Что за глупости? Она, наверное, и вправду сошла с ума!
– Коул, сколько тебе лет? – неожиданно спросила Реми.
– Тридцать пять. – Вопрос его явно удивил.
– А мне?
– Двадцать семь.
Ага, значит, он намного старше ее. Вероятно, поэтому она с детства привыкла видеть в нем героя, пример для подражания. Интересно, так всегда было? Говорят, сестры могут испытывать физическое влечение к своим братьям. Тем более что в ее памяти стерлись воспоминания об их родстве… Да, пожалуй, это единственное разумное объяснение происходящего.
– Ты увидел мою фотографию в газете, да? – продолжала расспрашивать брата Реми. – И принялся меня разыскивать?
– Нет, я только вчера приехал в Марсель по делам. У нашей компании в Марселе офис, – сказал Коул. – Я узнал о случившемся от Фрезера. Он мне позвонил.
Реми нахмурилась.
– От Фрезера? А кто это?
– Твой отец.
– Ты зовешь его по имени?
– Да. – Коул вырулил на главную улицу.
– А я тоже? – поинтересовалась Реми.
– Иногда.
– Фрезер… – задумчиво произнесла она незнакомое имя. – А как зовут мою мать?
– Сибилла.
Опять пустой звук… Реми положила голову на подголовник и постаралась расслабиться.
– Ладно, по крайней мере, у меня есть родные… хоть я их и не помню. А мне уже стало казаться, что я сирота – ведь за мной несколько дней никто не приходил. – Реми опять нахмурилась. – Послушай, а почему вы меня так долго не могли найти?
– Никто не подозревал о твоем исчезновении. Спохватились только два дня назад, когда ты не вернулась домой. Сначала думали, ты просто опоздала на самолет и прилетишь другим рейсом. Однако ты не появилась, и тогда они позвонили мне – решили, что у тебя изменились планы и ты вернешься вместе со мной. Но я понятия не имел, где ты, и тут они действительно переполошились. Начались поиски… – Коул немного помолчал, искоса поглядывая на Реми. Губы его искривились в иронической усмешке. – А тут еще выяснилось, что все твои вещи остались в каюте. Не могла же ты отправиться путешествовать совсем налегке!
Теперь понятно, почему проверка гостиниц ничего не дала! Она остановилась на частной яхте.
– Значит, я приехала в Ниццу с родителями?
– Нет, они уехали туда раньше, а ты потом к ним присоединилась. Перед твоим приездом родители неделю отдыхали на яхте, а затем вы все вместе отпраздновали тридцатипятилетие их свадьбы.
– Ты тоже был на юбилее?
– Нет. Я был в это время на другом конце света – в Новом Орлеане.
– Работал, да? – догадалась Реми, в очередной раз изумившись его целеустремленности, его одержимости идеей успеха. – Ты все время работаешь. – Почему-то ей захотелось его упрекнуть. – Работа у тебя на первом месте!
Он сердито сверкнул глазами, но тут же устремил взгляд на дорогу.
– Ты мне уже это говорила.
Голос Коула звучал напряженно. Реми предпочла переменить тему разговора, однако, раз уж речь зашла о работе, у нее возник вполне закономерный вопрос:
– Послушай, а чем я занимаюсь? Ты сказал, я никогда не интересовалась семейным бизнесом. Но мне кажется, я не могла сидеть без дела.
– Ты эксперт краеведческого музея Луизианы. Особенно хорошо ты разбираешься во французском фарфоре семнадцатого и восемнадцатого веков. Это твой конек.
В памяти Реми вдруг промелькнуло изображение старинной вазы, расписанной цветами и купидонами. Золотое на розовом… И тут же всплыло название: «Севрский фарфор, стиль «мадам Помпадур». Может, она и не настоящий эксперт, но знает действительно много, Реми была в этом твердо уверена.
Рассказ Коула о ее приезде в Ниццу звучал весьма логично и убедительно. Но… что-то было не так. Да-да, ведь ее по-прежнему не покидало чувство, что ей срочно нужно домой. А Коул ничего не сказал о том, какие неприятности ждут ее дома.
Реми вздохнула и отвернулась к окну. Перед глазами мелькали незнакомые дома, архитектурные памятники… Наконец она сообразила, что они едут по проспекту Феликса Фора, приближаясь к площади Массена. Реми напряженно вгляделась в даль.
В просветах между раскидистыми платанами и стройными кипарисами показались искристые струи фонтанов и ухмыляющаяся физиономия гигантского короля из папье-маше. Реми всматривалась в каждое дерево, пытаясь определить, о какое она ударилась головой. И изумлялась тому, насколько безмятежно выглядит сейчас пустынная площадь…
Растерянно глядя по сторонам, она машинально отметила, что Коул остановил машину у пешеходного перехода и пропустил женщину с коляской. Потом двинулся дальше. Однако на следующем перекрестке не свернул, как ожидала Реми, а поехал по Верденскому проспекту.
– Надо было повернуть на ту улицу! Здесь мы попадем в пробку, – заволновалась Реми.
– Я знаю. – Он притормозил, выруливая на Английский бульвар. – Но тогда почему ты поехал сюда? – недоуменно спросила Реми. – Ты же говорил, мы должны как можно скорее вернуться в Новый Орлеан.
– Так и будет, но нужно разобраться с твоим паспортом.
– В каком смысле «разобраться»?
– Видишь ли… у тебя его нет… пока. Но я надеюсь, что к нашему приезду в гостиницу он будет готов.
6
Через несколько минут Коул подъехал к отелю «Негреско». Швейцар в шляпе с пером, в синей ливрее с алыми галунами и до блеска начищенных сапогах открыл перед Реми дверцу машины. Опершись на его руку в лайковой перчатке, она вышла и подождала, пока Коул наденет пиджак, искусно маскирующий его могучие бицепсы. От нечего делать Реми вглядывалась в лицо брата, с высокими скулами и волевым квадратным подбородком. На загорелой коже не было ни единой морщинки.
И внезапно ею овладела странная уверенность: он добился столь высокого положения вовсе не из-за семейных связей. Нет, Коул стал президентом компании благодаря профессионализму, напористости, организаторским и лидерским качествам. В памяти Реми всплыла картинка: Коул в рубашке с короткими рукавами, крепкий и энергичный, отдает распоряжения докерам, не уступая им в выносливости и физической силе. Воспоминание возникло без малейших усилий с ее стороны, и с той же легкостью она затем вспомнила другую ситуацию: Коул председательствует на совете директоров, которые нехотя ему подчиняются, ибо ценят его деловые качества. Да, но почему нехотя? С чего она это взяла?
Однако она не успела разобраться в своих впечатлениях, поймав на себе пристальный взгляд Коула. Он смотрел, будто пытался заглянуть ей в душу. Между ними, казалось, даже воздух сгустился. Реми напряглась, стараясь угадать, о чем думает Коул. Что ему нужно?
И тут напряжение как рукой сняло.
– Пойдем? – непринужденно спросил Коул.
– Да, конечно. – Реми резко повернулась и поспешила к отелю, чувствуя на своем затылке горячее дыхание Коула.
Интерьер гостиницы поражал своим великолепием. Вообще-то на Лазурном берегу было много подобных отелей, но «Негреско» считался особенно стильным. Здание было занесено в списки архитектурных памятников. Реми, правда, решила, что его правильнее будет назвать памятником обществу потребления. Во время второй мировой войны в здании гостиницы располагался военный госпиталь. Потом там сделали шикарный ремонт и устроили отель для миллионеров. Стеклянный купол и мраморные полы в так называемой «Королевской гостиной» неискушенному человеку могли показаться всего лишь роскошной бутафорией, однако Реми по достоинству оценила хрустальную люстру и опытным взглядом искусствоведа моментально отметила подлинные старинные гобелены на стенах.
Коул обнял ее за плечи, подводя к администратору, и у Реми на мгновение помутилось в глазах. Ей страстно захотелось дотронуться до него и ощутить ответные прикосновения. Господи, что с ней творится? Наверное, она стосковалась по мужским ласкам…
– У меня есть муж? – неожиданно спросила Реми.
– Нет. – Вероятно, Коула ее вопрос удивил, однако он не подал виду.
– Разведена?
– Нет.
– Но неужели я так и была всегда одна?
– Нет, – покачал головой Коул. – У тебя был жених.
– И что с ним случилось?
– Он утонул, катаясь на лодке по озеру Поншартрен.
У Реми защемило сердце.
– Как его звали?
– Ник Остин, – отрывисто сказал Коул.
В душе Реми шевельнулось смутное воспоминание о чем-то давно прошедшем и позабытом… Она подняла на Коула глаза. Брат смотрел на нее холодно и отчужденно.
– Ты не любил его. – Это прозвучало не как вопрос, а скорее как утверждение.
– Я его не знал.
И опять Реми поразила резкость его тона. Как будто любое упоминание о ее покойном женихе ему неприятно… Но почему? Не может же он ее ревновать! Внезапно ей пришла в голову еще одна мысль.
– Коул, а ты женат?
Он удивленно вскинул на нее глаза, но тут же потупился.
– Нет.
Реми испытала странное облегчение. Нет, она решительно не понимала своих реакций! Чему она радуется? Откуда у нее собственнические инстинкты по отношению к брату?
Коул подошел к конторке администратора, а она осталась сидеть в кресле, пытаясь разобраться в своих чувствах.
– Он еще не привез твой паспорт, – сказал, вернувшись, Коул. – Ладно, ничего страшного. Я договорился, чтобы тебе дали ключи от номера. Не будешь же ты дожидаться его в вестибюле!
Реми задел саркастический тон брата. С чего он взял, будто она считает ниже своего достоинства подождать кого-то в вестибюле? Но возмутиться не успела. Подошел гостиничный служащий, и ссора была на время предотвращена.
Реми молча доехала в лифте до нужного этажа, прошла по коридору и очутилась в роскошно обставленном номере. Подойдя к окну, она сделала вид, будто осматривает окрестности. Она с нетерпением ожидала ухода служащего, но тот долго и упорно расписывал Коулу достоинства «люкса». Наконец дверь за ним закрылась. Реми тут же оторвалась от созерцания красот залива.
Коул, не глядя на нее, запер дверь, ослабил узел на галстуке, расстегнул верхнюю пуговку рубашки и потянулся к телефону, который стоял на секретере из черного эбенового дерева.
– Я закажу кофе. Может, ты хочешь еще что-нибудь?
– Да. Я хочу получить объяснения, почему ты разговаривал со мной в таком издевательском тоне. Или это не издевка, а братская шутка?
– Братская? – Коул недоуменно поднял брови. – Но я не брат тебе, Реми.
У нее от изумления даже рот раскрылся.
– Как?! Я… я думала… в больнице же говорили…
Реми осеклась, пытаясь вспомнить, кто ввел ее в заблуждение.
– Я тебе не брат, Реми, – повторил, усмехаясь, Коул.
– Но… тогда кто ты?
– Я же представился: Коул Бьюкенен, президент «Кресент Лайн».
– Да, но инспектор Арманд сказал, что за мной должен приехать брат, – пролепетала Реми, наконец вспомнив, кто сбил ее с толку. – Где он?
– Гейб вот-вот приедет… с твоим паспортом.
– Хорошо… а кто же тогда я? Как моя фамилия? – воскликнула Реми, даже не пытаясь скрыть своей растерянности и злости.
– Реми Жардин.
Реми вдруг вспомнила, как она ругала себя за то, что ее физически тянет к брату, и вскипела:
– Подонок!
Она хотела влепить ему пощечину, но Коул перехватил ее руку. Реми замахнулась другой рукой, но Бьюкенен и на этот раз оказался проворнее.
– Почему ты не признался в больнице, что ты не мой брат? – прошипела Реми, исподтишка стараясь высвободить руки, но не желая унижаться до открытой борьбы.
– Но я и не выдавал себя за твоего брата. Если у тебя возникла такая фантазия, это твои личные трудности. Я тут ни при чем.
– Но ты позволил мне так думать!
– К сожалению, я не властен над твоими мыслями и умозаключениями. Иначе бы… – Коул оборвал себя на полуслове и, помолчав, сухо произнес: – Короче говоря, я понятия не имел, что ты считаешь меня своим братом, Реми. Хотя, даже если бы догадался, вряд ли стал бы тебя переубеждать. И знаешь почему? У тебя слишком развиты родственные чувства. Ты бы не ушла из больницы с чужим человеком.
– Иными словами, цель оправдывает средства.
Он резко вскинул голову.
– Это уж как тебе нравится, Реми. Ты всегда веришь лишь тому, чему тебе хочется верить.
Подняв на Коула глаза, Реми неожиданно вспомнила, как он ее обнял при встрече и непринужденно назвал по имени… И как она воспламенилась от его прикосновения.
– Мы любовники? – спросила она напрямик.
Коул медленно разжал пальцы и погладил ее побелевшие запястья.
– Да.
– Я должна была догадаться, – пробормотала Реми. – Но почему ты мне не сказал?
– Ты все забыла, а я предпочел не напоминать… Подумал, может, оно и к лучшему.
– Почему? – нахмурилась Реми и, не дожидаясь ответа, добавила: – Мы что, поссорились?
– Ну… в некотором смысле да. – В словах Коула был какой-то непонятный подтекст.
– Из-за чего? – Не в этой ли ссоре крылась причина ее беспокойства и стремления отправиться… неизвестно, правда, куда?
– Какая разница? Ты все равно не помнишь.
Коул отпустил ее руки и подошел к окну, устало массируя шею, заболевшую от напряжения.
– Коул… А я… люблю тебя?
Он прерывисто вздохнул.
– Откуда мне знать?
Реми молчала.
Наконец Коул не выдержал:
– По крайней мере: ты мне говорила, что любишь.
– А ты меня любишь? – спросила Реми, приблизившись к Коулу.
Они смотрели друг на друга всего один миг, но обоим показалось, что прошла целая вечность. Затем Коул привлек ее к себе и поцеловал в губы. У Реми закружилась голова. Она мгновенно вспомнила ощущения, которые ей не раз доводилось испытывать в его объятиях, и поразилась тому, насколько они сильны.
Оторвавшись от ее губ, Коул погладил Реми по щеке.
– Я от тебя без ума. С самой первой встречи. – Его горячее дыхание обдавало ее нежную кожу.
– А когда мы с тобой встретились?
Реми закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями возлюбленного. Коул поцеловал ее в висок, в волосы, в ухо.
– Примерно год назад. Фрезер устроил банкет и пригласил меня. Я в то время как раз был назначен президентом компании.
Коул живо помнил их первую встречу. В тот вечер для него существовала только она; ее глаза то озарялись радостью, то затуманивались… Он любовался стройной фигурой Реми и думал: «Вот истинное украшение этого праздника». Фрезер представил их друг другу, и Коул вежливо пожал ее протянутую руку. Его сразу же потянуло к ней, но он поспешил избавиться от соблазна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39