Она подумала, что никогда еще ей не приходилось видеть такого могучего и великолепного мужчину, такого доблестного и смелого.
Она даже не заметила, как к ней подошла возбужденная и торжествующая Маргарет.
— Приготовься, сестрица, — прошипела она. — Иен — слабак. Такой же, как ты. Аласдэр его мигом уложит, а потом мы возьмемся за тебя.
Сабрина еле сдержалась, чтобы не сбить кулаком улыбку с лица Маргарет. Ее глаза вспыхнули.
— Это мы еще посмотрим! — запальчиво проговорила она.
В этот миг Иен перешел в наступление и повел атаку со всей присущей ему грацией и мощью. Железный кулак врезался Аласдэру в низ живота и поверг его на колени. Но и Аласдэр не растерялся — схватил противника, бросил на себя, и они вдвоем покатились по земле, вскоре скрывшись из виду во тьме.
Вдруг резкий, гортанный крик разорвал ночную тишину и взвился к бездонному небу.
Сразу наступило безмолвие, бесконечное и пугающее.
Сабрина не выдержала напряжения. Страх заморозил ей кровь. Она вытянула руки и, спотыкаясь, пошла вперед.
— Йен! Йен!
Имя мужа звучало мучительной, жаркой молитвой. И он внезапно появился — высокий, сильный и мужественный шел ей навстречу. Сабрина бросилась к нему, спеша убедиться, что он остался в живых.
— Иен… А Аласдэр?..
— Мертв.
Они оба забыли о Маргарет. Она же, услышав о смерти любовника, неистово, ужасно закричала: — Негодяй! — Грубые, непристойные ругательства сыпались у нее с языка. — Мертв… он мертв! — В ярости она бросилась на Иена.
Фонарь по-прежнему был у нее в руке, и она то ли уронила его, то ли задела ногой, но только пламя лизнуло ее подол и устремилось вверх.
Истошный крик огласил ночь. Маргарет хлопала себя по груди, стараясь сбить пламя, но оно охватывало ее все сильнее. И объятая огнем фигура бросилась с башенной стены.
Падение длилось целую вечность… и кончилось в одно мгновение.
Сабрина больше не выдержала. Ее тело обмякло, и в глубоком обмороке она упала на руки Йену.
Глава 24
Ее звал чей-то голос, и Сабрина возвращалась из черного небытия, в которое недавно угодила. Судя по всему, она лежала в собственной постели, потому что чувствовала под собой мягкий матрас. Нежные пальцы гладили ее по щеке, и женщина с удовольствием отдавалась ласке. Прикосновение этих сильных, изящных рук она бы узнала из многих тысяч других.
Внезапно вернулась память, а с ней пришел ужас. Сабрина села в кровати и судорожно втянула в себя воздух. Перед глазами расплывалось лицо Иена, который участливо смотрел на нее.
— Маргарет… — прошептала она.
— Умерла, любовь моя. — Муж проговорил это очень спокойно. — Утешай себя, тем, что она сейчас в том месте, где больше всего хотела оказаться, — рядом с Аласдэром.
Сабрина невольно поежилась.
Руки Иена тут же заключили ее в объятия, прижали к себе, и дрожь постепенно стихла.
Она отстранилась и стала внимательно вглядываться туда, где в ногах кровати стояла колыбелька дочери.
— Элизабет…
— С ней все в порядке, — улыбнулся Иен.
Но Сабрине требовалось подтверждение, и она могла его получить, только взглянув на ребенка. В глазах женщины стояла немая мольба. Сабрина выскользнула из рук мужа. Однако вскоре воочию убедилась, что Иен говорил правду: дочь крепко спала, уткнувшись пухленькой щечкой в подушку и выставив вверх крохотную попку. Девочка во сне пускала пузыри, и Сабрина счастливо улыбнулась.
Иен не тронулся с места и с серьезным выражением лица остался сидеть на краешке кровати. Глаза изучали Сабрину. Он протянул ей руки.
Сабрина нервно вздохнула, внезапно ощутила необъяснимую застенчивость и в ответ протянула свои. Их пальцы встретились, нежно переплелись, и Иен усадил ее рядом. Не в силах отвести взгляд, она смотрела на его крепкие, сильные пальцы, которые, несмотря на бушующий внутри шторм, вселяли в душу покой.
Наконец Сабрина потупила глаза.
— Пока Маргарет была жива, — пробормотала она, — как бы я ни противилась… все время чувствовала, что она меня ненавидела, даже в детстве. Стыдно признаться, но я не знала, верить ли тебе, когда ты сказал, что не выдавал меня папе и не говорил, что в тот давний день я играла в конюшне в кости. Это Маргарет ему обо всем рассказала, а я даже не догадывалась.
— Я знаю, дорогая. Я все слышал.
Внезапно глаза Сабрины наполнились слезами. Она уронила голову на грудь — так сильно переполняли ее чувства.
— Сабрина, ты что? — Но горячие, жгучие слезы катились все обильнее. Иен неловко дотронулся до ее плеча.
— Я понимаю, как тебе трудно. Слишком много смертей…
Ее рыдания, словно кинжал, пронзали его сердце.
— Дело не в этом, — всхлипнула Сабрина. Он терпеливо и ласково погладил ее по голове.
— А в чем же?
Она уткнулась лицом ему в грудь.
— В тебе!
Сильные руки старались успокоить и оградить от невзгод.
— Во мне? Но я…
— Я все время думаю, что если на месте Аласдэра оказался бы ты… — Сабрина потерлась щекой о его шею.
— Иен… если бы ты умер… — Ее голос осекся, настолько немыслимым было то, что она произнесла.
Иен замер. В том, как она говорила, было нечто необычное. Пальцем он поднял ее лицо за подбородок и заставил посмотреть на себя. И сам заглянул в подернутые дымкой зеленые глаза, боясь надеяться, боясь поверить…
— Ты бы меня оплакивала?
— Да. — Голос Сабрины дрогнул. — Да, — повторила она и почти выкрикнула: — Я тебя люблю, Иен! — Чувства хлынули наружу, словно прорвало плотину, и она была не в силах их удержать. — Я тебя люблю! И влюбилась давно, когда ты был еще мальчишкой.
Сердце Иена остановилось, сильно ударило и застучало опять. В горле сразу пересохло, голос изменил ему.
— А как же Джеми? Я считал, что ты его любишь, и когда он погиб, ты от меня отвернулась.
Глаза Сабрины подернулись печалью.
— Я очень переживала, болела душой, но никогда не переставала любить тебя. Только не сердись на меня, я так хотела, чтобы он остался жив — столько в нем было энергии и силы.
— Сабрина, я должен тебе кое-что сказать. Тебе это следует знать. Джеми мог бы легко меня убить: он стоял надо мной с занесенным мечом, но опустил клинок, а мог бы расправиться со мной и успеть скрыться.
Сабрина не мигая, смотрела на мужа, и от потрясения ее всю колотило. Ему грозила верная смерть! Зачем он это сказал? Зачем он только это сказал?
Она не могла вымолвить ни слова, лишь крепко обняла Иена за шею. Его боль, как проступившее кровавое пятно, стала отчетливо видна ей.
— Я бы его спас, если бы мог. Джеми опустил меч и остался стоять надо мной. Все повторял, что не имеет права меня убить, что не будет меня убивать. Я попросил у него кинжал, ранил себя в плечо, а потом подозвал коня, чтобы он мог на нем ускакать. Но тут подоспели люди Брюса… — Голос Иена дрогнул. — Бог свидетель, Сабрина, я сделал все, чтобы его спасти!
Они по-прежнему касались друг друга щеками, и когда их слезы смешались, Сабрина поняла, что муж тоже заплакал. Она чувствовала, каких усилий ему стоило сдержать рыдание.
— Не суди себя, Иен, — мягко проговорила она. — Видимо, на то была воля Божья, чтобы Джеми умер, а ты остался в живых. Ибо Бог на всех взирает с небес. Но если бы я даже могла, я бы не стала менять исход того дня. — Слезы страдания сияли в ее глазах, но она улыбнулась. — Я хочу, чтобы ты оставался рядом со мной — сегодня и навсегда.
Прочувствованное признание перевернуло всю душу Иена, и он ощутил, как его сердце рванулось к жене. Тогда он взял ее руку и нежно поцеловал ладонь.
— Я тебя тоже люблю.
У Сабрины перехватило дыхание.
— Правда? — прошептала она.
Иен улыбнулся и приблизил свои губы к ее.
— Правда, родная.
У Сабрины запело и затрепетало сердце.
— И я тебя люблю, Иен. — Но внезапно у нее в глазах заплясали озорные искорки. — Только обещай мне, мой принц, что будешь любить меня вечно!
Он прижался лбом к ее лбу.
— От всей души обещаю. А раз дал обещание — надо держать. — Он ласково улыбнулся. — Но знаешь, это обещание выполнить будет нетрудно.
Эпилог
Льющийся с лазурного неба солнечный свет позолотил островерхие гранитные пики. Вода в горном озере сверкала, как драгоценный камень, а теплый летний ветерок подернул ее поверхность рябью.
Почти три лета пронеслись с той роковой ночи на башне, но настоящее исцеление началось только этим вечером.
Сабрина сидела на одеяле в тени большого камня и, улыбаясь, наблюдала, как Иен гонялся за дочерью по поляне. Вот он догнал ее, и округа огласилась радостным визгом, когда сильные руки подняли девочку в воздух.
Отец и дочь направились к ней, и Сабрина почувствовала себя счастливой, когда увидела, как крохотные ручонки легли на темные щеки мужа.
— Поцелуй меня, папа! — попросила девочка.
— А почему я должен тебя целовать? — подтрунивал над дочерью Иен. — Только потому, что ты такая славная малышка?
Звонкий смех звенел не смолкая.
— Потому что я твоя такая славная малышка, — пролепетала Элизабет.
— Ты неотразима, крошка, как твоя мама! — воскликнул Иен и с этими словами громко чмокнул дочку в самый рот. Девочка засмеялась и опять подставила губы. И Иен снова поцеловал ее и усадил на одеяло рядом с маленьким братиком.
Мальчик уперся пухлыми ладошками в землю, приподнялся и улыбнулся сестре. Встал на четвереньки, но тут его подвели подогнувшиеся колени, и он покатился на бок.
— Я хочу сестричку! — заявила Элизабет и посмотрела на отца изумрудно-зелеными глазами.
— Неужели? — Иен взял ее на руки и усадил на колени. — А вздремнуть не хочешь?
Девочка захныкала, но, как и ожидала Сабрина, внезапно умолкла. Длинные черные кудри струились по ладони отца. Она внимательно посмотрела Иену в глаза.
. — А если я вздремну, то, когда проснусь, сестренка уже будет здесь?
— Нет, милая, — ухмыльнулся Иен, — не так быстро. Боюсь, в этом деле мне потребуется мамина помощь.
Элизабет забила в пухлые ладошки.
— Мама! Мама! Ты поможешь папе?
Губы Сабрины озарила улыбка. Она была не из тех мам, которые могли устоять перед такой просьбой. Взгляды мужа и жены встретились. Глаза Иена весело заблестели, черная бровь озорно изогнулась. У Сабрины порозовели щеки — взгляд мужа не оставлял никаких сомнений в его намерениях. Он рассматривал ее лицо, и отсвет страсти возбуждал ее от макушки до пят. Нет, она не станет возражать — ни за что. Наоборот, от одной мысли о том, что должно произойти, Сабрину бросало в дрожь.
— Что ж, возможно, и соглашусь. — Она погрозила пальцем дочери. — Только ты должна поспать. А мы с папой посмотрим, что можно сделать.
Такой ответ вполне удовлетворил Элизабет. Она вывернулась из объятий отца, примостилась рядом и вскоре крепко уснула. Иен пожирал жену откровенно алчным взглядом, но в этот момент сын издал негодующий вопль и повернул к матери сморщенное недовольное личико.
Иен тут же подхватил капризничающего ребенка.
— Понимаю, чего тебе хочется, — со вздохом проговорил он.
— И должен признаться, немало тебе завидую.
Сабрина, поняв, что сынишка голоден, уже обнажила грудь. Иен опустился на колени и протянул ребенка ей. Младенец, не теряя времени, повернул голову и приступил к трапезе. При виде его нетерпения Иен захохотал и, наклонившись, поцеловал в темя, затем слегка подвинулся и припал губами к нежной плоти цвета слоновой кости, которая питала его наследника. Сабрина затаила дыхание и погрузила пальцы в длинные черные кудри.
Они не сказали ни единого слова, да слова и не были нужны. Иен лег рядом. В эту минуту оба чувствовали себя счастливыми, радовались миру и друг другу.
Ребенок шумно сосал грудь. Сабрина провела кончиком пальца по изогнутой темной брови Иена и невольно вспомнила, как их сын появился на свет. Стояла снежная, вьюжная зима, и по мере того как нарастала боль, Сабрина все больше сожалела, что ребенок для прихода в мир выбрал такую ветреную ночь.
Принимала сына снова повитуха Мередит, помогали ей Эдна и возвратившаяся в замок Мак-Грегоров Мэри. И опять Мередит не могла поверить, что отец ребенка останется в комнате до конца родов. Но именно Иен вручил Сабрине сына, и на его губах играла горделивейшая из улыбок.
— Посмотри, дорогая! — рассмеялся он. — Посмотри, что мы сотворили!
— Вижу, — проговорила она, чувствуя, что вот-вот то ли расплачется, то ли рассмеется. — Крошечного принца.
Вдвоем они посчитали пальчики на руках и ногах мальчика и заключили, что никогда еще не рождалось такого красивого малыша. И уже позже, в объятиях мужа, Сабрина встрепенулась и подняла голову.
— Как мы назовем нашего сына, Иен? Мак-Грегор долго молчал. Смуглая ладонь, сильная и бесконечно нежная, поглаживала новорожденного. Но вот он сказал то, что Сабрина никак не ожидала от него услышать: — Давай назовем его Джеми.
Жена застыла, в горле защипало. Она коснулась его рукава.
— Но я думала… Иен, я считала… — Сабрина никак не могла подобрать слов. — Но почему? — наконец спросила она.
— Все очень просто. Джеми подарил мне жизнь, хотя мог бы легко ее отнять. Этот долг я оплатить не смогу… и все же… ведь я всем ему обязан. Так что наречь в его честь своего сына — такая малость. — Иен улыбнулся. — Сын будет носить имя честного человека, человека несгибаемых убеждений… конечно, если это доставит тебе радость.
Сабрина накрыла его руку своей, и их пальцы переплелись. Ее сердце исходило кровью, глаза — слезами.
— Это меня сильно порадует. — Она улыбнулась сквозь слезы. — Сын будет носить имя человека чести, но что такое честь и порядочность, он узнает от своего отца.
Иен поднес ее пальцы к губам.
— Значит, решено — Джеми, — прошептал он. Сердце Сабрины наполнилось такой нежностью, что она испугалась, как бы оно вот-вот не разорвалось. Женщина была убеждена, что сильнее любить нельзя.
Но она ошибалась: ее любовь с каждым днем, с каждым часом становилась все крепче, и Сабрина поняла, что так будет продолжаться всегда.
Вот так они назвали своего сына Джеми.
Не прошло и месяца, как в замке Мак-Грегоров появился отец Сабрины. С тех пор как дочь вышла замуж за Иена, она видела Дункана Кинкейда всего лишь раз — он приезжал, когда Элизабет не было и годика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37