Постелью его было седло. И он ел ножом, потому что, когда берешь вилку, тебе требуется тарелка, а тарелка требует стола, а стол должен стоять в жилище с крышей и стенами.
– Но почти то же самое можно сказать и о профессиональных игроках в поло. – Тришу заинтриговало это подмеченное ею сходство. Оно заставило девушку задуматься, насколько отношение Рауля к жизни уходит корнями в далекое прошлое, как много он унаследовал от своих предков.
– Я помню, как Джейк говорил, что единственное лекарство от поло – это бедность, – припомнил Роб с полуусмешкой. – Да и то это средство не всегда действует.
– Поло входит человеку в кровь и оставляет мало места для чего-либо другого, – согласился Рауль.
– Звучит не слишком вдохновляюще, – запротестовала Триша.
– А это и не должно вдохновлять никого из тех, кто сам не играет, – сказал Рауль.
У Триши так и зачесался язык сказать ему что-нибудь колкое, но она сдержалась и поспешила переменить тему.
– Вы ведь никогда не остаетесь слишком долго на одном месте… Куда вы направляетесь после Англии?
– На следующей неделе я уезжаю во Францию.
– Какое совпадение! Мы, кажется, едем по тому же самому маршруту. На следующей неделе мы тоже будем в Париже.
Триша не могла нарадоваться такой удаче.
– Я буду во Франции, но не в Париже, – с нажимом уточнил Рауль. – Остановлюсь в деревне, в шато одного своего друга… играющего в поло.
– Но мы наверняка сможем каким-то образом с вами связаться, пока вы будете там, – проговорила Триша.
– Зачем?
Девушка посмотрела на брата, который опустил свой стакан на стол и вытирал портер с верхней губы.
– Раз уж Роб заинтересовался вашими лошадьми или хочет записаться в вашу школу поло, нам нужно как-то поддерживать с вами контакт.
– Вот, пожалуйста, – Рауль достал из кармана визитную карточку и протянул ее Робу. – Мой адрес в Аргентине. Эктор Герреро предоставит вам любую информацию или подготовит все, что вам может понадобиться. И он знает, где и как со мной связаться, если в том будет необходимость.
Он знаком показал официантке, чтобы та принесла новую порцию выпивки.
– Я слышал об этих аргентинских курсах, на которых обучают игре в поло. – Роб изучал надпись на карточке. – Но мне нужно не столько обучение, сколько опыт игры.
– Это медленный способ совершенствования, потому что вы не можете управлять тем, что делают ваши противники, а кроме того, ни одна игра никогда не похожа на другую. Иное дело – тренировочные игры. Мы можем воссоздать последовательность отдельных событий или моментов игры, чтобы показать ученикам, где и почему они находятся в неправильной позиции на поле, и научить их предвосхищать действия товарищей по команде, а также игроков противника. Поло – это не просто умение обращаться с клюшкой и лошадью. Это умение в течение всей игры знать, где находится на поле каждый всадник в каждый данный момент и куда он, вернее всего, направится в следующий миг. Уверен, что ваши предыдущие наставники должны были это вам объяснить.
– Да. – Роб взлохматил пальцами волосы и задумчивым жестом потер затылок. – Я знаю, что мне непременно надо поработать с каким-нибудь тренером, но, может быть, мне стоит сначала поговорить о вашей школе с Лес и послушать, что она об этом думает.
– Рауль придет на прием к Генри в субботу. Ты можешь их познакомить, – Триша предполагала, что мать согласится со всем, что предложит Роб.
– Эй, Буканан! – Один из мужчин, сидящих за соседним столом, отодвинул свой стул и вклинился между Раулем и Тришей. – Как зовут того австралийского парня, который на вчерашнем матче получил по голове? Эффектное было столкновение.
– Его зовут Карстэрз.
– Барт говорит, что он заработал контузию.
– Ему еще повезло, – сказал кто-то из спортсменов. – Они могли бы свалить его лошадь на землю.
– Это напоминает мне тот раз, когда я свалился наземь вместе со старым Сойером. Ты был там, Буканан. Черт возьми, это твоя черная лошадь наскочила на нас и сшибла с ног. Шел дождь, и поле было скользким. Тогда нас упало трое за раз. Все перемешалось в одну кучу. Кони, люди, головы, ноги. Когда я открыл глаза, Буканан сидел на лошади, спокойный, как ни в чем не бывало, и с интересом наблюдал, кто сумеет выбраться из этой свалки. Клянусь, у этой черной лошади, на которой он сидел в тот день, вместо копыт – лапы с перепонками, как у лягушки. Она ни разу даже не поскользнулась.
После этого между двумя столами завязалась перекрестная беседа. Вспоминали, кто и как падал в прошлом, и сравнивали, какие кто получал увечья и травмы. Вскоре были заказаны новые пинты пива и бутыли портера, и кольцо стульев расширилось, чтобы охватить оба стола. Триша, единственная представительница слабого пола среди присутствующих, обнаружила, что ее постепенно вытеснили из общего круга и забыли. Наконец она встала из-за стола, взяла кружку с элем и, отойдя в сторону, прислонилась к черной стене, чтобы наблюдать и слушать.
Однажды она поймала на себе взгляд Рауля, и сердце ее быстро забилось от того, что он обратил на нее внимание, но скоро его вновь отвлекли собеседники. Триша поняла, что женщине, которая попытается проникнуть в его мир, придется нелегко. Для нее в жизни Рауля останется очень мало места – разве что ей будет позволено согревать постель на его разбросанных по всему миру ночлегах. Она была достаточно умной девушкой, чтобы понимать, что именно в подобном безразличии и заключается изрядная доля его привлекательности, но это не уменьшало очарования Рауля.
Вскоре после десяти к ним подошла официантка и предупредила, что паб закрывается через четверть часа, так что настало время заказать выпивку в последний раз и рассчитаться с ней. Собравшиеся начали неспешно вставать со своих мест. Триша подошла к брату. Рядом с ним стоял Рауль.
– Можем мы с Робом вас подвезти? – предложила Триша.
– Нет. У меня есть машина.
– Тогда почему бы вам не отвезти меня в Севен-Оукс? – Она склонила голову набок, вызывающе глядя на него.
Рауль заколебался. Видимо, он прикидывал, чем может обернуться для него просьба настойчивой девицы.
– Возможно, вам это не по пути… – добровольно вмешался Роб, начавший извиняться за назойливость сестры. Триша с удовольствием треснула бы его кулаком, но оказалось, что в этом нет необходимости.
– Это совершенно неважно, – прервал юношу Рауль. – Я доставлю вашу сестру домой в полной безопасности.
– Спокойной ночи, дорогой братец. – Триша многозначительно дала ему знак исчезнуть с глаз долой.
Роб нерешительно посмотрел на сестру, затем понял намек и двинулся из паба, не дожидаясь Тришу и Рауля.
Они задержались еще на несколько минут, пока Рауль прощался со своими товарищами, затем пошли через дымную, пропахшую застоявшимся запахом эля комнату к выходу. Триша подождала, когда Рауль распахнет дверь и пропустит ее вперед, затем вышла наружу. Воздух на улице был чистым и прохладным. Девушка остановилась, чтобы вдохнуть ночной свежести, слушая доносящийся из паба гул голосов, будоражащих окрестную тишину. Затем в руке Рауля вспыхнул карманный фонарик, и они двинулись вслед за круглым пятном света, плясавшим на каменной мостовой и указывающим путь. Шаги их отдавались эхом в узкой безмолвной улочке. Триша исподтишка глянула на Рауля.
– Вы на меня сердитесь? – спросила она беспечным тоном.
– Потому что мои друзья подумают, что я растлеваю младенцев. Так это, кажется, называется, не так ли? – его испанский акцент казался немного более явным. Вероятно, из-за раздражения.
Говоря честно, Тришу и саму смущало, что она своими уловками вынудила его везти ее домой, но она постаралась подавить смущение.
– Если они обратили на это внимание, то, вернее всего, только позавидовали. А коли вы считаете себя настолько старым, чтобы сгодиться мне в папочки, то вам сперва следовало бы увидеть женщину, на которой мой отец собирается жениться.
Триша ждала, что Рауль скажет, что он – не ее отец, но ее спутник ничего не ответил. Из окон домов, стоящих вдоль улицы, на мостовую падали прямоугольные пятна света. Девушка решила сама прервать молчание.
– В этих маленьких английских деревушках после десяти вечера замирает вся жизнь. Не то что в Лондоне.
– Машина стоит вон там, – Рауль указал на затененную сторону улицы, где у обочины стоял белый автомобиль.
Они подошли к машине.
– «Астон-Мартин». – Пока Рауль отпирал дверь с левой, пассажирской стороны, Триша провела кончиками пальцев по гладкому боку автомобиля, оценивая по достоинству его элегантную мощь и красоту.
– Это не мой. Одного из товарищей. – Рауль усадил девушку на переднее сиденье, затем обошел кругом и уселся за руль.
– Когда-нибудь я заведу себе такой же, а не «Роллс», – Триша погладила обшивку сиденья, наслаждаясь благородством мягкой кожи. – Теперь я знаю, какую вторую вещь собираюсь купить на свое наследство. Представляете, каково это будет – прокатиться на такой машинке вокруг кампуса.
Она засмеялась, но ее смех тут же заглушил рокот мотора, ожившего, когда Рауль повернул ключ зажигания.
Свет фар осветил вымощенную камнем улочку и старые дома, смутно вырисовывавшиеся во мраке по обеим ее сторонам. Автомобиль мощно рванулся вперед, мягко, как кошка, обогнул угол, сворачивая в переулок, и вырвался на основную дорогу. Дома словно попятились назад, и не прошло и нескольких минут, как они миновали спящую деревню и помчались по пустому шоссе.
– Сверните здесь налево, – сказала Триша, когда впереди показался перекресток.
– Я знаю дорогу к Севен-Оукс, – сообщил Рауль. – Мне доводилось прежде играть на поле в поместье Шербурнов.
Триша откинулась на спинку сиденья.
– Чувствуешь себя немного странно, когда сидишь в машине с левой стороны, – кажется, что автомобиль едет не по той стороне дороги. – Она улыбнулась и посмотрела на спидометр на приборной доске перед Раулем. – То же самое – когда смотришь на спидометр и видишь, что стрелка указывает на сто тридцать. Мне приходится напоминать себе, что это километры, а не мили.
– Да, это может сбивать с толку, – согласился Рауль, но самого его подобные различия, казалось, совсем не волновали.
За окнами царила такая тьма, что невозможно было различить ничего, кроме бегущей им навстречу ленты дороги. Триша слегка повернулась и стала разглядывать Рауля в слабом свечении, исходившем от приборной доски.
– Где вы так хорошо научились говорить по-английски? Вы здесь учились?
– Нет. – Она увидела, как уголки его губ немного приподнялись в каком-то намеке на улыбку. – Уверяю вас, мою фамилию при рождении не заносили в Итонские списки. Хотя многие из моих соотечественников получили образование в университетах Оксфорда, Гейдельберга или Сорбонны.
– Тогда как вы научились говорить так правильно и свободно?
– В Буэнос-Айресе есть пригороды – Херлингем, Белграно, – где человек может прожить всю жизнь и ни разу не услышать слова, сказанного по-испански. В Аргентине очень велико британское влияние. Англичане владели estancias в пампах, овцеводческими ранчо в Патагонии. Они построили наши железные дороги. Они принесли с собой свой язык, свою культуру, свои виды спорта – такие, как футбол и поло. Они вдохновили нас на получение независимости от Испании. Многие из них в конце концов стали аргентинцами, вместо того чтобы просто приобрести большое состояние и вернуться в Британию, как это они делали в Австралии и Индии.
– Я этого не знала. Но мне вообще мало что известно о странах Южной Америки.
– Я помню. Когда-то в Аргентине делались громадные капиталы. Есть даже такое выражение: «богат, как аргентинец», а оно о чем-то говорит. Теперь принято говорить «богат, как араб».
– Думаю, мне определенно стоит съездить в Аргентину, – заявила Триша, решительно вздернув подбородок. – Роб будет учиться в вашей школе поло. Добиться одобрения от Лес – ничего не стоит. Это чистая формальность. Когда дело доходит до поло, моя мать выдает Робу практически чистый чек, где он сам может проставить любую сумму. Вас это должно заинтересовать.
– И вы считаете, что я должен быть вам благодарен за то, что вы направляете дело в удобную для меня сторону, не так ли? – Насмешка в голосе Рауля вновь, казалось, усилила его испанский акцент.
– Полагаю, я оказываю вам своего рода любезность. – Она очень хорошо знала, что это действительно так: Рауль может получить и плату за обучение Роба в школе, и выручку от возможной продажи лошадей.
– Значит, вы считаете, что я у вас в долгу. И каким же образом я могу с вами расплатиться?
Трише не понравился его тон.
– А кто сказал, что я ожидаю какой-то расплаты?
– Стало быть, то, что я подвожу вас до Севен-Оукс, в счет не идет? Или я все-таки могу считать это первым взносом?
Рауль отвел глаза от дороги и глянул на Тришу.
– Я надеялась, что вы наконец-то поймете, что я представляю для вас определенную ценность.
Возможно, ее действия и впрямь были слегка расчетливыми, подумала про себя Триша. Однако она считала, что этому можно найти оправдание. Она была вынуждена поступить так, чтобы привлечь к себе его внимание. Чтобы он наконец ее заметил. Как бы то ни было, это подействовало. Она добилась, чтобы он отвез ее домой. А остальное зависит от ее собственной хитрости.
Лучи фар осветили массивные каменные столбы, обозначающие въезд в сельское поместье. Железные ворота были распахнуты. Рауль въехал в них и, сбавив скорость, повел автомобиль по длинной подъездной дорожке, разворачивающейся возле огромного особняка.
Сквозь раскидистые ветви древних дубов, стоящих на краю широкого газона перед домом, пробивался свет, сияющий в окнах фасада. Шесть из дубов, от которых и пошло в старину название имения, сохранились до сих пор. Рауль остановил машину в тени одного из них и выключил двигатель. До парадного входа внушительного каменного здания было еще довольно далеко.
Рауль повернулся к девушке, забросив руку на спинку своего сиденья.
– В любом случае у меня нет перед вами никакого долга. Замолвите ли вы словечко в мою пользу или нет – это ваше личное дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74