Боярин принялся поучать бедолагу, как ему следует вести торговлю, ублажать приезжих и содержать трактир в чистоте и порядке. У меня появилось чувство, что я попал на обычное современное собрание, где большой начальник в общих чертах учит подчиненного работать.
Трактирщик подобострастно внимал ценным указаниям, отдуваясь и отирая с лица обильный пот. Его полная телом и лицом супруга выглядывала из-за спины мужа и умильно строила боярину глазки. Я незаметно вышел на улицу, имея в виду при возможности удалиться по-английски, не прощаясь. Однако там собралось столько народа, что незаметно смотаться было нереально. Пришлось ждать, пока у Требухина иссякнет административный пыл, и он оставит несчастного трактирщика в покое.
Наконец гурьба соратников высыпала на улицу. Следом показались боярин Прохор с дочерью. Я, чтобы унять раздражение, отошел в сторону и ковырял носком сапога землю.
– Эй, окольничий, – окликнул меня сам боярин, – пора ехать!
Я молча подошел к коновязи, отвязал донца и сел в седло. Мой жеребец заинтересовал Требухина. Он спешился, подошел и начал его осматривать. Конь дичился, встряхивал головой и косил на боярина гневным глазом.
– Осторожно, – предупредил я, – он кусается!
Требухин сразу же отдернул руку и продолжил осмотр с безопасной дистанции.
– Неплохой у тебя жеребец, – похвалил он, – но с моим не сравнится.
Это была вопиющая бестактность, но меня ничуть не задело. Донец на порядок превосходил заурядную полукровку Требухина.
– Давай наперегонки, – предложил он, – спорим, я тебя обставлю в два счета!
– Не могу, у него на скорости бабка засекает, – ответил я, не собираясь вступать с ним в такие тесные отношения, как скачки.
– То-то! – довольно воскликнул боярин и, победно осмотрев многочисленных зрителей, сел на свою полукровку.
Наконец кавалькада тронулась. Я занял место в середине колонны, не из излишней скромности, а чтобы быть дальше от сюзерена, раздражавшего меня своими мудрыми сентенциями. Понятно, что такая позиция в строю сразу же снизила мой социальный статус едва ли не до положения холопа. Мои соседи по строю удивленно на меня поглядывали, но с разговорами лезть опасались, Наташа, сопровождавшая отца по правую руку, несколько раз оборачивалась, смотрела, куда я подевался.
Кроме тех пятерых человек, что были с нами в трактире, Требухина сопровождало еще человек десять хорошо вооруженных конных холопов, и было непонятно, что за разбойники осмелились напасть на такую многочисленную команду. Я собрался завести разговор с соседом по строю, что-нибудь у него выведать, но оказалось, что опоздал, мы уже доехали. Имение Требухиных находилось в виду довольно большого села Подлипки, имело ли оно какое-нибудь отношение к одноименной подмосковной станции, я не знаю, за четыреста лет все так поменялось, включая ландшафт, что, думаю, точно ответить на этот вопрос не смогли бы и местные краеведы.
Как обычно в это время, боярское имение окружал мощный забор из частокола стволов деревьев, ворота были окованы листовым железом, и по углам периметра располагались сторожевые вышки с площадками для лучников, За частоколом, на приличной территории был разбросаны строения самого различного назначения.
Господский дом, как и все здешние здания, был рубленый, но не в один, а в два этажа, с открытой галереей, соединявший три островерхие терема с узкими стрельчатыми окнами.
Если можно говорить о типичности при самой разнородной форме строений этого времени, имение Требухиных было вполне типично и ничем существенным не отличалось от подобных владений. Если подходить к постройкам с позиций эстетики последующих, более культурных эпох, то тогдашние изыски крепостных плотников больше напоминали сараи разной величины, чем архитектурные произведения народного гения. Интересные с архитектурной точки зрения здания, конечно, встречались, талантливые люди рождаются во все эпохи, но потребность у богатых заказчиков в красивом жилье была скорее исключением, чем правилом.
Не успели мы въехать, в широко раскрытые ворота, как со всех сторон сбежалась многочисленная дворня, и хозяев бережно сняли с лошадей. Остальные, включая меня, спешились самостоятельно. Не знаю, чем руководствовалась Наталья, но едва она оказалась на земле, тотчас подошла ко мне, взяла за руку и повела вслед за отцом в дом. Это напоминало привод жениха, и мне совсем не понравилось. Мое негативное отношение к боярину начало переходить на дочь, и особого желания гулять с боярышней рука в руке я больше не испытывал. И, вообще, все то, что происходило вокруг, мне очень не нравилось.
Мы с Натальей вслед за Требухиным поднялись на высокое красное крыльцо и вошли в господский дом, Конечно, по сравнению с той халупой, что мы снимали в Москве, его можно было условно посчитать и хоромами, но объективно две большие комнаты внизу и три однокомнатные теремка на втором этаже больше напоминали обычную подмосковную дачу,
Однако мои хозяева не знали, какого сноба они принимают, и трепетно ждали восторгов по поводу своих богатств.
– Да! – неискренне воскликнул я. – Много я чего видел, у русских и других иноземный царей и вельмож бывал, но никогда не видел такого богатства!
Господи, как немного нужно людям для счастья! Как расцвели лица Требухиных от обычного фальшивого комплимента!
– У иноземных царей, говоришь, такого двора нет! – причитал бывший боярин. – Вот утешил, так утешил! Сейчас за стол сядем, так я тебя такой едой попотчую, что и царь Федор не едал!
– Поздно обедать, может место покажете, я спать хочу!
– И то верно, – заметил Требухин, – время позднее, утро вечером мудренее. Завтра я тебе все наши богатства покажу, а нынче и правда спать пора. Аграфена, – неожиданно зычно закричал он, – отведи окольничего почивать, да сделай так, чтобы он был всем доволен!
Спать вообще-то было рано, времени всего около девяти, но весь вечер слушать хвастовство бывшего боярина я уже не мог.
На крик хозяина прибежала расторопная баба и, одновременно кланяясь и приседая, потянула меня за собой.
Мы с Ваней пошли вслед за ней в один из теремков. Подниматься наверх пришлось по узкой шаткой лестнице, а в самом теремке, кроме двух широких лавок, другой мебели и убранства не оказалось. Как мне показалось, Аграфена тоже ждала возгласов восторга, но я обошелся простым спасибо.
– Сейчас постели принесут, – скороговоркой пообещала она и кубарем скатилась вниз.
– Ну, как ты? – спросил я Ваню, который за весь сегодняшний день не промолвил и десятка слов.
– Хорошо, только ты, хозяин, зря так плохо с Наташей разговариваешь, она такая хорошая!
– Вот и женись на ней, мало тебе попадьи было! Забыл уже?
– Я бы женился, да разве она за меня пойдет! – с такой тоской в голосе сказал парнишка, что мне сделалось его искренне жаль.
– Рано тебе жениться, – сварливо проворчал я. – Вот станешь воеводой, тогда за тебя любая красавица выйдет замуж.
– Ну, это когда еще будет! – грустно проговорил он. – Наташа меня не дождется.
– А как же Катя? – ехидно поинтересовался я.
Мне кажется, что он едва не спросил: «Какая еще Катя?», но опомнился и смущенно заморгал светлыми ресницами.
– Так у Кати матушка очень строгая, как с такой уживешься!
– Понятно, значит, ты хочешь жениться на сироте. А Наташин батюшка тебе нравится?
Рында замялся, не зная, что ответить, чтобы не обидеть меня. О моем отношении к Требухину он догадывался, ему же самому сейчас нравилось все, что связано с нашей красавицей.
Наконец он нашел приемлемую, по своему мнению, форму:
– Немножко нравится, немножко нет...
Пока мы трепались на любовные темы, вернулась Аграфена с сопровождении двух дворовых девушек, принесших наши постели, те резво застелили лавки и встали к стенке.
– Ну, спокойной вам ночи, приятных снов, – пожелала кастелянша и в прежнем лихорадочном темпе выскочила из светлицы.
Мы собрались ложиться и ждали, когда уйдут постельные девушки. Однако они как встали возле стены, так и остались на том же месте, скромно потупив глаза. До меня начал доходить смысл приказа боярина сделать так, чтобы мы были довольны.
– Спасибо, можете идти, – сказал я, – нам больше ничего не нужно.
– Не велено, – ответила одна из них, с простеньким симпатичным личиком и длинной русой косой. – Мы здесь с вами побудем.
Похоже, опять начинались барские забавы, с которыми я уже как-то сталкивался. Начинать борьбу за нравственность и права человека желания у меня не было, потому я решил вопрос сразу и радикально:
– Хорошо, оставайтесь. Спать будете на той лавке, а мы на этой, – указал я на только что застеленные ими ложа.
Девушка удивленно на меня посмотрела и послушно кивнула.
Подневольные красавицы быстро сбросили сарафаны, надетые на голое тело, и легли. После этого и я начал снимать свою амуницию.
– Ложись, – сказал я Ване.
Тот, в своей подростковой сверхсексуальности, как мне показалось, уже заинтересовался новыми объектами приложения эмоций, вполне был готов забыть Наталью и потерять невинность. В этом не было ничего сверхъестественного, рядом, протяни руку, лежали неприкрытыми две обнаженные женщины. Тут у кого угодно, и не только в шестнадцать лет, снесет башню.
– Долго ты еще будешь глазеть, – одернул я рынду. – Не видишь, девушки хотят спать!
Не знаю, чего хотели девушки, но что хотел Ваня, я понимал – убить меня на месте.
– Так рано еще спать, совсем светло, – жалобным голосом пробормотал он, кося на соседнюю лавку непослушный глаз.
– И правда, чего ложиться с курами, – томно потягиваясь, поддержала паренька вторая девица. – Давайте лучше поиграем!
Во что можно играть с обнаженными женщинами, я представлял. Меня в тот момент такие игры не интересовали, не из верности Требухиной, а по этическим соображениям. Да и намечающийся разрыв с боярышней давил на психику.
– Если хотите, можете играть без меня, – не без внутреннего раздражения сказал я, надел камзол и вышел из светлицы.
Внизу, в большой парадной комнате, хозяев не было, крутились только какие-то дворовые холопы. На меня посмотрели безо всякого интереса и даже не спросили, что мне здесь нужно. Я, не задерживаясь; вышел на двор. Тут тоже оказалось несколько праздно шатающихся слуг, как мне показалось, в изрядном подпитии. Похоже, что бывший боярин пил сам и не препятствовал спиваться своей дворне.
Я увидел знакомое лицо, человека из свиты Требухина, который был сегодня с ним в трактире. Похоже, что к выпитому днем он еще солидно добавил, и теперь стоял в одиночестве, покачиваясь, как беззащитная березка на сильном ветру.
– Не знаешь, где боярышня? – спросил я его. Слуга посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, икнул и махнул рукой в сторону дома.
– В избе? – уточнил я.
– Там они все, – с какой-то тоской сказал он. – Тьфу на них, прости меня, Господи!
– Пьют? – поинтересовался я.
– А это не твоего ума дела! – неожиданно рассердился пьяный. – Не лезь в чужой монастырь со своим уставом! Много вас тут, умников, развелось!
Я пожал плечами и отошел. Он был так пьян, что спорить и ссориться с ним было бесполезно. Идти назад в комнату, где красотки растлевают моего рынду, не хотелось. Присоединится к пьяной компании Требухина тем более. Я остановился, не зная, чем себя занять, Вдруг сзади кто-то легко тронул меня за плечо. От неожиданности я вздрогнул и круто повернулся. Передо мной стоял незнакомый человек с приятным умным лицом, он мягко улыбнулся и спросил:
– Вы тот самый окольничий, что приехал с боярином?
Обращение на «вы» было необычно, как и произношение, с небольшим незнакомым мне акцентом выговаривая русские слова.
– Да, – односложно ответил я.
– Очень рад, что к боярину приехал такой знатный гость, – продолжая улыбаться, сказал незнакомец. – Вы, я слышал, близкий друг нового царя?
– Нет, – так же коротко ответил я, не уточняя, что нет: то, что я окольничий или царский приятель.
– Не хотите пройтись? – неожиданно предложил незнакомец. – Тут очень красивые места.
– Хорошо, пойдемте, – легко согласился я. Новый человек с умным лицом, хоть какое-то развлечение.
– Позвольте, я возьму вас под руку? – спросил он. – Так нам будет удобнее идти.
Мне было удобно и так, но отказать ему в такой малой просьбе было бы бестактно, и я утвердительно кивнул. Незнакомец взял меня под руку и повел к главным воротам.
– Удивительно красивые у вас на Руси закаты, – сказал он, поднимая лицо к небу. – У нас таких нет.
– А вы откуда? – задал я занимавший меня вопрос, кто он, собственно, такой.
– О, я издалека, – ответил он, махнув куда-то в сторону свободной рукой, – Я здесь только гость. Вам не нравится, как живет боярин? – неожиданно круто поменял он тему разговора.
– Почему же, каждый волен жить так, как ему хочется. Что мне за дело до его жизни! Мы с Тробухиным едва знакомы. Я просто помог его дочери добраться до дома, только и всего. А завтра я возвращаюсь в Москву.
– О да, конечно, я знаю! А ведь боярышня очень красивая девушка и очень страстная, вам так не показалось?
– Простите, но мы с вами не так близко знакомы, чтобы обсуждать женщин, – холодно прервал я неприятный для меня разговор.
– О, не сердитесь! – извиняющимся тоном воскликнул он. – Я не хотел обидеть ни вас, ни нашу боярышню, Просто я немного знаю о здешней жизни, и слышал, что у вас с ней сложились не совсем обычные отношения.
Я уже жалел, что согласился на эту странную прогулку, Мой спутник это почувствовал и больше о Наталье не говорил.
– Так вы завтра хотите уехать?
– Да, хочу, у меня срочные дела в Москве.
– Жаль, мне бы было очень интересно поближе с вами познакомиться. Мне кажется, что вы бы нам могли подойти...
– Кому это вам? – быстро спросил я.
– Нам? – переспросил он. – Если вы согласитесь остаться тут, то все узнаете.
Я внимательно посмотрел на незнакомца, наши взгляды встретились.
– Хорошо, – сказал я, – я остаюсь.
Мне показалось, что я встретил того, кого давно искал, своего будущего главного противника.

Глава 17

Давайте еще пройдемся, – предложил иностранец, когда мы, наконец, отвели друг от друга глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37