— спросила она, прилагая все силы к тому, чтобы голос звучал безразлично.
— Мне вообще не хотелось бы утверждать что-то, — поспешно заверила ее Флоренс Уикман. — Я просто ищу объяснение его поступкам. Во всяком случае, — продолжала она, вновь усаживаясь на свой стул, — за последний год, или что-то около этого, положение несколько улучшилось. Мы посоветовались немного насчет Джо...
— Посоветовались? — перебила Марианна. — Неужели дела обстояли так плохо?
— Боюсь, что да, хотя и совсем недолго. Год или два Одри была чрезмерно обеспокоена Джо. И хотя с недавних пор он изменился, я не могу не думать о том, что потеря родителей может обернуться регрессом в его поведении. И мне пришло в голову, что Вы, скорее всего, абсолютно ничего не знаете обо всем этом. — Она улыбнулась. — Вы знаете, как говорят: кто предостережен, тот вооружен. И мне казалось, что будет лучше, если я переговорю с Вами.
— Понимаю. — Марианна немного расслабилась. — Но Вы говорите, дела обстоят лучше?
— Гораздо лучше, — заверила Флоренс Уикман. — Думаю, что появление в доме еще двух детей очень поможет ему. — Она бросила взгляд на часы. — Надеюсь, что все это не слишком расстроило Вас, но я чувствовала, что Вам необходимо быть в курсе дела. И если я хоть чем-то могу помочь Вам... — Она не договорила, и слова повисли в воздухе.
Марианна поднялась со стула.
— Благодарю Вас, — машинально произнесла она, все еще пытаясь осмыслить полученные от директора сведения.
Когда она вышла из кабинета, раздался звонок на перемену, и широкий коридор начал быстро заполняться детьми, выходящими из классов. Осторожно пробираясь между ними, Марианна не заметила Джо, стоявшего в конце коридора.
Стоявшего безмолвно и не сводившего с нее глаз.
Она говорила с миссис Уикман о нем.
Она следила за ним...
* * *
Рик Мартин с отвращением смотрел на отчет, поступивший из лаборатории в Бойсе.
— Что это, черт возьми, такое? — риторически вопрошал он.
Тони Молено, единственный, кто еще находился в конторе, состоящей из двух кабинетов, расположенных на втором этаже здания пожарной охраны, выглянул из-за вороха бумаг, над которыми сейчас трудился, расследуя кражу тенниски с бельевой веревки у Франсины Шильдхаузер.
— Извращенец! — заявила ему Франсина. — У нас в городе действует извращенец. Дети не могут чувствовать себя в безопасности!
Не видя смысла в споре с ней, Тони покорно записал ее показания и сейчас заполнял многочисленные бланки, как того требовали правила ведения дел в отделении шерифа.
— О чем ты? — спросил он, радуясь, что может отвлечься.
— Об этом! — возмущался Мартин, перебросив отчет напарнику. — Ты можешь этому поверить?
Молено быстро пробежал глазами документ — анализ мельчайших частичек вещества, извлеченного из палатки и спальных мешков в лагере у Волчьего ручья, а также из тела Глена Фостера.
— "Шерсть неопознанного животного"? — прочитал Молено, брови его выгнулись дугой. — Что они имеют в виду, «неопознанного»? Их работа, черт возьми, в том и заключается, чтобы установить принадлежность подобного материала!
— Разве это можно назвать заключением? — проворчал Рик Мартин, схватил левой рукой телефонную трубку с аппарата, стоящего у него на столе, а пальцами правой раздраженно застучал по кнопочной клавиатуре. — Это Рик Мартин, из Сугарлоафа, — рявкнул он, когда после десятого звонка трубку наконец сняла женщина. — Дайте мне переговорить с... Подождите секунду! — Рик потянулся за отчетом, выхватил его из рук Молено, затем заговорил вновь, зачитывая вслух фамилию следователя, указанную в конце отчета. — Генри! Генри Генри! — Он закатил глаза, затем обратился к Молено, когда его попросили подождать у телефона. — Генри Генри? Что это, черт возьми, за имя? Похоже на... Алло? Генри Генри? Это Рик Мартин, из Сугарлоафа. Я смотрю на Ваш отчет по тому материалу, что мы направили в Ваш адрес, и не собираюсь делать вид, будто я в восторге от него. Что, черт возьми, Вы подразумеваете под словами «шерсть неопознанного животного»? Что это за чепуха, Генри Генри?
В Бойсе, в своем кабинете, Генри Генри сделал глубокий вздох, затем медленно выдохнул. Он ждал этого звонка с той самой минуты, когда час назад отдал свой отчет секретарю, чтобы его передали по факсу в Сугарлоаф.
— Вы полностью высказались или хотите еще что-то добавить? Впрочем, имеете право. Да, кстати, — произнес он, — зовите меня Хэнком, мой отец был большим оригиналом.
Рик Мартин усмехнулся, его негодование по поводу полученного заключения прошло.
— Хорошо, Хэнк! Извините, что сорвался. Но я не могу понять, в чем тут, черт возьми, дело. Что означают слова «шерсть неопознанного животного»? Объясните мне, пожалуйста, на доступном языке.
— Это означает, что обнаруженные волосы принадлежат животному, — это, смею заметить, в отличие от непринадлежащих животному, — но мы не знаем, какому именно. Я понятно объясняю?
— Но ведь у Вас есть образцы шерсти всех видов животных, которые обитают в Айдахо, не так ли?
— А также в Орегоне, Вашингтоне, Монтане, Британской Колумбии и во многих других местах, — согласился Генри. — Но то, что прислали Вы, не соответствует ни одному из них. Наибольшее сходство имеется с волком, но и здесь нет полного совпадения. Волосы слишком тонкие и слишком вьющиеся.
— Итак, какие же мы можем сделать выводы? — спросил Мартин, заранее недоумевая, что же он скажет Милту Моргенштерну, редактору и издателю местной газеты, когда тот неминуемо позвонит. — «Неопознанное животное» звучит уж слишком похоже на Сасквача, а для наших мест недопустимо, чтобы подобные сведения просочились в прессу. Представляете, какие последствия это может иметь для лыжного сезона?
Сидя в уединении своего кабинета в Бойсе, Хэнк Генри лишь пожал плечами.
— А что если это и есть Сасквач, который завелся там у Вас? — спросил он с налетом преувеличенной обеспокоенности, что больше походило на насмешку. — Разве не нужно предупредить об этом общественность?
— Давайте, предупреждайте, черт возьми, — откликнулся Мартин. — Лучше бы Вы как следует справлялись со своими обязанностями, да Вы и сами это понимаете.
— Все верно, — вздохнул Генри. — Вы абсолютно правы, дела обстоят неважно, и это досаждает мне не меньше, чем Вам. Я направил уже образцы в лабораторию ФБР. Она оснащена оборудованием, позволяющим произвести анализ на молекулярном уровне, и я попросил их поторопиться. Повезет нам или нет, но через двадцать четыре часа мы получим ответ.
— А что прикажете мне делать до того времени? — потребовал ответа Мартин.
— Сопротивляйтесь из последних сил, — предложил Генри. — Скажите, что отчет задерживается, что у Вас нет пока никаких сведений.
— Но ведь речь идет о случае со смертельным исходом, — возразил Мартин. — И не упоминать о женщине, которая находится в госпитале! Стоит мне сообщить об этом газетчикам, уж они насядут на Вас так, что белый свет станет не мил!
— Постараюсь выстоять под натиском четвертого сословия, — сухо заметил Хэнк Генри, прежде чем повесить трубку.
Рик Мартин встал из-за письменного стола, подошел к окну и посмотрел вниз, на тихую улочку.
Но как только выпадет первый снег, город наполнится людьми, все отели будут забиты, рестораны начнут работать на полную мощность, магазины станут распродавать лыжное снаряжение и одежду с молниеносной быстротой. Хотя он имел весьма смутное представление о том, какую часть городского бюджета составляют поступления от зимних видов спорта, он знал, что слишком многим в Сугарлоафе трудно будет пережить зиму, обманувшую их надежды.
И каждый из этих людей будет обвинять именно его в том, что расползлись слухи о неопознанном существе, свободно разгуливающем в горах.
И Рик решил, что пока не будет предпринимать вообще никаких шагов после получения столь странного заключения из Бойсе.
В конце концов, не имело никакого смысла сеять панику, поскольку, безусловно, для паники не было и причины.
А к завтрашнему дню или, в крайнем случае, к послезавтра они будут знать, что послужило причиной гибели Глена Фостера. И лишь когда он получит достоверную информацию, то будет разговаривать с Милтом Моргенштерном или с кем-либо другим.
* * *
— Итак, у Вас все прекрасно получается, — сказала Оливия Шербурн Марианне. Она бросила взгляд на часы, затем взяла дробовик из рук Марианны и начала перезаряжать его. — У меня достаточно времени еще на один магазин, а потом я должна вернуться к работе.
— Почему бы нам тогда не прекратить? — предложила Марианна. — Я остановилась, чтобы просто поздороваться с Вами и вовсе не рассчитывала на урок стрельбы.
— Давайте не будет терять время, — откликнулась Оливия. — В следующий раз будете это делать самостоятельно. Если не знаешь, как зарядить ружье, оно превращается в абсолютно бесполезную вещь.
Марианна с опаской посмотрела на дробовик. Сделанный из металла, пластика и плотной резины, он не имел ничего общего с тем нарядным, украшенным гравировкой оружием, которое ей приходилось видеть в музеях и в магазинах спортивных товаров. Это ружье выглядело именно тем, что оно из себя и представляло: орудием для хладнокровного убийства.
— Нет смысла обзаводиться ружьем, если оно не сможет остановить гризли, — говорила ей Оливия, когда они вышли с дробовиком на пастбище, расположенное за большим домом, который служил ветеринарному врачу и жилищем и офисом.
— Но я даже не уверена, хочу ли я вообще иметь ружье, — протестовала Марианна.
— Но оно у Вас уже есть, — многозначительно ответила Оливия. — Точно такое же, как и это, и заперто в шкафу в Вашем кабинете. Мы с Одри купили их в одно время, и Вам нужно знать, как с ним обращаться. — Хотя она не упомянула об убийстве в лагере, обе женщины знали, о чем идет речь.
— Лучше бы Вы продолжали чистить плиту, когда я приехала, а не брались бы за ружье, — простонала Марианна. — Если бы Вы не вынесли его на улицу...
— Но я уже вынесла, — отрезала Оливия, — поэтому, приступим к делу, договорились? — Она осторожно прошлась рукой по ружью, показывая Марианне каждую из его составных частей и объясняя, как она действует.
— Никогда, слышите, никогда не оставляйте его заряженным, — начала Оливия. — Как только Вы закончили стрелять, освободите магазин, опустошите патронник, а затем выстрелите из ружья. Потом попробуйте вновь дослать патрон в патронник и снова попытайтесь выстрелить. Только когда Вы не сможете, как бы ни старались, произвести из него выстрел, отставляйте его в сторону. Понятно?
Марианна кивнула головой, уже сожалея о том, что остановилась поздороваться с Оливией, но, в то же время, прекрасно понимая, что ее новая подруга права — если она собирается и дальше жить здесь, ей надо знать основные правила стрельбы. Она неохотно взяла ружье, приложила его к плечу, прицелилась и выстрелила.
Отдача ружья чуть не лишила ее равновесия.
— Все в порядке, — заверила ее Оливия, когда она устояла. — Просто сильнее прижимайте ружейную ложу к плечу. Если не сделать этого, при отдаче ружье может даже повредить плечо. Цель — самортизировать удар, чтобы он не пришелся на Вас. Давайте попробуем вновь.
И так в течение почти получаса Марианна упражнялась в стрельбе, и постепенно ружье перестало казаться каким-то чуждым предметом в ее руках.
— С лазерным прицелом трудно промахнуться, — объясняла Оливия. — Как только Вы нажимаете на кнопку, начинает действовать лазер, выстрел нужно производить туда, где видите красную точку. — Оливия вновь вручила ей перезаряженный дробовик и указала на стог сена в пятидесяти ярдах от них. Это была самая дальняя мишень, которую она определила. Марианна не думала, что сможет попасть в цель, находясь так далеко. — Ночью Вы сможете видеть красную точку даже и с такого расстояния, — сказала ей Оливия. — Что Вам надо будет сделать, так это нацелить ружье перед собой в землю и просто проследить, чтобы точка совпала с мишенью. Днем сделать это гораздо сложнее, слишком трудно увидеть красную точку. Попытайтесь.
Марианна оттянула скользящий затвор, загнала патрон в патронник, затем подняла ружье к плечу — указательный палец правой руки лег на курок — и нажала на кнопку, чтобы включился лазер.
Точка на мишени не появлялась, поэтому она сосредоточилась, тщательно наводя оружие на цель с помощью прицела, установленного на стволе. Наконец нажала на курок медленным уверенным движением, подготовившись к отдаче ружья.
Когда раздался выстрел, от мишени в разные стороны полетели клочки сена.
— Попала в цель, — заметила Оливия. — Неплохо, совсем неплохо.
* * *
Он спал в своей хижине, когда его разбудил первый выстрел. Прежде чем стих отголосок, он уже полностью проснулся и встал с кровати. Ко второму выстрелу он был наполовину одет, а к тому времени, когда раздался третий, выбрался из своей хижины и, не разбирая дороги, быстро двинулся между деревьев, огибая горный склон, пока не добрался до огромного утеса, с которого открывался вид на всю долину. Прижимаясь к затененным трещинам в скале, невидимый снизу, он окинул внимательным взором раскинувшееся внизу ранчо Эль-Монте, глаза искали источник оружейной стрельбы.
Когда Марианна Карпентер принялась за второй магазин, острый глаз мужчины заметил дымок, струящийся из дула дробовика. Он покинул место, где прятался, и, пригнувшись низко к земле, быстро побежал по горному склону, босые ноги неслышно несли его к владениям ветеринарного врача.
Наконец он добрался до гребня горы, расположенного прямо над пастбищем Оливии Шербурн. Там он вновь припал к земле, внимательно наблюдая за тем, что происходит внизу, на расстоянии нескольких сот футов под ним, невидимый двум женщинам на дне долины.
Он съежился от страха, когда раздался следующий выстрел. Громкий звук так сильно отозвался у него в ушах, что заставил содрогнуться от физической боли. Мгновение спустя его чуткие ноздри уловили едкий запах горелого пороха, поднимавшийся снизу. Мужчина видел, как Марианна загнала следующий патрон в патронник, и внутренне напрягся в ожидании очередного выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50