сборщики, выглянул высокий дом необычной архитектуры – первый этаж представлял собой объемистый белый куб, на нем покоился еще один «кубик», поменьше размерами и красного цвета, а венчал всю конструкцию третий этаж, самый малый и такой же коробчатый. Синего цвета. Российский триколор – только вверх ногами.Местные жители на проплывавшие сехери внимания обращали мало. Плывут? Ну, и пускай себе плывут! Им-то что за дело? Лишь бы не трогали…Это поселение с древним названием Иму-Пеху, затерянное на просторах Дельты, было последним перед самой Буколией. Неферит оказалась хорошим проводником – она точно указывала протоку, в которую следовало свернуть, помнила, что на Круглом озере надо плыть у самого южного берега, а озеро Царское преодолевают по середине, описывая римскую «S».Заночевали в заброшенном храме богини Маат. Сехери вытащили носами на сушу, у полуразрушенного пилона, а во внутреннем дворе разожгли костер – даже египтяне-добровольцы не посчитали такую вольность богохульством. На ужин наловили рыбы и сварили уху в десяти котлах, чтобы хватило всем. Дохлебали ушицу, когда на небе высыпали звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Торнай.– Господин, – сказал он тревожно, – за нами кто-то следит!– Кто?! – встрепенулся Зухос. – Где?– Я видел всадника, съезжавшего с холма, а потом еще пыль поднялась над барханами, будто проскакал кто…– Так… – тяжело сказал Зухос. – Скажи всем, чтобы береглись!– Слушаю и повинуюсь…Зухос забеспокоился. Длинноногий белый мехари поднимал его высоко над землей, куда выше, чем всадника на коне. Видно было далеко. Он внимательно осмотрелся. Все то же вокруг – гряды плоских холмов, на востоке – разрушенные скалы, наполовину рассыпавшиеся в щебень, волнистые барханы. Каар пригляделся… Чудится ему, что ли? Нет-нет, это взаправду! Вон, за тем песчаным холмом! Пыль! Кто мог поднять облако удушливого праха? Крупное животное? В пустыне такие не водятся, здесь самый крупный зверь – это ящерица.– Торнай! – подозвал Зухос.Слуга незамедлительно явился на зов.– Поедешь со мной.Два мехари продолжали ехать в составе каравана, пока верблюды не углубились в узенькую долинку меж двумя длинными грядами. Здесь Зухос подбодрил своего скакуна, Торнай – своего, и они отделились от общей кучи, свернули в сторону. Описав огромную петлю, объехав холмы с востока, мехари вернулись на собственные следы.– Ох… – сказал Торнай.Крупные отпечатки верблюдов перекрывались следами лошадиных копыт – отряд конников один раз пересек путь каравана, другой…– Человек двадцать, не меньше, – определил Торнай.– Возвращаемся, – буркнул Зухос.Мехари, недовольно задирая спесивые морды, поскакали обратно. Караван ушел недалеко, подходя к высокому холму с обрывистыми склонами. У подножия бурела трава.– Вот что… – проговорил Зухос, соображая. – Приманим этих, кто там нас выслеживает. Вон, место подходящее, у холма! Говорите громко, остановите верблюдов, походите вокруг, вроде как собираете веточки и сухой навоз для костра.– А на самом деле?– Засядем на вершине!
Караван, как шел, так и на стоянку «оформлялся» постепенно и не торопясь. Громко покрикивая, погонщики подводили верблюдов к склонам, где в глубинах таилась влага, но наружу не пробивалась. Только жесткая трава топорщилась растрепанными пучками, да пара хилых акаций, истрепанных ветром, прижились на старой осыпи.Хойте с Граником продолжали орать и переговариваться, а все остальные потихоньку обогнули холм и вползли на его каменистую верхушку. Отсюда весь лагерь был как пирог на блюде – нарезай и ешь.– Может, зря? – засомневался Икеда. – Да не придут они…Но «они» пришли. Из-за скопища барханов выскочили, гикая и свистя, десятка два всадников на маленьких густогривых лошадках. На всадниках были хитоны с широкой каймой, а плащи им заменяли львиные и леопардовые шкуры. В руках они сжимали небольшие щиты из слоновьей кожи и маленькие копья с широкими наконечниками.– Ливийцы! – прошипел Икеда, подтягивая лук.Зухос остановил его движением руки.– Не стрелять! Я попробую найти в них друзей…Улыбка зазмеилась по губам Зухоса. Он спокойно встал во весь рост, и поднял руки. Ливийцы, носившиеся по лагерю, подняли лошадок на дыбки. Резкие голоса команд направили всадников в одну сторону – они подъехали к склону, и задрали головы, наблюдая, как безоружный человек спокойно спускается к ним по осыпи, шурша камешками.– Кто ты? – гортанно выкрикнул один из ливийцев, отмеченный двойным ожерельем из клыков и когтей льва.– А ты? – вопросом ответил Зухос.– Меня зовут Ахми сын Такелота! – гордо вздернул голову ливиец. – Мудрый Мерир указал мне путь, выбранный проклятым Зухосом!– Ну, а мы-то тут причем? – мягко улыбнулся Тот-Кто-Велит. – Мое имя – Каар, я каравановожатый, избранный купцом Икедой. Мы молим об удаче богов и не обманываем людей… А вас как звать, благородные воины?Ливийцы, удерживающие резвых коней по правую руку от Ахми, подбоченились.– Я – Мусен! – представился светловолосый парень с глазами, голубыми как бирюза.– Шешонк! – отрекомендовался следующий.– Осаркон!– Аупат!– Пимай!Остальные ливийцы, видимо, не близкие к знатным родам, промолчали, храня бесстрастное выражение на лицах. Откуда им знать, жестоким и наивным воинам, что коварная сила сэтеп-са уже победила их подсознание и одолевает здравый рассудок, переиначивая ценности и по-другому расставляя приоритеты?– Вы – храбрые воины, – мурлыкал Зухос, – вы будете хорошо служить мне, добывая славу и добычу для своих родов! Клянитесь!– Клянемся! – вразнобой ответили ливийцы.Слуги Зухоса поднимались на холме, отряхивая плащи. Они смотрели на ливийцев с легким презрением и свысока, ощущая себя свитой и ближним кругом. Они не ведали, что и сами находятся в рабстве, что дух их сломлен и подчинен. Блаженны не ведающие грубых истин и некрасивых правд! Глава 13 – А я не понимаю буколов, – проговорил Акун, налегая на весло, – всю жизнь прятаться по болотам, по уши в ряске… Нет уж! Да и смысл какой?– Я от тебя в шоке! – сердито сказал Уахенеб, гребший с Акуном в паре. – Смысл! Думаешь, я зря в моря подался, поле на палубу променял? Загибались мы потому что. Я с малых лет в земле ковырялся, что по силам, делал. Работал, как проклятый. А толку? Вырастишь ты урожай, хороший урожай – зернышко к зернышку, и что? Приходит мытарь и большую часть забирает! А с остатка и кормись, и на семена сохрани, и долги раздай. Мы чистили каналы, выгребали ил, мы чинили дамбы, мы сеяли, рыхлили землю, оберегали всходы от птиц, жали и обмолачивали, а зерна не видели. Не ели хлеба, добытого в поте лица. Пот один и слизывали! Вот, мы по всему Хапи прошли, и везде одно и то же. Роме растят хлеб, который потом скармливают бездельным римлянам. И это я могу здраво рассуждать и понимать, что к чему, – я везде побывал. Я много видел и со многими знался. А те, что живут в Та-Кем, в жизни своей деревень не покидали. Весь их мир зажат с востока горами Нубийскими, а с запада – Ливийскими. Два берега, а посередине – река. Вот их мир! И разумение такое же. Как им противиться Риму? Да никак! И бегут роме… А тут-то и бежать можно в одну сторону – к морю, в Дельту. В пустыни не побежишь, и у негров на юге тоже делать нечего. Вот и плодятся буколы… Коров пасут, огородики держат, рыбу ловят. Плавают на лодках ватагами, на деревушки нападают, на корабли, на храмы. Тем и живут…Сергий не вмешивался в спор, хотя ситуация была не лишена пикантности. Их послали, чтобы уничтожить Зухоса, предводителя буколов. Зухос – великая сволочь, это ясно, тут вопросов нет. Ну, а с буколами как быть? Истребить этих разбойников, убийц, воров и пиратов? Так ведь не от хорошей жизни буколы до криминала скатываются. Им просто деваться некуда. И как на этом фоне выглядит контуберний, если выражаться в терминах диамата? Кто они, если не пособники «реакционных кругов и рабовладельцев-эксплуататоров»?Лобанов крякнул и встал, держась за мачту. Приставил ладонь козырьком к глазам, и оглядел всю «эскадру» – десятка четыре сехери плыло по восточному рукаву Нила, спускаясь к морю. Гаулы с оружием они передали римскому командованию – командование было очень признательно, ведь трюмы обоих кораблей были доверху набиты доспехами и оружием легионеров, спертыми на складах в Мезии и Паннонии. Иосеф на этот счет помалкивал, загадочно улыбаясь, но щедро оплатил сорок новых сехери, купленных в Бубасте. И поплыли кораблики по реке, направляемые твердыми руками добровольцев…Буколия не имела точных границ, ее полулегальное население пряталось на северо-востоке Дельты, в самом глухом углу. От атаки с моря буколов защищал могучий прибой и опасное дно, мели и глубины которого постоянно менялись. Здесь, на стыке воды и суши, мореходов путали миражи, а ветра-кардим, поднимавшие в пустыне песчаные бури, на море устраивали шквалистые нагоны воды и закручивали смерчи. А напасть на буколов с суши… Хм. Сначала надо найти эту самую сушу! Твердая земля в Буколии была наперечет – несколько холмиков, сухие клочки там, сям… Было, правда, несколько островов, на них сажали овощи и сеяли ячмень, но в половодье их не увидать. Вот, схлынет вода, и они покажутся, выставят плоские спины с осевшим жирным илом – придет пора устраивать грядки…Как воевать в таких условиях? Трирему не пошлешь – застрянет в наносах. И когорты не пройдут – потонут. Или в топях засосет. Вот так буколы и жили…– Сергий! – прокричала Неферит с соседнего сехери. – Видишь пирамидку?Лобанов глянул на восточный берег. Плоская равнина укатывалась до горизонта, где-нигде пучась холмиком. На отлогом бережку, там, куда не доставала вода даже в самый разлив, чернела пирамида, сложенная из необработанных камней.– Протока должна быть строго напротив пирамиды! – прокричала девушка, вытягивая руку к берегу западному.Сергий перевел взгляд. Берега на западе, как такового, не было, просто из воды поднимались заросли донакса, наполняя воздух шелестом – будто многие тысячи читателей собрались в одном месте и лихорадочно листают страницы. Отдельными купами вздымались стебли папируса, качая метелками повыше камышей. Заросли скрадывали простор, а с низкой палубы сехери не рассмотришь унылую равнину Дельты.– Пирамиду видишь? – спросил Сергий Кадмара, сидевшего за рулевым веслом.Тот оглянулся на тот берег, повернул голову снова и кивнул.– Правь от нее строго на запад!Кадмар взял курс, и повел сехери. В скрытую протоку он вписался с первой же попытки – в этом месте две отмели расходились, промытые стоком, и небольшое суденышко получало шанс проскользнуть, не прилипнув днищем к липкому илу. Грести в тростниковых чащах смысла не имело, пришлось веслами отталкиваться, используя их на манер шестов. Сехери проплывал дистанцию рывками, острым носом раздвигая упругие зеленые и бурые стебли. Остальным «кораблям эскадры» было полегче, они шли как у ледокола на проводке.– Сергий! – снова зазвенел голос Неферит. – Продвигайся вперед еще на две длины корпуса, и резко заворачивай к северу!– Понял!Сехери выплыл на чистую воду – коридор между стенами тростника и папируса локтей в пятнадцать ширины. Сергий пригляделся, вычислил момент, и резко махнул рукой Кадмару. Тот переложил руль. Весла с правого борта табанили, весла с левого вспенили темную воду, и сехери плавно развернулся носом к северу. Корма чиркнула по чему-то твердому. Скала? Даже не верится, что в здешней хляби может быть что-то основательное…Постепенно к звукам, издаваемым камышами, прибавлялись птичьи крики. Прибавлялись, прибавлялись, пока не заглушили их окончательно. Птицы плыли и парили в несколько горизонтов – дикие гуси и утки гоготали и крякали, рассекая воду озерец, зеленую от покрывшей ее ряски. Между ними, похожие на огромные белые лотосы, проплывали важные лебеди, «двойками» изогнув шеи. То тут, то там в камышовых стенах открывались прогалы, вода растекалась протоками и цепочками озер, или кисла на болотах. Клювастые пеликаны устилали топкие места белоснежными гатями, ярко-розовые фламинго месили болота, переступая ногами-ходулями. Между гламурными красавцами вышагивали белые цапли.Над камышами вились, пронзительно крича, чайки и морские ласточки. Перелетные одиночки – жаворонки, пеночки, зяблики, – собирались в огромные стаи и гонялись за насекомыми, словно задавшись целью очистить Дельту от мошек и букашек. Повыше насекомоядных парили орлы-могильщики, а еще выше, под облаками неподвижно висели ястребы, высматривая тех, кто проходил естественный отбор на «троечку».И все это пернатое царство орало, пищало, чирикало и цвирикало, хлопало крыльями и щелкало клювами. Тесно было в воздухе. Вот пеликан с рыбой в зобу тяжело потянул над водою. Его собрат по виду и семейству, вспугнутый людьми, разбежался, шлепая лапами по тинистой воде, и взлетел. И сослепу сбил собрата. Тот кувыркнулся в воду, топорща перья и роняя добычу, а пеликан-перехватчик врезался в камыши. Отсмеявшись, Сергий сказал Искандеру:– Буколов не трогать, если сами не нападут! Мы устраиваем облаву на Зухоса, а этих и так загнали! Передай, там, по эстафете: «Стрелять только по моей команде!»Днем позже ему пришлось отдавать эту команду, а пока эскадра сехери выплыла на широкую и прямую протоку, по обе стороны которой тянулись участки возделанной земли, мочажистой, но не топкой. Деревья росли только на межах – кипарисы, мимозы, миртовые деревья. На одних полях зеленели лен и пшеница, на других золотился дозревающий ячмень второго посева. Земледельцы копошились вдоль канала, вычерпывая воду скрипучими «журавлями». По слякоти бегали голые, с ног до головы измазанные дети, копошились по хозяйству женщины в желтых, красных или белых туниках без рукавов.Кончался месяц хойяк, воды Нила достигли самого высокого уровня и начинали убывать. В садах собирали плоды тамариндов, финики и оливки. Деревья зацвели во второй раз. Из-за рощи финиковых пальм, по стволам которых лазали сборщики, выглянул высокий дом необычной архитектуры – первый этаж представлял собой объемистый белый куб, на нем покоился еще один «кубик», поменьше размерами и красного цвета, а венчал всю конструкцию третий этаж, самый малый и такой же коробчатый. Синего цвета. Российский триколор – только вверх ногами.Местные жители на проплывавшие сехери внимания обращали мало. Плывут? Ну, и пускай себе плывут! Им-то что за дело? Лишь бы не трогали…Это поселение с древним названием Иму-Пеху, затерянное на просторах Дельты, было последним перед самой Буколией. Неферит оказалась хорошим проводником – она точно указывала протоку, в которую следовало свернуть, помнила, что на Круглом озере надо плыть у самого южного берега, а озеро Царское преодолевают по середине, описывая римскую «S».Заночевали в заброшенном храме богини Маат. Сехери вытащили носами на сушу, у полуразрушенного пилона, а во внутреннем дворе разожгли костер – даже египтяне-добровольцы не посчитали такую вольность богохульством. На ужин наловили рыбы и сварили уху в десяти котлах, чтобы хватило всем. Дохлебали ушицу, когда на небе высыпали звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43