Зазвенел хрусталь. Они выпили.
– Нет. Я не был женат. И никогда не женюсь.
– Понимаю.
Донье Кампаньо понравился его ответ. Она наклонилась в его сторону, обольстительно облизнув бренди со своих рубиновых губ. Затем подняла руки и вынула из своих волос украшенные жемчугом заколки. Роскошные волосы рассыпались по обнаженным смуглым плечам.
Женщина и бренди разогрели капитану кровь. Он протянул руку и намотал на нее большую прядь густых волос. На щеке у него забилась жилка. Клей отвел назад голову женщины и поцеловал обольстительные яркие губы.
Потом он прямо сказал красавице, как говорил каждой женщине, в первый раз собираясь заняться с ней любовью:
– Миссис Кампаньо, вы очень красивая женщина, и я вас хочу. Но если вы ищете любви и обязательств, вы обратились не к тому моряку.
Не выпуская из руки волосы женщины, Клей взял рюмку и допил бренди, давая даме возможность обдумать сказанное.
Дон Кампаньо допила бренди, опустила руку, и рюмка упала на персидский ковер. Она обвила руками шею Клея и сказала:
– Вы у меня не первый морской капитан! – Женщина придвинулась ближе, прижимаясь своей пышной грудью к его груди, согнула колено и потерлась им у него между ног. – Оставьте себе свое сердце. Мне нужно только ваше тело.
Капитан усмехнулся:
– Вы женщина в моем вкусе. Так чего же мы ждем?
Через несколько секунд они сбросили с себя все и стояли обнаженными среди разбросанной одежды, жадно целуя и обнимая друг друга. Не отрываясь от губ женщины, Клей увлек ее к кровати и упал спиной на постель, увлекая за собой красавицу. Шелковые простыни приятно холодили обнаженную спину, на груди лежала пышная красотка. Клей вздохнул от удовольствия.
Его худые смуглые руки ласкали пышное тело женщины – груди, талию, бедра. Горячие губы Клея двигались по шее к уху Дон. Она подняла лицо, чтобы поцеловать его, и их языки встретились, приветствуя и атакуя друг друга, воспламеняясь и ощущая взаимный голод.
Женщина просунула руку меж их телами, взяла в руку его пульсирующую плоть и провела кончиком по своему обнаженному животу – влево и вправо, потом потерла им пульсирующий холмик – вверх-вниз. Клей предоставил ей делать все, что ей вздумается. Она была не первой агрессивной женщиной в его жизни, но одной из самых пылких.
Клей раздвинул ноги, и женщина встала между ними на колени, все еще лаская его набухшую плоть. Ее изумрудные глаза горели страстью. Когда женщина села верхом на его бедра, вобрав его в себя, Клей сжал руками ее бедра и ловко перевернулся, изменив положение тел на противоположное.
Когда мужчина во всю длину своей плоти погрузился в женское лоно, Дон Кампаньо посмотрела ему прямо в глаза и горячо прошептала:
– Я – неизведанное море в жуткий шторм, а вы – капитан могучего судна, которое кидает по моим кипящим волнам. Я опасна для всех морских судов, и лишь самые талантливые капитаны способны сберечь свое судно и прейти по такому морю! – Ее глаза стали хищными, как у разъяренной кошки, и она предупредила моряка: – Будьте осторожны, не опрокиньте судно, не то погибнете!
С этими словами она сделала первое мощное круговое движение бедрами, высоко поднимая зад и заставляя сердце Клея прямо-таки грохотать.
Капитан с большим энтузиазмом играл в эту греховную морскую игру. Кипящее море поднимало и опускало его тело, обдавая его могучими волнами удовольствия и угрожая сбросить или затянуть его под воду.
Дон Кампаньо интенсивно раскачивалась вместе с Клеем, крепко сжимая его тело, словно желая поглотить его своими крепкими бедрами. Временами она полностью расслаблялась, разжимая бедра и пытаясь вытолкнуть его из своего влажного, скользкого лона.
Не было оснований опасаться, что капитан может проиграть битву со штормом.
Пылкая женщина была бурным, полным неожиданностей, неизведанным морем, но и Клей был искусным, опытным капитаном, который умело, ведет свое судно по самым опасным течениям.
Яростный шторм продолжался. Они оба раскачивались, выгибались, опускаясь и поднимаясь до тех пор, пока оба не взмокли от пота, и их взаимное возбуждение не превратилось в кипящую смолу. Наконец они взорвались и растаяли в блаженстве. Море громко вскрикнуло в экстазе, а победивший капитан застонал. Победа далась ему нелегко.
Едва переводя дух, капитан рухнул с покоренной женщины, и она рассыпала благодарные поцелуи по его вспотевшему лицу. Клей удовлетворенно вздохнул и не поверил своим ушам, когда женщина прошептала, приблизив губы к его правому уху:
– Теперь поменяемся местами. Вы будете бурным неведомым морем, а я буду капитаном!
Глава 21
Грозовое облако Гражданской войны появилось на горизонте в конце пятидесятых годов девятнадцатого века. Оно бросало зловещую тень на всю страну.
Жаркие дебаты разгорелись вокруг вопроса о правах штатов, и этот вопрос стал настоящей пороховой бочкой, готовой взорваться в любую минуту. Алабама, Джорджия и другие штаты последовали примеру Южной Каролины и отделились от Соединенных Штатов. В феврале была образована Конфедерация. Это произошло в городе Монтгомери, штат Алабама. Джеферсон Дэвис из штата Миссисипи был избран президентом временного правительства штатов, вошедших в Конфедерацию.
Зимой 1861 года настроение в Мемфисе было неважным. Все понимали, что положение Конфедерации опасно и неустойчиво. Обстановка была очень напряженной.
В настроениях южан преобладали страх и беспокойство. В Мемфисе были и свои проблемы. Дело в том, чти город, разделился – часть горожан, главным образом крупные землевладельцы и рабовладельцы, энергично выступали против экономического давления Севера. Они говорили, что ни в коем случае не допустят, чтобы эти заносчивые янки диктовали им, как они должны жить. Если понадобится, они будут сражаться до последнего вздоха. Другие – главным образом те, у кого не было ни земли, ни рабов, – считали, что личные финансовые интересы не должны приниматься во внимание, когда речь идет о судьбе страны. Они собирались в случае войны поддержать северян.
Город, как и вся страна, разделился на два враждующих лагеря, и теперь ежедневно на улицах возникали споры и потасовки.
Среди тех, кто считал необходимым преподать урок янки, сующим нос не в свое дело, самым яростным был Джон Томас Пребл. Мэри была рада, что отец, наконец, очнулся от жуткой летаргии, в которую он погрузился после смерти жены, но она серьезно опасалась, что с началом военных действий он отправится воевать.
Женщина поделилась своими опасениями с Лией Томпсон, дружелюбной уроженкой Нашвилла, которая вместе со своим рослым и крепким мужем Вильямом и четырьмя детьми жила теперь по соседству, в усадьбе, которую они купили у сбежавшего Преса Темплтона.
Мэри сразу же полюбила всех Томпсонов. Лия была дружелюбной, добродушной и некрасивой женщиной тридцати восьми лет. Она искренне любила людей, ей нравился ее новый дом на высоком берегу Миссисипи. Лия обожала своих здоровых и счастливых детей и, конечно же, обожала своего грубоватого рыжеволосого мужа Вильяма.
Мэри тотчас же почувствовала, что может доверять новой знакомой, и действительно многое доверяла ей, не опасаясь, что Лия кому-то разболтает. Женщины делились секретами, догадками и опасениями.
В один из прохладных февральских дней Мэри Элен поплотнее закуталась в шаль и отправилась по Риверроуд к старому поместью Темплтонов, чтобы повидать Лию.
– Меня очень беспокоит отец, – сказала она Лие прямо с порога. – Он отправился к Мартину, на конный завод, чтобы купить быстрого и выносливого коня.
Лия была удивлена.
– Твой отец опытный наездник. Я уверена, что он справится с любым конем.
– Да, я знаю. Но он ищет коня, чтобы отправиться на войну.
Лия рассмеялась – заявление Мэри показалось ей просто абсурдным.
– На твоем месте я бы не стала так беспокоиться. Даже если война и начнется, Конфедерации уж точно не понадобятся мужчины в возрасте мистера Пребла. Кроме того, Вильям говорит, что война будет недолгой и мы, конечно, победим. Он также говорит, что у южан лучше военное руководство, потому что все лучшие офицеры – южане. Я уверена, что все они будут сражаться на стороне родных южных штатов.
Лия улыбнулась и доверительно сообщила:
– Я думаю, что все южане, закончившие Вест-Пойнт и военно-морскую академию…
Мысли Мэри тут же обратились к Клею. Если начнется война, оставит ли он службу и станет воевать на стороне южан? Или останется верен северянам?
– И, я думаю, наши без труда победят! – заключила Лия.
– Думаю, что ты права, – рассеянно ответила Мэри. – Пожалуй, я пойду домой, может быть, папа уже вернулся.
Прохладным апрельским днем Мэри была с отцом в хлопковой конторе, когда разносчик телеграмм проскакал по Франт-стрит, крича:
– Борегар обстрелял форт Самтер! Генерал потребовал сдачи форта. Президент Линкольн выпустил прокламацию, призывая добровольцев сражаться за Союз! Война!
Как только Джон Томас услышал, что Виргиния связала свою судьбу с Конфедерацией, он тут же собрал ополчение жителей графства Шелби и назвал его «Серыми из Городка на Утесе». Оседлав нового чалого коня, Джон Томас Пребл повел свой отряд на север, навстречу армии генерала Ли.
Мэри стояла на веранде и махала ему вслед.
На поясе у отца была дедушкина сабля, сохранившаяся с тех времен, когда тот воевал с британцами в войне за независимость. Длинные ножны сверкали в лучах яркого солнца Теннесси. Расправив плечи, Джон Томас ехал во главе своего войска с гордой осанкой военного.
Повернувшись в седле, он весело помахал дочери.
Отец помолодел на глазах. Он больше не был пятидесятивосьмилетним стариком, похоронившим себя в своих комнатах. Он выглядел лихим молодцом, отправляющимся сражаться за любимую родину.
Мэри закусила губу.
Со слезами на глазах она стояла на широкой веранде Лонгвуда и смотрела вдаль, пока ее отец не скрылся из виду. Несмотря на теплое солнце, ее бил озноб. У Мэри было предчувствие, что она больше никогда не увидит Джона Томаса. В этот момент она очень остро ощутила свое одиночество.
Тяжело вздохнув, женщина вернулась в опустевший молчаливый дом.
В июне в штате Теннесси прошел референдум. Несмотря на сильные просеверные настроения, было принято решение присоединиться к Конфедерации. Штат Теннесси присоединился к ней последним.
В конце июля, через три месяца после отъезда Джона Томаса, пришло известие, что он убит. Джон Томас Пребл погиб в первой же большой битве гражданской войны. Мэри осталась совсем одна.
Но горевать было не время.
Состояние Преблов стало таять еще до войны и было существенно уменьшено событиями, разделившими страну. Морская блокада разрушила британский хлопковый рынок. Когда объявили о займах в пользу армии южан, Мэри поняла, что оказалась в сложном финансовом положении. Этой весной на огромных плантациях было посажено очень мало хлопка. К концу лета разбежались все рабы.
Наступала осень, а конца войны все не было видно. В Мемфис приходили сообщения об огромных потерях южан. К Рождеству не осталось ни одной семьи, которая бы не потеряла отца, мужа, брата, сына, любимого.
Топот марширующих ног и барабанная дробь на улицах не прекращались, как не прекращались стоны и крики раненых и умирающих – их доставляли с поля боя в госпиталь графства Шелби, куда Мэри устроилась работать на добровольных началах. Решив внести свою лепту в правое дело, она неутомимо выхаживала солдат, раненых и покалеченных в бою. Для многих из них ее склоненное лицо стало последним, что они видели на этой земле.
Война приблизилась к дому, когда армия Гранта встретилась с армией генерала Альберта Сидни Джонсона в Питсбурге. Войска высадились в сотне миль к востоку от Мемфиса. Началась битва при Шилоу, и река Теннесси окрасилась кровью лучших сынов Конфедерации.
В конце того же месяца адмирал Дэвид Фаррагу занял Нью-Орлеан. Это был сильнейший удар по Конфедерации. И Мэри вместе со своими соседями стала опасаться, что янки придут в Мемфис по Миссисипи.
И янки пришли. Но не с юга, не из Нью-Орлеана. Они пришли с севера.
В мае капитан Джеймс Монтгомери повел речной флот южан в атаку на военные суда, обстреливавшие форт Пиллоу, в штате Теннесси. Монтгомери и его люди пытались остановить и отбросить назад наступающих северян.
Но флот восставших штатов потерпел поражение.
Под огнем судов северян силы конфедератов были вынуждены оставить форт Пиллоу, который был последним укреплением к северу от Мемфиса.
Мемфис готовился к худшему.
И это худшее не заставило себя ждать. Жарким и влажным утром шестого июня по городу разнеслась весть о том, что янки находятся в нескольких милях от Мемфиса, вверх по реке. Горожане выскочили из постелей и бросились на высокий берег Миссисипи.
Мэри, Лия и ее четверо детей наблюдали за тем, как военные суда федеральных войск приближаются к Мемфису. Как только красный солнечный диск поднялся над горизонтом, зловеще показался первый таранный корабль северян «Королева Запада».
В сильный полевой бинокль Мэри наблюдала за приближением стального корабля. Высокий смуглый офицер северян – его фигура четко вырисовывалась на фоне розового неба – одиноко стоял на покачивавшейся палубе. Но не его прекрасная осанка и властный вид человека, привыкшего отдавать приказания, привлекли внимание Мэри. Было в нем что-то еще. Нечто такое, отчего по всему телу женщины пробежала дрожь. Было в этом командире-янки нечто смутно знакомое.
Вот он рванулся вперед и властным движением руки отдал приказание.
И тут же корабли северян открыли пушечный, огонь. Флотилия Джеймса Монтгомери, командовавшего флотом конфедератов, смело устремилась в атаку, но враг существенно превосходил ее в огневой мощи и в численности боевых кораблей.
Утро было исключительно тихим и ясным. Противники энергично обменивались пушечными выстрелами. Через несколько минут реку заволокло дымом, и Мэри могла разглядеть только вспышки выстрелов.
Женщина поморгала и прищурилась. Грохотали пушки, доносились крики команд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36