Сабрина поднялась и направилась к ним.
Болезненная судорога исказила лицо Аласдэра. Не говоря ни слова, он протянул девушке какой-то предмет, с которого капала на пол вода.
— Что это? — глядя на мокрую накидку Маргарет и как бы не узнавая ее, еле выговорила Сабрина.
Голос Аласдэра был спокойным:
— Мы нашли ее на камне у озера к востоку от замка. Лежала на берегу.
У пруда? Безумный страх сдавил Сабрине горло. Она посмотрела на Иена. Его застывшее в неподвижной гримасе лицо подтвердило худшие подозрения. У девушки потемнело в глазах, но сознания она не потеряла. Насколько бы ей было легче, если бы она перестала что-либо ощущать!
Отец рванулся вперед.
— Нет! — закричал он. — Не может быть! Маргарет! Дитя мое!
Аласдэр покачал головой: — Мне очень жаль, милорд. Но судя по всему, она утонула.
В зале воцарилось гробовое молчание.
Глава 6
Через два дня страшная весть подтвердилась: к берегу озера прибило какой-то предмет. Все узнали башмачок Маргарет. Только тогда Дункан позволил отслужить заупокойную мессу по своей любимой дочери.
На следующий день бледная и неподвижная Сабрина стояла на службе в церкви. Отец молился рядом, Иен и Аласдэр застыли в другой стороне собора.
Хотя горе казалось нестерпимым, глаза Сабрины оставались сухими. Близки они с сестрой не были. Маргарет постоянно прятала чувства под холодной маской безмятежности. Но она была ее единственной сестрой и вот теперь умерла.
После окончания службы преподобный отец Стюарт подошел к Дункану и, утешая, положил ему руку на плечо. И тут суровый шотландец заплакал. Сабрине показалось, будто ей в сердце вонзили острый кинжал и повернули его.
Девушка страстно хотела успокоить отца, смягчить его горе. Но что было в этом толку? Дункан все равно бы отвернулся. Как всегда, он не пожелал бы ничего от нее принять.
Горечь наполнила грудь Сабрины. «Почему, — кричало ее сердце, — почему он не может любить меня так, как любил Маргарет? Или хотя бы совсем чуть-чуть. Ведь отец наверняка жалеет, что умерла сестра, а не я…» Дыхание девушки участилось, затем замедлилось. Она ненавидела себя. Порочные мысли… порочные, как она сама. Отец всегда считал ее такой, и теперь девушка поняла, что он не ошибался.
В горле жгло, точно в нем разлилась желчь, внутренности скрутило в один отвратительный болезненный ком. Сабрина слепо двинулась к выходу сквозь собравшуюся в церкви толпу — большинство приехавших на свадьбу гостей остались на заупокойную мессу. Стоял ясный, солнечный день. Ноги понесли ее вперед — все быстрее, быстрее. Она побежала. Ветви хлестали по щекам, но девушка не замечала этого и не слышала, как кто-то бежит за ней и зовет ее по имени.
Сабрина бежала, пока легкие не обожгло огнем и не осталось ни капли сил. Тогда в изнеможении она опустилась на колени. Мучила дурнота, перед глазами плясали черные и серые пятна. Ее начало рвать. Сабрина смутно почувствовала, что кто-то присел рядом, сильная рука обвила плечи, пальцы нежно разгладили волосы.
Голова еще кружилась, но она поняла, что это Иен. Он довел ее до упавшего дерева и помог сесть. Неподалеку протекал ручей. Сабрина слышала, как он мочил платок в бурлящей воде. Потом вернулся и стал вытирать ей лицо и шею. Прохладная влага действовала живительно, но Сабрина была еще слишком слаба и не могла даже поблагодарить.
Наконец она заставила себя открыть глаза и внутренне собралась, ожидая, что он вот-вот рассмеется и упрекнет ее за слабость. Но Иен только смотрел, и по выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает. Сабрине хотелось убежать, но силы ее оставили.
Она отвернулась и тихо сказала: — Теперь ты можешь идти.
— Но тебе плохо.
Слова с трудом вылетали у нее из горла; — Боже! Неужели нельзя сделать так, как я прошу?
— Я не могу оставить тебя одну, Сабрина. Девушка принялась раскачиваться взад и вперед. Чувство вины тяжелым камнем давило на сердце.
— Ты не понимаешь, — тупо произнесла она, — это я виновата. Я виновата в том, что Маргарет умерла.
— Неправда, Сабрина. Она упала в озеро и утонула. Ничьей вины в этом нет. Обычный несчастный случай.
Девушка почувствовала, словно внутри у нее что-то раскололось. Дыхание вырывалось толчками.
— Иен, он знает, что мы с тобой делали. Он все знает.
— Кто? — Взгляд Иена заострился. — Твой отец? Она помотала головой и обхватила себя руками, словно до костей продрогла.
— Нет, — прозвучал ее слабый голос, — Господь Бог. Он знает, что ты… и я…
Иен прервал ее нетерпеливым жестом.
— Мы ничего не делали! Только поцеловались.
— Мы поступили нехорошо. — Сабрина дрожала. — И Он прибрал Маргарет, чтобы меня наказать. Мог бы взять меня, но захотел, чтобы я мучилась целую вечность. Теперь Он будет наблюдать, как я расплачиваюсь за свои грехи.
Иен про себя выругался.
— Сабрина, ты ничего плохого не сделала.
— Папа считает меня порочной и — Боже! — продолжает так думать по нынешний день. Сколько раз он называл меня… рукой дьявола.
— Он имел в виду совсем не то…
— Именно то! — выкрикнула девушка. Ее глаза казались почти безумными. — И сейчас… Я же вижу, как он смотрит на меня… Жалеет, что умерла не я, а Маргарет. А я, — ее голос сорвался, — я, прости меня Господи, все равно рада, что осталась в живых. — Из глаз Сабрины брызнули слезы, но она заставила себя продолжать: — Теперь ты понимаешь, какая я грешница. Маргарет умерла за мой грех. Но я… я не виню тебя, Иен. Вина только моя. А ты с собой не совладал.
Сильные руки легли ей на плечи, сжали так, что потемнело в глазах. Он тряс ее до тех пор, пока девушка не запрокинула голову и изумленно не взглянула на него.
Тогда, чеканя каждое слово, Иен сдержанно сказал: — Я поцеловал тебя, потому что этого хотел. И это святая правда, Сабрина.
От этого признания слезы, которые жгли ей горло, вырвались сразу наружу. Губы Сабрины тряслись, пытаясь сдержать их поток, но все было бесполезно. Послышалось первое сдавленное рыдание, за ним другое и третье. Больше выдержать Иен не мог. Слезы Сабрины были его погибелью. Он привлек ее к себе. Девушка уткнулась лицом ему в шею, но плакать не перестала. Иен понимал, что она нуждается в его утешении, и держал ее в объятиях до тех пор, пока влага у нее на глазах не высохла и она, опустошенная и обессиленная, не прижалась к его груди. Тогда он встал, одним решительным движением поднял ее на руки и понес к замку. То, что Сабрина не протестовала, свидетельствовало о том, насколько она была потрясена. А он не обращал внимания на удивленные взоры встречных. Возле комнаты Сабрины стояла Эдна. У бедной служанки от изумления открылся рот.
— Госпоже плохо. Ты знаешь какое-нибудь снотворное средство?
Глаза служанки горели от любопытства, но она с готовностью закивала головой и быстро сказала: — Повариха знает. Сбегаю возьму у нее.
— Вот и хорошо, милая. — Иен указал головой на дверь, и Эдна распахнула перед ним тяжелую створку. Переступив порог и прикрыв дверь плечом, Иен подумал: «Вот если бы каждую женщину Бог наделил сообразительностью этой крошки».
Он пересек комнату и уложил Сабрину на кровать. Девушка тут же поджала колени к груди, отвернулась и крепко зажмурилась. Иен возвышался над ней, и его кулаки то сжимались, то разжимались. Понимала ли она, что он еще рядом? А если понимала, почему не требовала, чтобы ушел?
Вскоре возвратилась Эдна с чашкой в руках. Из нее поднимался пар.
— Вот, милорд, это поможет заснуть. Дайте ей выпить.
Иен взял чашку, поднес к носу и осторожно втянул в себя воздух. Он не узнал по запаху напиток, но аромат не показался ему неприятным.
— Сабрина… — Он сел рядом, и матрас прогнулся под его весом. Девушка открыла глаза и посмотрела через плечо. Иен протянул чашку. — Это поможет тебе заснуть. — Голос был мягким, но настойчивым. — Выпей до дна.
На какой-то миг в глазах Сабрины вспыхнул огонь, и Иену показалось, что она откажется. Но девушка повернулась к нему, взяла чашку, сделала глоток, скривилась, но допила до конца. Тяжело вздохнув, она опустилась на подушку, но по-прежнему не сводила с Иена наполовину сонных глаз.
— Тебе нет смысла больше оставаться, — произнесла она через мгновение.
— Побуду с тобой, пока ты не заснешь. — Иен умел быть таким же упрямым, как и она.
— Не здесь. — Сабрина обвела взглядом комнату. — Я имею в виду в Данлеви. Свадьбы не будет. Тебе пора ехать домой.
— Поеду, — ответил он. — Как только соберусь. Вскоре снотворное подействовало. Веки Сабрины отяжелели. Иен видел, как девушка щурилась, стараясь его рассмотреть, и уже решил, что целительный сон ее вот-вот одолеет, но в этот миг она широко открыла глаза.
Кончиком нежного пальца она коснулась его губ, обвела вокруг рта. Иен не шевелился, чувствуя, как у него внутри все замерло. На мгновение оба ощутили, что между ними возникло странное напряжение. Иен заглянул в ее немигающие глаза, и у него перехватило дыхание: они оказались цвета молодой весенней травы, на которую только что упала утренняя роса. Что таилось за этими невероятными глазами? Сабрина старалась не выдать ни единой мысли. Но вдруг тем же самым пальцем она коснулась собственных губ, и Иен понял, что они думали об одном и том же, вспоминали недавно пережитое. Желание всколыхнулось, подобно физической боли.
— Спи, — пробормотал он. Ее ресницы коснулись щек, и она отвернулась, из-под прикрытых век скатилась одинокая слеза.
Непонятное чувство потрясло Иена. Его грудь распирало. Он долго сидел, прислушиваясь, как дыхание Сабрины становится ровнее и глубже. То, что она винит себя, вызывало у него упреки совести.
Быть может, Сабрина права и ему не следовало ее целовать? Он поступил нехорошо, потому что был связан обещанием с Маргарет. Но все же это случилось, и, Бог ему судья, он не жалеет о поцелуе. Напротив, что-то нашептывало Иену, что поцелуй был неизбежен.
Он осторожно провел костяшками пальцев по щеке спящей: кожа оказалась нежной, как тончайший шелк, губы — мягкими, трепещущими и… уязвимыми. Как необычно думать, что Сабрина может оказаться уязвимой. Сабрина… его озорная подружка.
Она выросла. И доказательство тому находилось прямо у него перед глазами. Груди вздымались при каждом вздохе, и Иен чувствовал, что соблазнительная округлая плоть идеально соответствует его ладони. Услужливое воображение с готовностью нарисовало картину: Сабрина снова, как в тот день, на пруду. Гладкая белоснежная кожа сияет. Но на сей раз девушка смотрит прямо на Иена. Глаза затуманило желание. Она манит его к себе.
Иен судорожно втянул в себя воздух и почувствовал томительное желание поцеловать ее снова, погасить протесты, которые неизбежно последуют, и дать волю страсти. Он стиснул челюсти, стараясь подавить пламенное влечение, и нехотя отнял руку.
Не было смысла дольше лгать самому себе: с первого дня возвращения в Данлеви он не сводил с Сабрины глаз. Его тянуло к ней, как ни к одной женщине. Перед ее дразнящим очарованием он не мог устоять. Как любой мужчина, Иен не прочь был заняться сладострастными игрищами с какой-нибудь девицей. Будь на месте Сабрины другая женщина, он попытался бы овладеть ею, разом выпустить чувства и навеки с этим покончить.
Но это была Сабрина. Сабрина, а не какая-нибудь девица, с которой можно позабавиться и тут же об этом забыть.
Да, она превратилась в прелестную, соблазнительную женщину, и Иен понимал Джеми Мак-Дугала, который ее так страстно желал. Слишком она была хороша и привлекательна. И свое желание он не мог погасить, как не мог остановить на небосклоне солнце.
Гнев сдавил ему грудь. Каждый раз, когда Иен думал об отце Сабрины, у него внутри все приходило в кипение, а губы вытягивались в одну напряженную тонкую линию.
Что будет с девушкой? Разве можно ее оставлять дома? После смерти Маргарет Дункан смотрел на младшую дочь с еще большей неприязнью, чем прежде. Он любил старшую, а Сабрину едва замечал, с досадой рассуждал Иен. Не хватало только, чтобы на бедняжку взвалили вину за гибель сестры. А негодяй именно так и поступит. Сломит ее дух, по капле высосет без остатка жизненные силы. Удивительно, как он до сих пор еще этого не сделал? С дочерью обращался не лучше, чем со служанкой, и Иен опасался, что это положение в Данлеви сохранится навечно.
Его челюсти сжались, сведенные вместе пальцы побелели от напряжения, голова кружилась от роящихся мыслей. Ты не отвечаешь за девушку, шептал ему внутренний голос. Ты ничем с ней не связан и ничем ей не обязан…
Но тут же он вспоминал, что у Сабрины, кроме него, никого нет. И теперь, после смерти Маргарет, он волен сделать любой выбор.
За окнами упала ночная тень, когда Иен наконец поднялся. Он чувствовал решимость и знал теперь, что делать и почему.
На следующее утро Сабрина никак не могла проснуться. Что-то неизменно ускользающее плясало в мозгу. Она напрягла память, но сон по-прежнему одурманивал сознание. Так крепко, как в этот раз, она не спала целую вечность. И неудивительно — во рту все пересохло и окостенело от снотворного, которое дал ей Иен. Иен. Это он принес ее в комнату.
Сабрина припомнила, как он поднял ее на руки, а она, уютно прижавшись к сильному теплому телу, — незабываемое и очень приятное чувство — уткнулась лицом ему в шею. Потом явственно всплыла картина: он, не отрываясь, пристально смотрит на нее. Рот его плотно сжат, но Сабрина знает, что он на нее не сердится.
Девушка внутренне содрогнулась. Как глупо она себя вела: плакала у него на руках. Но Иен не посмеялся над ней. Принес сюда. Позаботился, как никто о ней никогда не заботился.
«Я поцеловал тебя, потому что в самом деле хотел». Неужели он правда так сказал? Или она вообразила?
Сабрина откинула одеяло и внезапно заволновалась. Боже праведный, что с ней случилось?! Как бы она хотела чувствовать к нему безразличие! Но несмотря на все усилия, Иен не шел у нее из головы.
Но она с собой справится. Бог свидетель, прямо сегодня.
Однако чуть позже, к своему неописуемому ужасу, Сабрина узнала, что Иен так и не уехал домой. Девушка молча злилась. Негодяй! Она почти поверила, что Иен остался только ради того, чтобы досадить ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37