— Его отец умер год назад. И я слышала, как папа говорил, что в их клане возникли неурядицы.
Джеми насмешливо фыркнул: — Может, он не хочет жениться на Маргарет? «Ох, нет», — подумала девушка. Хотя временами язык у сестры и становится острее бритвы, сама она свежа, как английская роза, хороша, как была покойная матушка. Сабрина просто не представляла мужчины, который бы отказался от такой красоты.
— Сабрина!
Девушка вздрогнула. Ей почудилось, что голос отца прозвучал у самого уха.
— Уходи! — быстро сказала она. — Тебе пора. Последовал стремительный, крепкий поцелуй. Джеми перепрыгнул через невысокий, увитый плющом каменный забор и скрылся в ближайшем лесу. Сабрина круто повернулась, подобрала юбки и бросилась к замку. Грузная фигура отца маячила во дворе.
— Сабрина! — все так же с нетерпением ревел он, но, заметив дочь, осекся и напустился на нее: — Ты здесь, несносная девчонка? Где тебя черти носят?
Девушка задохнулась от бега.
— Осматривала огород. Похоже, у нас на зиму получатся хорошие запасы капусты и лука-порея. — И она искусно увела разговор в сторону: — Ты хотел меня видеть, отец?
— Да! — Дункан Кинкейд распрямился. — Приезжает Мак-Грегор, Сабрина! Будет в Данлеви прямо сегодня!
— Мак-Грегор? — безучастно переспросила она. И вдруг ее сердце замерло: неужели?..
— Иен? Приезжает Иен? — Слова прозвучали не громче шепота.
— Он самый.
Девушка проглотила застрявший в горле ком. Она не привыкла думать о Иене как о Мак-Грегоре. Предпочитала вообще о нем не думать.
Сабрина уже выросла. И хотя рассудительность была не в ее натуре, она научилась придерживать язык и не выкладывать сразу все, что приходило в голову. Посмотрев на отца, она спросила: — А Маргарет знает?
— Да. Он прислал весточку. Написал, что намерен готовиться к свадьбе. Сейчас Маргарет в церкви, молит Бога о его благополучном приезде. — Дункан искоса посмотрел на дочь, и она поняла значение устремленного на нее взгляда: отец считал, что Сабрина слишком мало времени уделяет просьбам о небесном покровительстве. Но на сей раз не стал ее стыдить, только коротко произнес: — Надо очень многое успеть сделать: приготовить угощение и комнаты для Мак-Грегора и людей из его клана. Присмотри за этим, девочка.
Сабрина принялась за дело. Вскоре весь дом гудел и бурлил. Через час, словно паруса под лазурным небом, на ветру уже полоскались только что выстиранные простыни. Трех служанок Сабрина послала наверх убраться в свободных покоях, сама же пошла искать Маргарет.
Она нашла сестру в ее комнате. Та сидела у окна на стуле с прямой спинкой, точно этот день был таким же, как все остальные, и не принес ей весть о приезде будущего мужа.
Сабрина молча постояла на пороге. Некоторое время ее не замечала ни Маргарет, ни служанка Эдна. Приглядевшись, любой бы увидел, что сестры нисколько не походили друг на друга: ни внешностью, ни манерами. Маргарет была высокой и худощавой, с бледным лицом в форме сердечка. Глаза ее сияли, как два голубых сапфира. Ниспадающие на плечи светлые волосы отливали серебром, напоминая мерцающий лунный свет.
Испачканные пальцы Сабрины невольно подергали кончик перекинутой через плечо золотистой косы. Девчонкой она ужасно переживала, что Господь наделил ее буйными кудрями, а не блестящими прямыми волосами. Несколько лет она то обижалась, то негодовала на Всевышнего за то, что он не в ней, а в сестре воплотил материнский образ, ведь с этим даром и Божьим благоволением Маргарет получила всю отцовскую привязанность и любовь. Сабрину же считали лишь досадной обузой. Да-да, она ведь не походила ни на мать, ни на отца. Но долго завидовать Сабрина не могла — таков уж был ее характер.
Девушка постояла еще минуту. Взгляд ее сияющих зеленых глаз скользил по словно выточенному из слоновой кости великолепному профилю сестры. Лицо Маргарет, как всегда, было безмятежным. Сколько раз она играла роль хозяйки, когда к отцу приезжали гости, и их всегда очаровывали ее красота и обаяние. Смех Маргарет разливался в воздухе, словно звонкая трель соловья…
Трудно было поверить, что Маргарет способна сказать кому-нибудь резкое слово. Но Сабрина-то знала, каким жалящим мог быть ее язык и скверным характер.
Как-то несколько лет назад Сабрина, случайно наступив на подол платья сестры, измазала его грязью. Маргарет пришла в ярость, раскричалась и ударила ее по лицу. Странно, что она вдруг вспомнила это теперь, спустя столько лет. Сабрина знала Маргарет лучше, чем кто-либо другой, и все же бывали моменты, когда совершенно не понимала ее. В одном лишь она была уверена: специально Маргарет не обидит ни единой живой души.
Сабрина закрыла за собой тяжелую деревянную дверь и ступила в комнату.
— Так-так, — весело проговорила она, — кажется, сегодня только ты сохраняешь спокойствие, — и улыбнулась сестре, которая была старше ее всего на год. — А я думала, что вся Шотландия, до нагорья и дальше, слышит, как папа кричит, что едет Мак-Грегор. Маргарет положила шитье на колени.
— А почему я должна волноваться? Это всего лишь Иен.
— О, Мак-Грегоры — ужасные великаны! — воскликнула служанка. Глаза Эдны невероятно расширились от ужаса. Она бросила стягивать с кровати белье и торопливо перекрестилась. — Говорят, если их разозлить, они едят своих детей живыми!
Сабрина прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Эдна была застенчивой, суеверной, боялась собственной тени, но девушка горячо ее любила.
Озорные искорки заплясали в ее глазах. Сабрина поджала губы, стараясь придать лицу озабоченное выражение.
— Что ж, он всего лишь горец, а мы знаем, какие они варвары. Может, Иена специально мальчишкой отправили в Данлеви, чтобы спасти клан от вымирания.
Глаза служанки чуть не выскочили из орбит. Она прижала ладонь к своей округлой груди и испуганно прошептала: — Значит, у него нет ни братьев, ни сестер?
— Ни одного, — покачала головой Сабрина. — По крайней мере, ни одного, кому удалось вырасти. — Это было сущей правдой: два младших брата Иена умерли в детстве. Эдна пришла в настоящий ужас.
— Дикари! Какие они дикари! — воскликнула она, схватила грязное белье и выскочила из комнаты.
Маргарет вздохнула.
— Знаешь, — сухо заметила она. — Папа непременно узнает об этой истории. И когда она достигнет его ушей, наверняка будет еще приукрашена.
Сабрина улыбнулась: — Надеюсь, так оно и случится. Я специально дала толчок ее воображению.
— Но Эдна права, — задумчиво проговорила сестра. — Иен действительно настоящий гигант.
— Гигант! — Сабрина презрительно фыркнула. — Всегда был тощим, как молодое деревцо зимой.
— Ах да, я совсем забыла, Сабрина. Ты ведь его не видела, когда мы с папой ездили в Эдинбург. С ним еще был кузен Аласдэр. И тот тоже выглядел как настоящий Мак-Грегор. А ты тогда заболела и, насколько я помню, не смогла поехать.
Да, действительно, они с ним не встретились. Тогда, по словам Сесилии, деревенской знахарки, девушка съела что-то порченое. Ей было настолько плохо, что несколько дней она не могла оторвать голову от подушки.
В течение дня мысли об Иене Сабрина сдерживала. Но теперь дала волю памяти. Последний раз она видела его много лет назад — на конюшне. Словно тень скользнула по ее лицу и окутала его мраком. Сабрина невольно почувствовала вкус горечи. Он дал обещание… обещание только для того, чтобы в сделке показать свое истинное лицо.
Маргарет посмотрела на сестру пытливым взглядом: — Я заметила, что в последнее время ты не слишком жалуешь Иена. Но так ведь было не всегда?
Не всегда, чуть не закричала Сабрина, потому что Маргарет сказала правду. Они играли, как брат и сестра, и по-родственному ругались, но бывали моменты, когда Сабрина думала об Иене совсем не по-сестрински.
Странно; что она об этом вспомнила… И вспомнила именно сейчас…
Но теперь все переменилось. Маргарет смотрела на нее очень пристально, и Сабрина пожалела, что не умеет скрывать свои чувства еще лучше.
— Не беспокойся, сестра, — быстро произнесла она, — когда он войдет в нашу семью, я буду с ним приветлива.
— Ах, вот как! А сама ты для меня желала бы другого мужа?
— Никогда об этом не думала, — призналась Сабрина. — Договор о твоем браке существовал столько, сколько я себя помню.
— Да, — промолвила Маргарет. — Значит, и разговаривать не о чем. Все мужчины, с которыми я знакома, либо члены нашего клана, либо женаты или обручены, либо слишком молоды.
Но мысль Сабрины уже перескочила на Джеми, и она ощутила легкое чувство вины — ей было жаль сестру, которая не могла сделать свой выбор. Наверное, это было эгоистично, но девушка испытывала благодарность за то, что отец не удосужился устроить и ее помолвку. Сейчас она впервые задумалась, любит ли Маргарет Иена…
Ускользнуть из дома Сабрине удалось не скоро. Ноги сами понесли ее по нехоженой, грязной тропинке, ведущей от дома к укрытой в глубине леса поляне. Сабрина дорожила этим местом: здесь она могла спокойно подумать, когда уставала от шумных укоров отца.
День уходил, и последние лучи — все еще яркие и золотистые — проникали сквозь еловые ветви. Посредине убежища в овальном прудике сверкала чистая вода, а берега густо поросли папоротником.
Замок, казалось, был где-то далеко, совершенно в ином мире. Сабрина опустилась на душистую траву и в волнении крепко обхватила колени руками. Маргарет скоро выйдет замуж. Мысль о возможности быстрее, чем она мечтала, объявить Джеми, что и они смогут сыграть свадьбу, наполнила девушку счастьем. Она выросла, перестала проказничать, как в детстве, и у отца нет повода им отказать. Напротив, он будет доволен, что наконец-то избавится от нее.
Улыбка тронула мягкие девичьи губы. Маленький башмачок слетел с ноги, за ней последовал другой, и Сабрина с наслаждением пошевелила пальцами, когда ощутила ступней приятную прохладу травы. Девушка просто ненавидела тесную обувь. И теперь, почувствовав себя свободной и беззаботной, что никогда не удавалось ей в присутствии других, расплела косу и запустила тонкие пальцы в волны искрящегося золота.
Вспорхнула и протанцевала над прудом бабочка. Водная гладь была ровной, как только что выпавший снег. Она призывно манила, и Сабрина внезапно поняла, каким тяжелым грузом навалились на нее заботы хлопотного дня.
Пальцы сами поползли к шнуровке лифа. Изящные белые зубки слегка прикусили нижнюю губу. Высоко над головой в ветвях щебетали птицы. Рядом в траве быстро пробежал кролик.
Сабрину никто не видел. Некого было стесняться. И к тому же она делала это не впервые.
Поддаваясь нестерпимому соблазну, она стянула через голову платье и через секунду нагая прыгнула в пруд с узкого, длинного камня. Прохладная вода обожгла кожу, и у девушки перехватило дыхание, но она всем сердцем радовалась свежести пруда, потому что день выдался не по сезону жарким.
Нарушая тишину, над водой прокатился ее негромкий смех. Боже, как ей нравилось это место! Здесь никто не журил, никто с укором не смотрел на нее, никто не указывал, что делать. Здесь она чувствовала себя свободной, как никогда.
Сабрина нырнула, выплыла на поверхность и в три взмаха достигла берега. Нащупала ногами песчаное дно, встала и принялась выжимать мокрые волосы. Потом скрутила их в длинный жгут, забросила за голое плечо; взгляд бесцельно скользнул по поляне. Вдруг из горла девушки вырвался сдавленный крик. Сердце ушло в пятки. Какая ужасная оплошность!.. Она была не одна.
Глава 2
Глава клана Мак-Грегоров был в расцвете лет, его мышцы бугрились, как ветви могучего дуба. Подобно отцу, он горой возвышался над своими соплеменниками и, как мать, был остер на ум и скор на слово. Гордая осанка свидетельствовала, к какому достойному роду он принадлежит.
Сидя на боевом коне, он внимательно обозревал раскинувшуюся перед ним долину. День выдался великолепным: ни ветер, ни дождь, ни туман не тревожили окружавшие замок Данлеви холмы. Спелые золотистые поля простирались на юг и на запад, а впереди темнела зеленая чаща леса.
Было такое ощущение, что ничего здесь не изменилось, словно он никогда не уезжал отсюда…
Всадник шевельнулся в седле, и потертая кожа заскрипела. Кузен Аласдэр уехал вперед и наверняка уже был в замке. Иену хотелось, чтобы путешествие поскорее закончилось. Горячая пища, добрая кружка эля и теплая постель, наконец, избавят его от ломоты в суставах.
Сказать по правде, Иен недолюбливал Дункана Кинкейда, поскольку считал его недостаточно сердечным, рассудительным и терпеливым. Он даже не назвал бы его справедливым и щедрым. Но хотя Кинкейд и был рабом настроения, убеждения он имел твердые.
Отец Иена, Дэвид, знал Кинкейда еще в юности (у матушки отца была куча родственников на Шотландской низменности Район Центральной) и в зрелом возрасте сохранил знакомство. Он всегда считал, что за пределами собственного клана следует иметь союзников, и поэтому отправил сына на воспитание в Данлеви. Именно по этой причине дочь Кинкейда Маргарет и Йен были обручены еще детьми.
Дэвид пользовался всеобщим уважением, славился добрым именем. И хотя, рассердившись, приходил в бешенство, не был ни беспощаден, ни жесток. Как большинство его собратьев-шотландцев, он мог шуметь, кричать и драться, но никогда никого не порицал и никому не завидовал. У отца мальчик и научился уважать честь, достоинство и силу.
Только раз Дэвид проявил слабость, поддавшись прихоти. Это ему стоило счастья, а потом и жизни…
Боже! Кажется, целый век прошел с тех пор, как он уехал из этих мест. Томительный холод поселился в его костях. Много случилось неожиданного за это время.
Иен хорошо помнил тот день. Так хотелось вернуться на нагорье, похвастаться воинским искусством, как это делают все ребята в свой самый памятный год, когда из мальчишек они становятся мужчинами. Но вместо этого, возвратившись под родной кров, он обнаружил, что отец женился во второй раз. Нельзя сказать, что Иен был против — его мать давно умерла. Мачеху он сразу полюбил, потому что Фионна оказалась молодой, веселой и самой привлекательной из всех женщин, когда-либо встречавшихся ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37