Ч Никто не хочет, чтоб Фрэнк от нас уехал. Потому папа и постарается его в
ернуть. Ч Губы ее дрогнули, она еще сильней принялась бить по маслу. Ч Бе
дный Фрэнк, бедный, бедный Фрэнк! Ч вздохнула она, забыв про Мэгги. Ч Ну п
очему, почему дети должны расплачиваться за наши грехи. Бедный мой Фрэнк,
такой неприкаянный…
Тут она заметила, что Мэгги перестала гладить, плотно сжала губы и не пром
олвила больше ни слова.
Через три дня полиция вернула Фрэнка домой. Сопровождающий его из Уонган
уи сержант сказал Падрику, что Фрэнк отчаянно сопротивлялся, когда его з
адержали.
Ч Ну и вояка же он у вас! Как увидал, что армейских про него предупредили, м
игом дал деру Ч с крыльца да на улицу, двое солдат Ч за ним. Я так думаю, он
и улепетнул бы, да не повезло Ч сразу налетел на наш патруль. Дрался как б
ешеный, пришлось им навалиться на него впятером, только тогда и надели на
ручники.
С этими словами сержант снял с Фрэнка тяжелую цепь и впихнул его в калитк
у; Фрэнк чуть не упал, наткнулся на Пэдди и отпрянул, как ужаленный.
Младшие дети собрались в десятке шагов позади взрослых, выглядывали из-
за угла дома, ждали. Боб, Джек и Хьюги насторожились в надежде, что Фрэнк оп
ять кинется в драку;
Стюарт, кроткая душа, смотрел спокойно, сочувственно; Мэгги схватилась з
а щеки и сжимала и мяла их ладонями, вне себя от страха Ч вдруг кто-то обид
ит Фрэнка.
Прежде всех Фрэнк обернулся к матери, посмотрел в упор, и в его черных глаз
ах, устремленных навстречу ее серым, было угрюмое, горькое понимание, зат
аенная близость, которая никогда еще, ни разу не выразилась вслух. Голубы
е глаза Пэдди обожгли его яростным и презрительным взглядом, ясно сказал
и Ч ничего другого я от тебя и не ждал, Ч и Фрэнк потупился, словно призна
вая, что гнев этот справедлив. Отныне Пэдди не удостоит сына ни словом све
рх самого необходимого, чего требуют приличия. Но трудней всего Фрэнку б
ыло оказаться лицом к лицу с детьми Ч со стыдом, с позором вернули домой я
ркую птицу, так и не пришлось ей взмыть в небо, крылья подрезаны и песнь за
мерла в горле.
Мэгги дождалась, пока Фиа не обошла на ночь все спальни, выскользнула в пр
иотворенное окно и побежала на задворки. Она знала, Фрэнк забьется на сен
овал, подальше от отца и от всех любопытных взглядов.
Ч Фрэнк, где ты, Фрэнк? Ч позвала она громким шепотом, пробираясь в безмо
лвной кромешной тьме сарая, босыми ногами чутко, точно зверек, нащупывая
куда ступить.
Ч Я здесь, Мэгги, Ч отозвался усталый голос, совсем не похожий на голос Ф
рэнка, угасший, безжизненный.
И она, подошла туда, где он растянулся на сене, прикорнула у него под боком,
обняла, насколько могла дотянуться руками.
Ч Ой, Фрэнк, я так рада, что ты вернулся! Фрэнк глухо застонал, сполз пониже
и уткнулся лбом ей в плечо. Мэгги прижала к себе его голову, гладила густы
е прямые волосы, бормотала что-то ласковое. В темноте он не мог ее видеть, о
т нее шло незримое тепло сочувствия, и Фрэнк не выдержал. Он зарыдал, все т
ело сжималось в тугой узел жгучей боли, от его слез ночная рубашка Мэгги п
ромокла, хоть выжми. А вот Мэгги не плакала. В чем-то она, эта малышка, была у
же настолько взрослая и настолько женщина, что ощутила острую неодолиму
ю радость: она нужна! Она прижала к груди голову брата и тихонько покачива
лась, будто баюкала его, пока он не выплакался и не затих, опустошенный.


ЧАСТЬ II. 1921 Ч 1928. РАЛЬФ

Глава 3

Эта дорога на Дрохеду ничуть не напоминает о днях юности, думал преподоб
ный Ральф де Брикассар; щурясь, чтоб не так слепил глаза капот новенького
«даймлера», он вел машину по ухабистым колеям проселка, ныряющего в высо
кой серебристой траве. Да, тут вам не милая туманная и зеленая Ирландия. А
сама здешняя Дрохеда? Тоже не поле битвы и не резиденция власти предержа
щей. Впрочем, так ли? Живое чувство юмора, которое он, правда, уже научился о
буздывать, нарисовало преподобному де Брикассару образ Мэри Карсон Ч К
ромвеля в юбке, распространяющего на всех и вся неподражаемую величеств
енную неблагосклонность. Кстати, не такое уж пышное сравнение: бесспорно
, сия особа обладает не меньшей властью и держит в руках не меньше судеб, ч
ем любой могущественный военачальник былых времен.
За купами самшита и эвкалипта показались последние ворота; отец Ральф ос
тановил машину, но мотор не выключил. Нахлобучил потрепанную и выцветшую
широкополую шляпу, чтобы не напекло голову, вылез, устало и нетерпеливо о
тодвинул железный засов и распахнул ворота. От джиленбоунской церкви до
усадьбы Дрохеда двадцать семь ворот, и перед каждыми надо останавливать
ся, вылезать из машины, отворять их, снова садиться за руль, проезжать воро
та, останавливаться, снова вылезать, возвращаться, запирать ворота на за
сов, опять садиться за руль и ехать до следующих ворот. Сколько раз им овла
девало желание махнуть рукой по крайней мере на половину этого обряда Ч
мчаться дальше, оставлять за собой все эти ворота открытыми, точно изумл
енные разинутые рты; но даже его внушающий благоговейное почтение сан не
помешал бы тогда владельцам ворот спустить с него шкуру. Жаль, что лошади
не так быстры и неутомимы, как автомобиль, ведь открыть и закрыть ворота м
ожно и не слезая с седла.
Ч Во всякой бочке меда есть своя ложка дегтя, Ч сказал он, похлопал свою
новенькую машину по боку и, оставив за собою накрепко запертые ворота, по
ехал дальше Ч до Главной усадьбы оставалась еще миля зеленого луга без
единого деревца.
Даже на взгляд ирландца, привычный к замкам и роскошным особнякам, это ав
стралийское жилище выглядело внушительно. Ныне покойный владелец Дрох
еды, старейшего и самого богатого имения во всей округе, без памяти влюбл
ен был в свои владенья и дом отстроил им под стать. Двухэтажный, построенн
ый в строгом георгианском стиле, дом этот сложен был из отесанных вручну
ю плит кремового песчаника, доставленных из карьера с востока, за пятьсо
т миль; большие окна с узорчатым переплетом, широкая веранда на металлич
еских опорах опоясывает весь нижний этаж. У всех окон, точно изящная рама,
ставни черного дерева Ч и это не только украшение: в летний зной их закры
вают, сохраняя в комнатах прохладу.
На дворе уже осень, и крыша веранды и стены дома обвиты просто сетью зелен
ой листвы, но весной эта глициния, посаженная полвека назад, когда достро
ен был дом, все захлестывает буйным цветеньем лиловых кистей. Дом окруже
н несколькими акрами заботливо ухоженного газона, по этой ровной зелени
разбросаны аккуратные, на английский образец, куртины Ч и даже сейчас е
ще ярко цветут розы, желтофиоли, георгины и ноготки. Строй великолепных «
призраков» Ч эвкалиптов с почти белыми стволами и узкими листьями, треп
ещущими на высоте добрых семидесяти футов, заслоняют дом от безжалостно
го солнца: их ветви, густо перевитые плетями ярко-лиловой бугенвиллеи, об
разовали сплошной шатер. Даже неизбежные в этом полудиком краю уродливы
е цистерны-водохранилища укрыты плащом выносливых местных вьюнков, пол
зучих роз и глициний и ухитряются выглядеть скорее грубой необходимост
ью, а украшением. До безумия влюбленный в свою Дрохеду покойный Майкл Кар
сон наставил цистерн с избытком: по слухам, тут хватило бы воды поливать г
азоны и цветники, даже если бы десять лет кряду не выпало ни капли дождя.
Тому, кто подъезжал со стороны луга, прежде всего бросался в глаза сам дом
и осенявшие его эвкалипты, но потом взгляд замечал по сторонам и немного
позади еще одноэтажные постройки из светло-желтого песчаника, соединен
ные с главным зданием крытыми галереями, тоже захлестнутыми вьющейся зе
ленью. Здесь дорога с глубокими колеями переходила в широкую подъездную
аллею, усыпанную гравием; она огибала дом сбоку Ч здесь открывалась кру
глая площадка для экипажей Ч и вела дальше, туда, где кипела подлинная жи
знь Дрохеды: к скотным дворам, сараям, стригальне. Все эти постройки и связ
анные с ними работы укрывала тень исполинских перечных деревьев Ч в душ
е отец Ральф предпочитал их бледным эвкалиптам, стражам Большого дома. Г
устая листва перечных деревьев, такая светлая, звенящая неумолчным жужж
аньем пчел, таит в себе что-то благодушно-ленивое и как нельзя лучше подх
одит для фермы в недрах Австралии.
Отец Ральф поставил машину и пошел к дому, а с веранды уже сияло широчайше
й улыбкой ему навстречу осыпанное веснушками лицо горничной.
Ч Доброе утро, Минни, Ч сказал он.
Ч Доброе утречко, ваше преподобие, да как же приятно вас видеть в такой с
лавный денек! Ч Выговор у нее был самый ирландский. Одной рукой она распа
хнула перед гостем дверь, другую заранее протянула за его потрепанной, с
овсем не подобающей сану шляпой.
В просторной полутемной прихожей, где пол выложен был мраморной плиткой
и поблескивали медные перила широкой лестницы, отец Ральф помедлил, пока
Минни не кивнула ему, давая знак пройти в гостиную.
Мэри Карсон сидела в кресле, у высокого, во все пятнадцать футов от полу до
потолка, раскрытого окна и, видимо, не замечала вливающегося с улицы холо
да. Густые волосы ее оставались почти такими же ярко-рыжими, как в молодос
ти; на огрубелой веснушчатой коже проступили еще и коричневые пятна Ч п
ечать старости, но морщин для шестидесяти пяти лет было немного Ч так, ле
гкая тонкая сетка, словно на пуховом стеганом одеяле. Неукротимый нрав э
той женщины угадывался разве только по глубоким резким складкам, идущим
от крыльев прямого римского носа к углам рта, да по холодному взгляду бле
дно-голубых глаз.
Отец Ральф прошел по дорогому французскому ковру и молча поцеловал руки
хозяйки; при своем высоком росте и непринужденности движений он это прод
елал с большим изяществом, да еще строгая черная сутана придавала всему
его облику особую изысканность. Невыразительные глаза Мэри Карсон вдру
г блеснули смущением, она едва сдержала жеманную улыбку.
Ч Выпьете чаю, отец Ральф?
Ч Это зависит от того, хотите ли вы прослушать мессу, Ч сказал он, сел нап
ротив нее, закинул ногу на ногу, так что под сутаной стали видны брюки для
верховой езды и сапоги до колен; в этих краях приходскому священнику ина
че одеваться трудно. Ч Я приехал исповедать вас и причастить, но если хот
ите прослушать мессу, через несколько минут буду готов начать. Я вполне м
огу попоститься еще немного.
Ч Вы чересчур добры ко мне, святой отец, Ч самодовольно заявила Мэри Ка
рсон, превосходно понимая, что и он, как все прочие, относится столь почтит
ельно не к ней самой, но к ее деньгам. Ч Пожалуйста, выпейте чаю, Ч продол
жала она. Ч С меня вполне достаточно исповедоваться и получить отпущен
ие грехов.
На лице его не выразилось ни тени досады Ч здешний приход был отличной ш
колой самообладания. Раз уж замаячил случай подняться из ничтожества, в
какое он впал из-за своего слишком пылкого нрава, больше он такой ошибки н
е совершит. И если тонко повести игру, быть может, эта старуха и есть ответ
на его молитвы.
Ч Должна признаться вам, святой отец, что я очень довольна минувшим годо
м, Ч сказала она. Ч Вы куда более подходящий пастырь, чем был покойный от
ец Келли, да сгноит господь его душу. Ч При последних словах в ее голосе в
друг прорвалась мстительная свирепость.
Отец Ральф вскинул на нее весело блеснувшие глаза.
Ч Дорогая миссис Карсон! Вы высказываете не слишком христианские чувст
ва!
Ч Зато говорю правду. Старик был отъявленный пропойца, и я уверена, госпо
дь Бог сгноит его душу, как выпивка сгноила его тело. Ч Она наклонилась к
священнику. Ч За этот год я неплохо вас узнала, и, надо думать, я вправе зад
ать вам несколько вопросов, как вы полагаете? В конце концов вам тут, в Дро
хеде, живется привольно: изучаете скотоводство, совершенствуетесь в вер
ховой езде, избежали неустроенной жизни в Джилли. Разумеется, я сама вас п
ригласила, но, надо думать, я вправе и получить кое-какие ответы, как вы пол
агаете? Не так-то приятно услышать это напоминание Ч сколь многим он ей о
бязан, но он давно ждал часа, когда она сочтет, что он уже достаточно в ее вл
асти, и начнет предъявлять какие-то требования.
Ч Конечно, это ваше право, миссис Карсон. Я вам бесконечно благодарен за
доступ в Дрохеду и за все ваши подарки : за лошадей, за машину.
Ч Сколько вам лет? Ч спросила она без перехода.
Ч Двадцать восемь.
Ч Еще меньше, чем я думала. И все равно, таких священников, как вы, обычно н
е засылают в дыру вроде Джилли. Чем же вы провинились, что вас сослали в та
кое захолустье?
Ч Я оскорбил епископа, Ч спокойно, с улыбкой ответил он.
Ч И, видно, не на шутку! Однако, думаю, пастырю с вашими талантами мало радо
сти застрять в таком вот Джиленбоуне.
Ч На то Божья воля.
Ч Вздор и чепуха! Вас привели сюда вполне человеческие слабости Ч и ваш
и, и епископа. Один только Папа Римский непогрешим. В Джилли вам совсем не
место, все мы, здешние, это понимаем, хотя, конечно, приятно для разнообраз
ия получить такого духовного отца, обычно к нам шлют неудачников без гро
ша за душой, кому смолоду была одна дорога Ч в священники. А вам самое мес
то где-нибудь в высших церковных сферах, а вовсе не тут, с лошадьми да овца
ми. Вам очень к лицу была бы красная кардинальская сутана.
Ч Боюсь, на это надежды нет. Думаю, архиепископ, наместник Папы Римского,
не часто вспоминает о столь отдаленном приходе и едва ли станет искать з
десь достойных кардиналов. Но могло быть и хуже. Здесь у меня есть вы и ест
ь Дрохеда.
Она приняла эту откровенную лесть именно так, как он и рассчитывал: прият
но, что он так хорош собой, так внимателен, так умен и остроумен; да, право, и
з него вышел бы великолепный кардинал. Сколько она себя помнит, никогда н
е встречала такого красавца Ч и притом чтобы так своеобразно относился
к своей красоте. Конечно же, он не может не знать, до чего хорош:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15