— Да, я это заметил, — сухо ответил Дьюан.
— И будь я проклятый сукин сын, если я не стоял и не наблюдал, как Блэнд душит свою жену, пока у нее язык не высунулся на пол-ярда, и лицо не почернело, как сапог!
— Нет! — воскликнул Дьюан.
— Сдохнуть мне на этом месте, если не так! Бак, послушай-ка меня внимательно. Когда я вернулся к крыльцу, я сразу заметил, что Блэнд приходит в себя. Он был слишком усталым, чтобы соображать. Аллоуэй и Кэйт вошли в дом и зажгли лампу. Я слышал, как Кэйт его отчитывает, но он даже не чирикнул. Он вообще неразговорчив, и дьявольски опасен, когда в таком настроении. Блэнд прямо сплеча навалился на меня с вопросами. Я был готов к ним и поклялся, что месяц сделан из зеленого сыра. Он будто бы удовлетворился. Блэнд всегда верил мне, да и вообще хорошо ко мне относился, я так полагаю. Конечно, мне не по нутру было лгать ему так по-черному. Но он жестокий человек с дурными намерениями по отношению к Дженни, и поэтому я хоть каждый день готов водить его за нос!
Затем мы вошли в дом. Дженни ушла в свою каморку, но Блэнд позвал ее оттуда. Она сказала, что раздевается. Он приказал ей снова одеться. Потом, Бак, он стал откалывать такие коленца, что я удивился. Он достает револьвер и направляет его прямо на Кэйт. Да, да, наводит свой тяжелый вороненый кольт на нее и говорит:
— Я намерен вышибить из тебя мозги!
— Давай, — отвечает Кэйт спокойно, как она умеет.
— Ты мне лгала! — ревет он.
Кэйт расхохоталась ему прямо в лицо. Блэнд отшвырнул револьвер и вцепился в нее. Они начали драться, но Кэйт, конечно, не ровня ему, и он схватил ее за горло. Он душил ее до тех пор, пока мне не показалось, будто ей конец. Аллоуэй едва оттащил его от жены. Она свалилась на койку и несколько минут не могла отдышаться. Когда Кэйт пришла в себя, они оба принялись осыпать ее гнусными ругательствами, чтобы она выдала себя. По-моему, Блэнд ревнует. Он подозревает, что Кэйт по уши втрескалась в тебя и дурачит его. Это самое неприятное для мужчины, я думаю, — подозревать, но не знать точно. Потом Блэнд оставил ее в покое, но все равно продолжал обзывать и проклинать ее по-всякому. Одно его высказывание стоит того, чтобы пришпилить его к твоему сомбреро: «Убить человека — пустяки! Для меня это ничего не стоит. Но я хочу знать, ты, потаскуха!»
Потом он пошел и вытащил бедняжку Дженни. У нее было время, чтобы одеться. Он был так зол, что сильно задел ее больную ногу. Ты знаешь, Джен получила эту травму, отбиваясь в темноте от одного из здешних негодяев. Когда я увидел, как Блэнд трясет ее — истязает ее! — у меня внутри все закипело, и я впервые в жизни пожалел, что я не мастер по стрельбе!
Ну, а Джен меня просто удивила! Она стояла белее простыни, с глазами огромными и лучистыми, как звезды, но она выдержала характер! В первый раз за все время я видел ее такой.
— Дженни, — сказал Блэнд, — моя жена утверждает, что Дьюан пришел сюда на свидание с тобой. Я думаю — она лжет. Я думаю, она путается с ним, и я хочу знать. Если это так и ты скажешь мне правду, я отпущу тебя на все четыре стороны. Я отправлю тебя в Хантсвилль, где ты сможешь связаться со своими друзьями. Я дам тебе денег!
Кэйт Блэнд, должно быть, переживала самые страшные минуты в своей жизни. Если я когда-нибудь видел смерть в чьих-либо глазах, то это были глаза Блэнда. Он любит ее по-настоящему. Вот что самое удивительное!
— Дьюан приходил сюда к моей жене? — яростно допрашивал он.
— Нет, — говорит Дженни.
— Он приходил к тебе?
— Да.
— Он что, влюбился в тебя? Кэйт говорит, что да!
— Я… я не… я не знаю… он мне не говорил…
— Но ты сама любишь его?
— Да! — сказала она. — И, Бак, если бы ты мог видеть ее! Она гордо подняла голову, а глаза ее были полны огня. Блэнд, казалось, обалдел при виде ее. А Аллоуэй, эта гнусная вонючка, заорал, как подстреленный. Она угодила ему в самую середку. Он же без ума от Джен! А один лишь взгляд на нее способен был отшить любого парня. Он молча выскользнул из комнаты. Я, кажется, говорил тебе, что он пытался уговорить Блэнда выдать Дженни за него замуж. Видишь, даже такой бандит, как Аллоуэй, способен любить женщину!
Блэнд принялся ходить взад и вперед по комнате. Видно было, что он сильно переживает.
— Дженни, — сказал он, опять обернувшись к ней. — Поклянись жизнью, что ты сказала правду. Кэйт не крутит амуры с Дьюаном? Она пригласила его сюда к тебе? Между ними ничего не было?
— Нет. Клянусь, — ответила Дженни, и Блэнд свалился на стул, как подкошенный.
— Пошла вон отсюда, ты, бледнолицая поганка! — он обозвал ее разными словами — нехорошими, по-моему; его трясло так, что стул под ним, казалось, вот-вот развалится.
Дженни ушла к себе, а с Кэйт случилась истерика. Тут дядюшка Юкер шмыгнул в дверь и потихоньку отправился восвояси.
Дьюан не проронил ни слова в течение всего долгого повествования Юкера. Он чувствовал глубокое облегчение. По правде сказать, он ожидал намного худшего. Мысль о клятвопреступлении Дженни ради этой распутной женщины приводила его в трепетный восторг. Что за загадочные существа эти женщины!
— Ну вот, так обстоят наши скромные дела, — задумчиво подвел итог Юкер. — Ты отлично знаешь, Бак, — и я тоже, — что не прояви ты чудес в обращении с револьвером, ты бы уже лежал сейчас нашпигованный свинцом по самые уши. А случись тебе прикончить Блэнда и Аллоуэя, то ты чувствовал бы себя здесь, на границе, так же спокойно, как и в Сан-Тонио. Вот что значит слава первоклассного стрелка в здешних краях!
Глава 9
Оба мужчины проснулись рано, молчаливые от предчувствия тревог и хлопот, ожидающих их впереди, погруженные в задумчивость перед фактом, что время для давно запланированных действий уже наступило. Было просто удивительно, что такой разговорчивый человек, как Юкер, мог так долго держать язык на привязи; и это прямо свидетельствовало о смертельно опасном характере предстоящего дела. За завтраком он произнес всего пару слов, принятых во время подачи на стол. К концу еды он, видимо, пришел к окончательному решению.
— Бак, теперь чем раньше, тем лучше, — заявил он с каким-то особенным блеском в глазах. — Чем дольше мы будем тянуть, тем меньше Блэнд будет захвачен врасплох.
— Я готов, если у тебя все в порядке, — спокойно ответил Дьюан, вставая из-за стола.
— Тогда седлай лошадей, — ворчливо продолжал Юкер. — Привяжи к ним те два вьюка, что я приготовил, — по одному на каждое седло. Кто знает, может быть, лошадям придется нести двойную ношу. Хорошо, что обе они — сильные и выносливые. Ну скажи, разве не мудро поступил твой дядюшка Юкер, приведя лошадей и держа все наготове?
— Юкер, я надеюсь, ты не намерен нарываться на крупные неприятности здесь, — сказал Дьюан. — Хотя боюсь, что это может случиться. Поэтому дай мне самому закончить все дело.
Старый отщепенец насмешливо прищурился на него:
— Это будет ужасно, не правда ли? Если хочешь знать, я уже влип в неприятности по самые уши! Я не говорил тебе, что вчера ночью Аллоуэй подстерег меня по дороге домой. Он в момент обо всем догадается!
— Юкер, ты собираешься бежать со мной? — спросил Дьюан, внезапно предвидя ответ.
— Пожалуй, что так. Или к черту в пекло, или через горы к свободе и безопасности! Как бы я хотел быть умелым стрелком! Не хочется мне покидать здешние места, не осадив немного спесь с Бенсона-Зайца! А теперь, Бак, ты все хорошенько обдумай, пока я поразнюхаю вокруг, как и что. Сейчас еще очень рано, и это нам на руку!
Юкер нахлобучил сомбреро и вышел, причем Дьюан заметил, что он нацепил на себя патронташ с патронами и револьвер. Дьюан впервые увидел старого нарушителя порядка вооруженным.
Дьюан уложил свои скромные пожитки в седельные сумки и вынес седла из-под навеса. Изобилие люцерны в кормушках свидетельствовало о том, что лошади хорошо накормлены. Они вообще едва не разжирели за время его пребывания в долине. Он напоил лошадей, приладил им на спину седла, не затягивая подпруги, и надел уздечки. Следующей заботой его было наполнить водой две парусиновые фляги. Покончив с этим, он вернулся в хижину и стал ждать.
Теперь он не переживали ни тревог, ни волнений. Думать и строить какие-либо планы было уже поздно. Час настал, и он был готов. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, какой отчаянный риск он берет на себя. Мысли его обратились к Юкеру и к неожиданной преданности и доброте, которую проявил старый, очерствевший душою изгнанник. Медленно тянулось время. Дьюан непрерывно поглядывал на часы. Он рассчитывал поскорее приняться за дело и успеть убраться подальше, пока обитатели долины не встали со своих постелей. Наконец, он расслышал шарканье сапог Юкера по утоптанной тропе. Звук шагов ему показался более торопливым, чем обычно.
Когда Юкер показался из-за угла хижины, Дьюан не столько удивился, сколько встревожился при виде бледного как полотно старика, которого шатало из стороны в сторону. Пот крупными каплями стекал по его лицу. Вид у него был совершенно дикий.
— Везет нам… до сих пор, Бак! — тяжело отдуваясь, выпалил он.
— По тебе этого не скажешь, — возразил Дьюан.
— Меня ужасно тошнит. Я только что убил человека. Первого на всем моем веку!
— Какого человека? — изумленно спросил Дьюан.
— Бенсона-Зайца. И хоть меня страшно мутит, я очень доволен и рад этому. Я вышел на дорогу поразведать, что и как. Вижу, Аллоуэй заходит к Дегерам. Он с ними в приятельских отношениях. Ну, думаю, сейчас он начнет задавать вопросы. Но хорошо уже, что не вместе с Блэндом. И меня он не заметил. Когда я заглянул к Бенсону, там никого не было, кроме самого Зайца и нескольких черномазых, которых он нанял на работу. Бенсон всегда меня недолюбливал. А тут он встает и говорит, что не даст и четвертака за мою жизнь. Я спросил его, почему.
— А потому, что ты обманул хозяина и Чесса, — говорит он.
— Джек, а сколько ты дашь за свою собственную жизнь? — спрашиваю я.
Он от удивления вытянулся, словно палку проглотил, и страшно разозлился. Ну, тут я ему и влепил, в самую середку. Он упал, а черномазые разбежались. Теперь мне, наверное, никогда не уснуть спокойно. Но я должен был сделать это!
Дьюан поинтересовался, привлек ли выстрел чье-нибудь внимание.
— Я никого не видел, кроме черномазых, а смотрел я внимательно, можешь мне поверить. Возвращаясь обратно, я срезал дорогу через тополиную рощу мимо хижины Блэнда. Хотел проскочить незаметно, но потом решил посмотреть, проснулся ли Блэнд, или нет. Ну, и конечно, сразу же нарвался на Беппо, который присматривает за лошадьми Блэнда. Беппо меня любит. И когда я завел разговор о его хозяине, он сказал, что Блэнд всю ночь напролет ссорился с сеньорой. И вот как, Бак, я все это себе представляю. Блэнд не мог успокоиться вчера вечером. Он страшно обозлился и снова принялся за Кэйт, стараясь сломить ее упорство. Точно так же он мог поступить и с Дженни, и с еще худшими намерениями. Во всяком случае, у него с Кэйт была горячая ночка. Нам здорово повезло!
— Да, похоже на то. Ну, я пошел, — коротко бросил Дьюан.
— Надо же, повезло! Мне бы следовало расхохотаться! Блэнд всю ночь глаз не смыкал после чертовски тяжелой дороги домой. Сейчас он измотанный, злой, и до завтрака не ожидает никаких столпотворений. А ты иди прямо к нему в дом. Выбери любой предлог, какой хочешь. Это твоя игра. Но я советую, если он выйдет и начнет задавать вопросы, ты просто скажи, что обдумал его предложение и готов присоединиться к его банде, — или нет, как уж ты там решишь. Потому что тебе надо будет его убить, а это сбережет время, чтобы оценить обстановку и стрелять без предупреждения. И еще потому, что он, скорее всего, сделает то же самое!
— Как насчет лошадей?
— Я приведу их и появлюсь минуты через две после тебя. Мне так представляется, что тебе надо будет покончить с делом и вывести Дженни из дома к тому времени, когда я прибуду. А верхом мы сможем ускакать из лагеря прежде, чем Аллоуэй или кто-нибудь еще вступит в игру. У Дженни весу не больше, чем у кролика. Твой вороной легко вынесет вас обоих.
— Ладно. Но я еще раз предлагаю тебе остаться — не вмешиваться больше в это дело, — серьезно сказал Дьюан.
— Нет. Я еду с тобой. Ты слышал, что сказал мне Бенсон? Аллоуэй не станет со мной церемониться. И последнее, Бак, — будь осторожен с женою Блэнда!
Дьюан кивнул, сказал, что лошади готовы, и вышел из дома. Напрямик через лесок и поляну до хижины Блэнда было минут пять ходьбы. Дьюану же это время и расстояние показались невыносимо долгими, и он с трудом заставлял себя придерживать шаг. И пока он шел, в его чувствах снова начали постепенно нарастать неуловимые перемены. Он снова направляется на встречу со смертельным врагом. Он мог бы и избежать этой встречи. Он сам добивался ее, однако до сих пор не ощущал привычного жгучего, необъяснимого жара в крови. Причина конфликта не носила личного характера, в чем, очевидно, и заключалась вся разница.
Никто их бандитов Блэнда не попался ему навстречу. Несколько пастухов-мексиканцев прогоняли коров на пастбище. Над отдельными хижинами вздымались голубоватые струйки дыма. Его легкий, едва ощутимый, чуть горьковатый запах напомнил Дьюану о доме и о том, как он колол дрова для очага. Он заметил облака белесого тумана, поднимавшегося над рекой, растворяясь в лучах раннего утреннего солнца.
Потом он вышел на лужайку у дома Блэнда.
Еще на довольно большом расстоянии он услышал злые, раздраженные голоса мужчины и женщины. Блэнд и Кэйт все еще ссорились между собой! Он быстро осмотрелся. Теперь не видно было даже мексиканских пастухов. Дьюан прибавил шагу. Посреди поляны он обернулся и посмотрел назад сквозь редколесье тополиной рощи. На сей раз он увидел Юкера с лошадьми. Ничто не указывало на то, что старый нарушитель закона в последний момент потерял присутствие духа. Этого Дьюан опасался больше всего.
Дьюан снова сменил походку на ленивый шаг праздного прохожего. Подойдя к крыльцу, он прислушался, о чем говорилось в доме.
— Если ты сделаешь это, Блэнд, клянусь небом, я прикончу и тебя, и ее! — донесся до него громкий голос Кэйт Блэнд.
— Пусти меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46