Переврат затрясся.
– Думаешь, ты такой мудрый, такой благородный, – прошипел он, – а я дурак, перешедший на сторону победителя, выигравший бессмертие? Пусть ваш разлюбезный бог сколько угодно морочит вам головы, а я тебе скажу, что мой лорд ценит меня, а Тьма ценит его, и они оба за меня отомстят!
– Пожиратель Миров не ценит того, что уже нельзя использовать, а твой хозяин, подозреваем, тоже будет счастлив увидеть твой конец. Посмотри на себя, Мразаль.
Гигантский кот широко раскрыл светящиеся глаза. В их глубине переврат увидел себя и передернулся от отвращения.
– Таким, как вы, зеркала больше не нужны, не так ли? Мы помним, когда было по-другому, но это было много тысячелетий назад. Говоришь, ты тогда получил бессмертие. Госпожа забрала многие души, чтобы Геридон из Норфа оставался молод; но ты заработал «бессмертие», связавшись с самыми грязными тенями, которые приползли в дальнюю комнату Дома Мастера через пороги сотен павших миров. Теперь ты тянешься к ним обратно, когда к этому вынуждают серьезные раны. И обновляешься в их руках. Но они изменяют тебя, Мразаль, калечат тело и душу, с каждым разом все больше. Скоро ты будешь ползать на брюхе, как слизняк, потому что кости твои размягчатся. И это цена бессмертия? Будет намного милосерднее предать тебя этому огню, даровать быструю смерть.
Переврат заскулил и попытался отодвинуться, но аррин-кен не глядя пригвоздил его к земле тяжелой лапой.
– Да, но разве мы расположены быть милосердными? Нет, думаем, нет. Прощай, Мразаль. И живи долго.
С этими словами громадный зверь поднялся во весь рост. Как кот, играющий с пойманной мышью, подхватил он переврата, подбросил в воздух – и тот полетел прямиком в ледяную расселину. Крик Мразаля все удалялся, пока резко не оборвался. Потом гигантский кот повернулся к пламени и негромким голосом, сотканным из множества голосов, произнес одно только слово. Огонь увял. И буря вокруг утихла, ночное небо мерцало тысячами разбросанных по нему звезд, и полная луна выставила краешек из-за плеча горы Тимор, озаряя раскинувшиеся внизу скалы, играя в струях водопадов. Здесь и там над остывающими камнями со свистом поднимался пар. Аррин-кен обернулся к Джейм:
– А теперь, как сказал наш друг: «Ты вернулась, Джеймсиль».
Джейм попыталась говорить, но из груди ее вырвался лишь хрип.
– Думай, дитя, – раздался в ее мозгу холодный, глубокий голос. Сейчас он говорил один.
Поверх него, но не сливаясь с ним, тек мерный гул других голосов, которые, как внезапно поняла Джейм, принадлежали другим аррин-кенам, скрывающимся в своих одиноких убежищах. Один сопровождался шорохом листвы, другой – звоном горного ручья, в третий вплетался грохот морского прибоя. И все они говорили о ней.
– М-мы уже встречались однажды в холмах Тай-Тестигона, – безмолвно обратилась она к огромному зверю. – Ты учил Жура охотиться… И, кажется, не питал ко мне вражды. Но сейчас я почему-то не чувствую себя спасенной.
– Возможно. К тому же, видишь ли, я тогда не знал твоего имени.
– Я не… – начала она, но остановилась, закашлявшись. – Я не Джеймсиль, Плетущая Мечты. Это мое несчастье – то, что меня назвали так же, как и ее, но наверняка не моя вина.
– И это может быть. Итак, ты не Госпожа, но у тебя то, что принадлежит Мастеру, – или то, на что он предъявляет права, – так же, как на Костяной Нож и Плащ из Гадючьих Кож, которые он забрал с собой за Темный Порог, когда рушился старый мир. И вот Книга здесь. Ты бежала из Мрака?
Джейм взглянула вверх, на него:
– Я была за Барьером, да, но я не из Тьмы. Милостивые Трое, неужели ты не можешь отличить?
– Это не так просто. Темные чары не только коснулись тебя. Ты украла Книгу?
Вопрос застал Джейм врасплох. Естественно, Мастер не мог отдать ей Книгу. И она подозревала, что Геридон убил всех обитателей ее старого замка, вернувшись в этот мир в поисках их обеих. Иштаром, жрецом их бога в Тай-Тестигоне, ей было дано разрешение сделаться учеником вора, с условием, что она ничего не будет воровать у своих. Ее честь зависела от этого. Но неужели она уже лишилась ее, украв вещь Мастера? Прошлое было сокрыто в недосягаемой пучине, куда попадал лишь случайный луч света. Что она делала за Темным Порогом и что там делали с ней?
Луна скользнула за перевал. Тени от пиков Хмари потянулись к тому, что было когда-то заснеженной поляной. Аррин-кен сидел неподвижно, уставившись на Джейм немигающими светящимися глазами, голова его на три фута возвышалась над ней. Контуры его тела размылись в сумерках, опустившихся на землю с заходом луны, но девушка чувствовала его присутствие – гигантская непоколебимая глыба в ночи.
«Я на суде, – подумала она и содрогнулась нежданно, – и это – мой судья».
Да, она наверняка украла Книгу, но принадлежит ли еще Мастер к ее народу, народу Троих? Если так, то он все еще полноправный владыка Кенцирата. Но аррин-кен лишил его этого титула и передал его младшему сводному брату Геридона, Глендару, который и возглавил отступление в Ратиллен. Значит, Геридон из Норфа признан предателем и лишен всяких прав, таким образом, она не похищала Книгу, а лишь вернула ее.
– Согласен.
Одно лишь немое слово – но оно вывело Джейм из себя. Аррин-кен читал ее мысли так легко, словно она выкрикнула их вслух. И без того натянутые нервы не выдержали.
– Если ты уже все знал, зачем спрашивал? Проклятие, прекрати играть в эти игры!
Ответом ей был легкий прохладный ветерок удивления.
– Ах, нет. Я могу дразнить, но я и проверяю. Не знающим Закон делается скидка. Но ты не невежда, значит, должна держать ответ.
Трое!
– За что?
– Возможно, за все.
Внезапно Джейм ощутила, как чужой разум проникает в мозг. И хотя она пыталась защититься, постороннее присутствие распространилось в ее сознании. Мягко перебирая бархатными лапами, нечто разворачивало перед Джейм картины прошлого.
Она танцует в «Рес-аб-Тирре». Карьера плясуньи Абтирр началась, когда соперник-трактирщик подослал громил разнести гостиницу, которая стала для нее домом. Чтобы выиграть время, Клепетти упросила ее станцевать для толпы. Она нехотя согласилась, не уверенная даже, что знает, куда ставить ноги. Но она смогла. Где она научилась этому странному, завораживающему танцу, поглощающему тех, кто видит его? Что он делал с ними? А с ней? Это иногда беспокоило ее, но не сейчас, когда она танцует. Сейчас есть только ликование и растущий голод.
Она стоит в храме своего бога. Одержимый, сошедший с ума жрец бормочет невразумительные пророчества, а из внешних коридоров в зал рвется безумная, неконтролируемая сила. Надо танцевать, чтобы усмирить ее, или они все умрут здесь, и она танцует.
Она стоит на коленях в снегах Хмари, держа перед собой раскрытую Книгу, и произносит: «Гори».
– Нет! – вскрикнула Джейм и диким рывком освободила сознание и память. Она опять оказалась в настоящем.
Безжалостный, безмолвный голос аррин-кена, сплетенный из хруста ветвей на морозе, звуков моря, пустыни и леса, пронесся над ней.
– Дитя, ты исказила Великий Танец, как это сделала твоя предшественница. Ты незаконно лишила жреца власти и злоупотребила Рунами. Мы заключаем, что ты – создание Тьмы, если не по крови, то по воспитанию. Намерения у тебя были добрые, но ты вела себя безрассудно, на грани безумия, ты обладаешь силой, она зарождается в тебе, но ты не можешь ее контролировать. Три дня назад ты чуть не уничтожила город. Так можем ли мы отпустить такую, как ты, к нашему несчастному, измученному народу? Отвечай, дитя.
Джейм смотрела на огромную кошку. Она должна сказать хоть что-нибудь – да или нет, – но ее разум пуст.
Тут сзади что-то послышалось. Из трещины показалась рука, шарящая вокруг в поисках опоры. Прежде чем появилась другая, так и не выпустившая обоюдоострой секиры, Джейм уже была рядом, крепко вцепившись в рукав Марка.
– Прости, что задержался, – смущенно сказал он, подтягиваясь. – Я слышал, как ты кричала, но приземлился на такой малюсенький уступ, да еще такой жесткий, что и вздохнуть не мог, не то что отозваться. Потом начался огненный дождь. Потом на меня свалился вирсан – ну, мне кажется, что это был он. Но что происходит здесь?
– Гости, – выдавила Джейм, показывая на молчащего гигантского кота.
Марк оглядел аррин-кена с благоговением. Как и большинство кенциров, он прежде ни одного не видел.
– Мой лорд, я ваш слуга, – произнес он условную формулу. – Значит, все в конце концов устроилось хорошо.
– Не совсем, – сказала Джейм, борясь со словами. – Думаю… вот он… хочет меня убить.
– Убить? Почему?
– Потому… что я – это я.
Великан-кендар был сбит с толку. Однако хоть он и не понял, что же она имеет в виду, но не переспросил. Вместо этого он будто невзначай приподнял свое оружие.
– Лорд он или нет, я не посмотрю и ничего такого не допущу.
Джейм ужаснулась. Может быть, зимней ночью и приятно сидеть у камина, споря, одолеет ли человек весом в триста пятьдесят фунтов, возрастом девяносто четыре года, вооруженный секирой, шестисотфунтового, почти бессмертного кота, но сейчас она не желала это проверять.
– Идиот! – прохрипела девушка, вставая между ними. – Прежде чем я тебе… позволю… я… я сама брошусь в эту треклятую пропасть.
Внезапно – невероятно! – она почувствовала, что падает. Навстречу ей летела, кружась, тьма. Ни неба, ни скал, ни каменного уступа – ничего. Но обрыв не был бесконечным, усеянный камнями склон прервал падение. Сломав несколько ребер, она катилась по нему. Еще один миг в воздухе – и сокрушительный удар. Она лежит на дне расселины, уткнувшись лицом в полурасстаявший снег. Кровь клокочет в горле. Джейм пытается сдвинуться – и не может, понимая, что сломана спина.
Неподалеку что-то зашевелилось. Острые камни заскрежетали – по ним к девушке медленно ползет, превозмогая мучительную боль, тяжелое тело. А она даже не может повернуть головы. Свистящее хриплое дыхание эхом мечется между стен расселины, оно все ближе, ближе, за ним – пронзительный, дребезжащий смех.
– Я тут… снова, Джеймсиль.
– Довольно, – раздался резкий знакомый голос – будто издалека. – Останови это.
Они были на самом краю пропасти, она прижималась к Марку, а он стоял перед Джейм на коленях, ее худенькие плечи утонули в его больших руках.
– Ты меня слышишь? – он обращался не к ней, а через ее голову, она никогда не слышала, чтобы Марк так сердился. – Я сказал: «Останови!»
Аррин-кен застыл, как громадный валун, наблюдая за ними. Сейчас он влез не в память, а в возможное будущее: вот так она будет чувствовать себя, когда прыгнет и будет умирать там, внизу, беспомощная, в компании злобной твари.
– Твой выбор, Джеймсиль.
Внезапно Джейм овладела безумная ярость. Она сбросила с плеч руки кендара и вскочила. Горный воздух все еще вибрировал от силы, вызванной словами Мастера Рун – такие надписи подолгу не стираются. Дерзким взмахом руки, движением темного танца, собрала она рассеянную энергию, и та влилась в ее измученное тело, как крепкое вино – в пустой желудок, так же ударив в голову и пощипывая каждую жилку.
– Мой выбор! – Голос Джейм стал таким же сильным, как и раньше, в нем появились мурлыкающие нотки аррин-кена, но тон был куда холоднее. – Мой выбор! Значит, я могу прыгнуть или смотреть, как ты будешь сражаться и, наверное, убьешь моего друга. Не вижу третьего варианта? Кот, ты же любишь игрушки, да? Что ж, может быть, твоя очередь побыть «мышкой».
– Женщина, не надо…
Марк дотронулся до нее и с резким вскриком отдернул руку – девушку всю трясло, но она не обратила на это внимания. Ночь, казалось, отступила. Джейм чувствовала, как сила плетет свой узор: змеиные узлы на востоке, там, где остался Тай-Тестигон, даже через три дня все еще бурлящий; лихорадочное биение сердца переврата, лежащего в глубокой, холодной, открытой могиле; а впереди сидит аррин-кен, как нерушимая скала, которую огибают все течения. Но когда она попыталась нащупать источник его жизни, разум ее соскользнул, как соскальзывало тело с обледеневшей горки. Его равнодушие взбесило ее. Она будет плести свой танец вокруг него. Она вытянет его из этой его внутренней крепости, и… и… и что?
Странные мысли промелькнули в глубине сознания Джейм, внутри нее вырос незнакомый, чужой голод – словно полустершееся воспоминание об улетевшем сне. Забрать душу аррин-кена – это очень приятно и вкусно.
Но что это там? Сама ночь покачнулась, затряслась, зарябила. Мощная голова аррин-кена поднялась. Он тоже чувствует. Северные горы скрыли почти все небо, но между ними поднималось сияние. Оно становилось ярче и ярче, а вот и его источник, сверкающий, как комета. Джейм показалось, что в центре свечения она видит фигуру, танцующую в ночи. И тут она заметила, что аррин-кен стоит рядом.
– Я ошибся. Мастер все-таки хочет вернуть любимца переврата. Опасайся ее прикосновения.
Ее?
Свет вспыхнул над головой. Он очертил круг и начал снижаться. На секунду сияние зависло над расселиной, но затем приземлилось. К Джейм, словно во сне, скользила самая прекрасная женщина, которую она когда-либо видела, – а ведь и вправду, они уже где-то с ней встречались. Но разум сейчас отказывался работать. Она не могла думать, не могла даже пошевелиться, когда незнакомка подошла вплотную. Тонкие бледные пальцы нежно дотронулись до щеки. Женщина мечтательно улыбнулась, прошептала что-то, но в ушах Джейм раздавалось только неистовое жужжание. Энергия, которую она набрала для себя, вылилась из нее, как кровь из свежей раны, и за ней чуть не улетела и душа. Нечеловечески огромные серебристые глаза женщины были холодны, зрачки плавали в самой их глубине, словно за пределами задумчивого лица. И там, на границе черного хаоса, отчаянно танцевала белая фигура, будто страшась остановиться. Джейм бросилась навстречу. Женщина приподняла голову… и Джейм обнаружила, что лежит на земле, а между ней и блистающей женщиной стоит аррин-кен.
– Госпожа, возьми то, за чем пришла, и уходи. Больше тебе здесь ничего не принадлежит – пока что.
Улыбка женщины дрогнула и вновь застыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53