Они? Слейд и Дадли?
Ханна озадаченно оглядела комнату. Никакой перевернутой мебели. На лице и руках Оливии не было крови или синяков. Как же тогда объяснить давешний истошный крик?
- Тебя не обижали, Оливия? - уточнила она у горничной. Слейд, уже усевшийся обратно в кресло, принялся изучать половик под ногами.
- Да кто, по-твоему, может ее обидеть? - спросил он. - Мы просто поговорили. Затем я зашел к Джонатану и велел ему сбегать за Ригби. Разве мальчишка не встретился тебе по пути?
- Я вообще не знаю никакого Джонатана. И мне никто не встретился.
Слейд поднял на нее свои темные глаза и чуть прищурился.
- Значит, он спустился вниз раньше, чем ты надумала притащиться сюда со своей чертовой игрушкой. - Он кивнул на пистолет. - Немедленно убери его в карман. А лучше отдай мне. - Поскольку Ханна не шелохнулась и даже не опустила пистолет, голос Слейда стал угрожающим: - Значит, ты по-прежнему не доверяешь мне, так? Что ж, теперь я убедился. Если ты могла подумать обо мне так плохо… - Во взгляде его появилось презрение, и у Ханны внутри все сжалось.
Девушка почувствовала, каким невыносимо тяжелым стал пистолет в ее руке. Она растерянно обвела комнату взглядом. Оливия, хотя заплаканная и испуганная, явно не пострадала. Дадли смотрел на нее с сочувствием и легким неодобрением. Уж он бы точно не допустил насилия над беззащитной служанкой!
Руки Ханны задрожали. Она снова встретилась взглядом со Слейдом, опуская пистолет, но поняла, что приняла решение слишком поздно: муж демонстративно отвернулся. Он откинулся на спинку кресла и сплел руки на груди.
- Ты сама вырыла себе могилу, Ханна, - бесцветным голосом бросил он.
- Что? Прости, но я не… - залепетала девушка.
- Глупая курица! - с досадой произнес Слейд. - Что, по твоему мнению, я мог сделать с Оливией?
- Ты сказал, что убьешь ее, вот я и подумала, что ее жизнь в опасности, - пыталась оправдаться Ханна.
Оливия вздрогнула и снова заревела.
- Да помолчи ты! - раздраженно приказал Слейд. - Никто не собирался тебя убивать. - Рыдания тотчас прекратились, сменившись шмыганьем. - Значит, ты всерьез полагала, что я могу убить беззащитную девчонку? Да, порой я бываю груб и прямолинеен, а после твоего признания хотел придушить Оливию голыми руками, но это совсем не значит, что я действительно придушил бы ее! А, поднявшись на третий этаж, я вообще растерял остатки гнева и обрел возможность рассуждать трезво. - Слейд с издевкой кивнул на пистолет в руке Ханны. - Вижу, с тобой того же не произошло.
Ханна смутилась. Ей стало стыдно, что она не доверяла Слейду. Разве он не доказал своими поступками, что способен на великодушие и щедрость? Как она могла уверить себя в том, что он поступит с Оливией беспощадно, словно перед ним Сайрус или Пейшенс Уилтон-Хьюмс? Тем более прежде чем не попытается для начала разобраться в ситуации? Какая чудовищная, нелепая ошибка с ее стороны!
Ну вот, теперь Слейд смотрит на нее с обидой и неприязнью. И что ей сделать, чтобы исправить свой промах?
Оливия икнула. В тишине звук прозвучал так громко, что все повернулись к ней. Горничная смутилась и шмыгнула носом.
- Что скажешь, Дадли? - спросил Слейд.
- Да все, что угодно, лишь бы твоя жена меня не пристрелила, - покосился здоровяк на Ханну.
- Она целится лишь в тех, кто встает на мою сторону, - пояснил Слейд, и Ханна покраснела от стыда.
- Тогда я перехожу на сторону твоих врагов, - закивал головой Дадли. - Кого из врагов посоветуешь?
- Хотя бы мою жену, - процедил Слейд и бросил на Ханну взгляд, который напоминал холодный прицел пистолета. - Как видишь, она готова убить меня без суда и следствия.
- Нет, мисс, не убивайте мистера Гаррета! - вдруг воскликнула Оливия, подскакивая на кровати. - Мистер Уилтон-Хьюмс ужасно со мной обошелся. Он угрожал мне расправой с моей матерью и с Колет, моей дочерью! А ваш муж обещал мне поддержку и защиту. Умоляю, не убивайте его! Он хороший и благородный человек!
Ханна с изумлением смотрела на горничную. Она издала вздох облегчения от мысли, что Оливию соблазнили вовсе не деньгами. И только потом сообразила, кто такая Колет.
- Так у тебя есть дочь? - спросила она.
Горничная поникла и уныло кивнула. Ханна торопливо убрала пистолет в карман и присела на краешек кровати Оливии.
- Но ведь ты такая молоденькая. Ты сама еще ребенок!
- В прошлом месяце мне исполнилось шестнадцать, - пробормотала Оливия и подняла на Ханну умоляющие глаза. - Не дайте им причинить вред моей малышке!
- Разумеется, милая, разумеется. О, проклятые родственнички! - Ханна сжала кулаки, затем порывисто обняла Оливию. - А как получилось, что ты стала матерью в таком юном возрасте?
Подбородок горничной задрожал, на ресницах вновь повисли слезы.
- Отец Колет был моряк. Его звали Джек. Я думала, он любит меня и готов на мне жениться. Мисс, он говорил такие слова! - Слезы заструились по щекам. - Когда он узнал, что я беременна, он тотчас охладел ко мне. Оказалось, что Джек давно женат, а я совсем ему не нужна. Он ушел в море, и больше я его не видела.
- Так ты растишь Колет одна? Только ты и твоя мать?
- Мой отец умер много лет назад, а других родных у меня не осталось. А у несчастной матери уже давно болят ноги, и она еле ходит.
- Еле ходит? Но как же она справляется с ребенком, пока тебя нет? - ужаснулась Ханна.
- Ей тяжело, - призналась Оливия. - Я постоянно беспокоюсь. Мне кажется, что однажды может случиться непоправимое, а меня не будет рядом.
Ханна потрясенно посмотрела на Слейда. Тот окинул ее и Оливию мрачным взглядом и отвернулся, упрямо выпятив подбородок. Однако Ханна, возмущенная несправедливостью судьбы, не смутилась.
- Слейд! - попыталась она привлечь внимание мужа. - Что нам делать с такими ужасными людьми?
- Я сам все решу, - небрежно бросил Слейд, не оборачиваясь.
От его тона Ханне стало тоскливо. Он словно удалялся от нее с каждой минутой, и его отношение к ней казалось страшной несправедливостью.
Господи, ну почему она не доверяла ему? Она заслужила его холодность! Какой нелепый просчет!
- Сколько твоей дочери? - спросила она Оливию.
- Девять месяцев, мисс.
- Уже девять? - Ханна вытаращилась сначала на горничную, затем на мужчин. - Да вы хотя бы представляете, как рано она забеременела?
Слейд молча покачал головой. Дадли же, казалось, всерьез призадумался над вопросом.
- Ну-ка, подсчитаем, - пробормотал он. - Девять месяцев от рождения да еще девять в чреве матери… э-э… получается восемнадцать, то бишь полтора года. - Он почесал рыжую голову. - Выходит, малышка забеременела…
- Эй! - оборвал его расчеты Слейд и отвесил другу оплеуху. - Тебя не просили подсчитывать! Что ты копаешься в числах?
Дадли насупился и замолчал, обиженно взглянув на Слейда, а затем на Ханну.
- Вычислять не требовалось? - спросил он. - Ну, тогда прошу извинить мою бестактность. - Великан чуть заметно поклонился Оливии, затем нагнулся к уху Слейда и громко зашептал: - Она забеременела в четырнадцать с половиной. И возможно, до того уже была не… э…
Оливия ахнула и опустила глаза. Слейд отвесил Дадли очередную оплеуху.
- Да помолчи ты, болван!
- Мужчины редко бывают наделены чувством такта, - заметила Ханна, гладя горничную по волосам. - Они с такой легкостью могут обидеть несчастную женщину, и большинство из них даже не заметят нанесенного ущерба.
- Так поступают не только мужчины, - хмыкнул Слейд, и Ханна пристыжено замолчала.
Дадли вновь глубоко задумался.
- То есть, мисс Ханна, вы хотите сказать, что мы, мужчины, крайне толстокожие существа? И что наши мелкие проступки ранят вас, женщин, куда сильнее, чем мы можем представить? - Он почесал затылок. - Гаррет, а ведь, возможно, она права. Ты знал такое о нас? Знал? А почему же не поделился своим знанием со мной?
Слейд усмехнулся и махнул рукой.
- Замолчи, Эймс. Слушая тебя, я начинаю жалеть твою несчастную мать.
- Мою мать? - Дадли обернулся к Ханне. - Как вы полагаете, Ханна, мужчины часто обижают своих матерей?
Оливия криво улыбнулась. Ханна покачала головой и тоже улыбнулась:
- Дадли, мать дает жизнь своему ребенку. Разве тебе этого мало для уважения и любви?
- Дает жизнь, ха, хорошее определение! - воскликнул Дадли отчего-то очень радостно. Слейд смотрел на него во все глаза, силясь понять, валяет ли друг дурака или тема всерьез его задела. - Интересно, сколько я весил, когда родился? - продолжал Дадли. - При моем нынешнем весе я мог быть весьма крупным ребенком. Что, если, производя меня на свет, моя мать страдала?
Все молчали, ошеломленные. Ханна переглянулась с Оливией и Слейдом.
- Пожалуй, стоит попросить у матери прощения за все те неприятности, которые я ей доставил, - подвел итог Дадли. У Слейда раскрылся рот. - Прошу меня извинить, друзья, я принял решение и должен откланяться. Слейд буквально взвился.
- Ты хорошо подумал, приятель? - дернул он Дадли за рукав. - Неуклюжие извинения могут свести твою несчастную мать в могилу. Она заподозрит в твоих словах жестокую шутку.
- Вот! - назидательно воздел палец к потолку Дадли. - Вот! Ты абсолютно прав, мой друг. Моя бедная мать не ждет от меня ничего хорошего. Я должен все изменить. - Он заходил по комнате, заложив руки за спину. - Для начала я попрошу прощения за свои выходки. А потом… потом я нанесу визит мисс Уоннмейкер. Мать часто умоляла меня обратить внимание на эту девицу. А ведь малышка недурна собой и так ест меня глазами! - Дадли самодовольно ухмыльнулся. - Что, если мне жениться, а, Слейд? Последовать твоему примеру? Статус женатого мужчины откроет для меня двери в сенат. - Он горделиво взглянул на друга. - Сенатор Дадли Эймс собственной персоной. Недурная мысль, да?
Слейд в ужасе взглянул на Ханну. Не успел он ничего ответить, как рыжий здоровяк степенно покинул комнату и зашагал по коридору.
Несколько минут стояла напряженная тишина.
- Что ж, Ханна, - наконец заявил Слейд, - можешь собой гордиться.
- С какой стати?
- Ты только что, в течение каких-то пяти минут, наставила Дадли на путь истинный. Ты сделала то, что долгие годы безуспешно пыталась сделать его мать. Теперь ей остается поставить за тебя свечку и молиться каждый день за твое здравие. - Слейд раздраженно дернул плечом. - Но не жди признательности и от меня. Я только что потерял доброго друга. Еще неизвестно, что за супруг и любящий сын из него получится, но что касается места в сенате, я уже предвижу реакцию горожан. Узнав, благодаря кому прозрел Эймс, они попросту линчуют тебя на рассвете после выборов.
- Почему? - непонимающе спросила Ханна. Слейд окинул ее мрачным взглядом.
- Когда нам с Дадли исполнилось по двенадцать лет, мы пытались наловить певчих птиц. Дадли лазал по деревьям с солонкой в руке и старался насыпать птицам соли на хвост. Однажды я пошутил, что после данных процедур птица не сможет летать и поймать ее будет проще простого. - Он усмехнулся. - Самое забавное, что Дадли до сих пор верит в такую чушь. И этот человек может запросто стать сенатором!
Оливия схватила Ханну за руку:
- Не бойтесь, мисс, я укрою вас от гнева горожан!
* * *
Прошло три дня. С тех пор Ханна не раз вспоминала слова Оливии. Ей хотелось укрыться где-нибудь в безопасности, подальше от холодного, непроницаемого взгляда мужа.
Она открыла дверь его спальни. Пальцы нервно комкали кисти шали, подбородок едва не дрожал, и тонкое перышко, свисавшее со шляпки на лицо, чуть заметно трепетало.
Слейд торопливо надел шляпу, даже не оборачиваясь к жене. В последние дни он не приближался к Ханне, обходя ее, словно зачумленную. Ее недоверие ранило и оттолкнуло его, и Ханна тщетно пыталась пробиться через стену, которую Слейд воздвиг между ними. Постепенно чувство вины сменилось грустью, а затем и глухим отчаянием.
Теперь она стояла в дверном проеме, сжимая в руках сумочку и не решаясь окликнуть мужа. В коридоре позади нее слышались голоса Ригби и еще пары слуг - они переносили ее вещи в экипаж. Ханна беззвучно вздохнула и с мольбой уставилась в спину Слейду, но стоило тому обернуться, ее лицо стало таким же непроницаемым и холодным, как у него.
Слейд направился к выходу, приостановился, пропуская вперед жену. Он взглянул на нее коротко, словно она служанка, впавшая в немилость.
- Ты готова?
«Прошу тебя, Слейд, прости меня! Я не доверяла тебе, но ты уже вполне наказал меня за глупость. Не отсылай меня прочь, умоляю!»
Ханна упрямо вздернула подбородок.
- Я ждала все три дня.
- Не сомневаюсь. - Слейд смерил ее взглядом. Его губы сжались в одну узкую злую линию, тонкие ноздри упрямо раздувались. Ханна ответила таким же вызывающим взглядом, наслаждаясь одним видом любимых черт. - Ты со всеми попрощалась?
- Не стоит напоминать мне о хороших манерах, сэр. Я простилась с каждым. - Ей вновь вспомнились растерянные лица прислуги, боль в глазах Изабель. Всех потрясла новость о ее отъезде в особняк Слейда.
- Значит, ты ничего не забыла, - кивнул Слейд. Его губы зло изогнулись. - Что ж, тем лучше.
«Я люблю тебя. Я так люблю тебя! Неужели мы так глупо расстанемся?»
- Думаю, можно ехать.
Слейд медленно кивнул. Некоторое время он изучал ее, словно диковинную игрушку, и в этот момент Ханне хотелось броситься ему на грудь, шептать, захлебываясь, заветные слова, умолять простить. И только гордость Лолесов не давала ей переступить через себя. Разве мало она унижалась последние дни? Разве мало натыкалась на стену его равнодушия?
У Ханны шумело в голове, и когда Слейд заговорил, она услышала его как сквозь слой ваты.
- Ты хотела в одиночку разобраться во всем, с того дня как приехала в Бостон. Что ж, теперь у тебя будет такой шанс. Я лишь мешал тебе и связывал по рукам и ногам, если я правильно истолковал твои слова. Ты так и не научилась доверять мне, хотя моей единственной целью стала твоя безопасность. Теперь ты останешься сама по себе, без моего навязчивого внимания. Ты сможешь пойти по тому пути, который я мешал тебе выбрать.
- Тебе ли решать, что для меня лучше? - не выдержала Ханна. - Слейд Гаррет, напыщенность твоих слов неуместна. В тебе говорит обида, а не правота. Выходит, ты совсем меня не знаешь. Если бы ты разобрался во мне, то понял бы, что никто, ни один человек на свете не может связать меня по рукам и ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43