Он двигались очень изящно, словно танцуя, не делая ни одного лишнего движения. За их обманчивой хрупкостью скрывалась большая физическая сила.
Я терялся в догадках, что за существа меня тащат. Их малый рост, повадки и внешний вид давали массу пищи для размышлений, но моя бедная голова отказывалась работать. Самое время для того, чтобы пожалеть себя: ну как же – избитый, раздетый, закоченевший, окруженный темнотой и неизвестностью. Венец Сумерек в сумке, сумка у похитителей, и не факт, что они не разделились. Если я его не найду, это будет большой потерей.
Внезапно меня прошиб холодный пот – частица короля демонов тоже в сумке. Вот ее необходимо вернуть во что бы то ни стало!
Свет становился все ярче и ярче. Внезапно мы вынырнули из туннеля и оказались в пещере с невысоким потолком. Пещера раскинулась вширь, насколько хватало глаз. После тишины Подземелья на меня обрушилась лавина самых разных звуков. Визг, крики, смех и перестук инструментов, какое-то странное гортанное пение и клекот, топот ног и журчание воды. Мгновение спустя к звукам добавились запахи, целый букет запахов – от приятных до отвратительных. Запах костра и жаркого известил меня о том, что неподалеку отсюда готовят пищу. Оставалось надеяться, что я не стану вкусным дополнением к их обеду.
Человечки спускались вниз, показывая всем желающим свою добычу. Их соплеменники радостными криками прославляли бравых охотников. Эх, мне бы сейчас сюда мою сотню умертвий…
Благодаря запахам и шуму мое состояние только ухудшилось. Когда меня кинули в клетку, и я сумел обхватить руками голову, разламывающуюся от боли, это для меня стало настоящим спасением.
– О, – простонал я, – когда же это кончится…
– Эдвин! Неужели это ты? – Прозвучавший надо мной голос был подозрительно знакомым.
Для того чтобы убедиться в своих подозрениях, мне нужно было снова открыть глаза и найти источник звука. Я перевернулся на спину, но предметы расплывались, и я разглядел только серые полоски и пятна.
– Кто здесь?
– О Боже, что они с тобой сделали? Ты ранен?
– Не совсем, – с трудом выговорил я.
Мне было трудно понять, что у меня болит больше: спина, изодранная до крови, затылок или бок, которому тоже изрядно досталось.
Собрав всю свою волю в кулак, я начертил у себя на груди знак Зорма, приносящий силу и здоровье, а затем знак Пула, усмиряющий боль. Сила знаков действовала мгновенно.
– Эдвин, у тебя все лицо в крови.
– Потом смою. Норман, это ты?
– Да. – Священник протянул мне руку. – Можешь пощупать, если не веришь.
Клетка, в которую меня посадили, была многоуровневая. Мой друг оказался как раз надо мной.
– Здесь есть охрана? За нами наблюдают? – на всякий случай спросил я его.
– Нет, отсюда ведь все равно не выбраться. Наша тюрьма сделана из костей, которые гнутся, но не ломаются. Я уже пробовал. А как открываются дверцы, я до сих пор не пойму. Здесь нет ни замков, ни других механизмов. Прутья словно заново прирастают друг к другу. С тобой точно все в порядке?
– Да, мне уже лучше. Просто получил по затылку дубинкой или камнем – с кем не бывает?
– Скорее всего, просто рукой, – сказал священник, – я видел, как они кулаком эти самые камни и раскалывают. Но это неважно, лучше расскажи мне, как ты здесь оказался?
– Если я скажу тебе, что пришел сюда, чтобы тебя спасти, ты обрадуешься?
– Конечно! – Я плохо видел лицо Нормана, но мне показалось, что оно расплылось в улыбке. – Это ужасное место. С того самого момента, как меня схватили батты, мне не давали ни воды, ни пищи.
– Да, если судить по твоей руке, ты сейчас не в лучшей форме. Батты – это самоназвание черных человечков? – догадался я.
– Да. Я не знаю их языка, но у меня было время, чтобы сопоставить некоторые факты. А что с порталом? Неужели демоны вырвались и нам придется остаться здесь навсегда?
– Они пытались, причем неоднократно. Наверное, Вольту все-таки придется сказать спасибо. Умертвия показали себя с лучшей стороны. От демонов только кусочки летели! Да и я не сидел, сложа руки. Эта была достойная битва. – Тут меня охватил изматывающий кашель. Прокашлявшись, я продолжил: – Можно сказать, что мы с королем демонов решили заключить соглашение, выгодное для нас обоих.
– Серьезно?
– Да, поэтому мне очень нужен Уал. Норман, я смотрю, на тебе тоже остались одни штаны?
– Батты забрали все мои вещи, и кинжал вместе с ними.
– А где они, ты знаешь?
– Эдвин, вообще-то меня не выпускают отсюда на прогулки, – мрачно сказал священник. – До того как ты появился, я сидел здесь и предавался отнюдь не самым радужным мыслям. Смотреть, как один за другим погибают люди… – Он тяжело вздохнул.
Я сел, облокотившись спиной о прутья клетки, и вытер испарину со лба.
– Что с ними случилось?
– Их всех принесли в жертву. Вон на том белом плоском камне.
Я посмотрел, куда показывал Норман, но ничего не увидел.
– Не вижу.
– Моя клетка стоит выше твоей, поэтому и обзор лучше. – Голос священника задрожал. – Их всех приносили в жертву и скармливали какому-то мерзкому червю. Беспомощного связанного человека клали на камень и втыкали в сердце нож, а потом появлялся этот червяк… Мне чудом удалось избежать этой участи. Я оказался лишним. Они проводят свои ритуалы с какой-то очередностью, и полагаю, я должен пойти в следующей партии. Как же жаль людей… Мое восприятие времени никуда не годится, но последний рамедиец погиб за несколько часов до того, как принесли тебя. Ах, Эдвин… Это кошмар – сидеть и смотреть, как беспомощных людей убивают, не будучи в силах помочь. А ведь это мой прямой долг – помогать людям, оказавшимся в беде.
– Норман, держи себя в руках, – взволнованно сказал я, слыша, как изменился голос друга.
– За мое психическое здоровье не волнуйся. Я зол, но в своем уме. Отбирать жизнь у невинных существ – это ужасно.
– Ты знал их?
– Близко – никого, но разве это имеет значение?
– Имеет, Норман, имеет. Но не будем об этом… Я здесь, а значит, мы скоро отсюда выберемся. Они приносили в жертву только людей?
– Не только. Были еще диковинные создания, из местных. Непонятные полосатые зверьки, две розовые крысы. Еще кто-то… Но их держат в другом месте. Внизу тоже есть клетки, откуда выводят пленников, но сами клетки я не видел.
– Понятно…
– Эдвин, тебе нужна помощь? Я готов на все.
– Хорошо, только не торопись. Мне нужно собраться с мыслями.
Тайком от Нормана я снова начертил на себе знак Зорма.
– Если, кроме нас, здесь еще есть пленники, то их тоже надо освободить из лап этих грязных дикарей. Я бы вообще предпочел, чтобы ты полностью уничтожил этот мерзкий народ. Батты заслуживают смерти.
– Не горячись, Норман. Я понимаю твои чувства, но не делай поспешных выводов. Это дикари, да, но они не такие уж и чудовища. Их жестокость всего лишь обусловлена уровнем развития. Жертвы, которые они приносят, – это вынужденная необходимость, иначе червяк выбрался бы из своей норы и сожрал их самих. Божество повсюду последует за ними, где бы они ни находились. Это что-то вроде племенного проклятья.
– Ты их защищаешь? Ушам своим не верю! – возмутился Норман. – Видимо, тебе нанесли слишком сильный удар по голове!
– Не защищаю, а пытаюсь мыслить здраво, только и всего. Когда мы выйдем из клеток, я бы хотел, чтобы ты забыл о своих планах мести.
– Они бездушные животные! – негодовал священник.
– Пускай ты прав, но я пришел сюда не за этим. Тебя я нашел, теперь мне нужен Уал и моя сумка. Все. Истреблять подземные народы я не собираюсь.
– Даже главного жреца? Ну хоть его-то? Он иногда приходил и откровенно издевался над нами. Пил, стоя рядом с клетками, в то время как мы изнывали от жажды. Ох, зря я вспомнил про воду…
– Хорошо, делай с главным жрецом все, что захочешь.
– Я? Нет, я не могу. Я надеялся, что его убьешь ты.
– Норман, я маг, а не наемный убийца. Тем более что я понятия не имею, как он выглядит. Для меня все эти батты на одно лицо.
– Я его тебе покажу, не волнуйся.
Меня начинала беспокоить кровожадность, столь неожиданно проснувшаяся в моем друге. Раньше это был мирный человек, с которым было приятно поговорить, а теперь я с трудом узнавал его. Видимо, ему действительно пришлось здесь несладко. Время, проведенное в Подземелье, он запомнит надолго.
– Эдвин, а как там Эрик? Мальчик здоров? – спросил Норман.
– Да, я видел его. Он с Мелл.
– Меня утащили прямо на его глазах. Боюсь, что это может на нем плохо сказаться. Он такой впечатлительный.
– Он собирался спасать тебя, – я позволил себе усмехнуться. – Я едва его отговорил.
– Эрик вырастет хорошим человеком.
– Еще бы! У него же замечательный наставник.
В ответ послышался только тяжелый вздох.
– Норман, я собираюсь ненадолго оставить тебя. Пришло время побродить снаружи.
– Но как ты выберешься из клетки?
– Знаешь, я никогда не пробовал, но, по-моему, я в состоянии выбраться даже из герметично запаянного куба. Главное – освободиться от тела.
– Ты бы сейчас себя видел, – проворчал священник. – Прямо светишься от самодовольства.
– Тебе меня хорошо видно? А вот я тебя почти не вижу – решетки мешают.
– Не забудь за мной вернуться, – сказал священник.
Я не ответил, потому что уже начал растворяться. Измученный, я проделал это за две секунды. Мое тело исчезло, не оставив после себя ничего. Ха-ха, никакая клетка меня не удержит! Некоторые люди тоже владеют редким даром по желанию становиться духами, но они владеют только своим телом, и после них всегда остается одежда.
Вся моя боль исчезла вместе с бренным телом, и на короткий миг сознание захлестнула эйфория. Мне навсегда захотелось остаться призраком и никогда больше не возвращаться в свое тело, такое неудобное, подвергающееся болезням и разрушению.
Нет, нельзя так думать. В подобных мыслях скрыта большая опасность навсегда забыть, что ты человек, и постепенно угаснуть. Поэтому мне как можно скорее нужно было вернуться обратно к своему телесному облику.
Я приблизился к Норману. Священник плохо выглядел – осунувшийся, бледный, грудь и руки покрыты синяками и плохо зажившими ссадинами. Норман никогда не отличался крепким здоровьем, и пока он не потерял сознание от истощения, его нужно как можно скорее освободить из этой тюрьмы.
Пролетев сквозь прутья клетки, я осмотрелся. Баттов вокруг было множество. Это было большое поселение, я насчитал не меньше двух десятков костров, возле каждого из которых полукругом располагались навесы, затянутые пленкой. Под каждым из таких навесов спали пять-шесть баттов. Человечки были не такие уж и черные, как мне показалось поначалу. Скорее они серые. Исключение составляли только те, которые носили оружие. Все их воины с ног до головы были обмазаны темной грязью. У меня возникло подозрение, что именно благодаря ей батты обретали свою подвижность и невидимость. У каждого из воинов на поясе был мешочек, откуда он доставал грязь, периодически нанося ее на высохшие участки тела. Неплохо было бы поживиться этим ценным продуктом и проверить его чудодейственные свойства на себе.
В поселке в основном были женщины и дети. Значит, основная часть воинов находится за пределами селения, возможно, в поисках новых жертв для своего бога-червя. Где же они хранят вещи пленников? Жаль, что я не понимаю их языка, похожего больше на бульканье воды, чем на человеческую речь. А вот мой друг частично разобрал, о чем они говорили. Определенно, у Нормана есть склонность к изучению языков.
Допустим, мы отыщем свои вещи, но как нам выбраться отсюда? Тем путем, каким мы попали сюда, это сделать невозможно. Водоворот не позволит. Будь я один, я бы еще мог попытаться, имея в запасе Омир, но Нормана ему не обучить, и он захлебнется, не преодолев и половины пути.
Дым от костров поднимался к потолку и исчезал сквозь маленькие вентиляционные отверстия. Нет, сквозь них тоже не скроешься, даже если сумеешь туда добраться.
Выходов из пещеры было много – я насчитал их шестнадцать. Но меня не прельщала перспектива терять драгоценное время, блуждая по лабиринту Подземелья, подвергая свою жизнь и жизнь Нормана постоянной опасности. Но, видимо, другого выхода у нас просто не было.
Свои вещи я заметил в маленькой комнатке, находившейся по соседству рядом с клетками. Там было свалено много разного хлама, который охранял скучающий батт. Он сидел на четвереньках возле входа и похоже, что спал. Первым делом я отыскал свою сумку. Она лежала прямо под мантией и рубашкой. Только кончик ремня выглядывал.
Когда я увидел мантию, то обрадовался ей если и меньше, чем сумке, то ненамного. Да – она была грязная, порванная, левый рукав держался на своем месте только благодаря чуду, но зато это была она! За столько лет мантия стала для меня чем-то вроде барьера между мною и остальными людьми. Чем-то вроде второй кожи, которая принимает на себя основной груз напастей, хоть умом я понимал, что это всего лишь обычный кусок материи. Мантия отделяет меня от других людей, заставляет острее чувствовать свою исключительность, умножает веру в собственные силы, а для мага это очень важно. Дома в моем шкафу найдется немало одежды на все случаи жизни, но если после всех передряг именно от этой мантии останется хоть что-нибудь, то я обязательно отдам ее в починку и верну ей подобающий вид.
Хватит играть в прятки с самим собой. Бестелесность теперь только мешала, и мне нужно было снова стать человеком. Это оказалось нелегко, у меня почти не осталось сил. Я был изможден больше, чем предполагал. Сначала появились кисти, которые стали безумно чесаться, потом ноги, но только до колена. Дальше дело застопорилось. Позвольте представиться – Прозрачный маг собственной персоной. Причем прозрачный в прямом смысле слова, потому что у меня были только руки, старые сапоги и заправленные в них штанины, которые исчезали прямо в воздухе.
Ладно, одежду и вещи я смогу унести, а о возвращении себе привычного облика позабочусь позже, когда накоплю достаточно энергии. Я сложил нехитрый скарб в одну кучу, завязав его в узел, предварительно удостоверившись, на месте ли мои главные ценности – венец и палец демона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45