не так-то просто было сшивать концы рваной раны. Сабрина работала споро, благодаря небо за то, что Иен не приходил в сознание.
Когда она закончила, грудь ее пылала огнем. Сабрина облегченно вздохнула и повернулась к Фрейзеру: — Вот и все.
Ресницы Йена дрогнули, и он тихонько приподнял веки. Казалось, сила совершенно покинула его тело. Сабрина посмотрела в его чистые, как горный ручей, глаза и услышала голос, скорее даже не голос, а только вздох: — Тебе это доставило удовольствие, милая? — Фраза потребовала так много сил, что Иен в изнеможении закрыл глаза. А Сабрина, как ни крепилась, не смогла сдержаться, закрыла лицо руками и горько расплакалась.
Глава клана Мак-Грегоров не приходил в сознание трое суток.
На следующий день его охватил жар, и это до смерти напугало Сабрину и Фрейзера. Никогда еще Сабрине не приходилось видеть настолько обескровленного человека. Кожа Иена горела огнем, и Сабрина постоянно смачивала ее прохладной водой. Йен так сильно метался, что Фрейзеру пришлось привязать его к кровати. Оба с тревогой рассматривали раны — нет ли в них признаков нагноения.
Через день жар еще не спал. Раненый больше не метался, но беспокойно ерзал в постели. Частое дыхание едва приподымало его грудь, и Сабрина то и дело наклонялась, чтобы проверить, жив ли муж. Фрейзер приносил еду и питье, но у нее не было никакого аппетита. Сабрина ни разу не вышла из комнаты, потому что думала: стоит ей оставить свой пост, как жизнь тут же покинет Иена.
На третий день, безмолвная и обессиленная, она пододвинула стул к кровати. Постепенно кожа Иена начала приобретать естественный цвет, и Сабрине показалось, что ему стало лучше. Как она ни боролась с собой, ее отяжелевшие веки то и дело опускались и наконец закрылись совсем. Ей казалось, что она забылась на один-единственный миг.
Проснулась она оттого, что ее кто-то тянул за волосы. Открыв глаза, Сабрина увидела длинные пальцы, играющие рассыпавшимися по кровати прядями. Сна как не бывало: Иен очнулся, Иен наконец очнулся!
Сабрина положила ладонь ему на лоб. Кожа была холодной.
— Слава Богу, лихорадка прошла! — обрадовалась она. — Как ты себя чувствуешь?
— Как человек, который бился с самим сатаной и проиграл. — Его голос был хриплым и скрипучим, словно перестоявший тростник.
На лице Сабрины появилась дрожащая улыбка. Черты Иена заострились, но глаза были хотя и уставшими, но живыми.
Он протянул руку и костяшками пальцев погладил жену по щеке.
— Мне приснилось, что ты плакала по мне, дорогая. Его шепот проник Сабрине в самое сердце, и она в ответ потерлась щекой о ладонь мужа.
— Ты уехал не попрощавшись. — Вырвавшиеся слова оказались вовсе не теми, которые она собиралась сказать. Но теперь, когда они были произнесены, боль воспоминания пронзила грудь. Горло сдавило, и оно запылало огнем. — Иен, когда я тебя увидела, то решила, что ты… умер.
— И поздравила себя с тем, что стала вдовой? — На его губах появилось подобие улыбки.
— Нет! — Из-за внезапно хлынувших слез Сабрина перестала видеть и тряхнула головой, чтобы восстановить зрение. — Никогда… никогда я не пожелаю тебе смерти!
Ее жар заставил мужа улыбнуться шире. В мгновение ока все ее прежние чувства оказались сметены, точно листья неодолимым порывом ветра. Сабрина испытывала к этому человеку то, что не ожидала почувствовать никогда. Где-то в глубине сердца болезненно заныло. Осмелится ли она поверить своему ощущению? Ведь она так была уверена, что любит Джеми, но вот он ее поцеловал, а она не испытала ровным счетом ничего — ни удовольствия, ни отвращения.
А любила ли она Иена?
Сабрина не знала.
Не осмеливалась себе в этом признаться.
Муж по-прежнему держал ее за руку. Сабрина попыталась освободиться, но, несмотря на болезненное состояние, хватка его неожиданно окрепла. Он поймал ее взгляд.
— Так что, мне все это приснилось?
Она смотрела в его глаза и в их кристальной серой глубине заметила нечто такое, что заставило ее внутренне задрожать. Казалось бы, возвышаясь над мужем и глядя на него сверху вниз, Сабрина имела все преимущества. Но никогда она не чувствовала себя такой уязвимой и беззащитной.
— Нет. — Словно со стороны она услышала, как прошептала ему это слово. И тут же между ними горячим огнем вспыхнуло чувство. В ответ он произнес ее имя, и Сабрина решила, что никогда еще не слышала в его голосе такого напряжения. Иен попытался подняться, и его намерения были вполне очевидны.
Глаза Сабрины тревожно расширились, и она толкнула его рукой в грудь.
— Не надо, Иен. Лежи спокойно.
Попытка встать совершенно обессилила мужа, он выругался и в отчаянии простонал: — Проклятие! Я слаб, как новорожденный котенок. Помоги мне, Сабрина. Нужно столько всего сделать. Послать воинов и припасы в деревню…
— Все уже сделано. Аласдэр за тебя распорядился. — Теперь она отлично владела собой. Встала и уперла кулачки в бока. — Ты должен отдыхать, если хочешь поскорее набраться сил. Так что изволь меня слушаться.
Иен сверкнул на нее глазами, но Сабрина только мило улыбнулась. И он хотя и ворчал, но все же выпил поданное ему снадобье. Ему хотелось чего-нибудь посущественнее, и Сабрина обещала принести ему утром, если он не почувствует себя хуже.
Все последние ночи она спала на кушетке рядом с кроватью. Проснувшись, Сабрина увидела, что муж с нетерпением ожидает еды, собираясь нарушить свой вынужденный пост.
Несмотря на то, что Иен находился в постели, ее невероятно влекло к нему. В животе Сабрины возникло странное подрагивание — остро захотелось дотронуться пальцем до его кожи и убедиться, что она такая же гладкая и упругая, какой кажется.
Когда Иен подкрепился, Сабрина решила, что настало время сменить ему повязки. Раны выглядели лучше. Она приложила целебную мазь и снова затянула бинты. Занимаясь плечом, Сабрина все время касалась его груди и, присмотревшись, вздрогнула: такой хрупкой и белой показалась ее кисть на фоне темных волос.
Работая, Сабрина чувствовала на себе его взгляд и, наконец решившись посмотреть в глаза мужу, не увидела в них насмешки, лишь пристальное внимание, которое ее почему-то встревожило. Отчего он так на нее смотрит? Сравнивает с Маргарет? С Шионной? Сама мысль показалась Сабрине такой же невыносимой, как боль от поворачиваемого в ране кинжала, но на ее лице не дрогнул ни один мускул.
— Теперь я понимаю, почему англичане надевают доспехи, — почти весело проговорила она.
Руки Иена сомкнулись у нее на талии, и Сабрина почувствовала, как они жгут сквозь платье. Бровь лукаво поползла вверх.
— Потому что слабаки, — задорно заявил он. — А я — самый могучий воин Шотландии. Согласна?
— Мне кажется, ты самый везучий воин в Шотландии. Смех Иена замер на полуслове, и он внимательно посмотрел ей в глаза. Наконец спокойно согласился: — Так оно и есть.
Руки Иена по-прежнему сжимали ее талию. Между ними возникло какое-то странное, почти звенящее напряжение. Сабрина смутилась и не знала, как поступить. Иен открыл было рот, но она так и не узнала, что он хотел сказать. Наваждение рассеялось, потому что в этот миг раздался стук в дверь.
С улыбкой до ушей в комнату вошел Фрейзер и прямо с порога объявил: — Я ей говорил, что ты оклемаешься, а она мне не верила. Возилась и кудахтала над тобой, как курица над своими цыплятами.
— Да ну?
— Ей-богу! Ни разу от тебя не отошла. Ни единого разочка. Скажу тебе так: она святая.
Сабрина покраснела и отвернулась. На этот раз Иен не проронил ни звука, но она чувствовала его взгляд так же верно, как накануне вечером прикосновение к щеке его руки.
Иен непременно хотел подняться. И хотя Сабрина горячо протестовала, мужчины не обратили на нее никакого внимания. Фрейзер обхватил Иена руками и поставил на ноги. Но несколько кругов по комнате совершенно вымотали Иена, и он рухнул на кровать, проклиная свою непривычную слабость. Сабрина чуть не упрекнула мужа за неразумный поступок, но вовремя придержала язык. Однако через несколько часов он снова заставил себя поднять. Потом еще и еще. И как ни странно, с каждым разом казался крепче.
Весь день и весь вечер раненый то просыпался, то впадал в забытье. А когда темнота окончательно укутала землю, Сабрина осторожно пересекла комнату, чтобы постелить постель. День выдался утомительный, но зато страх, который не давал ей покоя последнее время, бесследно прошел. Наконец она убедилась в том, что Фрейзер был прав, когда говорил, что Иен поправится и станет сильнее, чем прежде.
Сабрине очень хотелось понежиться в теплой ванне, но она не решилась разбудить мужа. Вместо этого нагрела воды и стала переливать ее в тазик. Но стоило ей наклонить кувшин над столом, как голова пошла кругом, перед глазами заплясали яркие точки и пол, казалось, встал на дыбы. Она ухватилась за край стола, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. К счастью, все быстро прошло.
Сабрина облегченно вздохнула. С того памятного дня, когда Иен на нее рассердился, застав с Аласдэром, такие приступы случались ежедневно, а она не привыкла к внезапной унизительной слабости. Женщина убеждала себя, что сказывается усталость, а на этот раз уж точно — сколько сил ей стоило беспокойство за мужа. Но ее начинало одолевать сомнение: не кроется ли причина в чем-нибудь ином?..
Сабрина сняла одежду, аккуратно положила ее рядом и быстро, потому что прохладный ночной воздух обжигал кожу, начала мыться. Распуская волосы, она и не подозревала, какой праздник устроила голодным, жадным глазам, которые неотрывно смотрели на нее из другого конца комнаты. Изящные руки отвели медно-золотистые пряди с плеч и подняли вверх, и они рухнули обратно потоком огня и янтарного меда. Сабрина наклонилась и стала вытирать полотенцем ноги. Ее движения заставляли раскачиваться обворожительные груди с алыми сосками, и от этого рот Иена наполнился голодной слюной.
Но вот Сабрина обернулась, их взгляды встретились, и несколько завораживающих минут они смотрели друг на друга. Потом застенчиво, почти неловко, она надела через голову ночную рубашку, потому что теперь знала: муж внимательно следит за каждым ее движением.
Бесшумно Сабрина проскользнула по комнате, села перед огнем и погрузила гребень в волосы. Она расчесывала прядь за прядью до тех пор, пока не разобрала их волосок к волоску. Затем отложила гребень, раскинула волосы по плечам и стала собирать в три длинных жгута.
И только тогда Иен заговорил.
— Брось, — спокойно произнес он.
Сабрина обернулась и вопросительно посмотрела на мужа.
— Твои волосы прекрасны, дорогая. Негоже их прятать, заплетая в косу.
Дорогая. Сердце Сабрины болезненно сжалось. Так он назвал ее впервые. Хотел ли сказать именно это или просто обмолвился и слово любви сорвалось с языка?
С языка… но не из сердца.
Иен протянул к ней руку: — Иди ко мне.
— Сейчас. — Она раскидала кочергой в камине угли, подбросила в огонь полено и стала наблюдать, как устремились вверх шипящие искры.
— Сабрина. — В его тоне было нечто настораживающее.
У нее перехватило дыхание. Она шла к мужу, но чувствовала, что ноги едва ее слушаются. Сильные пальцы.
сомкнулись на запястье и потянули в кровать. Сабрина не сопротивлялась, только изумленно смотрела на пленившую ее руку. Насколько пальцы Иена казались больше ее — длинные, темные, гибкие. Она вспомнила, как они кружили в любовной пляске: касались ее сосков, живота и — о да! — того самого треугольника под животом, который от одних воспоминаний начинал трепетать и пламенеть.
— Ну вот что, ты больше не будешь спать на этой проклятой кушетке.
Слова Иена прозвучали приказом, как всегда самодовольным и властным. Глаза Сабрины сверкнули.
— Где же мне, по-твоему, спать?
— Где же еще, как не с собственным мужем?
— Но твое плечо…
— Благодаря твоим заботам абсолютно зажило. Я лучше отдохну, если под боком будет жена.
— Но Иен… Иен… ты же не можешь… — Она ужасно смутилась, не в состоянии подобрать слов для того действия, которое до сих пор вырисовывалось в ее мозгу как-то неясно.
— Что не могу? — состроил он невинную гримасу. Как ему было не совестно так обращаться с ней!
— Ну… получать удовольствие.
В кристальных глазах Иена вспыхнул дьявольский огонек.
— Ты какое имеешь в виду удовольствие? — Он провел пальцем по ее обнаженной руке и вызвал во всем теле восторженную дрожь.
— Плотское, — пробормотала Сабрина.
— Но разве удовольствие получаю один только я? — Йен не сводил взгляда с ее губ. Его голос сделался бархатистым и нежным. — Ответь мне, жена.
Сердце Сабрины забилось так сильно, что она испугалась, как бы оно не выскочило из груди.
— Сам знаешь, — ответила она, будто кинулась в омут.
Глаза Иена потемнели.
— Ложись ко мне.
Сабрина судорожно вздохнула, и он прижал палец к ее пухлым губам.
— Нет, нет, не так, как ты думаешь. Обещаю, буду тебя только обнимать.
Перед такими доводами Сабрина устоять не могла и, стараясь не задеть Иена, скользнула под одеяло и вытянулась рядом. Рука обвила ее шею и уложила в ямочку на плече.
Долгое время в комнате не раздавалось ни звука. Только шипели и потрескивали горящие в камине дрова. Локоны Сабрины разметались по груди Йена. Свободной рукой он взял одну прядь и поднес к губам.
— Красивые, — снова похвалил он.
Сабрина зарделась от удовольствия.
— Когда я была маленькой, — тихо начала она, — я мечтала о золотистых волосах, как у Маргарет, — волосах цвета спелой пшеницы. Однажды, — призналась она, — еще до того, как ты у нас появился, я взяла ножницы и обрезала себе косы. Папа был вне себя, Mapгарет смеялась, а я надеялась, что они вырастут такими, как у сестры.
Иен крепче прижал ее к себе.
— Я рад, что у тебя ничего не получилось. Твои волосы мне нравятся больше — напоминают живой огонь. — Он помолчал. — Не надо сравнивать себя с Маргарет. Ты не менее красива, чем она. Разве ты этого не знала?
Сабрина сразу притихла.
— Но папа…
— Был слеп к твоей красоте, — почти грубо докончил за нее Иен. — Видел одну только Маргарет.
Сабрина помолчала, потом, пересилив нерешительность, очень тихо произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37