Стоявшие вплотную хижины образовывали нечто вроде внутреннего дворика, устланного кусками разбитых бетонных плит. На этой маленькой, огороженной от остальной улицы территории находились общий душ и уборная. В центре небольшой площадки в старом пластиковом мусорном баке каким-то чудом росло большое лимонное дерево, согнувшееся, словно от нелегкой судьбы. Между ветками, которые переплелись между собой хитрыми узлами, висели бельевые веревки, на них сушилась одежда. В проржавевших от времени бочках росли скудные овощи.
Наконец я оказалась у себя в лачуге. Открыть тонкую, обернутую тканью фанерную дверь не составляло труда: она даже не закрывалась. Мебель в моем «доме» полностью отсутствовала. Большая старая корзина, привязанная к деревянному шесту в центре хижины, использовалась в качестве стола и шкафа одновременно. Шест в свою очередь служил в качестве опоры для потолка. Я включила маленькую электрическую лампочку, работавшую на аккумуляторах. Раз в неделю я заряжала их с помощью солнечного генератора в Ассамблее. Тусклый свет озарил мои «апартаменты». Кроме корзины-шкафа, у меня также имелись два старых матраса, поцарапанный зеленый пластиковый стул и маленький буфет. В отличие от Грейс я не могла спать на матрасе. Когда мы жили вместе, она как-то раз перевернула свой матрас и принялась обрабатывать его инсектицидным средством, вследствие чего все обитавшие в нем насекомые разбежались во все стороны, словно крысы с тонущего корабля. Это было ужасно! Помню, как, содрогаясь от отвращения, я сказала ей, что мне в качестве постели хватит и простыни. Грейс лишь посмеялась над моей брезгливостью, однако настаивать не стала.
Ты должна быть благодарна за все! – печально сказала я самой себе, устало опускаясь на стул. Такими унылыми вечерами ничего не оставалось, как сидеть и молча смотреть в землю. Та часть хижины, где спали Грейс и дети, до сих пор оставалась отгорожена шестью небольшими кусками разбитого бетона. Мне во многом повезло, что на моем пути встретилась Грейс. Если бы не она, страшно представить, какая незавидная участь могла меня постигнуть! В конце концов, никто, кроме меня одной, не виноват в том, что я здесь оказалась. Если бы не спешка с этим экспериментом!..
– Мария! – послышался тонкий голосок за дверью.
Смахнув незаметно нахлынувшие от грустных мыслей слезы, я запретила себе дальнейшее самоистязание и подбежала к двери.
– Уилл, что ты здесь делаешь?
Младший отпрыск Грейс, гибкий, как обезьянка, и такой же неугомонный, быстро юркнул в хижину.
– Захотел увидеть тебя.
Я вытерла все еще влажные глаза.
– Но мы ведь вчера виделись!
Вчера Уилл вновь сбежал с уроков, на что директор школы не преминула пожаловаться матери озорника. Днем, зайдя в офис Ассамблеи, Грейс хотела пожаловаться на поведение сына, однако, встретив Уилла у меня на работе, устроила ему грандиозный скандал и оттащила обратно в школу. Тихая Флоренс, ставшая невольным свидетелем столь бурной сцены, была потрясена увиденным.
Уилл сел на стул и принялся болтать ногами.
– Когда станут известны результаты?
– Я же говорила – в середине мая.
– А можно я буду приходить к тебе на работу и проверять?
– Посмотрим, это зависит от твоего поведения.
Когда мы жили вместе, я часто помогала мальчику со школьными уроками. Иногда я брала его в офис Ассамблеи, где мы садились за компьютер и занимались какими-нибудь поисками в глобальной информационной сети. Однажды, когда у ребенка в очередной раз пошла кругом голова от школьных задачек, я решила отвлечь его, и мы приняли участие в Интернет-конкурсе по проектированию космического корабля. А может, я подсознательно выбрала именно этот конкурс, рассчитывая на то, что, если инвиди не прилетят или – еще хуже – откажутся вернуть меня обратно, появится неплохой шанс начать карьеру в космической сфере. Наверное, это был некий вызов: я решила осторожно использовать некоторые принесенные из XXII века знания, хотя в мои планы вовсе не входило знакомить человечество с секретами технологий будущего.
– А ты сообщила им, что мы переехали к Левину? Они знают, по какому адресу прислать мой приз? – спросил Уилл, продолжая ритмично выстукивать дробь по стулу.
– Да. Однако не забывай, пожалуйста, что мы еще не выиграли!
Если сотрудники компании, организовавшей конкурс, хоть немного смыслят в технике, они, безусловно, отдадут приз именно нам. Не заметить такой гениальный проект способен только глупец. Для участия в конкурсе мне пришлось использовать идентификационную карту мальчика. Если мы выиграем, приз в размере десяти тысяч долларов достанется Грейс и ее детям. Для нищих беженцев это баснословная сумма. Иного пути отблагодарить женщину за все, что она сделала для меня, я не видела.
Конечно же, она и не подозревала о конкурсе, а если бы узнала, наверняка выступила бы против. Грейс вообще не нравилось, что я учу Уилла вещам, выходящим за рамки школьной программы. Развитие талантов и поиски скрытых способностей она считала бесполезным делом.
– Я хочу, чтобы он рос просто обычным ребенком, понимаешь? Надеюсь, он получит хоть какое-то образование и найдет приличную работу, поэтому не забивай ему голову, в которой и без того ветер гуляет, всякими дурацкими штуками, ладно? С меня хватит капризов его старшего брата! – объясняла она свою позицию.
– Мама знает, что ты здесь? – спросила я, вспомнив слова Винса.
Мальчик продолжил стучать ногами по стулу. Тук-тук, тук-тук.
– Уилл, ответь на вопрос, пожалуйста!
– Она опять там с Левиным. Ненавижу, когда они возятся вдвоем! Да, я сказал миссис Левин , что приду сюда, – резко бросил он, словно обороняясь от нападок.
– Что ты имеешь в виду под словом «возятся»?
– Ну… там всякие поцелуи и все такое…
– Знаешь, Винс искал тебя днем. Ты заходил домой?
– Это не мой дом, а Левина!
Я понимала, что ничего не могу возразить ребенку. По той же причине я тогда не переехала с Грейс. «Ты тоже можешь перебраться ко мне», – сказал в тот день ее бой-френд своим притворно дружелюбным тоном. Однако глаза его говорили совсем обратное. Такой откровенно враждебный взгляд скорее мог принадлежать озлобленному юнцу, чем взрослому тридцатилетнему мужчине.
– Хочу есть, – сказал ребенок, посмотрев на маленький, стоявший на камнях в углу хижины буфет, который я накрыла от мышей небольшим листом фанеры.
– Прости, милый, но у меня нет еды. Ты совсем не обедал?
Я принялась ощупывать карманы брюк в надежде отыскать завалявшуюся монету, однако…
– Мама дала мне пять долларов. Можем взять картофельных котлет.
– Лучше фруктов, – посоветовала я.
Через дворик от нас жила семья, которая зарабатывала выращиванием на продажу овощей и фруктов на небольшом участке земли около реки. У них всегда можно было что-нибудь купить. В данный момент мой желудок сможет принять лишь что-то свежее, к тому же совсем не хотелось заниматься приготовлением ужина на открытом воздухе, да еще на грязном дворе. Да я и не умею толком готовить: в XXII веке это было не обязательно.
– Я мигом! – весело сказал мальчик и, спрыгнув со стула, быстро умчался во двор.

Глава 3

Не успели мы с Уиллом в полной мере насладиться ужином из мандаринов и буханки хлеба, как открылась входная дверь. В хижину вошли Грейс и Левин.
– Господи, ты испытываешь мое терпение! – закричала с порога Грейс и, решительно подойдя к ребенку, шлепнула его по руке.
Я встала со своего спального места, которое с трудом можно было назвать кроватью.
– Привет! – обратилась я к ночным гостям.
– Здравствуй, Мария! – повернулась ко мне Грейс.
Она была примерно моего возраста, с недоверчивым взглядом, круглолицая и склонная к полноте. Потеряв работу, она стала все больше округляться.
Левин, долговязый мужчина с короткими темными волосами и постоянной щетиной на лице, как всегда, проигнорировал приветствие. Он подошел к Уиллу и сел напротив него на мою «кровать» с таким видом, будто хижина принадлежит ему. Широко расставив ноги, он костлявыми руками потрогал угол фанерной доски, на которой я спала, и с надменным видом принялся рассматривать помещение. Я терпеть не могла эти противные руки, которые он практически постоянно сжимал в кулаки.
– Мальчик уже давно должен быть дома! Дети его возраста не должны разгуливать по улицам в такое время суток, – сказала, обращаясь ко мне, Грейс.
– Конечно, но он сам пришел.
– А почему Винсу разрешали в восемь лет гулять одному? Помнишь, ты сама мне рассказывала? – обратился Уилл к матери.
– Винс – это Винс, а ты совсем другой человек. К тому же в данный момент я разговариваю с Марией, а не с тобой! Не вмешивайся в разговоры взрослых!
– Грейс, если не хочешь, чтобы я присматривала за ребенком, – так и скажи, ладно? И, пожалуйста, не вини меня в том, что Уилл решил зайти ко мне. Это несправедливо.
– Я не ребенок! – опять запротестовал Уилл.
– Уилл, ты же понимаешь, что я имею в виду, так что…
– Не потворствуй его капризам!
– Грейс, ты не права, – вступилась я.
– Немедленно потребуй от него вернуться домой!
– Послушай, но ведь это нонсенс! Как я могу выпроводить ребенка одного на улицу среди ночи?
Тут раздался едкий смешок сидевшего на «кровати» Левина.
– Мария, а ты, оказывается, любительница истории? – заметил он, взмахнув печатными листками, которые, обернув старым полотенцем, я использовала в качестве подушки.
– «В тот памятный день в 2017 году никто и подумать не мог, что невысокая полная женщина, обыкновенный мэр одного из маленьких населенных пунктов, войдет в историю как мученица зарождающегося движения „Земля-Юг“! Свернула бы она с пути, зная, что ждет ее в будущем?» – шутливо-торжественным тоном прочитал Левин.
Перелистывая страницы далее, он зачитывал заголовки статей:
– «Марлена Альварес: правда о женщине-легенде», «Марлена Альварес дает интервью „Ле Монд“, „Где родилось движение „Земля-Юг“?“, „Мендоса против Альварес“…
– Положи на место, пожалуйста! – попросила я.
Левин не прореагировал на мою просьбу, и я выхватила у него листы, едва сдерживая гнев.
– Ты просто теряешь попусту время, собирая эту макулатуру. Впрочем, ты вообще любишь терять время зря… Например, просиживая целыми днями в дурацкой Ассамблее. Вашему движению «Земля-Юг» давно наступил конец, и теперь уже ничто не возродит его, – ехидно заметил он, небрежно кинув на пол несколько страниц.
– Я так не думаю. Взять хотя бы, к примеру, успешно созданные Альварес международные организации. Благодаря движению «Земля-Юг» произошли различные реформы почти во всех сферах жизни общества, во многих странах вновь появилось понятие «свобода личности».
– Ерунда! Возможно, Альварес могла бы со временем стать мировым лидером, однако без нее движение пришло в упадок и никогда больше не возвратит былого влияния.
Я чувствовала, как начинаю медленно краснеть от злости. Марлену Альварес подло убили, а какой-то наглый, заносчивый бандит смеет критиковать дело ее жизни и смеяться над всем, за что боролась эта женщина!
Грейс взяла сына за руку, и мальчик спрыгнул со стула. Улыбаясь, он катал руками в карманах оставшиеся мандарины.
– Если вы решили обсуждать политику, думаю, нам придется просидеть здесь всю ночь. Левин, пойдем домой! Уже поздно.
– Пока, Мария! – сказал с тоской в голосе Уилл, когда мать потянула его за руку к двери.
– Пока, дорогой!
Левин невозмутимо поднялся и направился вслед за ними. Создавалось впечатление, что он выполнял просьбы Грейс, только когда они соответствовали его желаниям. Своим надменным самовлюбленным видом он напоминал мне кчера. Именно поэтому я опасалась Левина и старалась не подпускать слишком близко к тому, что мне дорого. Только что негодяю удалось осквернить дорогое мне воспоминание. Не понимаю, как можно долго терпеть его рядом?!
В дверях Левин остановился, будто что-то забыл. Затем повернулся и сказал:
– Ты сегодня собиралась встретиться с подпольным торговцем, да?
– Откуда ты знаешь? – спросила я, не удивившись его осведомленности.
Постепенно я пришла к выводу, что у Левина везде имелись связи.
– А что, собственно говоря, ты хотела купить?
– Я ищу устройство для фокусирования световых лучей, – осторожно сказала я.
– Если ты имеешь в виду лазер, то я могу тебе его достать.
– Правда? – удивилась я не меньше, чем если бы он вдруг запел песни тирольских горцев или гимн Конфедерации.
Помешкав, добавила:
– Конечно, это было бы здорово! Однако мне нужен особый вид лазера, который сейчас почти нигде не производят.
– И зачем он тебе?
Я едва не проговорилась. С языка почти сорвалось «чтобы послать сигнал инвиди», но вместо этого я ответила:
– Для сборки телескопа.
– А, ты все наблюдаешь за небесами! Неужели что-то еще можно разглядеть за этим смогом?
– Когда я соберу аппарат окончательно, то попробую разглядеть звездное небо за чертой города.
– Какой именно лазер тебе нужен? Я попробую достать.
– Где, если не секрет?
– Скажем так: у меня есть друзья в определенных кругах.
– Интересно, с чего ты вдруг решил мне помочь?
Левин на минуту замолчал, затем ответил:
– По-моему, ты сейчас не в том положении, чтобы задавать вопросы. Не все ли равно, кто и как достанет тебе лазер?
Мне показалось, он сказал совсем не то, что собирался, однако это лишь догадки.
– Хорошо, я подумаю.
Я чувствовала себя настолько уставшей, что была не в состоянии больше что-либо делать.
– Только не слишком долго, а то это превращается в плохую привычку! Вдруг потом забудешь, для чего вообще хотела лазер?
– Левин, ты идешь или нет? – позвала с улицы Грейс.
Не сказав больше ни слова, он вышел из хижины и растворился в темноте.
Заперев дверь на хлипкую задвижку, я села на стул. Конечно, проникнуть в хижину с улицы не составит труда, но так было хоть немного спокойнее. Я собрала шкурки от мандаринов и хлебные крошки со стола-корзины и выкинула их в ведро. Затем накрыла ведро куском фанеры и положила сверху камень, чтобы прожорливые крысы не забрались туда ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68