Кажется, мой оруженосец был в полном восторге от новой подружки и с неохотой отправился в свою комнату.
– Почему ты сбежал? – смеясь, спросила девушка, развешивая выстиранную рубаху. – Не умеешь париться?
– Да нет, просто больше не захотел, – невнятно ответил я, мучительно соображая, в чем она собирается спать. Другой одежды, кроме сарафана и рубахи, у нее не было.
– Нужно было оставить исподнее, я бы постирала, – сказала она.
– У меня больше ничего нет.
– Ну и что? Поспал бы так!
Я уже просто не знал, что думать. Очень часто мы совершаем поступки, руководствуясь исключительно собственными представлениями о реальности. Когда же оказывается, что Такое поведение совершенно неожиданно для окружающих, бывает трудно объяснить им свою мотивацию. Потому я старался понять, что Наташа от меня ждет, и не поставить ее в положение выбора, отказав мне в нежности, расстаться со своим единственным защитником или вынуждено подчиниться его произволу.
– Ничего, я недавно менял белье, постираю завтра, – сказал я. – Нужно будет купить сменную одежду...
– Ладно, давай ложиться, – предложила она. – Гаси свечу, я буду раздеваться.
Я задул свечку. То, как она сказала «раздеваться», прозвучало безо всякого второго смысла. Просто человек хочет раздеться, чтобы лечь спать. Спать и ничего более. Я уже подумал, правильно ли понял ее слова, подтверждающие сексуальный опыт. Слишком непосредственной и наивной казалась девушка.
– Ну, что же ты не ложишься? – спросила она, кончив шуршать сарафаном и скрипеть полатями.
– Ложусь, – придушено ответил я, быстро разделся и лег с самого края.
Наша камора была без окон, так что без свечи рассмотреть что-либо здесь было невозможно. Я и не пытался, был заведен так, что было не до разглядываний интерьеров.
– Тебе удобно? – заботливо спросила девушка, ворочаясь на своей половине постели.
– Да, а тебе?
– Мне холодно, можно, я о тебя погреюсь?
– Наташа, – сказал я, поворачиваясь к ней, – ты уже большая девочка и должна понимать, чем все это кончится!
– Чем? – невинно-лукаво спросила она.
– Тем! – сердито прошептал я.
– Ну, правда, чем?
– Спи!
– Мне холодно! – капризно повторила она и без спроса придвинулась ко мне. – Бедненький, да ты сам совсем холодный, да еще дрожишь! Давай я тебя погрею... Ой, что это у тебя?!
– Наташа! – только и смог сказать я, и притянул ее к себе.
– Не надо... Не так быстро, – шептала она, отвечая на мои поцелуи.
– Ты! – воскликнул я.
– Да, да!
Потом, остывая, мы лежали рядом и шептались.
– Бедненький, ты сегодня не спал всю ночь, – говорила она, нежно трогая мою грудь. – Я хотела тебе помочь, а ты испугался.
– Испугаешься тут, ты только и говорила о своем Афоне!
– Глупенький, неужели ты думаешь, я не поняла, что он от меня сбежал.
– Но ты же его везде высматривала, надеялась встретить, – ревниво ответил я. – Он же у тебя кудрявый и красивый...
– А когда я тебе понравилась? Как только ты меня увидел?
– Нет, ты же тогда дралась и была зареванная. Потом... А я тебе?
– Тоже не сразу, сначала я подумал, что ты как все, но ты так меня стыдился! Я в бане нарочно тебя дразнила.
– Молодец, не дала мне помыться!
– Я вернулась за тобой, а ты уже сбежал. Я даже подумала, что тебе не нравлюсь...
– Да уж!
– Ты хочешь еще?
– Еще спрашиваешь! Меня третий день дрожь бьет, не знал, как к тебе подойти.
– Ладно, давай еще один разик и будем спать. Я сегодня тоже всю ночь не спала, ждала, когда ты...
– Тише, Ваню разбудим!
– Он маленький, а маленькие спят крепко... Тебе хорошо со мной?
– Очень, а тебе?
– Тоже хорошо.
– Как с Афоней? – хотел спросить я, но не спросил, последнее дело попрекать любимых прежними привязанностями.
– Будем спать?
– Давай.
Мы несколько минут лежали, закрыв глаза, и не касались друг друга. Потом она не выдержала и спросила:
– Ты уже спишь?
– Нет, не сплю.
– Я подумала, если мы не спим, может быть, еще разик? Самый последний. Если ты не устал.
– Но ты же хотела спать!
– Уже расхотела. Завтра ведь целый день будет нельзя. Давай?

Глава 11

Утром нас разбудил громким стуком в дверь хозяин.
– Выходите, – как заполошный вопил он, – скоро государь в Москву въедет!
– Какой государь? – не поняла со сна Наташа. – Куда едет?
– Царевич Дмитрий из Коломенского едет в Москву, – объяснил я, просыпаясь.
– Выходите, – продолжал, не снижая запала, взывать к нашим гражданским чувствам домовладелец.
– И чего человеку неймется, – рассердился я и, как был без всего, выскочил в сени. – Мы знаем, сейчас позавтракаем и пойдем его встречать, – успокоил я его, высовываясь в дверную щель.
– Идите скорее! Уже вся Москва возле Кремля собралась, все пропустите?
То, что в Москве происходит что-то необычное, можно было понять и без домохозяина, на всех церквях звонили колокола и, если использовать литературный штамп, можно было бы сказать, что «малиновый благовест плыл над древней столицей».
– Спасибо, мы успеем! – поблагодарил я доброхота.
Успокоенный домовладелец побежал будить остальных жильцов, а я вернулся в сени, где столкнулся с Ваней. Тот остолбенело уставился на мою обнаженную «натуру», что-то понял, смутился, юркнул в свою камору и уже оттуда спросил:
– Это Самозванец идет?
Как знакомый прежнего царя, к воцарению Лжедмитрия он относился отрицательно.
– Правда вся Москва собралась? – заинтересовалась и Наташа, грациозно соскакивая с полатей. Я залюбовался прекрасным женским телом и только после заминки, проглотив комок в горле, ответил:
– Да, если вам интересно, можно сходить посмотреть.
– Правда, пойдемте, посмотрим! – обрадовалась девушка, надевая через голову нижнюю рубаху.
Отказать им в законном любопытстве я не мог, все-таки исторический момент, и согласился:
– Хорошо, собирайтесь.
Началась беготня, поднялся визг, приготовления и скоро мы уже шагали в сторону будущий Якиманки по которой, как я думал, Самозванец войдет в город. Народа на улицах почти не было, весь жители стекались к Кремлю, где предполагались главные действия. Мы или запоздали, или Лжедмитрии прошел через другие ворота, но большак, ведущий в центр, был пуст. Пришлось спешно идти в Кремль.
Чем ближе к центру, тем больше народа кучковалось вдоль дороги, обсуждая недавнее шествие. Пришлось, чтобы не пропустить самое интересное, прибавить шаг. Наконец впереди темной стеной, заполняющей всю улицу, показался хвост толпы. Было понятно, что пробиться вперед сквозь такую массу народа не удастся, и я предложил обогнать шествие по параллельной улице. Мы свернули в проулок, перебрались на новое направление и быстро пошли вперед, рассчитывая увидеть возле входа на Красную площадь начало колоны. Оказалось, что не только мы такие умные. Народа и здесь было очень много, но так как все спешили в одну сторону, заторов и пробок не образовывалось.
Наконец мы приблизились к цели. Я взял Наташу под руку, Ване велел держаться сзади за камзол, и мы начали пробиваться в первые ряды любопытных. Получилось это не очень успешно. Люди уже стояли стеной и, хотя настроение у всех было праздничное, на толчки и удары локтями отвечали тем же самым. Кругом шумели, перекликались взволнованными голосами, и смеялись счастливые жители. Самые удачливые и предприимчивые залезли на крыши изб, стоявших вдоль дороги, и оттуда могли в комфортных условиях любоваться невиданным зрелищем.
– Все, дальше не пойдем, затопчут, – сказал я, выбрав относительно удобную позицию, с которой просматривалась некоторая часть улицы, по которой новый царь направлялся в свою будущую цитадель.
– Идут, идут! – раздались крики с крыш домов. Народ засуетился, началась толкучка, и меня едва не лишили «наложницы», Наташа вскрикнула, ее начало втягивать в толпу, но я притянул ее и что было сил прижал к себе.
– Хозяин, я здесь! – раздался откуда-то со стороны Ванин взволнованный голос.
– Выбирайся! – крикнул я, но ответа не услышал, теперь кричали все, приветствуя появление колонны.
Нас с Наташей закрутило в людском потоке, но благодаря высокому росту, я мельком видел фрагменты происходящего торжества. В начале улицы показались конные рыцари, украшенные перьями и яркими лентами и тряпками. Было их не очень много, не больше полусотни. Однако на узкой улице их стальной сияющий поток смотрелся весьма внушительно.
В общий шум и колокольный перезвон вплелись новые звуки, то звенели литавры. Литаврщиков еще видно не было, а вслед за рыцарями показалась польская пехота. Ляхи шли неровной колонной, не в ногу, но ряды кое-как соблюдали.
– Что там? Ты что-нибудь видишь? – спрашивала Наташа, и когда появлялась возможность, пыталась подпрыгнуть на месте, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть.
– Пока идут солдаты, – отвечал я, совмещая полезное с приятным, оберегал ее от толчков и заодно обнимал, постоянно отвлекаясь от политики на более приятные ощущения.
Конные рыцари, между тем, приблизились к нам, и теперь желающие могли их рассмотреть, благо сидели они на рослых лошадях.
Наконец рыцари проехали мимо. Подошли поляки. За спинами стоящих впереди зевак у пехотинцев видны были только головы в одинаковых шапках. Народ ликовал, тем более что литавры звенели все ближе, создавая торжественную обстановку праздника.
Следующими за польской пехотой появились всадники с пиками, то ли казаки, то ли просто разномастные волонтеры. Мне уже прискучило смотреть на плохо организованное шествие. В наше время парады устраиваются значительно качественнее. Этот же больше походил на праздник в уездном городе.
– Ура! – межу тем кричали зрители, приветствуя появление боевых колесниц, запряженных каждая шестью лошадями.
– Царь, где царь? – взволнованно спрашивала Наташа, впрочем, не забывая отвечать на мои тайные ласки.
Я встал на цыпочки и вытянул шею.
– Там только лошади, он где-то позади, – наклонившись, ответил я, заодно целуя ее взволнованное лицо.
Наташа отвлеклась от парада и на поцелуй ответила, после чего вновь подпрыгнула на месте, пытаясь увидеть хотя бы лошадей. Не знаю, что это должно было означать, но почему-то пешие конюхи вели за поводья богато украшенных лошадей без всадников. Народ ликовал и по этому странному поводу. Когда провели лошадей, следом, треща барабанами пошли барабанщики, дополняя варварскими звуками необыкновенное зрелище. Барабанщиков было довольно много, но били они не в лад, так что создавали только дополнительный шум.
– Видишь? Уже видишь? – продолжала домогаться нетерпеливая зрительница.
– Там пока только солдаты, не волнуйся, уже скоро появится царь! – пообещал я, прикидывая, как ее поднять повыше, чтобы дать насладиться великим зрелищем.
После небольшого разрыва в колонне, под пересвист пищалок приблизились «русские полки». Стрельцов в Москве было два полка, красный и синий.Всего порядка четырех-пяти тысяч человек. На мое счастье в параде участвовало всего несколько сотен непонятно кого, под именем русских полков, иначе шествие так бы никогда не кончилось. Наконец начиналось самое интересное. За солдатами показалось духовенство, в расшитых одеяниях. Было их не меньше чем солдат, но смотрелись священники значительно красочней и организованнее. После священников опять большой образовался разрыв, толпа зашумела совсем по-другому, чем раньше, и я понял, что приближается торжественная минута.
– Уже скоро! – предупредил я девушку.
И действительно, в начале улицы показался Самозванец. Его окружали, чуть отставая, конники в дорогом русском платье, вероятно, переметнувшаяся на его сторону знать.
– Подъезжает. Скоро увидишь, – пообещал я, опять не в силах обуздать собственные руки.
– Не мешай! – попросила Наташа, вытягивая до отказа шею.
– Батюшка! Государь! – начал приближаться общий крик, и все вокруг начали опускаться на колени.
Пришлось и нам с Наташей бухаться на пыльную мостовую. Зато теперь стало хорошо видно человека в роскошной одежде на красивом белом коне. Рассмотреть его за блеском и обилием одеяний было мудрено, тем более, что он поворачивал голову в разные стороны и «ласково» кивал зрителям.
– Спасенный! Дмитрий Иоаннович! Здравствуй государь и великий князь! – кричали со все сторон. – Сияй, наше солнышко!
Новый царь продолжал ласково кивать и приветливо помахивать ручкой, а у окружающего нас народа начиналась массовая истерия. Все плакали и смеялись одновременно, вздевая руки к молодому человеку, нашей надежде и опоре в предстоящих испытаниях. Наталья, поддавшись общему психозу, тоже рыдала, размазывая слезы по запыленным щекам.
Царский конь между тем миновал нас и удалялся под незатихающий рев толпы, звон литавров и колоколов. После него проехали русские дворяне, и на авансцену вступило роскошное, самобытное казачество. Эти были в своем репертуаре, разодеты в яркие восточные тряпки и сидели на конях украшенных дорогими попонами.
Народ, увидев то, что хотел, начал подниматься с колен, и толпа по обочине дороги стала перемещаться вслед за государем. Опять началась невообразимая давка. Я прижал к себе девушку и стал брать в сторону, чтобы нас не увлекли за собой восторженные фанаты самодержца.
– Мы куда? – спросила задыхающаяся, красная, с подтеками от недавних слез девушка.
– Домой, – ответил я, вытягивая ее из очередного «людоворота».
– Но я хочу еще посмотреть! – сопротивлялась она. – Пойдем, ну пойдем же! Там Красная площадь!
– Нельзя, скоро начнется ураган! – сказал я, протискиваясь вместе с ней через открытую калитку в чей-то двор. Здесь было полно чужих людей, с высокой избы спускались недавние зрители, и все спешили к пролому в заборе, выходившему на параллельную улицу. Мы вместе со всеми вышли на дорогу, но пошли назад, навстречу движению. Зеваки намеревались догнать шествие и, перекликаясь, торопились к Кремлю.
– Какой ураган? Посмотри, какая хорошая погода! – воскликнула Наташа, стараясь затормозить наше движение назад.
– Говорю, будет ураган, значит будет! Пойдем скорее, тем более, что я по тебе уже соскучился.
– Уже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37