Каллидром утешал нас с Сиесиперисом. Просил немного обождать. «Ничто не вечно, скоро все переменится», – говорил он. Но мы решили не тратить время понапрасну и вернуться назад. Греку наказал постараться чаще ставить нашего царя в известность обо всем происходящем в Парфии. Напоследок Пакор сказал нам с глазу на глаз, что, как только его дела придут в порядок, он вернется к разговору о союзе. «В борьбе с Римом я готов заключить договор с самим Ахриманом Ахриман – дух зла в верованиях персов и парфян.

, а уж Децебал может положиться на меня во всем! Если я сам не смогу вступить в войну, я натравлю на границы империи аравийские племена, взбунтую Палестину, Сирию и Иудею», – обещал Аршакид.
Установилось тяжелое молчание. Сидящие переглядывались, качали головами. План первым нарушил тишину:
– Да-а... Обещал костобок жениться на аболькензийке, да вот уж сын растет, а жениха так и не видно.
Сусаг согласно шлепнул ладонью о доску.
– Это уж точно. От парфян помощи ждать нечего. Во всяком случае сейчас. Надо искать друзей в другом месте.
Регебал заговорил, поглядывая при этом то на Децебала, то на верховного жреца.
– А почему мы должны убиваться из-за того, что договор с Пакором не состоялся? В прошлую войну мы были в худшем положении. Домициан поставил царем Диега, отстранил Децебала, и все-таки Дакия нашла выход. Разве квады и маркоманны были плохими союзниками? Они ударили по римлянам в нужный нам момент и смешали их планы. Сарматы вместе с германцами и нашей помощью истребили вспомогательные римские части и корпус Хищного. Обратимся к ним опять и все.
– Верно! – Котизон, не любивший брата мачехи, на этот раз не мог не согласиться с логикой его доводов.
Мукапиус бросил быстрый взгляд на царского шурина и поджал губы. Выражение лица стало презрительным, сожалеющим.
– Да, ты сказал хорошо! Но это правда Регебала, а не правда Дакии. Домициан бросил силы на Сармизагетузу, и квады прорвали римские укрепления. Император договорился с нами и обрушился на германцев. Мы были спасены. Но думал ли ты над тем, Регебал, что бы было, если бы в Британии и Африке стояло затишье и римляне высвободили все свои силы. Тогда их легионы вторглись бы и за Данувий и за Рейн. Кто поможет дакам в этой ситуации? Сарматы? Но их земли подле наших. Вот почему дакам настоятельно нужен союз с Парфией. Только объединившись и стиснув империю с трех сторон, мы можем успешно противостоять их ненасытным властителям. И не обороняться, а самим переходить в наступление. Диурпаней, нападая на Мезию, не брал в расчет соотношение сил и чуть не погубил усилия Буребисты и Котизона Великого. Он раньше времени раскрыл врагу возможности нашего царства, и если римляне извлекли из прошедшего уроки, то они не будут сидеть сложа руки.
Мукапиус пригубил чашу с простой ключевой водой, перевел дыхание. Полководцы угрюмо мяли морщинистые упругие сливы. Диег продолжил беседу.
– Мукапиус сказал истину. Траян готовится к войне. Не просто к войне. Новый император римлян хочет воевать с даками. Во Фракии и Мезии его легаты набрали два легиона. Снабдили оружием. Остатки доспехов перекупил у Цезерниев Мукапор и через Эсбена отправил моим воинам в Тибуск. Еще одну партию доставил в Напоку Рескупорид. У нас стало больше солдат, обученных римскому строю и вооруженных римским оружием, но стало ли у нас больше солдат вообще? Сейчас не время рассуждать, «что случится, если...», надо немедленно отправлять посольства и к сарматам, и к маркоманнам, и к квадам. Послать лазутчиков в Паннонию, Иллирию и Фракию. Необходимо ускорить достройку стен наших городов и установку метательных машин. Надо постараться успеть закончить все приготовления до лета будущего года.
Децебал обхватил руками плечи:
– Неужели все произойдет так скоро?
– Да, царь! – вмешался опять Мамутцис. – Во время моего плавания по Понту пираты, которые везли нас с Сиесиперисом, не раз указывали на то, что в последнее время римские эскадры и корабли их боспорских подручных рыскают по всему морю, обыскивают торговые суда. Особенно усилен контроль за устьем Данувия. На верфях римские ищейки проверяют все строящиеся по заказам боевые корабли. Как бы не обнаружили те десять либурнов, что собирают для нас в Фасисе и Трапезунде. Римские гемиолии сопровождают большое количество торговых посудин с зерном из Херсонеса и Египта, идущих в Империю. Так-то!
– Значит, это война, – повторил Децебал. – Кто же поедет к сарматам и германцам?
– Разрешите мне, царь, – голос Сусага стал непривычно тихим. – Как-никак я жил среди них. Знаю почти всех вождей роксолан. И позволь оттуда ехать дальше, предупредить бастарнов и сарматов затирасских.
– Хорошо! Но с германцами говорить должен я сам! Пусть завтра же пошлют гонца к карпам и квадам. Он передаст вождям, что Децебал, царь Дакии, хочет встретиться с ними и потому приглашает к себе в Пороллис.
Регебал озабоченно:
– А не покажется ли наше предложение слишком заносчивым?
– Нет! Гонец поедет с хорошей охраной и повезет князьям карпов и конунгам квадов отменные подарки.
– Децебал, доверь мне принести грозные новости старейшинам альбокензиев, сальдензиев и бурров.
Широкие рукава белого одеяния Мукапиуса взвились протестующим взмахом.
– Из всех перечисленных тобой, Регебал, сказать следует лишь буррам. Прочие должны оставаться непосвященными.
План благоговейно извлек из ножен широкий гетский нож и с размаху всадил стальное лезвие в столешницу. Все коснулись указательными пальцами клинка и вслед за жрецом произнесли страшную клятву молчания и верности.
Сусаг увесисто стукнул кулаком в стенку. Дверь распахнулась, и повара-рабы внесли на толстом еловом вертеле темно-красного истекающего жиром кабана.

9

Римляне называли их луперками. В родных германских деревнях соотечественники звали этих людей «берсеркрами». Сами же они именовали себя «фридлозе». Отверженные. На тысячу, на три тысячи человек рождались в воинственных зарейнских племенах мужчины, которым претило мирное занятие общинника. Их не влекли ни плодородные поля, ни тучные стада коров. Подлинным уделом настоящего мужа считалась у отверженных только война. Уже с детских лет по целому ряду признаков отличали друиды-жрецы мальчишек, одержимых кровавым заклятием Вотана. Зеленый огонь бешенства вспыхивал по временам в глазах детей, и с годами крепло его зарево, превращаясь в негасимый пламень. Не пашня, но лес манили подросших юношей.
Наступал день, что писали магическими рунами на стреле жизни каждого из смертных жители страны Богов. В темных, непролазных чащобах молодой воин убивал хищного зверя. Медведя ли, волка, рысь и обряжался в сырую, еще окровавленную шкуру. С этой минуты он становился вервольфом. Оборотнем. Воином-волком.
Рядовые родичи, прослышав о том, что соплеменник стал берсеркром, избегали такого. Боялись его. Угрюмые в будние дни, зловеселые в праздники, берсеркры наводили страх. Они заходили в дома, брали все, что понравится. Ели запасы хозяев, пили пиво и вино. Каждый старался без ссоры спровадить нежданных гостей.
Заслышав о появлении в их округе бродячей ватаги человеко-зверей, молодые навсегда исчезали из родной деревни и присоединялись к ней. В боевом братстве отверженных все они становились побратимами. Название рода терялось в туманных далях прошлого. Оставалось только собственное имя и кличка, заработанная в свирепой, полной опасностей жизни оборотня. Старшие товарищи заклепывали на шею посвященцу широкий обруч из зернистого болотного железа и, нацедив в чашу крови новичка, пускали вкруговую. Вечным бременем мщения за погибших братьев становились для вновь принятого шейное кольцо из металла войны и выпитая кровь товарищей. Конунги и фюреры, уходившие в поход, приглашали фридлозе на службу. Одаривали конями и золотом. Не было воинов преданнее, чем они. Раздетые до пояса, прикрытые лишь собственным мечом, воя и рыча по-звериному, оборотни кидались в сечу, презирая вражеские лезвия и копья. Непокорные, гордые, богатые сегодня и нищие завтра, скитались парии войны от одного вождя к другому. Теряли в кровавых битвах соратников. Залечивали раны в святилищах друидов у заветных источников и дубов. Пополняли ряды за счет подросших наследников.

* * *

Атаульф, конунг хаттов, живущих на среднем Рейне вдоль Герцинского леса, приехал к царю даков в Пороллис случайно. Мелкие стычки с тенктерами с нижнего Рейна грозили перерасти в большую и ненужную хаттам войну. Особенно сейчас. Осенью. Когда накануне был сбор урожая, Атаульф с ближней дружиной направился к маркоманнам за помощью. Особых надежд вождь не питал. Гораздо важнее была демонстрация. На худой конец можно пригласить шайку маркоманнских берсеркров и поручить им потрепать тенктеров с востока, через непролазные дебри. В его отряде тоже немало оборотней. Они знают друг друга от владений певкинов и бастарнов, до пенных волн Германского моря. Как-нибудь договорятся.
Гуннерих – фюрер маркоманнов – встретил Атаульфа озабоченно. Идею совместных действий против нижнерейнских родов отверг начисто. Про фридлозе сказал, что недавно была у него в городке ватага Эльмера Медные Когти, но с неделю назад ушла к вандалам. Дескать, там найдется дело мечам. Бервольф Вандальский второй год воюет с гутонами. Рассеян был при встрече Гуннерих. Вечером все раскрылось. За столом показал маркоманнский вождь Атаульфу чернобородого дака в дорогой одежде. Представил послом от великого конунга даков Децебала. Поели хорошей свинины, выпили выдержанного пива. Посланец царя подарил хаттскому гостю длинный галльский меч наварной стали. Клинок стоил, наверное, пять быков. К оружию прибавил наручные браслеты и гривну из светлого радующего глаз золота. В беседе дунайский друг просил уважаемых вождей, если те выберут время, откликнуться на просьбу царя посетить его в пограничном городе задунайского царства Пороллисе. Никто не будет обижен. А проблемы предстоит обсудить важные. Как-никак соседи. Конунги колебались недолго. Встретиться с Децебалом Железная Рука не позор. Слава о нем дошла и до их ушей. Да и подарки действовали сильнее всяких слов. Атаульф приказал половине дружины возвращаться назад. Гундобальд Медведь, берсеркр с тридцатилетним стажем, получил от вождя приказ отыскать ватагу воинов-волков и договориться с ними о войне против тенктеров. Прошел всего день, и дакийский посол выехал в дорогу с двумя германскими предводителями в сопровождении сотни воинов. По пути остановились у Зигфрида квадского. Оказалось, дак побывал здесь ранее, когда направлялся к маркоманнам. Старый Зигги ожидал возвращения доверенного Децебала. Он выставил всем прибывшим обильное угощение и наутро отправился вместе с ними дальше.
Ехали кратчайшим путем по землям котинов и озов. Слева все время лежали отроги Рудных гор. Адномат – дукс котинов, живущих на Гроне, узнав о целях посольства, сам не поехал, но дал провожатых и направил от себя доверенного. Ингенуй – средний сын кельтского вождя – присоединился к миссии с тридцатью конниками. От старейшин озов узнали, что их глава Эмерий за сутки до приезда сам тронулся к царю даков.
В верховьях Тизии, там, где в великую реку, младшую сестру Данувия, впадает Сомеш, произошла еще одна встреча. Харальд Глаз Дракона с сыном и своими фридлозе преградил отряду дорогу. Неприятное это было столкновение. Ходили слухи, что Глаз Дракона в бою не щадит никого и питается человеческим мясом. Четырнадцати лет еще не было ему, когда он убил рогатиной первого медведя. Мало кто из берсеркров помнил о том, что молодые годы свирепый тенктер провел в окружении самого Цивилиса Цивилис – предводитель восстания против римского могущества в Галлии; родом из германского племени тенктеров.

. Когда знаменитый тенктер скрылся от римлян, он освободил своих соратников от клятвы верности. В налетах на римские пограничные укрепления в районе Декуманских полей пали последние дружинники Цивилиса. Харальд объявился одиннадцать лет спустя. Не было у римлян врага, ненавистнее этого оборотня. Одноглазый, исполинского роста и неимоверной силы германец встревал в любое дело, если оно сулило столкновение с римлянами. В 89 году на квадов с тыла обрушился легион XXI Хищный. Сформированный Домицианом как отдельный корпус, легион насчитывал до 10 тысяч солдат. И тогда... По зову Харальда Глаз Дракона со всех концов Германии сошлись братства воинов Вотана. Две с половиной тысячи фридлозе вызвали страх самих квадских и маркоманнских вождей. Жуткая это была битва. Из ринувшихся в атаку берсеркров уцелели едва триста человек. Много погибло простых квадских воинов. От римской армии не осталось ничего. Тех, кто избежал меча, хватали арканами сарматские всадники и продавали в рабство. Легионный орел, сделанный из чистого серебра, разрубили на куски и поделили между победителями.
Все обошлось благополучно. Едва передовые котины изготовились к бою, Харальд один подъехал к посольству. Приветствовал вождей. Его оборотни сидели на конях, не выказывая никаких враждебных намерений.
– Я слышал от Эльмера Медные Когти, что конунг даков Децебал Железная Рука предложил вождям всех народов, живущих по течению Данувия, встретиться на его земле. Хочу присутствовать на Совете вместе с вами. Я и мои фридлозе не будут лишними там.
Зигфрид, Гуннерих и Атаульф не имели ничего против. Дакский посол торопился. Под самым Пороллисом нагнали группу Эмерия. Но доверенный Децебала повел приглашенных не в город. На востоке от стен в предгорьях Восточных Карпат лежала безымянная каменная крепость. Туда и доставили давно ожидаемых гостей.

10

Цитадель. Плотно утрамбованная земляная площадь. Посреди нее разложен большой костер. Вокруг огня на скамьях, покрытых шкурами зверей, в окружении преданных воинов сидят вожди сарматов, бастарнов, роксолан, карпов, квадов, маркоманнов, паннонцев и кельтов. Позади лавок горят костры поменьше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67