Но он не торжествовал, и это ее озадачило.
Камерон подошел к кровати.
— Это, кажется, твоя ночная рубашка. Можешь надеть ее, — озорная улыбка тронула его губы, — но можешь и не надевать — как тебе больше нравится. Должен признаться, я предпочел бы последний вариант. — Он медленно обвел ее оценивающим взглядом. Мередит показалось, что его взгляд раздевает ее.
Она сердито взглянула на него — пусть видит, что ей это не нравится!
— Насколько я понимаю, мне придется лечь рядом с тобой, — резко проговорила она. — И только потому, что ты сильнее меня и мне с тобой не справиться. Но клянусь всеми святыми, мой повелитель, что — хоть бей меня, хоть посади в темницу! — я не лягу голая рядом с тобой!
Будь по-твоему. — Он пожал плечами. — А вот у меня, к счастью, таких комплексов нет.
Он снял сапоги, потом плед, и, когда очередь дошла до туники, Мередит тихо охнула, увидев, что слова у него не расходятся с делом — он будет спать голым!
Она была так потрясена, что не отвернулась и не зажмурила глаза, как это следовало бы сделать. Слова протеста застряли в горле. Голый, он казался еще выше, еще шире в плечах. Его широкая грудь заросла густыми темными волосами, узкой полоской сбегавшими по животу и образовывавшими островок между бедер. И она — грешница из грешниц! — не могла подавить желание опустить взгляд ниже и хоть одним глазком увидеть, что же там дальше. На какую-то долю секунды она увидела то, что хотела увидеть, потом ее взору предстали крепкие мужские ягодицы — он повернулся к ней спиной и направился к кровати. Она наконец отвела взгляд и покраснела от стыда. Как она сможет теперь смотреть ему в лицо…
— Я должен встать на рассвете, Мередит. Было бы очень любезно с твоей стороны, если бы до этого времени ты легла в постель, — насмешливо сказал он. Сжав губы, она молча смотрела на него.
— Не ляжешь? — ухмыльнулся он. — Значит, ты предпочитаешь спать стоя? Уверяю тебя, это очень неудобно. Уж я-то знаю, ведь мне не раз приходилось делать это, когда я был мальчишкой и пас овец. Однажды я даже скатился вверх тормашками по склону. — Он сделал паузу. — Холодно, наверное, стоять там? Но выбор за тобой, дорогуша, уют и тепло моей постели — или ночной холод.
У Мередит не было желания спать стоя или улечься на холодный каменный пол.
Их взгляды встретились: его — вопросительный и ее — умоляющий.
— Отвернись, — прерывающимся шепотом попросила она.
Камерон чуть было не напомнил ей, что уже видел то, что она так тщательно от него скрывает. Но интуиция подсказала, что он рискует потерять все, чего добился этим вечером. Он повернулся лицом к стене.
Мередит сняла платье и натянула через голову ночную рубашку. Она перелезла через него, стараясь не прикасаться, очень осторожно откинула одеяло, опасаясь вновь увидеть то, что уже видела, и торопливо скользнула под одеяло.
Камерон, опершись на локоть, смотрел на нее. Он не улыбался, и по выражению его лица было трудно понять, о чем он думает.
— Мне кажется, тебя слишком оберегали от действительности, — задумчиво произнес он. — И ты, возможно, ничего не знаешь о мужчинах… о жизни. — Он чуть помедлил. — Того, что происходит между мужчиной и женщиной, не надо бояться. От этого получаются дети…
— Я знаю, как делаются дети! — буркнула Мередит, заливаясь краской стыда.
— В таком случае почему ты так боишься этого? — тихо спросил он.
Она хотела было притвориться, что не поняла вопроса, но это означало бы солгать. Придерживая рукой простыню у подбородка, она едва заметно покачала головой.
— Прошу тебя, не спрашивай, — ответила она. — Я не могу сейчас тебе сказать.
Он протянул руку и взял прядь волос, лежащую на ее груди. Мередит замерла. Ей показалось, что даже сердце перестало биться. Вот, начинается, подумала она. Он уверял, что даст ей время привыкнуть к мысли о том, что случится, но опять обманул! Ей следовало бы с самого начала знать, что так и будет!
— У тебя прекрасные волосы. Они как живой огонь. Его шепот обволакивал ее, словно мягкий, тонкий шелк. Она вгляделась в его лицо, но не заметила ни насмешки, ни издевки.
— Нет, — робко возразила она. — Они слишком рыжие. Как у моего отца. — Она поздно сообразила, что говорить этого не следовало, и приготовилась заранее увидеть на его лице холодное, презрительное выражение.
Но ничего подобного не случилось.
— Ты знаешь, а они бы их остригли, — неожиданно сказал он.
— Что? — переспросила она озадаченно.
— Они остригли бы твои волосы… монахини. Если бы ты приняла постриг, тебя остригли бы. — Он улыбнулся. — Это был бы настоящий грех. — Он намотал прядь ее волос на свою ладонь.
Мередит замерла в ожидании боли. Но он, не отпуская ее волосы, закрыл глаза.
Их тела не соприкасались. Единственным связующим звеном между ними была эта прядь. Мередит боялась пошевелиться. С тяжело бьющимся сердцем она прислушивалась и ждала.
Но он уже крепко спал, сжимая в кулаке ее волосы. Только убедившись, что он заснул, она наконец пошевелилась. Она вспомнила его поцелуй, и ее обдало жаром. Она подумала, что это вызвано негодованием. Отвращением…
Но в глубине души Мередит знала, что это нечто другое. Что-то с ней происходило. Что-то совсем неожиданное…
Глава 12
Иган тревожился. Всю последнюю неделю он наблюдал за своим вождем. Он видел, что Камерон уделяет все больше внимания этой девчонке Монро! Он знал Камерона с ранней юности, и даже свою первую девчонку они имели вдвоем! При воспоминании об этом Иган молодцевато выпятил грудь. Впрочем, девчонка потом проговорилась, что они были у нее не первыми, и, если уж говорить правду, она отдавала предпочтение коренастому Игану перед его длинным худощавым приятелем… — Да, они многое пережили вместе. Ему первому Камерон поведал о побоище, устроенном Рыжим Ангусом, и о том, как погибли его отец и все братья. Это Иган прижимал его к себе, когда плечи Камерона вздрагивали от рыданий, это он, Иган, не отходил от него ни на шаг, стараясь утешить его и отвлечь.
Но никогда он не видел, чтобы Камерон был одержим женщиной. До сих пор они относились к этому почти одинаково. Оба считали, что женщины должны доставлять удовольствие, но не отвлекать от важных мужских дел. Нельзя сказать, что они презирали любовь, просто ни одному из них еще не попалась такая женщина, чьи нежные объятия могли бы привязать к себе навсегда. Будьте уверены, Иган был не из тех, кто оставит без внимания аппетитную девчонку, но никогда не позволял похоти брать над собой верх. Таков же был и Камерон, хотя Игана иногда раздражало, что на его друга девчонки заглядывались гораздо чаще. Иган понимал, что все дело, наверное, в том, что его лицо обезображено шрамом. До такого красавца, как Камерон, ему далеко…
На этот раз все было по-другому. Она была другой, эта девчонка Монро. И Камерон тоже стал другим.
Иган не мог бы с уверенностью сказать, что ему это по нраву.
Он наблюдал однажды, как его друг не отпускал ее от себя как будто боялся с ней расстаться! Смотреть на это было противно! Все это было бы еще терпимо, если бы он был хозяином положения, однако Иган был уверен, что хозяйкой положения была она, причем малышка даже не сознавала этого! Они вели себя как последние дуралеи. Потом он видел, как Камерон нашептывал ей что-то на ушко. Иган видел, как она покачала головой и отвела взгляд и как огорченно вытянулась физиономия Камерона. Девчонка явно не соглашалась… или, возможно, это была всего лишь уловка? Она встала из-за стола и, гордо подняв голову, направилась через зал к лестнице. Она уже скрылась из виду, а его друг все еще продолжал смотреть на то место, где она только что находилась.
Иган вытаращил глаза. Влюбился! Камерон влюбился!
Иган, не раздумывая, уселся за стол напротив своего друга и вождя.
— Иган! Как провел время, дружище? — спросил Камерон, с трудом возвращаясь из мечты в действительность.
Иган сделал большой глоток эля. Он всегда говорил Камерону правду в глаза и сейчас не собирался менять свои привычки.
— Будь с ней поосторожнее, приятель, — предупредил он. — Мы, мужчины, сражаемся мечом и кинжалом, а женщины… у них имеются свои способы обвести мужчину вокруг пальчика, да так, что он и не заподозрит этого!
Камерон упрямо выпятил нижнюю челюсть.
— О чем ты? Что ты заметил? Она планирует побег? — резко спросил он.
Иган долго молчал.
— Нет, — сказал он наконец. — Она почти не разговаривает со мной.
— А с кем она разговаривает? Иган покачал головой:
— Ни с кем, кроме меня. И с ней никто не разговаривает. — Он помедлил. — Она ничего не скрывает. По правде говоря, никто не говорит о том, что она планирует побег. Финн тоже ничего такого не заметил.
— В таком случае от чего ты меня предостерегаешь?
— Она Монро, Камерон. Мне кажется, что ты забываешь об этом.
— Ошибаешься, Иган. Об этом я никогда не забываю.
— Ты видишь в ней женщину, — согласился Иган, — привлекательную женщину.
Камерон усмехнулся.
— Может быть, потому, что она и есть привлекательная женщина? Будь справедлив, приятель, признай то, о чем наверняка уже сказали тебе твои глаза. Она очень красивая девушка.
— Да, — проворчал Иган, — она красивая девушка. Но меня она не возбуждает, Камерон. Ты ее хочешь, не так ли?
Камерон сердито взглянул на приятеля.
— Я видел, как ты на нее смотрел, Камерон. Ты уже затащил ее к себе в постель?
— А это, дружище, не твое дело. — В глазах Камерона сверкнул предостерегающий огонек. — И не смей называть ее потаскушкой!
Иган одарил приятеля не менее сердитым взглядом.
— Я не говорил ничего подобного. — И ты это знаешь, Камерон! — Иган сбавил тон, решив не обострять ситуацию. Камерон был не из тех, кто заводится с пол-оборота но, если его вывести из себя, он становился опасен. — Но у тебя вид неудовлетворенного мужчины. Поэтому, как твой друг, я должен все-таки спросить еще раз… Ты уже спал с ней?
Камерон ответил не сразу.
— Нет, — сказал наконец он. — Она меня презирает, словно я какое-нибудь мерзкое чудовище.
— Это я могу допустить, но я не такой дурак, чтобы поверить, будто ты еще не тронул ее. Она спит в твоей комнате, в твоей постели!
— Это самый лучший способ держать ее под наблюдением, — спокойно пояснил Камерон.
— Поставь стражников перед дверью в ее комнату! — посоветовал обиженный Иган.
— Стражники нужны нам в других местах, — обрезал его Камерон. — А она останется там, где находится.
Игана его тон отнюдь не испугал.
— Она, несомненно, девственница, дружище, чистая и непорочная!
— Я был бы очень удивлен, если бы было по-другому. Она попала в монастырь прямиком из замка Монро. Судя по всему, у нее не было ухажеров. Да, она, несомненно, девственница, или я не Камерон из рода Маккеев.
— Не забудь, что она должна была принять постриг.
— Я не забываю.
— И с такой женщиной ты ляжешь в постель? С женщиной, которая ничего не знает о мужчинах?
— Большую часть своей жизни она прожила среди мужчин, Иган. В монастыре она провела только два последних года.
— Тем не менее так не годится, — упрямо заявил Иган. — Твоими действиями управляет похоть, а не любовь!
Теперь пришла очередь Камерона удивленно поднять брови.
— Что я слышу? Ты, кажется, защищаешь ее? А разве не ты помог мне выкрасть ее из монастыря? Ну и ну! Кто, как не ты, совсем недавно говорил, что, будь твоя воля, ..ты давно бы убил ее?
— Это было до того, как я узнал, что ты намерен сделать.
Камерон усмехнулся.
— Но ведь даже я не знал, что намерен сделать. Иган погладил шрам на щеке.
— Мойре это не понравится, — неожиданно заявил он. «Черт бы побрал эту Мойру», — сердито подумал Камерон.
— Жениться на ней была не моя идея. И я никогда не обещал этого. А что касается Мередит, то тебе нечего беспокоиться, Иган. Речь идет о мести — вот и все. Да, я хочу ее, и, да, я ее получу. Но я никогда не предам ни тебя, ни свой клан.
Кажется, его слова убедили Игана, и разговор перешел на другие темы. Однако Камерон не мог отделаться от мыслей о Мередит.
Ее страдальческий, обиженный взгляд вызвал у него угрызений совести… Но он не собирался отказываться от того, что задумал. На словах она с презрением отвергала его, но ее губы ему не лгали. Они расцвели под его губами, как ароматный бутон под лучами полуденного солнца.
Сегодня утром, заплетая косу, она перебросила ее через плечо, открыв шею — такую хрупкую, такую беззащитную. Его жезл, прикрытый лишь складками килта, тут же напрягся и затвердел. Он едва сдержал желание прижаться губами к ее шее и сжать ее в своих объятиях.
Все последние дни он наблюдал за ней и частенько думал о том, что ни одна женщина не возбуждала его так, как Мередит. Конечно, она хлестала его своими колючими репликами, но Камерон не забыл, какую истерику она закатила, когда он потребовал родить ему сына.
Он помнил, как она съеживалась всякий раз, когда он прикасался к ней. И все же она, очевидно, доверяла ему, потому что с некоторых пор старалась держаться поближе к нему, когда к ним приближался кто-нибудь из его людей.
Наконец он понял.
Она чувствовала себя неуютно в присутствии мужчин.
Он постоянно размышлял над этим вопросом. Сначала ему пришло в голову, что все дело в смертельной вражде между кланами. Какая женщина не испугается своих врагов? Потом он подумал, что, возможно, всему виной ее безмятежная жизнь — ей повезло, она не знала ни мирских тревог, ни забот. Но, как он уже сказал Игану, она провела в монастыре только два последних года. Она была вполне взрослым человеком, когда уехала из замка Монро в Конниридж.
Интуиция подсказывала ему, что здесь все не так просто. Хорошо бы узнать, в чем все-таки дело. Но он понимал, что она ему об этом не расскажет. Не доверится она ему, как и любому другому представителю рода Мак-кеев.
Однако она искала у него защиты, прижималась к нему, хотя, наверное, сама этого не замечала. Ему было приятно, очень приятно. И он решил, что должен действовать по-другому. Шотландские горцы наносили врагу удар, когда он меньше всего этого ожидал, и он поступит так же — он должен застать ее врасплох. Но не кавалерийским наскоком, а постепенно, исподволь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34