– И вы это сделали? Вы поговорили с двумя другими лоцманами?
– Естественно.
– Когда они были на борту «Дракона», корабль тоже шел без остановок?
– Да. Я сам видел записи в их лоцманских книжках.
Реми немного помолчала, собираясь с мыслями, и задала следующий вопрос:
– А вы случайно не знаете, из какого дока вышел танкер?
– По-моему, Пит говорил, что «Дракон» стоял в старом Клейморском доке, – с сомнением в голосе произнес лоцман, но, подумав пару минут, кивнул уже более уверенно: – Да, точно! В верхнем доке. Помню, Пит говорил, при выходе из Клейморского дока на реке порой возникают водовороты, и надо быть предельно осторожным. Пит жаловался, что в тот раз «Дракон» был ужасно неповоротливым.
– Где находится Клейморский док?
– На восточном берегу реки. Туда можно подъехать по Ривер-роуд.
Сердце Реми учащенно забилось. Оказывается, она была рядом, но не подозревала об этом!
– А далеко этот док от «Галф кост петролеум»? – спросила она.
– Так это он и есть, только по-другому называется, – ответил Гас.
Реми чуть не упала со стула.
– Что?
– Это и есть Клейморский док, – повторил лоцман.
Значит, она была в том самом месте, где полгода назад стоял на якоре «Дракон»! Но не узнала его… Почему?
– А… там ведь три дока, да?
– Да.
Так-так… Она попала в средний, а…
– А в каком стоял «Дракон»?
– В верхнем.
– Что значит «в верхнем»? – удивилась Реми.
– Это значит, что он ближе к верховью реки, – терпеливо объяснил Гас.
Ага… Теперь понятно, почему ей все было незнакомо. Но как же поступить? Вернуться на пристань нельзя – слишком велик риск снова столкнуться нос к носу с Карлом Мейтлендом. Да и «бульдог» Мак вряд ли поведет себя во второй раз дружелюбней, чем в первый.
Реми совсем уж было впала в отчаяние, но тут вспомнила Чарли. Милого, чудесного, словоохотливого Чарли Эйкенса. А вдруг он работал в ту ночь и видел «Дракон», стоящий в доке? Он сказал, его телефон есть в справочнике… Пожалуй, с ним стоит поговорить. Да-да, это хорошая мысль! Если Чарли сам не был тогда в доке, она уговорит его свести ее с нужными людьми.
Спохватившись, что мысли ее блуждают очень далеко, Реми виновато улыбнулась и спросила лоцмана:
– Вы сказали, плавание протекало нормально, но все-таки… неужели теперь, задним числом, вас ничто не настораживает? Может быть, капитан «Дракона» хоть немного отклонился от курса или почему-либо решил укоротить маршрут?
Реми по-прежнему допускала, что нефть могли выгрузить через береговой терминал.
– Нет, – без тени сомнения заявил Гас. – Я читал рапорт береговой охраны. Там тоже говорится, что плавание проходило как обычно. Судно затонуло в заливе всего в паре миль от берега. К счастью, там курсирует много кораблей, и команду быстро спасли.
– Понятно, – кивнула Реми, недоумевая, почему в папках с документами не было рапорта, на который сослался лоцман. Может, она просто его не заметила?
Этот вопрос не давал Реми покоя и по пути домой. Но, переступив порог, она моментально обо всем позабыла, потому что отец, прижимавший к уху телефонную трубку, заявил:
– А я как раз собрался позвонить в конюшню, чтобы выяснить, уехала ты или нет.
Итак, ее едва не разоблачили! Реми прошиб холодный пот. Однако она заставила себя улыбнуться и шутливо попеняла отцу:
– Ай-ай-ай! Да вы со мной обращаетесь как с маленькой! Я обещала вернуться домой к ленчу – и, как видишь, вернулась. Вы прямо-таки слежку за мной установили.
– Это неправда! – возмутился отец.
– Ну как же неправда? – мягко возразила Реми. – Вы мне шагу не даете ступить без спросу.
– Просто мы волнуемся за тебя. После твоего исчезновения в Ницце это вполне естественно.
– Больше я не исчезну. Обещаю! Пожалуйста, перестаньте волноваться, – по-прежнему шутливо, но с легким раздражением сказала Реми.
– Реми! Ты вернулась?! – радостно воскликнула Сибилла, выходя из столовой. – А я уж не надеялась, что ты успеешь к ленчу. Как покаталась? Странно… я боялась, ты превратишься в ледышку, а ты такая розовенькая, румяная… Неужели не замерзла?
– Ты, наверное, забыла, что в машине есть печка, мама. По дороге домой я успела согреться, – весело ответила Реми и с наслаждением вдохнула соблазнительные ароматы, долетавшие с кухни. – У нас, насколько я понимаю, сегодня на обед креветки?
– Да. Пойду скажу Нэтти, пусть поставит прибор. А ты беги переодеваться.
– С этим можно повременить. Я умираю от голода. – На самом деле она совсем не проголодалась, но приходилось притворяться, чтобы не вызвать подозрений. Ведь всем известно, какой зверский аппетит пробуждает верховая езда.
Через час, приняв душ, переодевшись в атласный пеньюар и обмотав мокрую голову полотенцем, Реми сидела на кровати в своей комнате и перебирала бумаги, вынесенные из офиса «Кресент Лайн». Копии рапорта береговой охраны в папке не оказалось. На всякий случай Реми решила еще раз просмотреть одну за другой каждую бумажку, но неожиданно раздался стук в дверь. Девушка в панике сорвала с головы полотенце и накрыла им документы. В комнату вошла Нэтти.
– Это ты?! – с облегчением вздохнула девушка. – Как ты меня напугала. – Она смущенно засмеялась и откинула со лба мокрую прядь волос.
– Можно подумать, я вошла без стука, – пожала плечами негритянка. – Где твои ботинки?
– В гардеробной. Зачем они тебе?
– Хочу их помыть.
– Не нужно! Они совсем не грязные! – запротестовала Реми, но негритянка уже вынырнула из гардеробной с ботинками в руках.
И действительно, обувь лишь слегка запылилась.
– Я их уже помыла, – поспешно добавила Реми.
Нэтти бросила на нее скептический взгляд и кивком указала на темно-коричневую вельветовую куртку, лежавшую на кушетке.
– Ага. И курточку почистила так, что на ней ни одного конского волоска не осталось?
– Совершенно верно.
Господи, ну зачем она лжет? Нэтти же не верит ни единому ее слову! Но разве можно сказать ей правду? Да и в чем она состоит, эта правда?
– Нэтти, я… – растерянно пролепетала девушка.
Но негритянка не пожелала ее слушать.
– Лучше не лги! – замахала она руками. – Я тебя ни о чем не спрашиваю. Мне только хочется верить, что ты не натворишь глупостей.
– Мне тоже… – прошептала Реми, однако Нэтти ее скорее всего не услышала. Она возилась в гардеробной: развешивала одежду на плечики и аккуратно расставляла обувь.
Когда негритянка ушла, Реми снова взялась за бумаги. Внезапно ей попался в руки счет, присланный из «Мейтленд ойл компани». Нефтяная компания Мейтленда!.. Так вот кто такой Карл Мейтленд, хорошо одетый мужчина в белом пикапе! Выходит, он не только знает ее семью, но и имеет деловые контакты с «Кресент Лайн»!
Он может рассказать ее отцу или дяде о случайной встрече на берегу и о том, что она собирала материал для книги, которую пишет ее подруга. И тогда… А впрочем, какой смысл волноваться заранее? Ей что, делать больше нечего? Необходимо найти рапорт береговой охраны. А потом надо будет позвонить Чарли Эйкенсу и попросить его навести справки. Интересно, когда он приходит домой с работы?
После четвертого гудка в трубке раздался знакомый голос:
– Алло!
– Это Чарли?
– Да.
Стрелки будильника показывали половину восьмого.
– Я уж начала думать, что вы решили заночевать на работе, – пошутила Реми.
– Нет, я просто зашел по дороге выпить пивка. А кто это?
– Реми. Реми Купер. – Девушка предпочла не называть своей настоящей фамилии, справедливо полагая, что у Чарли моментально возникнут ассоциации с «Кресент Лайн». – Вы меня сегодня до машины провожали, помните?
– А-а. Ну, конечно, помню! – оживился Чарли.
– Чарли, вы не могли бы мне помочь? Подруга попросила еще кое-что разузнать про корабли.
– С удовольствием помогу. О чем речь?
– Вы помните танкер «Дракон»? Пятого или шестого сентября в него загрузили в вашем доке нефть.
– Э, да мы столько судов обслуживаем, все и не упомнишь.
– Понимаю, но это особая история. Спустя несколько дней «Дракон» попал в шторм и затонул в заливе.
– Ах, вот оно что… – задумчиво протянул Чарли. – Да, теперь вроде бы припоминаю, ребята что-то рассказывали… Но я в ту ночь не дежурил.
– А вы не могли бы выяснить, кто дежурил? Моя подруга очень хочет поговорить с этими людьми.
– Хорошо. Завтра же спрошу. Какой у вас телефон? Я вам позвоню.
– Нет, я лучше позвоню сама. Меня… меня трудно застать сейчас дома.
– Еще бы, ведь завтра карнавал будет в самом разгаре. Эх, я тоже в молодости любил повеселиться. Но в наши дни все было не так. Сейчас куда ни глянь – везде «голубые». Размалюются, как девчонки из варьете – смотреть тошно. То ли дело раньше. Славные были времена: а теперь все как с ума посходили… Ладно, тогда вы мне сами позвоните завтра вечером, примерно в это же время.
– Обязательно позвоню! – пообещала Реми и повесила трубку.
Так… одно дело сделано. Теперь предстоит найти донесение береговой охраны.
24
– Ну что? Дождались? Она уже начала совать нос в наши дела.
Человек, державший в руке черную телефонную трубку, тяжело опустился на стул.
– Не может быть! Не верю.
– Говорю тебе, это так, – сердито сказали ему на другом конце провода. – Пока, правда, ей не удалось добраться до нужных людей. Поэтому остановить ее надо сейчас. Сейчас! Потом будет поздно.
– Но ведь она ничего не помнит! – запротестовал человек, сидевший на стуле. – Ничего!
– Может быть, но изо всех сил старается вспомнить. Даже Хэнкс нам не так страшен, как она. Нам только ее расспросов сейчас не хватает для полного счастья!.. Ты меня слышишь?
– Слышу. – Мужчине, державшему в руке черную телефонную трубку, вдруг стало душно. Он торопливо ослабил узел на галстуке и расстегнул воротник рубашки. – Я все улажу. Предоставь это мне.
– В тот раз я пошел у тебя на поводу. И что получилось?
– Но ведь ничего страшного не произошло.
– А могло произойти. Нет, я больше не хочу рисковать. Дело слишком серьезное. Можно потерять все. Все, понимаешь?
– Не волнуйся. Ты ничего не потеряешь.
– Будем надеяться. Но на всякий случай я принял меры предосторожности: за ней теперь будут неусыпно следить. И если она хоть раз еще сунется куда не следует, я с ней буду разбираться сам.
– Только смотри, чтобы она не пострадала. Ты же обещал…
– Она сама нарывается. Учти, я за свои деньги кому угодно глотку перегрызу. И ей, и тебе, и родной матери. Понял?
– Понял.
– Тогда прими меры. Или я возьму инициативу в свои руки.
Когда в трубке раздались короткие гудки, мужчина еще несколько секунд машинально прижимал ее к уху, а потом бросил на рычаг, словно обжегшись, и уставился в потолок. Ему было слишком жутко смотреть на окна, за которыми сгустилась плотная тьма.
На Сент-Чарлз-авеню было полно народу. Детишки облепили трибуны, сооруженные накануне карнавального шествия. Подростки сидели на земле. Многие, хоть и не все, были в масках. Зато буквально все протягивали руки к артистам в костюмах, усеянных блестками, и громко вопили:
– И мне! И мне брось… Я тоже хочу бусы!.. Эй! Сюда бросай! Да сюда же, мазила!
Порой кто-нибудь по ошибке прибавлял к своей просьбе слово «мистер», но вообще-то все знали, что по традиции в субботнем карнавальном шествии, которым в Новом Орлеане всегда открывались четырехдневные гулянья, принимают участие только женщины.
Карнавал в Новом Орлеане никогда не славился особой красочностью. Гвоздем программы тут было другое: каждый стремился заполучить сувениры – пластмассовые бусы, игрушки и алюминиевые монетки, которые в огромном количестве бросали в толпу с повозок. И никого не волновало, что назавтра эти сокровища потеряют свою цену и превратятся в ненужный хлам. Сейчас люди об этом не думали, а веселились как дети. Одна Реми не спешила влиться в толпу, ловившую безделушки. Пока толпа сражалась за упавшие бусы, девушка успела дойти до угла и свернула в проулок, ведущий к реке.
Поскольку движение транспорта по главной магистрали города было перекрыто, машины запрудили близлежащие улицы, и на них образовались пробки. Реми подумала, что на Кэнал-стрит и во Вье-Карре дела обстоят, наверное, еще хуже, и похвалила себя: она-то догадалась оставить свой «Ягуар» дома.
Спустя двадцать минут она уже входила в «Интернэшнл трейд март». После оглушительного гомона и криков праздничных толп тишина, царившая в здании, приятно поразила Реми. Улыбнувшись охраннику, девушка уверенно направилась к лифтам. И только поднявшись на пятнадцатый этаж, к офисам «Кресент Лайн», осознала, что в последние дни она была на грани нервного срыва. Теперь напряжение резко спало, и Реми ощутила безмерную усталость. Однако расслабляться было рано.
На поиски донесения береговой охраны Реми отвела себе час. Достав из сумочки блестящий новенький ключ от офиса – накануне она заказала в мастерской дубликаты ключей, «позаимствованных» у отца, – Реми легко проникла в помещение. Ей нужно вон в тот кабинет, где хранятся папки с документами. И тут она услышала голоса. Сначала ей показалось, что она ослышалась. Не может быть! Зачем кому-то торчать на работе в субботу, да еще в праздник? Наверное, сюда просто долетают отголоски криков с Кэнал-стрит или отзвуки оркестра. Хотя… сомнительно, чтобы они долетали до пятнадцатого этажа. Нет, голоса явно раздавались из крыла, которое занимало начальство.
Реми метнулась к выходу, но тут до нее донесся голос Гейба. Она замерла, не веря своим ушам. Нет-нет… тут что-то не то. Отец с Гейбом ушли в клуб! Они вовсе не собирались… Но додумать до конца эту мысль Реми не успела: в собеседнике Гейба она узнала… Коула! Сгорая от любопытства, девушка на цыпочках прошла по холлу и прижалась к стене, стараясь подобраться как можно ближе к кабинету, откуда раздавались голоса Гейба и Коула. Внезапно в разговор вступил кто-то третий. Мягкие, бархатистые интонации… Сразу представляешь себе вальяжного, обходительного господина. Постой-ка… да это же Марк Жардин! Как?! И дядя Марк здесь?
Дверь в комнату была приоткрыта. Подобравшись поближе, Реми увидела кусок бледно-голубых обоев и мгновенно представила себе все остальное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39