Пройдя в комнату, он остановился перед бароном и посмотрел на своего обидчика.
Люсьен должен был бы испытывать что-то вроде удовлетворения или, по крайней мере, утоления постоянно душившей его ярости. Но, глядя на то, что осталось от лорда Чезвика, он не ощущал ничего подобного. Было лишь несколько тревожившее Люсьена чувство жалости.
Ему хотелось сказать что-нибудь. Усугубить предстоящее одиночество барона соответствующим моменту драматическим высказыванием, оскорбительным для барона. Однако он так и не смог ничего придумать и, отвесив в конце концов насмешливый поклон, покинул комнату.
Его ждали Лондон и невеста.
Глава 10
После тягот трехдневного путешествия в экипаже с четырехлетним ребенком чистота и благожелательная атмосфера гостиницы «Дакуорт Инн» показались Эвелин раем. В выделенной им с Хлоей небольшой комнате она смыла с лица дорожную пыль. Было слышно, как в соседней комнате двигался Люсьен. Его непривычная близость нервировала Эвелин. Ее сердце успокоилось только тогда, когда она услышала звук закрывшейся двери и шаги спускавшегося в холл Люсьена.
Он делал все, чтобы сблизиться с Хлоей, и девочка понемногу привыкала к нему. Неоднократно во время поездки Эвелин умиляли частые взгляды Люсьена, украдкой брошенные на Хлою. Его глаза лучились удивлением и восторгом, казалось, он никак не мог поверить в то, что приходится отцом такой восхитительной девочке. На одном из перегонов Хлоя сидела рядом с ним. Утомившись, она свернулась на сиденье калачиком, положив головку на колени отца. Эвелин сама готова была вздремнуть, но не могла отвести взгляд от Люсьена, который уже поднял было руку, чтобы погладить головку дочери, но остановился и убрал руку. Нерешительность была написана на его лице.
Эвелин невольно тронуло его очевидное проявление заботы по отношению к дочери. Что ни говори, Хлое нужен отец, и тот факт, что Люсьен старался соответствовать этой роли, несколько приглушал ее чувство обиды.
Но она никогда не простит Люсьену, что он вынудил ее оставить отца.
Хлоя села в постели и заразительно зевнула.
– Устала, малышка? – спросила Эвелин, вытирая руки полотенцем.
– Я хочу есть, – сказала Хлоя и снова зевнула.
Бедная девочка. Несмотря на то, что Люсьен не гнал лошадей, стараясь выдерживать неторопливый ритм движения, не привыкшая к путешествиям Хлоя сейчас, несомненно, нуждалась в горячей пище и теплой постели. Как будто в ответ на эти мысли, послышался стук в дверь, и в комнату вошла молодая женщина с подносом.
– Добрый вечер, мисс, – поздоровалась девушка. – Меня зовут Джен. Мой отец – владелец гостиницы. Мистер Дюферон прислал меня с едой для малышки.
– Большое спасибо, – поблагодарила Эвелин и потянулась за подносом.
Девушка с веселой улыбкой отстранила поднос.
– О нет, мисс. Мистер Дюферон сказал, что я должна проследить за тем, чтобы маленькая мисс поела, пока вы будете обедать с ним в отдельном кабинете.
– Он так сказал? – спросила Эвелин.
– О да, мисс. Не беспокойтесь о малышке. У меня три младшие сестренки, и я умею ладить с детьми. Я просто прослежу, чтобы малышка все съела, и тут же уложу ее в постель. Я даже спою ей колыбельную, как своим сестрам.
Несмотря на все треволнения, Эвелин улыбнулась.
– Думаю, ей это понравится. А зовут ее – Хлоя.
Эвелин отступила в сторону и пропустила дочь хозяина гостиницы в комнату. Джен и впрямь оказалась довольно умелой в обращении с детьми, и вскоре уже Хлоя ела свой суп.
– Идите, мисс, – сказала Джен, кивая в сторону двери. – Обедайте спокойно, не тревожьтесь о мисс Хлое. Я быстро накормлю ее и уложу в постель.
– Прекрасно. – Эвелин всего на миг задержалась в дверях, затем последовала вниз, прислушиваясь к приглушенному расстоянием смеху Хлои.
У Эвелин сводило живот от волнения, когда она пыталась определить, где находится нужный ей отдельный кабинет. В течение последних трех дней Хлоя неизменно находилась рядом, невольно выступая в роли бдительной дуэньи, не позволявшей им с Люсьеном оставаться наедине. А сейчас Люсьен ждал ее в отдельном кабинете, и Эвелин трепетала, как дебютантка на первом балу.
Недовольная собой, она попыталась унять волнение. Если ей удавалось справляться с ним пять лет назад, в течение тех невероятных трех ночей, она тем более сможет с ним справиться сейчас. Она уже не та зеленая девчонка, а этот мужчина как-никак собирается жениться на ней. И все же, несмотря на то, что между ними было, каким трудным казалось Эвелин даже просто разделить с ним трапезу!
Она открыла дверь и, не давая себе времени передумать, шагнула в комнату. Люсьен стоял, глядя на огонь, но как только Эвелин вошла, повернулся к ней.
На мгновение она словно вернулась в ту первую, совместно проведенную ночь. Как и тогда, Люсьен был одет во все черное, что еще больше подчеркивало его немалый рост и смуглую кожу. В мерцающем отсвете огня резко выделялись его рельефный нос и густые брови. Рот казался мягким и чувственным, и Эвелин на какое-то мгновение вспомнила, что он проделывал с ней этим ртом.
Шрам на виске и длинные волосы придавали его облику опасную эротичность.
– Как там Хлоя? – спросил Люсьен после секундного молчания, и Эвелин вдруг осознала, что откровенно разглядывает его.
– Она обедает. С ней дочь хозяина гостиницы.
– Хорошо. – Люсьен указал на стол, накрытый на две персоны. – Пожалуйста, устраивайся поудобнее. Я заказал жареную утку, здесь это фирменное блюдо.
– Звучит очень заманчиво. – Их разговор выглядел таким благопристойным, однако когда Эвелин подошла к столу, а Люсьен не тронулся с места, она поняла, что в данной ситуации нет ничего благопристойного. Воздух наэлектризовался до такой степени, что, казалось, не хватало только треска разрядов.
Люсьен все же отодвинул для нее стул. Эвелин робко села, обеспокоенная его близостью. Затем она почувствовала аромат его одеколона. Эвелин прикрыла глаза, потому что ее тело предательски отозвалось на такой знакомый запах сандалового дерева. Сколько раз напоминал он ей о нем, об их близости! Не один раз в парфюмерном магазине Эвелин украдкой нюхала флакончик с этим ароматом, а затем быстро ставила его на место, чувствуя себя почти преступницей.
А разве это не так? Несмотря на то, как Люсьен обошелся с ней, тело Эвелин все еще хранило память о его ласках.
Люсьен отошел и потянулся за стоявшей на столе бутылкой.
– Вина? – предложил он.
Эвелин покачала головой. Менее всего ей сейчас хотелось обострять свои чувства. Ее сердце уже стучало так, что она боялась, как бы этого не услышал Люсьен.
Он пожал плечами и налил себе, затем поднял бокал, покрутил его в руке и поднес к губам. Сделав глоток, Люсьен облизнул губы и поставил бокал на стол. Его руки выглядели особенно сильными рядом с хрупким стеклом.
Эвелин старалась отвлечься от воспоминаний о том, как эти руки ласкали ее тело.
– Я хотел поговорить с тобой, – сказал он. – Завтра мы будем в Лондоне. И завтра же утром до отъезда отсюда мы поженимся.
Эвелин отвела взгляд от его рук.
– Так скоро?
– Я получил специальное разрешение.
Его практичные слова помогли Эвелин унять предательскую дрожь в теле. Она удивленно посмотрела на него.
– Быстро управился.
Люсьен пожал плечами.
–Я обладаю средствами и влиянием. Все можно сделать – стоит лишь предложить определенную сумму денег.
Эвелин неодобрительно фыркнула:
– Думаю, ты действительно веришь в это.
– Так было всегда. – Люсьен вложил в улыбку изрядную толику обаяния. – И ты, став моей женой, сама убедишься в этом.
– Сомневаюсь. – Теперь Эвелин жалела, что отказалась от вина, и ей было нечем занять руки. – Не все можно купить за деньги, и мне жаль, что ты думаешь иначе.
– Не стоит меня жалеть. – Люсьен снова покрутил в руке бокал. – Несмотря на все, что произошло со мной, я вернулся в Англию более богатым, чем был прежде.
– Холодный расчет.
– Значит, ты находишь меня холодным?
Мягкость его тона вызвала озноб у нее в позвоночнике. Тем не менее, Эвелин бесстрастно взглянула на Люсьена.
– По-моему, ты опустошен, и это грустно.
– Возможно, мне нужна жена, которая согрела бы меня. – Люсьен обаятельно улыбнулся, и этого оказалось достаточно, чтобы внизу ее живота появилось томящее ощущение расслабленности. – Мы ведь собираемся пожениться, Эвелин, и меня не радует перспектива пусть и учтивых, но неискренних отношений. У нас с тобой есть ребенок, и я бы хотел, чтобы у нас была настоящая семья.
Показалось ли ей это или действительно в его голосе прозвучали тоскливые нотки?
– Однако, – вставила она, – своими недавними действиями ты не очень-то старался внушить любовь к себе.
– Я отдаю себе отчет в этом, но постарайся понять меня.
– Так же, как и ты мог бы понять меня. Люсьен засмеялся.
– Ты всегда споришь со мной, Эвелин. Это одна из черт, которая мне в тебе нравится.
– Твои поступки вынуждают меня спорить с тобой, – заметила она, взмахнув ресницами.
– Понимаю, я заслужил это, – со вздохом произнес Люсьен. – Но я ничего не могу изменить. Твой отец должен заплатить за то, что сделал, и это то наказание, с которым нам с тобой придется мириться. Скажи спасибо, что я оставил его в собственном доме. Первым моим побуждением было определить его в сумасшедший дом, но я не хочу, чтобы моя жена возненавидела меня. Здесь я пошел на компромисс.
– Боже мой! – Эвелин приложила руку к громко стучавшему сердцу, болезненно переживая ожидавшую отца участь. – Ты прав, я бы возненавидела тебя.
Люсьен поставил бокал, приблизился к Эвелин и погладил ее плечи.
– Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня, Эвелин. Помнишь, как хорошо нам было вместе?
Люсьен провел пальцами по ее ключице, и тело Эвелин встрепенулось, будто в ответ на прикосновение хозяина.
– Я помню.
– Я никогда не забывал тебя. – Люсьен нежно погладил ее затылок, затем провел пальцами вниз по позвоночнику. – Даже пребывая в аду, я думал о тебе, вспоминал о проведенном с тобой времени. – Он наклонился и коснулся губами ее чувствительной шеи, чем вызвал ее взволнованный вздох. – Я не хотел, чтобы ты уходила от меня, – прошептал он.
Эвелин до боли стиснула кулачки.
– Тогда зачем же... Зачем ты прислал то письмо?
– Я не делал этого. – Взяв ее за подбородок, Люсьен повернул Эвелин к себе. – Клянусь, я не делал этого. Если бы я знал, что у тебя будет ребенок, то немедленно приехал бы к тебе.
Эвелин закрыла глаза, чтобы не видеть выражения мольбы на его лице. Господи, ей так хотелось бы верить ему, но она разучилась доверять красивым словам. Люсьен сделал для этого все возможное.
– Если не ты, то кто мог мне написать?
– Не знаю. Но совершенно очевидно, что какие-то силы хотели разлучить нас. Письмо, мое похищение. Возможно, я прав, и все организовал твой отец. Я не знаю никого другого, у кого был бы мотив отомстить мне таким образом.
Эвелин негодующе замотала головой и оттолкнула руку, которой Люсьен продолжал ласкать ее.
– Я знаю почерк моего отца. Это не он. Но Бог с ним, с письмом. Ты ведь дал мне уйти после того, как мы провели вместе три ночи. Почему ты поступил так, если хотел, чтобы я осталась?
– У нас была сделка, – резко ответил он.
– Была, – покорно согласилась она.
Люсьен погладил ее по плечу.
– Неужели ты не вспоминала о нас, хотя бы изредка?
– Вспоминала, – вздохнула Эвелин. – Как я могла не вспоминать?
– Как ты могла не вспоминать? – эхом отозвался Люсьен. Он взял ее за руку и помог подняться со стула. – Ты носила здесь моего ребенка. – Он положил руку на ее живот. – Я хочу видеть тебя в положении. Хочу, чтобы ты родила мне еще детей.
Эвелин с трудом проглотила подкативший к горлу ком. Она тщетно пыталась возродить в себе гнев – тело ее таяло от прикосновений Люсьена.
– Я уже говорила, Люсьен, что это замужество будет только называться так. Я не лягу в постель с человеком, которому не доверяю.
Его брови взметнулись вверх.
– Ты можешь доверять мне, Эвелин.
Она ответила ему скептическим взглядом.
– Неужели ты и вправду думаешь, что, став мужем и женой, мы сможем спать в разных постелях? – Люсьен взял руку Эвелин и прижал к своей напрягшейся плоти. – Вот что происходит на самом деле, дорогая. Вот что ты со мной делаешь. А это... – Он потрогал пальцами ее соски и не смог сдержать торжествующей улыбки, заметив, что они моментально отвердели. – Это то, что я делаю с тобой.
– Это только сексуальное влечение, – резюмировала Эвелин, отстраняясь. Ее пальцы все еще подрагивали от интимного прикосновения, и она сжала их в кулак. – Никакой любви. Никакого уважения. Одна только животная страсть, и больше ничего.
– Ты не хочешь иметь еще детей?
Эвелин закрыла глаза, превозмогая волну охватившего ее желания. Как этот мужчина может знать те точные слова, которые наиболее сильно влияют на нее?
– Я бы охотно нарожала еще детей, но ты заставил меня выбирать между отцом и дочерью, и я не могу и не стану вести себя, как подобает жене.
– Ты должна признать, что все свидетельствует...
– У тебя нет иных свидетельств, кроме замечания какого-то бандита, – перебила она Люсьена. – Тебе следовало бы подумать хотя бы о том, что для организации такого продуманного похищения влиятельного человека, подобного тебе, нужны деньги. А у моего отца не было денег. Как он мог организовать такое мероприятие, если у нас едва хватало на еду? А тем более в Лондоне. Отец уже много лет не выезжал из Корнуолла.
– Возможно, у него был напарник, – поджав губы, парировал Люсьен.
Эвелин горько засмеялась:
– О да, конечно. Кто еще ненавидел тебя настолько, чтобы проделать такое с тобой? Может, тебе следует поискать этого «напарника» в собственной семье?
– Может быть, и следует.
– Так сделай это. – Задрав подбородок, Эвелин с достоинством встретила его взгляд. – Оставь свои сладкие речи и попытки обольстить меня. Ради Хлои я выйду за тебя замуж. Я буду носить твое имя, заниматься твоим хозяйством. Но только это, и ничего более.
Люсьен немного помолчал, затем усмехнулся:
– Ну что же. Признаюсь, я надеялся на традиционную брачную ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35