Ее губы раскрылись, чтобы принять кончик его языка. Его дыхание обжигало ей щеку. Оно лихорадочной дрожью отзывалось во всех уголках ее тела. Чувство наслаждения охватило ее, когда его руки — эти смуглые ловкие руки игрока — снова исчезли под оборками ее юбок. Обхватив руками шею Джонни, Невада выгнулась ему навстречу, запрокинула голову и глубоко вздохнула, когда, поласкав губами шею, Джонни погладил теплыми пальцами ее колени. Ее ноги раздвинулись сами собой, и Невада задрожала от нетерпения. Джонни позволил своим пальцам описывать медленные дразнящие круги на внутренней стороне ее бедер, но удерживался от прикосновения, которого Невада так страстно желала.
Она чувствовала, что непременно вспыхнет и сгорит в этом пламени, и молила, чтобы Джонни скорее, как можно скорее дотронулся до того места, где огонь горел особенно сильно, где сильными толчками пульсировала ее разгоряченная кровь. Джонни — искусный и опытный любовник — продолжал ласкать и целовать трепещущую в его руках женщину.
Когда он снял с нее голубое шелковое платье, оставив Неваду совершенно нагой, если не считать мерцающего сапфирами и бриллиантами ожерелья, она стонала и извивалась на подушках. Она была готова к наслаждениям, которые собирался дать ей Джонни.
Он всего несколько секунд наслаждался видом обнаженной женщины. Невада выглядела так обольстительно, что Джонни хотел бы вечно любоваться ею — его горящий взгляд не мог оторваться от Невады. Такой миниатюрной, такой женственной. Блестящие волосы на очаровательной головке, лебединая шея, матовые груди, увенчанные бледно-розовыми сосками, плоский живот, густые черные кудри между белоснежных бедер, стройные ноги, маленькие аккуратные ступни. Все это полностью обнажено, лишь только искрящееся ожерелье мерцало на ее коже; Невада выглядела очень соблазнительно. Джонни обнял нагую женщину и снова стал целовать ее. На этот раз его поцелуи не достигали ее приоткрытых губ. Он целовал глаза, щеки, уши. Шею со всех сторон. Он провел полураскрытым ртом по блестящим камням ожерелья. Отпустил их и поцеловал кожу под ними.
— Спасибо тебе, дорогая, — сказал Джонни, не отрывая улыбающихся губ от ее кожи.
— За что? — едва выговорила Невада.
— За то, что на тебе нет ничего, кроме подаренного мной ожерелья.
— Я… я жду тебя, — прошептала Невада, когда его горячие губы прошлись по мягкому холмику ее груди и сомкнулись на напряженном копье соска. У нее перехватило дыхание, как только Джонни принялся посасывать этот затвердевший сосок, она чувствовала только его губы, дарящие наслаждение. Невада не сознавала, что Джонни потихоньку поднимает ее на подушках, подвигает к изголовью кровати, мягко заставляя подняться на колени. Невада ощущала только высшее наслаждение, которое дарили его губы, двигаясь от одной груди к другой. Руки Невады зарылись в густые черные волосы на его голове, ее губы шептали:
— Любимый, мой любимый.
А Джонни слегка покусывал ее чувствительные груди зубами, играл с ними языком, прежде чем полностью захватить напряженный до боли сосок мягким влажным ртом. В безмолвном восторге Невада смотрела на смуглое красивое лицо, прижавшееся к ее груди, небольшой рот под густыми усами, почти полностью охвативший ее белоснежную грудь, как будто желая откусить ее. Джонни, чувствуя радостное возбуждение Невады, сам наслаждаясь ощущением напряженного соска ее груди в своем рту, продолжал целовать и ласкать ее грудь, пока Невада совершенно не потеряла голову от его ласк.
Тогда его губы оставили свою сладкую добычу и направились вниз по ее телу. Все время, продолжая целовать это прекрасное обнаженное тело, Джонни продолжал незаметно приподнимать Неваду все выше и выше, не отрывая губ от ее кожи. Охваченная огнем наслаждения, Невада даже не поняла, что она уже стоит на коленях, прислонившись к изголовью кровати, пока Джонни не заговорил с ней.
— Дорогая, открой глаза и посмотри на меня.
Невада осмотрелась. Смуглое лицо Джонни находилось на уровне ее живота, его руки обнимали ее бедра. Ее собственные руки, неизвестно как оказались на гладком дереве изголовья кровати. Сердце Джонни бешено забилось в груди, когда он посмотрел на обнаженную нимфу, стоящую перед ним, с восхитительным сапфировым ожерельем на шее, с порозовевшей от поцелуев грудью, поднимавшейся и опускавшейся в такт ее дыханию. Ее слегка раздвинутые колени позволяли видеть самый соблазнительный уголок ее тела под густыми черными кудрями. Невада бессознательно сдвинула задрожавшие колени и попыталась снова лечь, но Джонни остановил ее.
— Нет, любимая, я хочу поцеловать тебя, — хрипло произнес он. — Я хочу поцеловать тебя здесь, — и Джонни, медленно подняв руку, коснулся пальцами черного треугольника между ее бедер.
Невада была поражена.
— Джонни… нет… ты…
Он скользнул губами по ее животу.
— Позволь мне любить тебя, детка. Я хочу испробовать твоей сладости.
— Джонни… — взволнованно выдохнула Невада, когда он мягко раздвинул ее колени. — Нет, — вздохнула она, когда он прижался носом и губами к треугольнику густых волос. — Нет, — прошептала она еле слышно, когда он мягким нежным поцелуем прикоснулся к ее сверхчувствительной женской плоти.
— Да, детка, да, — отозвался Джонни, не поднимая головы. Он говорил, прижавшись губами к ее телу, и его жаркое дыхание зажигало пламя желаю в ее крови. — Отдайся мне вся, — уговаривал Джонни низким ласковым голосом. — Я уже почуял твой запах, он так упоителен. Я хочу попробовать тебя на вкус. Отдай мне все, Невада.
Невада не понимала даже, что больше возбуждает ее — его гладкие горячие губы, целующие самый тайный уголок ее тела, или его глубокий, вздрагивающий голос, произносящий такие слова. Сочетание получилось таким обольстительным, что она не в силах была отказать.
— Возьми все, Джонни. Это все твое. И я — твоя, — еле слышным в жаркой темноте шепотом ответила Невада.
Джонни как будто только этого и ждал. Он приоткрыл рот и тронул Неваду языком. Она выкрикнула его имя и задохнулась от восторга. Джонни не торопился. Некоторое время он только прижимался губами к запретному местечку и слегка касался его кончиком языка. Эти мягкие осторожные поцелуи привели к тому, что Невада шире развела колени и прижалась лоном к его упоительному рту.
Улавливая малейшие движения ее разгоряченного тела, Джонни точно угадал момент следующего шага. Невада была полностью готова к его вторжению, и Джонни знал это. Он обхватил ладонями ее ягодицы, приподнял и привлек ее к себе, сильно прижимаясь лицом к ее женской плоти. Он наслаждался ею, ласкал ее своим языком до тех пор, пока она не стала раскачивать головой в экстазе, бормоча его имя в лихорадочном бреду.
Возбужденная как никогда, нагая, со сверкающим бриллиантами и сапфирами ожерельем на шее, Невада стояла на коленях в изголовье кровати, а Джонни, полностью одетый, любил ее так, как она даже не могла себе представить. Она чувствовала горячее желание, все сильнее охватывающее ее тело, и жарче всего огонь пылал под жгучими губами Джонни. Невада страстно хотела, чтобы он вечно целовал ее. Он не может отвести свои искусные губы от ее лона или она непременно умрет, подумала Невада. И, как только Невада решила, что достигла предела наслаждения, ее охватил еще больший восторг.
Ее руки покинули изголовье кровати и опустились на волосы Джонни. Судорожно схватив его блестящие черные кудри, она крепче прижалась телом к его лицу, безотчетно в слезах повторяя:
— Пожалуйста, Джонни, пожалуйста…
Крепкие руки Джонни напряглись еще сильнее, впиваясь в ее ягодицы. Он целовал, ласкал и гладил ее, пока не довел до вершин наслаждения. Невада закричала в экстазе, извиваясь и выгибая спину, она широко открыла сверкающие от слез глаза, неистово вцепилась в волосы Джонни. Он оставался в ее теле, пока Невада не достигла полного счастья. Он оставался неподвижным, пока не прошла последняя дрожь возбуждения, и Невада безвольно откинулась на спинку кровати. Только тогда он отвел губы от ее потаенной плоти.
Храня на губах влагу ее экстаза, Джонни осторожно привлек к себе и прижал ее маленькое тело к своей груди. Положив ее голову к себе на плечо, он тихонько покачивал и успокаивал Неваду, нежно шепча ее имя, тихонько целуя ее разгоряченную влажную кожу. Когда ее сердце немного успокоилось, а дыхание стало не таким прерывистым, Джонни уложил Неваду на кровать, наклонился, поцеловал ее нагое бедро и поднялся.
Он разделся в жарком сумраке спальни, вытянулся рядом с Невадой в постели и обнял ее. Потрясенная и опустошенная женщина в его объятиях была уверена, что ей не скоро снова захочется заниматься любовью. Она наивно высказала свои предположения Джонни. Он только усмехнулся в знак того, что все в порядке. Ей просто надо лечь и расслабиться. Но когда Джонни снова стал целовать ее, сначала легко, потом все более и более страстно, Невада изменила свое мнение.
Все еще удивляясь, что желание так быстро вернулось в ее тело, Невада вскоре обнаружила, что лежит на спине под Джонни, раздвинув колени, готовая принять его, и поднимает голову с подушек навстречу его зажигательным поцелуям. А потом ее охватила сладкая истома, когда Джонни медленно вошел в ее лоно и его смуглые стройные бедра начали медленно и уверенно двигаться вверх и вниз. На краткий миг Невада удивилась, что, хотя он и весил вдвое больше нее, она не испытывала никакого неудобства. Ее тело нетерпеливо приподнималось навстречу его страсти. Заглянув в его черные глаза, Невада улыбнулась:
— И все-таки это возможно.
— Что, моя радость?
— Ты наверху. Джонни усмехнулся:
— Я не такой уж и тяжелый, когда двигаюсь.
Невада рассмеялась и обхватила руками его шею. А потом смех замер на ее губах. Глядя в горящие страстью глаза друг друга, они медленно и неторопливо любили друг друга, их влажные тела изгибались, сплетаясь в древнем как мир акте.
И так продолжалось всю эту длинную, жаркую и влажную летнюю ночь. Как и обещал, Джонни ласкал Неваду до самого рассвета.
За эту чудесную ночь Невада узнала о способах любви намного больше, чем иные женщины за всю свою жизнь. Но у них не было такого учителя, как Джонни. Неваде стало жаль их. При первых лучах солнца Невада и Джонни еще не спали; они лежали посреди большой смятой постели: Джонни — распростершись на спине, а Невада — рядом с ним, на животе, приподняв голову, прокладывала влажную дорожку поцелуев по его плоскому животу. Джонни положил руку ей на голову, повернул лицом к себе.
— Милая, давай уедем вдвоем, только ты и я. Спустимся по реке в Новый Орлеан.
Невада еще раз поцеловала смуглое тело, прижалась к нему щекой и вздохнула.
— М-м-м, отлично. И в Новом Орлеане мы поженимся. Она почувствовала, как Джонни моментально напрягся, подняла голову и взглянула на него.
— Ну, дорогая… Я не знаю… я думал…
— Катись ко всем чертям! — закричала Невада и поднялась на колени.
— Боже, что случилось? — Джонни сел на кровати, но Невада уже спрыгнула на пол и собирала разбросанную одежду.
— Ничего, черт возьми. Совсем ничего. Джонни встал с кровати и направился к ней.
— Милая, успокойся, я же не сказал, что мы никогда…
— Нет, ты сказал, — прошипела Невада, надевая голубое платье. — Ты ничуть не изменился.
Джонни взял ее за руку и потянул к себе.
— Может ты успокоишься, и мы поговорим? Невада отпрянула.
— Нет. Нам не о чем говорить. Однажды ты уже сказал, что никого не полюбишь, но я не поверила. К своему стыду, я до сих пор оставалась такой же дурой.
— Ты не дурочка, моя милая. Если ты немного подождешь…
— Нет, это ты подождешь, — покрасневшее от гнева лицо Невады выглянуло из шелковых оборок. — Жди до скончания века. Жди, пока не превратишься в одинокого старика, я буду очень рада этому. А я не хочу ждать. Я выйду замуж за Малькольма Максвелла.
— Нет, дорогая. Ты не сделаешь этого после…
— После этой ночи? Это ты хотел сказать? — Невада с ненавистью взглянула на Джонни и рывком натянула платье. — Сегодняшняя ночь ничего не значит. Ничего. Ни для тебя, ни для меня, ни для Малькольма.
— Дорогая, перестань.
Джонни попытался дотянуться до Невады, но та увернулась, оскалив зубы, как разъяренная кошка.
— Единственное, что я перестану, так это заботиться о ком-нибудь, кроме себя. Пусть не сразу, но я все поняла. Что из того, что я не люблю Малькольма? Ничего. У нас с ним будет спокойная, без тревог жизнь, а это все, чего я хочу.
— Ты так не думаешь, Невада.
— Но я так сделаю. Я наконец-то решила, чего я хочу. — Невада подошла поближе, и яростный взгляд ее сверкающих синих глаз заставил Джонни призадуматься. — И еще я решила, чего я не хочу.
Джонни оцепенел, когда Невада обхватила пальцами его обнаженную вялую плоть.
— Я не хочу этого, — холодно произнесла Невада. — И мне абсолютно все равно, как ты будешь его использовать, но не пытайся снова подойти с этим ко мне.
Глава 38
У Невады першило в горле и слезы наворачивались на глаза. Но она не расплакалась. Обещание, данное ею Эндрю Джексону в ту памятную зимнюю ночь, не было забыто. Высоко подняв голову, держась с достоинством королевы, она отступила. Невада повернулась и покинула домик для гостей, а также и высокого нагого мужчину в тот момент, когда первые лучи летнего рассвета окрасили восточную кромку горизонта.
Первым побуждением Невады было бежать со всех ног, укрыться в спасительном одиночестве спальни. Но она поступила иначе. Она больше не позволит ни одному мужчине — будь то Джон Роулетт или Малькольм Максвелл — сделать из нее трусливого кролика. Они оба могут катиться ко всем чертям, если она их не устраивает.
Выпрямив спину, подняв подбородок, Невада неторопливо шествовала по росистой лужайке, как будто на воскресной прогулке, нимало не заботясь о том, что кто-нибудь из дома может увидеть ее. Пусть смотрят! Пусть спросят, где она была. Она им расскажет. Было бы даже интересно взглянуть на этих надутых индюков, когда они потеряют дар речи от изумления. Так случилось, что никто из «надутых индюков» не видел, как женщина в голубом шелковом платье вышла из домика для гостей и пересекла двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42