Сердце Аланы перестало биться. Губы едва шевелились, когда она спрашивала:
— Чего вы от нас хотите? У нас нет ни денег, ни драгоценностей…
— Жаль, конечно, но деньги за вас мы получим от лорда Бринвальда. Не бойся, милочка, если лорд проявит щедрость, оба вы уже через две недели окажетесь дома.
Страх ледяным комом тяжело придавил ей сердце.
— Что? — тихо переспросила Алана. — Не хотите же вы сказать, что… решили похитить нас?
Мужчина осклабился.
— А быстро она соображает, а, парни?
— Нет, вы не посмеете! Я саксонка, как и вы…
— Саксонка, но добыча норманна, и, очевидно, весьма им ценимая! Стоит только глянуть на этот твой плащ! — предводитель разбойников ухмыльнулся. — Можно не сомневаться, лорд заплатит за тебя королевский выкуп, да и за своего племянника тоже!
Ужас охватил Алану. Все четверо всадников спешились. Симон и Алана попятились, но двое разбойников схватили их. Пленники сопротивлялись изо всех сил, но их быстро опутали веревками и швырнули на спины лошадей.
По сигналу предводителя саксы со своей добычей помчались к лесу. Только одна мысль билась в голове у Аланы… только одна…
Меррик, конечно, подумает, что она снова попыталась от него убежать!
Алана не ошиблась. Меррик пришел в ярость, когда, возвратившись из Йорка, обнаружил, что саксонка не вернулась из деревни. Он немедленно приказал найти Симона, но юноши тоже нигде не было.
Тогда лорд послал людей к Обри. Старик клялся и божился, что незадолго до наступления сумерек Алана ушла от него вместе с Симоном.
Меррик ударил кулаком по ладони. Ему следовало бы знать, что нельзя доверять той… чьи губы были так сладки и послушны. Неужели она солгала, обманула?.. Он презирал саму эту мысль, однако другого объяснения ее исчезновению не находил. Саксонка снова ускользнула от него!
Но почему с нею скрылся Симон? Этому не было объяснения. Она заставила его оруженосца покинуть замок вместе с нею? Симон, конечно, не так силен, как взрослый мужчина, но он все-таки натренированный и крепкий юноша и уж, разумеется, отбился бы, если б на него напала женщина, особенно такая хрупкая, как Алана.
Пока Меррик стоял, погрузившись в раздумья, пошел снег. Через несколько минут перед глазами уже была сплошная белая пелена. Проклятье! Если снег в ближайшее время не прекратится, все следы к утру исчезнут.
Меррик стиснул зубы. Но он ее найдет! Во имя Пресвятой Девы, найдет! Рыцарь в том твердо поклялся себе. А когда найдет… тогда саксонка поплатится за то, что делала из него дурака все последнее время!
Глава 15
Никогда за всю свою жизнь не была Алана так испугана. Разбойники скакали верхом несколько часов, все дальше углубляясь в лесную чащу. Лишь на следующий день они остановились на широкой прогалине. К тому времени Алана окоченела от холода и оцепенела от усталости и голода.
Предводителя звали Бремвелл. Он сдернул Алану с лошади, на которой она сидела за его спиной. Когда ноги саксонки коснулись земли, она зашаталась и чуть не упала, что было неудивительно после стольких часов, проведенных в седле. Алана едва сдержала крик боли.
Разбойник развязал ей руки, чтобы она могла сходить по нужде. Вернувшись из-за кустов, Алана обратила внимание, что мужчины о чем-то тихо переговариваются.
Чья-то рука коснулась ее локтя, и Алана испуганно вздрогнула. Но это был Симон. Он сделал ей знак, и они осторожно отошли от саксов.
— Ты слышал, о чем они говорили? — прошептала Алана.
Симон кивнул.
— Бремвелл послал в Бринвальд гонца с требованием выкупа.
Он хотел продолжать, но зубы у парня начали стучать от холода, и Алана едва могла его понять. Один из разбойников забрал у юноши плащ, другой — толстую шерстяную рубаху, оставив парнишку лишь в тонкой полотняной рубашке, штанах и сапогах.
Не колеблясь, Алана скинула с плеч свой плащ и накинула на худые плечи Симона.
Он запротестовал:
— В этом нет необходимости… — начал он.
— Необходимость есть, Симон, — ее глаза тревожно блеснули. — Ты дрожишь от холода. Я же привычна к такой погоде в наших краях, — солгала она. — А вот если ты заболеешь, твоя мать никогда мне этого не простит. Да я и сама себе не прощу.
Симон прикусил губу, неохотно встретившись с ней глазами. Какой-то безмолвный обмен то ли мыслями, то ли чувствами произошел в этот момент между ними, и возникла связь, которой не было раньше.
Он коснулся ее плеча связанными руками.
— Я перед тобой в долгу, — торжественно произнес юноша.
Алана притворилась, будто наблюдает, как снег сыплется с вершин деревьев, но горло у нее болезненно сжалось. Они с Симоном часто были рядом, однако всегда между ними вставала невидимая преграда, но теперь… теперь у Аланы возникло странное ощущение, что преграда эта рухнула.
Размышления Аланы неожиданно были грубо прерваны. Она вскрикнула, когда один из разбойников потащил ее за собой, чуть не выворачивая руки из суставов. Грязный и вонючий, со слипшимися волосами, свисавшими до плеч, он был отвратителен. Намерения негодяя не оставляли никаких сомнений. Его глаза, устремленные на грудь молодой саксонки, похотливо поблескивали.
От ужаса Алана похолодела, но попыталась выдернуть свою руку. Однако от разбойника не так-то просто было отделаться. Он грубо навалился на нее.
Голос Симона прозвучал громко и отчетливо:
Если с этой девушкой что-либо случится, можете быть уверены, лорд Бринвальда не станет платить выкуп. Он очень дорожит ею.
Бремвелл, который, стоя неподалеку, разговаривал с остальными разбойниками, обернулся.
Эверт! — крикнул он. — Парень прав. Свяжи девку снова и иди сюда!
Эверт поднял с земли кожаные ремешки, стягивавшие раньше запястья Аланы. Но как только он выпрямился, Симон насмешливо заметил:
— Вот как, Бремвелл! Неужто ты так боишься слабой женщины, что непременно должен ее связывать?
Бремвелл обернулся вновь. Алана задержала дыхание, настолько сердитым было выражение его лица. Он подошел.
— Больно ты шумный, норманн! Мне, пожалуй, придется по нраву, если больше я не услышу твоей глупой болтовни, — он погладил бороду и хитровато улыбнулся. — А еще лучше было бы и вообще не видеть твоей норманнской физиономии!
От страха за Симона у Аланы сжалось сердце. Она была уверена: это значит, что разбойники хотят убить юношу.
Бремвелл отвернулся и сделал жест одному из своих подручных. Они говорили, понизив голоса.
Алана напрягла слух, чтобы расслышать хотя бы отдельные слова или обрывки фраз.
— …доставь его на север… там, где река впадает в море… пусть ждет в лагере… нет… нет… нельзя допустить, чтобы Меррик Нормандский стал мстить нам… известно всем, он отменный воин… сражается не хуже любого данна!.. а как только мы получим денежки… подожди ты, дай слово сказать… когда выкуп будет у нас в руках, мы их обоих убьем и скроемся.
Кровь застыла у Аланы в жилах. О, Господи! Они убьют…
Плечи ее поникли. Она смотрела, как увозят Симона, посадив на лошадь позади всадника. Сердце обливалось кровью. Она могла только молиться, чтобы Бог сохранил мальчика.
Много позже Алана сидела у огня, глядя на языки пламени. Она по-прежнему опасалась, что Меррик решит: саксонка попыталась убежать от него. Алана не сомневалась, что рыцарь заплатит Бремвеллу любой выкуп за Симона, но за нее… Сердце разрывалось на части. В самом деле, захочет ли он расставаться с деньгами ради ее спасения? Не воспользуется ли случаем избавиться от вечно перечившей ему саксонки?
Но, с другой стороны, не имеет ведь значения, заплатит ли Меррик выкуп или нет, все равно Бремвелл убьет их обоих.
Снова и снова переплетались мысли в голове. Бремвелл швырнул ей меновую шкуру и предложил кусок сушеного мяса, но Алана, несмотря на голод, едва ли могла что-либо проглотить. Снег давно прекратился. Луна сияла в темном ночном небе. Саксы напились допьяна, опустошив несколько кружек эля. Алана сидела, опираясь на ствол дуба, не в состоянии ни заснуть, ни остановить брожение мыслей.
Она и сама не знала, как случилось, что ей это пришло в голову, но решилась… Один за другим разбойники засыпали. Громкий храп разносился по лесу. Никто не смотрел, что она делает, чего не делает… Никто ее не остановит, не помешает… уехать! Только утром эти пьянчужки проснутся и обнаружат, что она скрылась.
Полная луна сияла в небесах, проливая свой молочно-белый свет сквозь темные ветви деревьев. Алана дрожала от возбуждения. Она встала, окоченевшая от холода, и понемногу стала осторожно продвигаться, внимательно наблюдая за разбойниками.
Сердце у нее билось так сильно, что она боялась, его стук разбудит уснувших саксов. Вот наконец добралась она до коней и, отвязав, разогнала их, выбрав себе смирную лошадку. Пешими саксы ее вряд ли догонят!
Через несколько минут всадница исчезла в ночи.
Повинуясь только интуиции, Меррик вел свой отряд на север в лесные дебри. Как он и подозревал, выпавший снег скрыл все следы копыт лошадей. Но в середине дня рядом с поваленным деревом он заметил на земле неопровержимые доказательства того, что здесь проскакали несколько всадников.
Меррик пришпорил коня, полный решимости, как никогда.
Вскоре один из воинов воскликнул:
— Смотрите, милорд!
Меррик проследил взглядом, куда показывал воин. К ним на небольшой лошадке приближалась маленькая съежившаяся фигурка. Он резко вскрикнул и пришпорил коня.
Это была Алана!
Подъехав ближе, Меррик спешился и схватил поводья ее лошади. Руки Алана обмотала кусками ткани, оторванной от юбки. Лицо у нее было бледным, глаза смотрели в одну точку и блестели, как драгоценные камни. Потрепанная шкура, наброшенная на плечи, обледенела. Губы саксонки беззвучно шевельнулись, произнеся имя лорда.
Усталая до изнеможения и промерзшая до мозга костей, Алана попыталась сосредоточиться. Ей казалось, что Меррик, появившийся перед нею откуда ни возьмись, — видение.
Все ее силы уходили на то, чтобы удержаться в седле. Она прижала руку ко лбу. Почему так кружится голова? Но в отдаленном уголке сознания ютилась мысль: необходимо предупредить.
— Симон, — сказала она хрипло, ей было больно говорить и двигаться, даже дышать. — Ты должен найти Симона. Они забрали его…
— Кто, саксонка? — вопрошал Меррик. — Кто? Его голос вернул ее из охватившего забытья.
— Кто забрал Симона? Где он?
Сильные руки подхватили ее, так как Алана опасно наклонилась в седле. Она едва осознавала, что Меррик снимает ее с лошади и обнимает, прижимая к себе, и что его голубые глаза внимательно на нее смотрят;
Он разгневан, мелькнула смутная мысль. Хмурится так же сурово, как прежде! Сердце у Аланы сжалось. Почему? Почему он всегда на нее сердится?
В глазах у нее потемнело. Лицо Меррика приблизилось и стало меркнуть. Алана сильно дрожала, не замечая обвившихся вокруг нее крепких рук лорда.
— Саксы, — с трудом выговорила она. — Одного зовут Бремвелл, он хочет получить выкуп… они повезли Симона на север… в то место, где река впадает в море… — глаза Аланы наполнились слезами. — Поторопись! Ты еще можешь его спасти…
Склонившись над саксонкой, Меррик отдавал указания воинам. Черный вихрь закружил ее в водовороте и утянул за собой.
Больше она ничего не помнила.
Очнувшись, Алана обнаружила, что ей сухо и тепло и лежит она в постели. Быстро и безжалостно всплыли воспоминания. Она вскрикнула, произнеся имя Симона. Кто-то заботливо нашептывал над нею ласковые слова, нежная женская рука легла ей на лоб.
Это была Женевьева. Алана открыла глаза и увидела у своей кровати сестру Меррика, озабоченно хмурившую темные брови. С тихим стоном Алана попыталась сесть.
— Нет, лежи спокойно, — твердо произнесла Женевьева. — Тебе еще рано вставать.
Увы, так оно и было. Алане казалось, что на всем ее теле живого места нет.
— Как я здесь оказалась? — слабым голосом спросила она.
— Меррик отослал с тобой одного из своих воинов назад, а сам отправился за Симоном.
— Они еще не вернулись? Женевьева отрицательно покачала головой. Как Алана ни старалась, она не смогла скрыть беспокойство, отразившееся на лице. Странно, но успокаивала ее именно Женевьева, ласково поглаживая руку, лежащую поверх мехового одеяла.
— Не беспокойся, Алана. Мой брат, как обычно, сделает все, чтобы защитить тех, кого он любит. Меррик найдет Симона раньше, чем разбойники сумеют причинить ему вред, — она улыбнулась и мягко произнесла: — Но ты меня напугала до смерти! Когда я увидела тебя, тихую, бледную, безмолвную… Ты проспала весь день и всю ночь, — она склонила голову. — Должно быть, ты умираешь от голода, — она подошла к двери и приказала принести еду.
Когда поднос оказался перед ней, Алана обнаружила, что и в самом деле страшно проголодалась. Она не оставила на подносе ни единой крошки сыра и хлеба.
Женевьева весело рассмеялась.
— Хочешь еще? — она направилась к двери.
— Да, — ответила было Алана, но вдруг замолчала.
Она спустила ноги с кровати и зажала рот рукой, пытаясь побороть внезапный приступ тошноты.
Достаточно было одного взгляда ее испуганных глаз на побледневшем лице, чтобы Женевьева побежала за миской.
Алана упала на колени, ее стало рвать… снова и снова… Кожа покрылась потом. Саксонка была так слаба, что Женевьеве пришлось уложить бедняжку в постель. Алана откинулась на подушки.
Сестра Меррика сидела рядом, отирая ей лицо влажной салфеткой.
Алана слабо улыбнулась и прошептала:
— Вы должны простить меня. Прежде я не была склонна к подобному недомоганию. Но, стыдно сказать, что-то часто это стало случаться со мной в последнее время.
Женевьева удивленно проговорила:
— Так значит, это случилось с тобой не впервые? Алана утвердительно кивнула, в свою очередь удивляясь, почему Женевьева прикусила губу. Молодая дама выглядела весьма обеспокоенной. Улыбка сошла с лица Аланы. Она никак не могла взять в толк, отчего так странно смотрит на нее Женевьева.
— Что? — тихо спросила она. — Что такое? Женевьева, скажите мне!
На мгновение показалось, женщина не ответит, но Женевьева все-таки решилась.
— О, мне не хотелось бы это говорить, но… ты такая тоненькая, Алана… А когда я тебя раздевала, то не могла не заметить, что талия у тебя пополнела, — она замялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38