И тут Мередит не выдержала и расплакалась. Слишком много всего на нее обрушилось: Гленда ее отвергла, мать ребенка на нее накричала, мальчишки забрасывали ее камнями… Она оттолкнула его протянутую руку и побежала к главной башне.
Ругаясь себе под нос, Камерон бросился за ней. Чья-то рука легла на его плечо. Он остановился и увидел Игана.
— Она ни в чем не виновата. Малышка упала, и она ее подняла. А мальчишки…
— Я знаю, — резко оборвал его Камерон. — Я все видел.
Он зашагал следом за ней в башню. Снизу было слышно эхо ее шагов, когда она взбегала по лестнице.
Дверь в его комнату была закрыта. Камерон распахнул ее и остановился на пороге. Мередит стояла на коленях перед камином и раскачивалась взад-вперед. Ее плечи сотрясались от рыданий.
Она услышала его шаги и повернулась, торопливо вытирая слезы.
— Неужели ты не можешь оставить меня в покое? Так и будешь всегда меня мучить?
Ее нежные губы дрожали. Она всхлипывала, слезы текли по щекам, и ему стало очень жалко ее. Он выкрал ее из монастыря, он угрожал ей — и она все это время держалась храбро, но теперь, видимо, то, что произошло, ее сломило. Камерон не понимал, что с ним происходит. Ему хотелось защитить ее от всех, хотя она, как никто другой, не раз испытывала его терпение.
Ноги сами понесли его к ней, и он остановился рядом.
— Иди сюда, — тихо сказал он. Но на этот раз в его тоне сквозила нежность.
— Нет! — в отчаянии крикнула она. Она вскочила на ноги и оказалась в его объятиях. И, как всегда, почувствовала себя в ловушке. Она сжала кулаки и замолотила ими по его груди.
— Я ненавижу этот дом! — выкрикнула она. — Я не хочу находиться здесь! А больше всего я ненавижу тебя!
Слова. Это всего лишь слова, сказанные в запальчивости. Камерон заставил себя не обижаться и обнял ее, плотно прижав ее руки к бокам, чтобы усмирить мятеж, и некоторое время держал ее так, пока она не обмякла в его объятиях. Он отнес ее на кровать и прилег рядом.
Она уткнулась лицом ему в грудь и снова разрыдалась.
— Они меня ненавидят. Они обвиняют меня своими взглядами, шепчутся за моей спиной.
Он ощутил на своей коже горячую влагу ее слез. Видеть ее в таком состоянии было для него все равно что получить удар кинжалом в живот. Камерон презирал себя не меньше, чем она презирала его.
— Нет, ты ошибаешься.
— Не ошибаюсь! Я ничего плохого не сделала ни этому милому ребенку, ни мальчикам!
— Я знаю, Мередит, я видел.
То, что он стал свидетелем ее унижения, лишь ухудшило ситуацию. Она зарыдала еще сильнее. Он погладил ее по спине.
— Ну, полно, Мередит. Успокойся. — Его голос ласкал ее, как нежный шелк.
Но успокоиться было не так-то просто. Слишком много боли накопилось в ней. Она оплакивала себя, своего отца, свое будущее, от которого не знала, чего ожидать.
И все это время он не разжимал объятий. Он убрал непослушные пряди волос со щеки и поцелуями осушил слезы. Казалось бы, невозможно найти успокоение в объятиях человека, который и был причиной всех ее мучений, однако она успокоилась. Постепенно ее рыдания утихли, дрожь прекратилась, и в его теплых сильных руках она почувствовала себя защищенной. Он положил ее голову себе на плечо, и она, прерывисто вздохнув, закрыла глаза.
Должно быть, она заснула, потому что, открыв глаза, увидела, что комната освещена неярким желтоватым светом свечей. В комнате аппетитно пахло жареным мясом. Она села на постели.
И тут же появился Камерон. Он внимательно вгляделся в ее лицо. Мередит вспыхнула от смущения под его пристальным взглядом. Наверное, глаза у нее опухли и покраснели, и вообще она выглядит как пугало. Однако он, казалось, ничего этого не заметил, потому что сказал спокойно:
— Ты проголодалась?
— Немножко, — призналась она. Забросив на спину тяжелые волосы, она встала с постели и подошла к столу.
Послушно отведав хаггиса, хлеба и сыра, которые он ей предложил, она отказалась от сладкого пшеничного пудинга с корицей, но согласилась выпить вина, когда он наполнил ее кубок. Сделав большой глоток, она украдкой взглянула на него. Он смотрел на танцующие в камине язычки пламени. Мерцающий огонь высветил его прямой нос, чувственный изгиб губ, которые могли сложиться в обворожительную мальчишескую улыбку или вытянуться в суровую тонкую линию, когда он был недоволен. Ее охватил какой-то странный трепет. Силы небесные, а ведь он самый красивый мужчина из всех, кого она видела.
— Когда ты на ней женишься? — неожиданно спросила она. Вино оказалось крепкое, поэтому она и расхрабрилась, иначе никогда не осмелилась бы спросить такое.
— Извини, я не расслышал? — очень удивился он. Мередит набрала в легкие побольше воздуха.
— Я говорю о Мойре, — пояснила она. — Когда ты на ней женишься?
Он пристально посмотрел на нее.
— Кто тебе сказал, что я на ней женюсь?
У нее зарделись щеки. Не станет она выдавать Игана.
— Просто я слышала разговор и подумала, что ты, возможно, женишься, когда я тебе надоем.
Он удивленно приподнял бровь.
— Вот оно что. Но как ты можешь мне надоесть, если я тебя даже не попробовал?
Мередит покраснела, слишком поздно поняв, что проговорилась и выдала себя с головой.
— Я просто подумала… — промямлила она, судорожно глотнув воздух.
— Я знаю, что ты подумала, дорогуша. Но позволь мне внести ясность в этот вопрос. Я не женюсь на ней, я пока не готов жениться. Откровенно говоря, я не имею намерения жениться сейчас ни на Мойре, ни на ком-либо другом. Я удовлетворил твое любопытство?
Она кивнула. Огонек в его глазах предостерег ее от дальнейших расспросов.
— Вот и хорошо. А теперь, когда я ответил на твой вопрос, ты должна ответить на мой. Я понимаю, что ты боишься меня, но хотел бы знать… только ли меня ты боишься?
Разговор принял неожиданное для нее направление. «Проклятие! — подумала она. — Почему он не может оставить меня в покое?»
— Нет, — пробормотала она.
— Значит, это касается всех мужчин?
— Да. Любого мужчины. Каждого мужчины, — произнесла она и испугалась, что сказала лишнее. Она опустила ресницы, чтобы скрыть свои мысли, но Камерон успел заметить ее смятение. Он взял у нее из рук кубок и поставил на стол.
— Тебе, пожалуй, хватит, дорогуша. — Он подошел к ней и поднял со стула.
— Разве ты не поняла еще, что меня незачем бояться? — прошептал он.
Она затаила дыхание. То, что она хотела ответить, так и осталось невысказанным, потому что его губы прикоснулись к ее губам. Она издала тихий стон. И он обнял ее еще крепче. Вдруг она почувствовала, как он поднимает ее на руки. Он отнес ее на кровать и вытянулся рядом с ней, не отрываясь от ее губ.
Она не остановила его. Его теплые пальцы медленно скользнули по ее шее, потом проследовали вдоль ворота платья. Мередит показалось, что у нее остановилось сердце. На какое-то мгновение он замер, потом, глядя на нее сверху вниз, дерзко запустил руки за вырез лифа и, стянув его вниз, обнажил ее до пояса.
Она тихо охнула, хотела было прикрыться руками, но он не дал ей этого сделать. Его язык прикоснулся к ее языку, втянув ее в поединок, из которого оба вышли победителями. Его коварные пальцы замерли в опасной близости от ее груди, а соски неизвестно почему напряглись и затвердели.
. Он провел большим пальцем по самой вершине соска, вызвав во всем ее теле тысячи новых мучительно-сладких ощущений. Она вскрикнула. Ее тело выгнулось навстречу этой неведомой до сих пор ласке, она поняла, что это именно то, что ей нужно, чего она так долго ждала… Теперь, когда она узнала, что это такое, ей хотелось продлить наслаждение. Наверное, это грешные мысли. И его поцелуй — грех. И его руки. Это был грех, но грех безумно приятный. Даже дух захватывало.
Ее подхватил вихрь самых противоречивых чувств. После той ужасной ночи много лет назад даже мысль о близости с мужчиной вызывала у нее страх и отвращение. Однако Камерон был совсем Другой. Он вызывал у нее такие ощущения, которые, как она полагала, у нее не сможет вызвать ни один мужчина. Ей вспомнилось, как он нежно обращался с этой малышкой Эйлин. И он совсем не был таким мрачным, каким показался ей вначале. Недобрым он тоже не был.
Однако мысль о том, что она будет голая перед ним… что он будет смотреть на нее и прикасаться к ней… Она была в растерянности и не знала, что делать.
— Камерон… — произнесла она низким глухим голосом. — Камерон, прошу тебя…
Он медленно поднял голову. На виске его билась жилка. Он видел ее растерянность, чувствовал, как она дрожит. Похоже, она совсем ничего не знала о близости… вернее, знала лишь страх перед ней.
Как он сразу об этом не догадался?
У него кипела кровь. В висках стучало, его мужской орган нетерпеливо пульсировал. Наконец-то он прикасается к ее атласной коже. Наконец-то ощущает трепет ее влажных мягких губ. Но ему мало этого! Скрипнув зубами, он попытался заставить себя не обращать внимания на мучительную тяжесть в паху.
Он хотел ее больше всего на свете! Незнакомое странное чувство охватило его. Он понимал, что не может сейчас овладеть ею, потому что она была так трогательно уязвима.
Приложив к ее губам палец, он не дал ей договорить. — Нет, Мередит, не говори ничего. Я не овладею тобой, — прошептал он. — Не сейчас. Не этой ночью. Но скоро, девочка, очень скоро ты будешь моей.
Стащив с нее платье, он жадно обводил горящим взглядом ее тело, подолгу задерживаясь на твердых молодых грудях и огненно-рыжем треугольничке волос между бедер.
Потом, крепко прижав ее к себе, он поцеловал ее с таким пылом, что у нее закружилась голова и перехватило дыхание.
Погасив свечи, он в полной темноте лег рядом, прикасаясь к ней.
Когда она наконец заснула, ее губы горели от его жарких поцелуев.
Глава 13
Она сдавала позиции. Мередит это знала. И он тоже знал.
Камерон прав. Пройдет еще немного времени, и она будет принадлежать ему… Слабое тело предаст ее — вернее, уже предало! — в ужасе думала она, проснувшись. И когда это случится, он узнает правду. Он, несомненно, уверен, что она чистая, непорочная девственница — ведь она жила в монастыре. Наверное, он придет в ярость. Нет, еще раз она такого не переживет! При воспоминании о том кошмаре она вздрогнула, почувствовав себя такой грязной…
Ей нельзя здесь оставаться. Ни в коем случае! Камерон уже встал. Она украдкой поглядывала на него, любуясь игрой мускулов на его голых плечах, когда он мылся. Он взглянул в ее сторону, и она сразу зажмурилась, притворившись спящей.
Она слышала, как он натягивает сапоги. Его шаги приблизились к кровати. Потом стало тихо. У нее участилось дыхание. Она напрягла слух, чтобы узнать, где он находится.
— Мередит, я знаю, что ты проснулась, — услышала она и почувствовала, как его загрубевший палец провел по ее подбородку.
Она открыла глаза. Камерон был полностью одет и стоял возле кровати.
Он нежно улыбнулся, заметив непокорный блеск в прекрасных голубых глазах.
— Хорошо ли тебе спалось, дорогуша?
— Я спала очень крепко.
— Значит, мой храп тебе не мешал?
— Ты не храпишь, — сердито заметила она.
— Вижу, ты это заметила.
Судя по всему, он был очень доволен. «Ишь, радуется» — подумала она.
Он присел на кровать, и матрас прогнулся под его тяжестью. Камерон погладил ее обнаженное плечо. Мередит покраснела. Силы небесные, она совсем забыла, что спала голой! Мередит пришла в ужас от собственного поведения — такого она еще никогда в жизни не делала! Нет, ей необходимо бежать, иначе будет поздно.
— Мне предстоит тяжелый день, дорогуша. Мы с Финном едем на север, чтобы закупить овец у одного фермера.
Мозг Мередит лихорадочно заработал. Он едет на север. А ей нужно на юг. Только бы удалось ускользнуть незаметно…
Он повернул к себе ее лицо.
— Ну-ка, дорогуша, проводи меня в это холодное утро теплом твоего поцелуя.
— Но сейчас лето, — заявила она.
— Правда. Но видишь, как ты на меня действуешь?
— Очевидно, охлаждающе?
— Совсем наоборот. — Он рассмеялся низким и удивительно приятным смехом, потом, наклонившись, прижался к ее губам. Она не сопротивлялась. Возмутительно, но ее тело вышло из-под контроля и жило собственной жизнью. Ей вдруг пришло в голову, что она последний раз наслаждается жаром его поцелуя.
Худенькие ручки поднялись вверх и обвили его шею. Губы ответили на поцелуй. Ей показалось, что он удивился, потом мощные руки крепко обняли ее. Одеяло соскользнуло на пол.
Прошло немало времени, пока он наконец поднял голову и остановил взгляд на ее губах, влажных от его поцелуев.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее, дорогуша. Уж будь уверена.
Несколько секунд спустя он ушел. Мередит охватило возбуждение. Вскочив с постели, она торопливо умылась. Служанка принесла поднос с едой. Она не стала есть, но отложила хлеб и сыр — они пригодятся ей потом. Она лихорадочно обдумывала ситуацию. За последнее время Иган заметно ослабил наблюдение за ней во время утренней молитвы — он даже оставлял ее одну в часовне. Иногда случалось, что, выйдя из часовни, она не могла его найти. А часовня была расположена довольно далеко от сторожевой башни, где стоял караульный.
Но ее распятие! Она не может убежать без своего распятия!
С того самого дня, когда Камерон сорвал его с ее шеи, она ни разу не видела своего распятия. Тем не менее надо попытаться его отыскать. Она торопливо обыскала сундук с его вещами.
В дверь постучали. Она знала, что это Иган. Черт бы его побрал! Вот принесло не вовремя! Ничего не поделаешь, придется бежать без распятия, потому что другого такого случая может не представиться. Когда она открыла дверь и поздоровалась с Иганом, ее лицо сияло безмятежной улыбкой.
Но когда она вошла в часовню, сердце ее колотилось так сильно, что она с трудом дышала. Иган остался снаружи. Мередит боялась поверить, что ей так повезло. Опустившись на колени, она помолилась о том, чтобы везение ей не изменило, и попросила у Всевышнего извинения за краткость своей молитвы. Подумав об Игане, она поморщилась. Ведь это ему придется принять на себя гнев Камерона, который наверняка рассвирепеет, узнав, что она сбежала. Ее мучило чувство вины перед Иганом, но поддаться жалости она не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34