— Пусть Рик спит, — откликнулся Тони, приняв решение. — Здесь находимся мы, а не он. — Нагнувшись, он отстегнул поводок от ошейника одной из гончих Фрэнка Питерса.
Пес устремился вперед, его нетерпеливый лай эхом разносился среди утесов, пока он мчался по следу.
Гончая двигалась быстро, поскольку запах был сильным и значительно отличался от прежнего. Не было никаких примесей, постороннего едкого духа, который вобрал в себя человек, пока спал в своей хижине.
Низко наклонив голову, пес мчался по горному склону — бело-коричневое пятно на фоне серых скал, — то исчезал на несколько секунд, то вновь появлялся, карабкаясь вверх по россыпям обломков, которые скоро покроются слоем снега и льда.
* * *
Мужчина обхватил себя руками.
Одна из собак была рядом, совсем рядом.
Люди спустили ее с поводка, и это хорошо.
Это означает, что у него будет время, пока они сюда доберутся. Это собака, учуяв его запах, выберет наиболее короткий путь, а люди с другой собакой будут двигаться медленно, выискивая тропу, которой воспользовался он, пытаясь нащупать надежную опору под ногами.
Дождь усиливался, но было уже слишком поздно надеяться на помощь дождя, сильные порывы налетевшего на скалу ветра добрались и до него: тело пронизывало холодом, пальцы становились непослушными.
Ветер подхватывал его запах и нес его вниз, к собаке.
Волчица негромко предостерегающе зарычала, мужчина положил руку ей на голову, успокаивая.
Внезапно появилась собака, ее силуэт четко вырисовывался на фоне входного отверстия.
На какое-то мгновение она остановилась как вкопанная, затихла, будто удивляясь, что так быстро добралась до своей добычи. Затем, издав победный визг, бросилась на него: пасть широко раскрыта, с языка капает слюна. Из ее глотки уже готов был вырваться лай иного рода — сигнал, что добыча загнана в угол и атакована.
Но лай оборвался, разнесенная эхом победная нота мгновенно сменилась совсем иной.
Долина наполнилась отчаянным визгом агонии. Волчица прыгнула вперед, перехватив ищейку на лету, челюсти сомкнулись на ее горле и клыки глубоко вонзились в собачью плоть.
Глава XXI
— Что, черт возьми, там происходит? — спросил Фрэнк Питере, когда вдали замер последний, полный ужаса взвизг его лучшей ищейки.
Тони Молено прищурился.
— Скорее всего тот, кого мы загнали в угол, только что убил собаку. Идем. — Повернувшись спиной к Питерсу, он двинулся по крутому склону, осторожно прокладывая путь через неустойчивые россыпи обломков, беспорядочно нагроможденные у основания утеса. Думая при этом, как долго еще он сможет бороться с изнеможением, которое не удалось снять после трех скудных часов сна.
Дующий с севера ветер постепенно усиливался, пока они совершали свой долгий подъем по каменному лику горы, и сейчас неистово завывал между утесами. Температура упала, и ледяной дождь, начавшийся несколько минут назад, шел уже вперемешку со снегом.
Фрэнк Питере в изумлении посмотрел на заместителя помощника шерифа.
— Ты в своем уме? Если мы сейчас же не спустимся вниз, надолго застрянем здесь! Взгляни туда! — Он указал на небо: из-за наползающих друг на друга туч день грозил смениться сумерками, хотя полдень едва наступил.
— У нас еще есть время! — настаивал Молено. — Есть возможность схватить этого парня прямо сейчас, а если проморгаем, он уйдет от нас! И мы никогда больше не найдем его!
— Этот сукин сын просто умрет от холода, если мы оставим его там, где он прячется, — противился Питере. Но когда Тони Молено, проигнорировав его слова, стал вновь взбираться по склону, Питере двинулся за ним, крепко держа на поводке оставшуюся собаку.
Добравшись до валунов, нагроможденных у подножия утеса, Тони Молено подождал, пока его догонит Фрэнк Питере.
— Как он туда, черт возьми, забрался? — жаловался Питере, повернувшись спиной к сильному ветру и рукавом куртки вытирая с лица капли дождя вперемешку со снегом. Он вытащил из кармана пару плотных перчаток и натянул их на руки.
— Похоже, что он поднимался вон там. — Молено указал на неровную трещину в гранитном склоне в двадцати ярдах правее, уходившую вверх, к широкому выступу. Где-то на этом выступе и находилась расщелина, в которой скрывался горный человек. Тони начал пробираться между валунами, ему приходилось обходить их и он завидовал собаке, которая несколько минут назад ринулась в расщелины между камнями, слишком маленькие, чтобы сквозь них мог протиснуться и Молено. Теперь он двигался медленно: земля уходила из-под ног — начинался крутой склон, который упирался в каменный утес, возвышающийся над верхушками деревьев, подобно наблюдательной башне огромного угрюмого замка.
Скала блестела. Дождь со снегом покрыли ее тонким слоем льда, и она стала более скользкой, чем мшистые камни, выстилавшие дно Волчьего ручья. Стоит поскользнуться здесь, и последствия будут гораздо серьезнее, чем растяжение лодыжки, которое получил Молено прошлой весной во время первой в году вылазки на рыбалку.
Собравшись с духом, он начал осторожно обходить один из валунов, высматривая, за что можно надежно ухватиться пальцами до того, как он нащупает ногами узкие выступы, способные выдержать его вес. Через минуту, показавшуюся ему вечностью, Тони нырнул в относительно надежное укрытие огромной расщелины на каменном теле утеса, и остановился, дожидаясь, когда его догонит Фрэнк Питере.
Питерсу подъем давался труднее, он слишком поздно осознал, что совершил ошибку, натянув на руки толстые перчатки. Он огибал валуны медленно, стараясь устоять перед искушением взглянуть с крутого склона вниз, в зияющую под ним бездну, Питере понимал, что стоит ему бросить туда взгляд, как приступ головокружения нарушит и без того ненадежное ощущение равновесия. Внезапно он почувствовал, как натянулся собачий поводок. Он тут же выпустил его из рук, поскольку собака ощущала себя гораздо увереннее, чем сам Фрэнк, и легче находила дорогу. Она перепрыгивала с одного валуна на другой, проползала последние несколько футов, когтями находила точку опоры на гладкой скале, где Фрэнк вообще не видел ни единой зацепки.
Повернувшись спиной к зияющей бездне, он приник к валуну, понимая, что должен снять толстые перчатки, прежде чем продолжить свой путь, проползти, подобно крабу, по отвесной скале, и тут его начал одолевать страх высоты. И все же в перчатках, которые только мешают ему, он не сможет нащупать пальцами надежной зацепки на скале, с каждой минутой становившейся все более скользкой. Наконец Фрэнк отпустил правую руку, которой держался за каменный выступ, и начал зубами стягивать перчатку. Освободив пальцы из сковывающего движение плена, он выплюнул перчатку и принялся освобождать другую руку.
— Порядок, — крикнул он Тони Молено, которого уже и не видел. — Я иду!
Он вытянул правую руку, пальцами ощущая прохладу камня. В конце концов, обнаружив крошечную трещинку, запустил в нее пальцы и крепко зацепился. Следующей должна быть правая нога. Питере медленно передвигал ее, нащупывая опору, а обнаружив, проверил на прочность, прежде чем начал перемещать вес с левой ноги на правую.
Едва ослабив пальцы левой руки, почувствовал, как что-то сдвинулось под правой ногой. Фрэнк вдруг потерял равновесие, и пальцы выскользнули из расщелины.
Он инстинктивно распластался на камне, перевернулся на спину и согнул ноги в коленях, пытаясь использовать подошвы ботинок в качестве тормоза, но каменные россыпи под ним зашевелились. И он медленно пополз вниз, в разверзнувшуюся на расстоянии сорока футов пропасть.
— Тони! — Его крик о помощи тут же отнесло ветром. Он вновь перевернулся на живот, пальцы царапали разрушенную скалу, тщетно пытаясь найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться.
Тони Молено в беспомощном ужасе смотрел сверху, как сползает вниз Фрэнк Питере. Казалось, будто весь горный склон пришел в движение, а Питере пытается плыть против стремительного потока из булыжников и гальки.
— Тони! Сделай что-нибудь!
Но было уже слишком, слишком поздно. Даже если бы у Молено был с собой канат, ему бы не хватило времени перебросить его своему другу. Не в состоянии оторвать взгляда, он смотрел, как Фрэнк последний раз вновь перевернулся на спину, попытался встать, наконец умудрился приподняться на ноги, но лишь для того, чтобы тут же сорваться с края утеса. Крик ужаса, который он издал при падении, на мгновение перекрыл шум ветра и стих. Исчез, как и сам Фрэнк Питере.
Тони Молено глубоко вздохнул. Не сводя глаз с того места, где Питере исчез над пропастью, он вытащил из чехла рацию и включил ее. Громко выкрикивая слова, чтобы слышать самого себя в нарастающем шуме ветра, он сообщил диспетчеру в Чаллисе о том, что произошло, и описал утес, на котором стоял.
— Не уверен, что смогу спуститься вниз, — закончил он. — Поэтому буду продолжать подъем. — Затем он повернулся и неумолимо двинулся вперед — вверх по скалистому утесу, у подножия которого сейчас стоял. Сверху раздавался взволнованный лай второй гончей. Тони, удвоив усилия, карабкался вверх по скользкой скале и наконец добрался до выступа, который образовал узкий карниз длиною в сотню ярдов по всей линии отвесного склона. При внезапной перемене интонации собачьего лая он ринулся вперед, ружье наготове. Тони был еще на расстоянии десяти ярдов, когда собака метнулась в расщелину в скале и мгновение спустя издала тот же короткий взвизг боли, который Молено уже слышал несколько минут назад.
Молено замедлил шаг, он двигался предельно осторожно и остановился в ярде от расщелины, уходящей вглубь скалы. Присев на корточки, подобрал камень и, бросив его в отверстие, внимательно прислушался к реакции мужчины, который, как он знал, скрывался внутри.
Никакой реакции.
Наконец Молено подобрался ближе, непроизвольно задержал дыхание, затем прыгнул в самый центр расщелины: ружье зажато в руках, палец готов нажать на курок в то мгновение, когда он обнаружит цель.
Он тут же увидел, как что-то стремительно надвигается на него и, прежде чем успел рассмотреть нападающего, выстрелил.
Волчица взвыла от боли: пуля пронзила ей бок. Заскулив, зверь отполз назад.
Ошеломленный неожиданным нападением волка, Тони на какую-то долю секунды замешкался, но даже это мгновение оказалось слишком долгим.
Горный человек выскочил из узкой щели, куда умудрился втиснуться, оттолкнувшись от камня, на котором стоял, и навалился на Тони Молено. Пальцы его левой руки с ногтями, напоминающими звериные когти, вонзились в глаза заместителя помощника шерифа, а крепкое, мускулистое предплечье правой руки сдавило горло Тони. Быстрым резким движением он свернул Молено шею, подхватил подергивающееся тело и сбросил его с утеса. Оно заскользило по отвесному склону, на полпути перевернулось в воздухе, вновь упало и поползло вниз по наклонной плоскости к краю каменного вала.
Тони Молено мелькнул над пропастью, руки и ноги раскинуты в стороны, его неудержимое падение на темнеющие внизу скалы напоминало прыжок с высоты.
Прыжок страшный и нелепый, прыжок в безмолвную тишину смерти.
* * *
— Рик? Рик, проснись! — Джилли Мартин тронула мужа за плечо, затем стала трясти его.
Он что-то пробормотал, перевернулся на другой бок и, постепенно просыпаясь, посмотрел, прищурившись, на жену.
— Что ты творишь? — простонал он, по-прежнему ощущая усталость из-за проведенной на ногах ночи, и уверенный, что прилег отдохнуть лишь пару минут назад. — Только заснул...
— Ты проспал уже три часа, и я бы не тревожила тебя, если бы не возникли проблемы, — сказала Джилли; интонация, с которой были произнесены эти слова, окончательно разбудила его. — Я услышала по приемнику, как Тони разговаривал с диспетчером в Чаллисе. — Она на секунду замолчала, затем заговорила вновь, понимая, что невозможно сообщить услышанную новость в мягкой форме. — Фрэнк Питере погиб, Рик. Он потерял опору под ногами, когда взбирался по скале, а Тони не мог добраться до него.
После слов Джилли остатки сна как рукой сняло.
— О Господи! А где Тони? С ним все в порядке?
— Это вторая часть проблемы, — мрачно ответила Джилли. — Он полагает, что загнал в ловушку того человека из хижины, которую ты обнаружил сегодня утром, и преследует его.
— Что? — воскликнул Рик, рывком сев на кровати и спуская ноги на пол. — Один? Это безрассудство!
— Он сказал, что, по всей видимости, не сможет спуститься вниз. Начинается ураган...
Но Рик уже не слушал. Он схватил телефон и, с силой нажимая на кнопки, набрал номер диспетчерской.
— Дебби? Рик Мартин. Дай мне прослушать запись последнего звонка Тони.
— Я говорила ему, чтобы он спускался вниз, Рик, но...
— Просто включи запись, — прервал Рик. Он внимательно вслушивался в едва различимый сквозь шум ветра и атмосферные помехи голос Тони, когда тот передавал свое сообщение диспетчеру. По крайней мере, подумал Рик, Тони не забыл сказать Дебби, где он находится. Это не имело большого значения для диспетчера на другом конце округа, но Рик хорошо знал участок, который описал Тони. — Я отправляюсь туда, — сказал он жене, протягивая руку за кителем своей униформы. — Я смогу подъехать достаточно близко, если буду добираться через лагерь у Волчьего ручья, а затем вверх по ущелью.
— Ты соображаешь, что говоришь? — взволнованно произнесла Джилли. — Рик, посмотри в окно! На улице резко похолодало, идет дождь, по радио сообщили, что через час в Станлее ожидается снегопад. А это значит, что начнется и здесь, а в горах снег наверняка уже идет.
— В таком случае мне следует поторопиться, — заметил Рик, не обращая внимания на ее слова. Он натянул на ноги толстые шерстяные носки, а вместо обычных туфель обул высокие ботинки. — Который час?
— Чуть больше половины второго. Ты поспал лишь несколько часов...
— Я прекрасно себя чувствую, — перебил Рик. — Гораздо лучше, черт возьми, чем Фрэнк Питере, и будь я проклят, если позволю Тони самому выбираться с этой горы. — Он побежал в гараж, отыскал там нейлоновый канат длиной в триста футов, несколько болтов с кольцом и огромный крюк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50