Я же говорил – настоящее привидение.
Священник только тяжело вздохнул и покачал головой.
– Его нужно отвезти в крупный город и найти там нормального врача, – сказал я негромко. – Сейчас это лечат.
– Мне кажется, он может говорить, но не хочет, – сказал Норман. – По-моему, причина кроется в травме, которую он пережил в раннем детстве. Эрик живет у меня всего полгода, так что я еще многого о нем не знаю. Этот мальчишка – сирота, его оставили возле караульного поста бродяги. Пару лет он слонялся по разным дворам, а теперь вот живет у меня, помогает по хозяйству.
– Ты сделал доброе дело.
– Я надеюсь, что так оно и есть. Разделишь со мной скромную трапезу? – спросил он, увлекая меня за собой в дальний угол зала.
Там, за ширмой, спряталась обычная деревянная дверь, выкрашенная в белый цвет, которая вела на кухню.
– Это зависит от того, чем питаются скромные городские священники, – уклончиво ответил я.
– Хлеб и вареные овощи, – констатировал Норман, приподнимая салфетку, прикрывающую поднос. – Выбор небогат, поэтому, когда добрые люди меня угощают, я не спешу отказываться.
– Пожалуй, я слишком устал, чтобы есть твою недоваренную морковь.
– Почему недоваренную? – обиделся Норман. – Она в полном порядке. Но если ты так негативно настроен, то я оставлю ее на завтрак.
– Замечательно, – мрачно пробормотал я, – мало меня Мелл пичкает этой ерундой дома, так еще и в гостях от нее нет спасенья…
– Я постелю тебе в моей комнате, а сам лягу на кушетке в библиотеке.
– А библиотека большая? Если да, то я согласен поменяться с тобой местами. Почитаю перед сном.
– Не очень. Всего лишь несколько сотен рукописей, свитков, в основном по истории города.
– Хм, а в Рамедии, кроме твоей, имеется городская библиотека?
– Нет, конечно. Все, что есть, находится здесь, у меня. Это же захолустье.
– Ты что! Представляешь, что будет, если тебя услышит Джор Бас! У него же случится сильнейший разлив желчи. – Я замолчал, уставившись в потолок.
– О чем ты задумался?
– Хотел тебя расспросить… Ты можешь рассказать, каким человеком был Перен? Мне показалось, что его семья только рада была от него избавиться. С его смертью у них появился еще один шанс. Можно сказать, что они вздохнули с облегчением.
– Ты прав. Конечно, нельзя так говорить, да простит меня Бог, но Перен был не слишком хорошим человеком.
– В чем конкретно это проявлялось?
– Он был безжалостным, – Норман покачал головой, – черствым. Для торговли это и хорошо, излишняя доброта в ней только вредит, поэтому дела в лавке шли успешно. Но человеческая душа не должна быть подобием этого сухаря. – Он постучал по столу засохшим куском хлеба.
– Понятно… – задумчиво протянул я.
– Неужели ты кого-то из них подозреваешь? – Священник встревожился и попытался заглянуть мне в глаза. – Они на такое не способны.
– Чепуха! Каждый человек при определенных обстоятельствах способен на убийство. И не мне тебе об этом рассказывать. Но я не думаю, что это дело рук его близких. Заколоть убитого Уалом в собственной спальне, чтобы потом закрыть ее изнутри, – все это выглядит слишком неправдоподобно. К чему излишние сложности? Да и где бы они смогли достать Уал? Вот если бы Перена отравили, свернули ему шею или закололи кухонным ножом, тогда бы подозрение действительно упало в первую очередь на ближайших родственников, тем более что сыновья, как я понял, унаследуют лавку.
– Зачем же ты спрашиваешь меня о Перене?
– Составляю психологический портрет убитого. Потом он может пригодиться.
– Я бы никогда не смог убить человека, – заверил меня Норман, сложив свои худые руки в молитвенном жесте.
– Откуда такая уверенность? – усмехнулся я. – А если бы он бросился на тебя с ножом? Не думаю, что ты бы смог безропотно подставить ему горло. Взыграли бы природные инстинкты, и ты в один миг забыл бы о том, что ты священник.
– Я борюсь с инстинктами, – уверенно ответил он. – Бог мне в этом помогает.
Мы вернулись в главный зал и поднялись оттуда на второй этаж. Вторая и шестая ступеньки лестницы немилосердно скрипели. Я, побоявшись, что это хлипкое творение рук человеческих развалится прямо подо мной, тайком от Нормана наложил на нее укрепляющее заклинание. Теперь несколько дней можно было не опасаться за свою жизнь.
Хваленая библиотека моего друга своими размерами больше всего напоминала чулан, поэтому кушетка расположилась в ней с трудом. Конец кушетки, а вместе с ней и мои ноги не поместились в библиотеке и остались в коридоре. Но я не жаловался, мне приходилось ночевать в местах и похуже. По крайней мере, вода с потолка не капала и крысы размером с кошку по мне не бегали. А это уже хорошо.
Читать я, вопреки своему первоначальному желанию, не стал. История славного города Рамедии могла вызвать только сон, а уж никак не интерес.
Норман пожелал мне спокойной ночи и ушел к себе. Я зашвырнул в угол сумку, снял порядком надоевшую мантию и с удовольствием зевнул. Спрятав сапоги под кушетку – эта была очень сложная деревянно-металлическая конструкция, придуманная самим Норманом, я забрался под одеяло. Его толщина не сравнится с толщиной того, что осталось у меня в спальне, но Норман действительно старался устроить меня с наибольшими удобствами. Он даже надел на подушку новую наволочку.
В голове царил сумбур, вызванный обилием информации и впечатлений. С этой семейной жизнью я совсем обленился, неделями не покидая дома, только изредка гуляя по окрестностям. На первом месте у меня была Мелл, на втором книги, потом тушеное мясо в горшочке, и уже затем, в самом конце, спасение жизней и вытаскивание совершенно незнакомых мне людей из неприятностей. Выходит, теперь приоритеты поменялись местами.
Хочу я этого или нет, но мне придется провести в Рамедии столько времени, сколько потребуется, чтобы довести это дело до конца. Больше им заниматься все равно некому. Я главный и, к сожалению, единственный волшебник этого края. Выписать себе из столицы заместителя, что ли?
Ко мне приедет какой-нибудь чванливый всезнающий выскочка, который демона и в глаза не видел… Какой с него прок? Эх, дохлая сейчас пошла молодежь… Вот как можно нынешнего молодого мага пустить в Подземелье, как это случилось однажды со мной? Правда, я оказался там по собственной инициативе – искал Часовую Тропу, но ведь и выбрался из Подземелья тоже самостоятельно. Живой, здоровый и в своем уме. И никто меня не съел, хотя многие пытались.
Подземелье, Подземелье… Сколько о тебе ходит историй, но ни один из их рассказчиков не знает всей правды. Наш привычный солнечный мир отделяют от Подземелья несколько десятков или сотен метров земли, где как. Подземелье простирается везде, оно всегда рядом, тут, под нашими ногами. Оно имеет много уровней и населено разнообразнее и гуще, чем подлунный мир. Тамошние жители находятся в постоянных войнах друг с другом и очень не любят чужаков. Как назло, Подземелье невероятно богато золотом, драгоценными камнями и прочей ерундой, до которой так охочи обычные люди. Соблазн легкой наживы заставляет их одного за другим спускаться в Подземелье, но находят они там, как правило, только свою смерть.
Однако в том краю существует кое-что лучше, чем драгоценности, – это Часовая Тропа. Путь, проложенный мистиками – древним исчезнувшим народом. Суть Часовой Тропы заключается в том, что идущий по ней человек потратит всего час своего времени на перемещение из одной точки в другую, независимо от того, как далеко они расположены друг от друга. Если нет желания провести несколько лет жизни, путешествуя с одного края мира на другой, то Часовая Тропа – это наилучший выход из положения. Найти эту Тропу сложно, но вполне реально. Для мага, разумеется. Легенды говорят, что однажды весь народ мистиков стал на Тропу и ушел по ней, чтобы больше никогда не вернуться. Возможно, они отправились в другой мир в поисках лучшей судьбы для себя и своих детей.
В Подземелье ведет несколько известных входов, усиленно охраняемых с обеих сторон, и масса неизвестных, которые могут оказаться в совершенно неожиданных местах. Например, за моим домом есть старый высохший колодец. Но он только на первый взгляд колодец, а на самом деле вход в Подземелье. Или выход, поэтому я, как только узнал о его существовании, для пущей верности приказал забросать колодец камнями.
Раздался тихий шорох, заставивший меня насторожиться. Я продолжал лежать, не двигаясь, но теперь мои чувства были обострены до предела. Лучше бы в церкви водились крысы, потому что повторное явление короля демонов будет очень некстати. Я ведь все еще надеялся хорошо выспаться.
Тихонько скрипнула половица. Нет, под крысами половицы определенно не скрипят, для этого нужен кто-то более тяжелый. Не выдержав, я высунул голову из-под одеяла и приподнялся, опираясь на локоть. В коридоре, присев на корточки, сидел Эрик. Мальчик заметил, что я его обнаружил и бросился бежать.
– Постой!
Он резко остановился.
– Иди сюда и объясни, почему ты не спишь. Мальчики в твоем нежном возрасте уже давно десятый сон видят. Норман наверняка рассердится, если узнает о твоих ночных прогулках.
Эрик равнодушно пожал плечами и, немного помедлив, подошел и сел на самый краешек кушетки. Он был босиком и заметно дрожал от холода.
– Почему ты на меня так смотрел? – ворчливо спросил я Эрика, накидывая ему на плечи одеяло.
Откровенно говоря, я не надеялся на ответ, поэтому был немало удивлен, когда он прошептал:
– Ты другой.
– Так значит, ты все-таки умеешь разговаривать?
Он несмело кивнул в ответ.
– Отлично. А что значит «другой»?
– Ты первый живой другой, – сказал мальчик и испуганно вздрогнул, когда на крыше что-то со стуком упало. – Они есть везде, но они неживые. Об этом лучше молчать.
Эрик говорил с трудом, тщательно выговаривая слова. Сразу было видно, что ему не часто удается поупражняться в беседе.
Меня заинтересовал этот мальчик. Он не походил на обычного юного выдумщика. То, о чем он говорил, для него было очень важно. Эрик был серьезен. Вполне вероятно, что я – единственный человек, с которым он мог поделиться своей тайной.
– Кто они?
– Они. – Мальчик показал пальцем вверх. – Одно из них сейчас на крыше. Охраняет церковь.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую, как они дышат. Ты ведь тоже чувствуешь? – Эрик посмотрел на меня с надеждой.
В его словах было что-то такое, что заставило меня потянуться за сумкой. Я запустил туда руку и нащупал венец Сумерек.
– А это мы сейчас узнаем, – пробормотал я, надевая венец.
Мир вокруг меня сразу преобразился. Обстановка поблекла, словно кто-то лишил ее всех красок, и предметы потеряли четкие очертания. Я посмотрел на Эрика – от него исходило слабое синеватое свечение, а это означало, что у мальчика были все задатки сильнейшего медиума. Надо же! Найти подобное сокровище в этом захолустье. Должно быть, он был незаконнорожденным сыном какого-нибудь волшебника, поэтому от него поспешили избавиться. Дети простых крестьян никогда не рождаются с подобным даром.
Я поднял голову и посмотрел на потолок. Вернее, это только так казалось со стороны. На самом же деле для владельца венца Сумерек не существует препятствий. Он видит сквозь предметы.
На крыше церкви, ухватившись за шпиль, сидела горгулья. Ее немигающие глаза с вертикальными зрачками неотрывно смотрели на луну. Маленькие бесполезные крылья аккуратно сложены на спине. Венец показал мне ее вблизи, и я отчетливо видел, как горгулья изредка шевелила ушами, ловя малейшие звуки. Невидимая для обычных людей и столь непохожая на свои каменные копии, она охраняла церковь.

Наш мир не так прост, как кажется. Кругом множество злых, с точки зрения человека, тварей, мечтающих разрушить порядок и вернуть мир к хаосу, который был их родным домом. Я понимал этих тварей. Обидно и неприятно вернуться из далекого путешествия и увидеть, что твой старый дом лежит в руинах, а из его камней непрошеные гости сооружают себе новый особнячок. Но так уж получилось – или мы, или они. Уже давно между нами в нескольких измерениях, часто пересекаясь друг с другом, идет война. Обычных людей спасает только их неведенье. Они не знают, и никогда не узнают, что происходит.
Но горгулья была на нашей стороне. Твари сюда не пройдут.
Горгульи с незапамятных времен охраняют человеческие строения, поселяясь, как правило, в церквях, башнях, замках или мостах. Их привлекают величественные каменные сооружения. Я своими глазами видел, как два десятка горгулий, незримые для остальных, облюбовали императорский мост. Они сидели на широких перилах по обе стороны, щурясь от яркого солнца, и зорко следили за прохожими. Это были устрашающие создания двухметрового роста, с огромными крыльями, на их головах красовались блестящие рога, а острые клыки опускались до самого подбородка. Стоило какой-нибудь твари – бесформенному комку серого тумана – появиться на мосту, как они тут же разрывали его на части.
С наступлением дня горгульи становятся видимыми для прошедших посвящение магов, поэтому венец мне в тот раз был не нужен. Иногда я задавался вопросом: а как выглядим для них мы – жалкие создания из плоти, слепые и беспомощные? И что будет, когда твари хаоса перестанут проникать в наш мир или горгульи поменяют объект охоты? Пока они входят в многочисленные ряды Невидимых Помощников, их можно не бояться, но если горгульи когда-нибудь вздумают перейти на другую сторону, на сторону врага, то они станут грозными противниками всего рода человеческого. И усилий магов всего мира не хватит, чтобы с ними справиться.
Я снял венец и спрятал его обратно в сумку. Эрик смотрел на меня с нескрываемым любопытством.
– Вы ведь видели, да?
– Да, видел.
– Я так и знал, – прошептал он, подвигаясь ко мне ближе. – Странные существа…
– Ты с кем-нибудь еще говорил об этих созданиях?
– Говорил. Давно, еще раньше. Теперь не говорю.
– Правильно, – кивнул я. – Остальным незачем знать, что ты видишь. Так безопаснее.
– Да, я это уже понял.
– А откуда ты узнал, что со мной можно об этом поговорить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45