— Да, — тихо произнесла она.
Алана напряглась, чувствуя, что Меррик повернулся и смотрит на нее. Он попросил:
— Расскажи мне хотя бы некоторые.
Губы девушки задрожали. Она уже достаточно хорошо изучила нового лорда Бринвальда, чтобы понимать: он не позволит ей увильнуть от ответа. Медленно начала Алана свой рассказ.
— Однажды я видела во сне женщину из нашей деревни, ту, что варит эль. У нее должен был появиться ребенок. В моем сне малыш родился с повернутыми вовнутрь стопами.
— И так случилось на самом деле?
Она кивнула. Сжав пальцы на груди, Алана продолжила:
— Одно время в нашей деревне жил батрак. Я видела во сне, как его сын стоял на скалах неподалеку от Бринвальда высоко над морем. Потом вдруг… — ее голос дрогнул, суставы крепко сжатых пальцев побелели, — вдруг я увидела, что он падает… падает в бушующее море.
— И что потом? — спросил рыцарь, помедлив.
— На следующий вечер его нашли мертвым на берегу возле Бринвальда.
Алана услышала удивление в голосе Меррика:
— Но… как могло случиться такое совпадение?
— Деревенские нашептывали друг другу, что это я его столкнула со скал. Только моя мать и Обри поверили, что то был несчастный случай, мальчик упал сам. Только они поверили, что я не виновата, — она перевела дыхание. — Теперь ты знаешь, почему в деревне называют меня ведьмой.
Меррик молчал. Алана попыталась поймать его взгляд, но смогла лишь заметить в темноте блеск глаз. Она испугалась, когда сильная рука накрыла ее руку, лежавшую на груди.
— Если бы ты была ведьмой, — услышала девушка его голос, — ты бы уже давно от меня сбежала.
— Но я пыталась…
— … и безуспешно, — ровным голосом добавил он, — а ведьме, наверное, удалось бы сбежать.
Не смеется ли он над ней? Алан«„ ничего не понимала. Она ясно различала очертания его головы и широких мускулистых плеч, но черты лица скрывала ночь. Вдруг он повернулся к ней.
— Иди сюда! — потребовал он. — Ты все еще дрожишь!
Голос Меррика показался Алане мрачным. У нее мелькнула мысль, что снова она чем-то вызвала гнев грозного рыцаря. Она начала было, возражая, отрицательно мотать головой, но прежде чем успела выразить протест словами, он повернулся и сгреб ее в охапку, притянув к себе.
Алана не шевелилась, не осмеливаясь, однако, и отстраниться. С волнением ощущала она наготу его тела. Ее согнутая рука оказалась прижатой к широкой мужской груди. Щека касалась гладкого твердого плеча.
Никогда не сможет она заснуть вот так, рядом с ним! Но вместе с тем тепло его тела обволакивало, как кокон, а близость этого сильного и властного лорда служила защитой. Сознание девушки начало затуманиваться томлением. Не должно так быть! не должно! Ей нельзя чувствовать себя так необычайно спокойно в его объятиях. Нет, это невозможно, ведь именно от Меррика исходят опасность и угроза! Странно, но сейчас Алане казалось, будто ничто и никто не может причинить ей зла…
Проснулась она на следующее утро. Девушка лежала, еще одурманенная сном. Как ни странно, ей было холодно — оттого, что Меррика не было уже рядом. Помимо своей воли Алана вспомнила прошедшую ночь — не страшный сон, мучивший ее, а то, что последовало вслед за этим. Смутные воспоминания волновали: легкое дыхание у щеки, прикосновение его руки ко лбу… Сердце забилось быстрее. Всю ночь и утро она пролежала в объятиях Меррика, руки у него были такими сильными и теплыми… но почему-то объятия пугали.
Скрипнула дверь. Вошел Меррик, самоуверенный, как всегда. Алана стала подниматься, но сразу же откинулась назад, с ужасом обнаружив, что на ней нет никакой одежды, — и правильно сделала, так как в этот момент двое молодых парней внесли в комнату овальную деревянную лохань. Следуя указаниям Меррика, они поставили ее перед очагом, и тотчас же другие слуги начали носить ведра с горячей водой. Зарывшись в меха, широко раскрытыми глазами Алана наблюдала, как пар поднимается над лоханью, наполняемой водой.
Скоро хождение закончилось, вышел последний парень, и Меррик закрыл дверь. С легкой улыбкой на устах он повернулся к Алане, одна бровь была насмешливо поднята. Алана озадаченно смотрела на него, сожалея, что не поступила, как он, — Меррик, в отличие от нее, давно проснулся и полностью оделся!
Она кивнула на лохань:
— Ты собираешься приказать мне вымыть тебя? — смущенно проговорила она.
Алана хорошо знала, что существует обычай: владелица замка помогает мыться гостю. Но вряд ли можно считать ее владелицей замка, и совсем немыслимо предположить, что Меррик в замке гость…
Его улыбка, всегда так сердившая Алану, стала еще шире.
— Ванна приготовлена не для меня, саксонка. Алана гневно сжала губы.
— Мне не нравятся подобные игры, норманн. Если не для тебя, то для кого же?
Он галантно сделал жест рукой в сторону лохани.
— Догадайся, для кого!
Во взгляде Аланы мелькнуло подозрение:
— В любом случае… не для меня же!
— Для кого же еще, кроме как для тебя!
О, неужели он смеется над нею? Наверное, это хитрая уловка, ведь ему известно, что она совсем раздета…
Алана решительно покачала головой и проговорила еле слышно:
— Нет! Я не могу. Я не буду мыться! Улыбка исчезла с лица Меррика.
— Будешь, саксонка! Потому что я прошу тебя об этом… Нет, потому что требую!
В мгновение ока он стал серьезным. Лицо грозно застыло, приняв суровое и замкнутое выражение. Спорить с ним бесполезно, мрачно решила Алана, так же, как бесполезно и возражать.
В конце концов она закуталась в меховое одеяло и сползла на край кровати. Показалось из меха изящное белое бедро — девушка на цыпочках пробежала по холодному каменному полу. До последнего мгновения она цеплялась за одеяло. Торопливо погрузилась Алана в лохань, ударившись коленом о край и расплескав воду, но не обратила на это никакого внимания.
Однако и в воде не удалось ей найти желанного убежища. Меррик не вышел из комнаты, на что она надеялась и о чем молилась. Нет, он, негодяй, подошел еще ближе и встал, возвышаясь над лоханью, в ее ногах. Без всякого стеснения он смотрел на нее сверху вниз. Его взгляд, дерзкий и бесстыдный, как он сам, привел Алану в полнейшее замешательство.
Ее лицо вспыхнуло краской мучительного стыда. Более того, все тело запылало. Девушка понимала: он желает увидеть то, что ей совсем не хочется открывать его взору! Она обхватила руками колени, подтянув их к груди. Вода снова заколыхалась.
Но на этом мучения не кончились, Меррик медленно обошел лохань и оказался за спиной Аланы. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди, когда он опустился на колени. Она обернулась, стараясь понять:
— Ч-что т-ты д-делаешь?
Меррик потянулся за салфеткой, лежавшей на ближайшем стуле.
— Леди, думаю, это ясно и без слов. У вас нет горничной, чтобы помочь вам вымыться. Я буду прислуживать вам.
Горничная? Меррик будет ее горничной? Как жестоко он насмехается над нею!
— Мне не нужна твоя помощь, норманн! И я была бы тебе очень признательна, если бы ты ушел, — решительно заявила Алана, но в ее голосе не было уверенности.
Она заметила, как пытливо рассматривает ее тело Меррик. Девушка страдала. Он был первым мужчиной, увидевшим ее обнаженной. Его желание смотреть на нее оставалось неутоленным, сколь долго он не смотрел бы. Лишь мельком удавалось ему увидеть особенно соблазнительные укромные уголки тела, которые саксонка старательно прикрывала. Эти мимолетные образы обостряли его вожделение, и все труднее становилось подавить желание. Но скоро уже наступит час, когда… Скоро, пообещал себе Меррик, скоро непокорная гордячка будет принадлежать ему телом. Скоро…
Палец прочертил огненную дорожку по блестящей округлости ее плеча.
— Уйти? — беспечно отозвался Меррик. — И лишить себя такого удовольствия?
— Удовольствия! Неужели всегда твое удовольствие должно оказываться моим унижением? — Алана больше не смотрела на него, голос у нее был тихим и печальным.
Меррик грубо одернул себя. Он совсем потерял голову, раз допускает такое: ведь только ненормальный позволит слезливым возражениям девчонки погасить желание — и свои намерения! Но если бы она злилась, негодовала и сопротивлялась, ее поведение не обескуражило бы его. Однако девушка была…
— Хорошо, саксонка, если ты отказываешься от помощи, я не стану навязывать тебе свои услуги.
Салфетка упала в воду с громким всплеском, за ней последовал и клиновидный кусочек мыла. Алана не ожидала подобного везения. Она стала торопливо мыться. Плечо, которого ласково коснулся Меррик, все еще горело. Девушка яростно его терла, пока не поморщилась от боли. Если бы она осталась в комнате одна, то испытала бы настоящее блаженство, но в присутствии Меррика ей хотелось лишь поскорее закончить мыться и одеться снова. Размышляя о своем везении-невезении, Алана опустила голову, быстро намылила и ополоснула волосы.
Она выжала тяжелые пряди и перекинула волосы через плечо. В глаза ей бросилась полотняная простыня, лежавшая неподалеку. Меррик, как она успела заметить, стоял у окна, заложив руки за спину. Удостоверившись, что он на нее не смотрит, Алана торопливо поднялась из ванны.
Он неловко обернула простыню вокруг груди и бедер, длинный край остался свисать до самого пола. Девушка дрожала от холода. Она поспешила прикрыть свою наготу, даже не Вытеревшись насухо. Капельки воды стекали по ее плечам и рукам. Встав перед очагом, она, встряхнув волосы, стала пропускать через пальцы шелковистые пряди, наклонившись к теплу, чтобы волосы быстрее просохли.
Сосредоточившись на своем занятии, Алана не заметила, что все внимание Меррика перекинулось от окна на нее. Его взгляд невольно скользил по телу девушки. Полотно простыни прилипло к влажному телу, соблазнительно обрисовав стройную фигуру: маленькие груди — крепкие спелые плоды, искушающе покачивающиеся бедра… Обнаженные плечи сверкали жемчужным блеском, маня и призывая коснуться кожи. Сердце рыцаря сжалось от странного смятения. Его мучило неистовое желание сорвать с тела девушки эту проклятую ткань и прикоснуться губами, руками ко всему, что она так отчаянно оберегала от взоров.
Алана огляделась в поисках своей рубашки и юбки. Краем глаза она заметила, что Меррик уже не смотрит в окно. Брошенную на пол одежду она заметила у кровати, но едва потянулась к вещам, как могучая длань властно остановила ее и рыцарь сам завладел девичьей одеждой.
Алана возмутилась:
— В чем дело, норманн? Неужели ты даже одежду отберешь у меня?
Меррик шагнул к очагу. Словно не услышав возгласов негодования, он преспокойно бросил одежду Аланы в огонь. Взметнулось яркое пламя.
У Аланы из груди вырвался крик:
— Что же это? Ты с ума сошел! Сжег мой дом! Все, что я имела! А теперь еще и одежду!
— Саксонка, — ответил Меррик, — ты теперь принадлежишь мне, и я обеспечу тебя всем необходимым.
— Обеспечишь? — возмутилась Алана. — Мне больше нечего надеть, и ты это знаешь!
Он, не ответив, подошел к креслу возле очага, где лежали аккуратно сложенные вещи, которых девушка до сих пор не замечала.
Алана враждебно наблюдала за Мерриком, подходившим к ней с новой одеждой в руках.
— Думаю, этот наряд тебе больше понравится, саксонка, — одну вещь за другой он показал ей рубашку, платье темно-зеленого цвета и пару туфелек из мягкой оленьей кожи. — Все это — для тебя, — продолжал Меррик, — но, разумеется, я не буду возражать, если ты останешься нагой.
Алана вспыхнула, в то время как он без всякого смущения осмотрел ее с головы до ног.
— Я нахожу твои формы весьма приятными для взора, саксонка.
Алана судорожно сглотнула и отвела от него глаза. Рука невольно потянулась к рубашке из тонкого полотна, какого она никогда не видела за всю свою жизнь. Девушка не подозревала, что на лице у нее отразилось желание примерить эту необычайно красивую вещь.
Выражение лица Аланы не ускользнуло от Меррика.
— Ну что, саксонка? Подбирая для тебя эту одежду, я надеялся, что наряд заслужит твою по хвалу. Я не ошибся?
Алана прикусила губу.
— Сибил рассказывала мне, что большую часть ее вещей у нее забрали норманны, — медленно Проговорила она очень тихим голосом. — Если это ее вещи…
— Нет, они принадлежат не ей, саксонка, а моей сестре Женевьеве. Я захватил с собой по ее просьбе часть багажа, который она возжелала привезти в Бринвальд из Нормандии. У нее множество разных нарядов, и без одного из них она вполне сможет обойтись, — его глаза блеснули.
Алана почувствовала: он ожидает, что она станет возражать, но меньше всего Алане хотелось сейчас спорить с Мерриком. Когда он снова отошел к окну, она торопливо натянула рубашку через голову. С трудом сдержала девушка восторженный возглас. Никогда еще ее кожи не касалась такая мягкая и тонкая ткань! Затем наступила очередь юбки с корсажем. Пояса не было, но это мало заботило обрадованную девушку. Она осторожно разгладила мягкие широкие складки. В последнюю очередь были надеты туфельки. Алана с удовольствием пошевелила пальцами ног — туфли превосходно подошли ей.
Однако, подняв глаза, она почувствовала, что сердце замирает. Прямо перед нею стоял Меррик. Пронзительный взгляд скользил по ее наряду, оценивая и не оставляя ни одной детали без внимания. К ее удивлению и недовольству, он взял ее руку и поднес к своим губам.
— Поистине, саксонка, — улыбнулся он, не спуская с нее глаз, — волшебное видение! Красотой ты можешь соперничать с любой самой прекрасной женщиной на свете.
Алана покраснела и попыталась выдернуть руку из его пальцев, но рыцарь лишь сильнее сжал ее и притянул девушку к себе. Ее охватили необыкновенные ощущения… близости этого человека… его силы и мужественности… Сердце бешено забилось.
Алана с трудом перевела дыхание.
— Отпусти меня, — попросила она. Он покачал головой.
— Нет, саксонка, мне кажется, кое-что я заслужил в знак твоей благодарности.
Ее широко открытые грустные глаза остановились на лице Меррика.
— За что? — она едва могла говорить, так сильно пересохло в горле.
— Как за что? За наряд!
— Наряд принадлежит твоей сестре, а не тебе, — быстро ответила Алана, ее пальцы, зажатые в руке рыцаря, вдруг стали холодными, как лед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38