VadikV


23
Колин Маккалоу: «Поющие
в терновнике»


Колин Маккалоу
Поющие в терновнике


«Поющие в терновнике»: Художественная л
итература; Москва; 1988
ISBN 5-280-00341-7

Аннотация

Роман современной американск
ой писательницы, уроженки Австралии, Колин Маккалоу «Поющие в терновник
е» (1977) романтическая сага о трех поколениях семьи австралийских труженик
ов, о людях, трудно ищущих свое счастье. Воспевающая чувства сильные и глу
бокие, любовь к родной земле, книга эта изобилует правдивыми и красочным
и деталями австралийского быта, картинами природы.

Колин Макколоу
Поющие в терновнике

Джин Истхоуп, «старшей сестр
е »

Есть такая легенда Ч о птице,
что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете.
Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не усп
окоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросае
тся грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанн
ой мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жавор
онок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою ж
изни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. И
бо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере
, так говорит легенда.

ЧАСТЬ I. 1915 Ч 1917. МЭГГИ

Глава 1

Восьмого декабря 1915 года Мэгги Клири исполнилось четыре года. Прибрав пос
ле завтрака посуду, мать молча сунула ей в руки сверток в коричневой бума
ге и велела идти во двор. И вот Мэгги сидит на корточках под кустом утесник
а у ворот и нетерпеливо теребит сверток. Не так-то легко развернуть нелов
кими пальцами плотную бумагу; от нее немножко пахнет большим магазином в
Уэхайне, и Мэгги догадывается: то, что внутри, не сами делали и никто не дал
, а Ч вот чудеса! Ч купили в магазине.
С одного уголка начинает просвечивать что-то тонкое, золотистое; Мэгги е
ще торопливей набрасывается на обертку, отдирает от нее длинные неровны
е полосы.
Ч Агнес! Ой, Агнес! Ч говорит она с нежностью и мигает, не веря глазам: в ра
стрепанном бумажном гнезде лежит кукла.
Конечно, это чудо. За всю свою жизнь Мэгги только раз была в Уэхайне Ч дав
но-давно, еще в мае, ее туда взяли, потому что она была пай-девочкой. Она заб
ралась тогда в двуколку рядом с матерью и вела себя лучше некуда, но от вол
нения почти ничего не видела и не запомнила, только одну Агнес. Красавица
кукла сидела на прилавке нарядная, в розовом шелковом кринолине, пышно о
тделанном кремовыми кружевными оборками. Мэгги в ту же минуту окрестила
ее Агнес Ч она не знала более изысканного имени, достойного такой необы
кновенной красавицы. Но потом долгие месяцы она лишь безнадежно тоскова
ла по Агнес; ведь у Мэгги никогда еще не было никаких кукол, она даже не под
озревала, что маленьким девочкам полагаются куклы. Она превесело играла
свистульками, рогатками и помятыми оловянными солдатиками, которых уже
повыбрасывали старшие братья, руки у нее всегда были перепачканы, башмак
и в грязи.
Мэгги и в голову не пришло, что Агнес Ч игрушка. Она провела ладонью по ск
ладкам ярко-розового платья Ч такого великолепного платья она никогда
не видала на живой женщине Ч и любовно взяла куклу на руки. У Агнес руки и
ноги на шарнирах, их можно повернуть и согнуть как угодно; даже шея и тонен
ькая стройная талия сгибаются. Золотистые волосы высоко зачесаны и разу
браны жемчужинками, открытая нежно-розовая шея и плечи выступают из пен
ы кружев, сколотых жемчужной булавкой. Тонко разрисованное фарфоровое л
ичико не покрыли глазурью, и оно матовое, нежное, совсем как человеческое.
Удивительно живые синие глаза блестят, ресницы из настоящих волос, радуж
ная оболочка Ч вся в лучиках и окружена темно-синим ободком; к восторгу М
эгги, оказалось, что если Агнес положить на спину, глаза у нее закрываются
. На одной румяной щеке чернеет родинка, темно-красный рот чуть приоткрыт
, виднеются крохотные белые зубы. Мэгги уютно скрестила ноги, осторожно у
садила куклу на колени к себе Ч сидела и не сводила с нее глаз.
Она все еще сидела там, под кустом, когда из зарослей высокой травы (так бл
изко к забору ее неудобно косить) вынырнули Джек и Хьюги. Волосы Мэгги, как
у истинной Клири, пылали точно маяк: всем детям в семье, кроме Фрэнка, дост
алось это наказанье Ч у всех рыжие вихры, только разных оттенков. Джек ве
село подтолкнул брата локтем Ч гляди, мол. Переглядываясь, ухмыляясь, он
и подобрались к ней с двух сторон, будто они солдаты и устроили облаву на и
зменника маори. Да Мэгги все равно бы их не услышала, она была поглощена од
ной только Агнес и что-то ей тихонько напевала.
Ч Что это у тебя, Мэгги? Ч подскочил к ней Джек. Ч Покажи-ка!
Ч Да, да, покажи! Ч со смехом подхватил Хьюги, забежав с другого боку.
Мэгги прижала куклу к груди, замотала головой:
Ч Нет! Она моя! Мне ее подарили на рожденье!
Ч А ну, покажи! Мы только поглядим! Гордость и радость взяли верх над осто
рожностью. Мэгги подняла куклу, пускай братья полюбуются.
Ч Смотрите, правда, красивая? Ее зовут Агнес.
Ч Агнес? Агнес? Ч Джек очень похоже изобразил, будто подавился. Ч Вот та
к имечко, сю-ю! Назвала бы просто Бетти или Маргарет.
Ч Нет, она Агнес.
Хьюги заметил, что у куклы запястье на шарнире, и присвистнул.
Ч Эй, Джек, гляди! Она может двигать руками!
Ч Да ну? Сейчас попробуем.
Ч Нет-нет! Ч Мэгги опять прижала куклу к груди, на глаза навернулись сле
зы. Ч Вы ее сломаете. Ой, Джек, не тронь, сломаешь!
Ч Пф-ф! Ч Чумазыми смуглыми лапами Джек стиснул запястья сестры. Ч Хоч
ешь, чтоб я тебе самой руки выкрутил? И не пищи, плакса, а то Бобу скажу. Ч Он
стал разнимать ее руки с такой силой, что они побелели, а Хьюги ухватил кук
лу за юбку и дернул. Ч Отдай, а то хуже будет.
Ч Не надо, Джек! Ну пожалуйста! Ты ее сломаешь, я знаю, сломаешь! Ой, пожалуй
ста, оставь ее! Не тронь, ну пожалуйста!
Ей было очень больно, она всхлипывала, топала ногами и все-таки прижимала
куклу к груди. Но под конец Агнес выскользнула из-под ее рук.
Ч Ага, есть! Ч заорал Хьюги.
Джек и Хьюги занялись новой игрушкой так же самозабвенно, как перед тем и
х сестра, стащили с куклы платье, нижние юбки, оборчатые штанишки. Агнес ле
жала нагишом, и мальчишки тянули ее и дергали, одну ногу задрали ей за голо
ву, а голову повернули задом наперед, сгибали и выкручивали ее и так и сяк.
Слезы сестры их ничуть не трогали, а Мэгги и не подумала где-то искать пом
ощи: так уж было заведено в семье Клири Ч не можешь сам за себя постоять, т
ак не надейся на поддержку и сочувствие, даже если ты девчонка.
Золотые куклины волосы растрепались, жемчужинки мелькнули в воздухе и п
ропали в густой траве. Пыльный башмак, который недавно топал по кузнице, н
ебрежно ступил на брошенное платье Ч и на шелку остался жирный черный с
лед. Мэгги поскорей опустилась на колени, подобрала крохотные одежки, по
ка они не пострадали еще больше, и принялась шарить в траве Ч может быть,
найдутся разлетевшиеся жемчужинки. Слезы слепили ее, сердце разрывалос
ь от горя, прежде ей неведомого, Ч ведь у нее никогда еще не бывало ничего
своего, о чем стоило бы горевать.
Фрэнк швырнул шипящую подкову в холодную воду и выпрямился; в последние
дни спина не болела Ч пожалуй, он привыкает наконец бить молотом. Давно п
ора, сказал бы отец, уже полгода работаешь в кузнице. Фрэнк и сам помнил, ка
к давно его приобщили к молоту и наковальне; он мерил эти дни и месяцы меро
ю обиды и ненависти. Теперь он швырнул молот в ящик для инструментов, дрож
ащей рукой отвел со лба прядь черных прямых волос и стянул через голову с
тарый кожаный фартук. Рубашка лежала в углу на куче соломы; он медленно по
брел туда и стоял минуту-другую, широко раскрыв черные глаза, смотрел в ст
ену, в неструганые доски, невидящим взглядом.
Он был очень мал ростом, не выше пяти футов и трех дюймов, и все еще по-мальч
ишески худ, но обнаженные руки уже бугрились мышцами от работы молотом и
матовая, безупречно чистая кожа лоснилась от пота. Из всей семьи его выде
ляли темные волосы и глаза, пухлые губы и широкое переносье тоже были не к
ак у других, но это потому, что в жилах его матери текла толика крови маори
Ч она-то и сказалась на облике Фрэнка. Ему уже скоро шестнадцать, а Бобу т
олько-только минуло одиннадцать, Джеку Ч десять, Хьюги Ч девять, Стюарт
у Ч пять и малышке Мэгги Ч три. Тут он вспомнил: сегодня восьмое декабря,
Мэгги исполняется четыре. Он надел рубашку и вышел из сарая.
Их дом стоял на вершине невысокого холма, от сарая Ч он же конюшня и кузни
ца Ч до него с полсотни шагов. Как все дома в Новой Зеландии, он был деревя
нный, нескладный, всего лишь одноэтажный, зато расползался вширь: случис
ь землетрясение, хоть что-нибудь да уцелеет. Вокруг дома густо росли куст
ы утесника, сейчас щедро осыпанные ярко-желтыми цветами; и трава зеленая,
сочная, настоящая новозеландская трава. Даже среди зимы, когда, случаетс
я, в тени весь день не тает иней, трава никогда не буреет, а долгим ласковым
летом ее зелень становится еще ярче. Дожди идут тихие, спокойные, не ломаю
т нежных ростков и побегов, снега никогда не бывает, а солнце греет как раз
настолько, чтобы взлелеять, но не настолько, чтоб иссушить. Грозные стихи
и в Новой Зеландии не разят с небес, но вырываются из недр земли. Горло все
гда перехвачено ожиданием, всегда ощущаешь под ногами неуловимую дрожь,
глухие подземные раскаты. Ибо там, в глубине, таится невообразимая устра
шающая сила, сила столь могучая, что тридцать лет тому назад она смела с ли
ца земли огромную гору; в безобидных на вид холмах разверзлись трещины, с
воем и свистом вырвались столбы пара, вулканы изрыгнули в небо клубы дым
а, и воды горных потоков обжигали. Маслянисто вскипали огромные озера жи
дкой грязи, волны неуверенно плескались о скалы, которых, быть может, они у
же не найдут на прежнем месте в час нового прилива, и толщина земной коры к
ое-где не превышала девятисот футов.
И все же это добрая, благодатная земля. За домом раскинулась чуть всхолмл
енная равнина, зеленая, точно изумруд на кольце Фионы Клири Ч давнем под
арке жениха; равнина усеяна тысячами белых пушистых комочков, только вбл
изи можно разглядеть, что это овцы. За волнистой линией холмов голубеет н
ебо и на десять тысяч футов вздымается гора Эгмонт, уходя вершиной в обла
ка, ее склоны еще побелены снегом и очертания так правильны, так совершен
ны, что даже те, кто, как Фрэнк, видит ее всю жизнь, изо дня в день, не устают ею
любоваться.
Подъем к дому довольно крутой, но Фрэнк торопится, он знает, что отлучатьс
я из кузницы ему сейчас не положено: у отца правила строгие. Но вот он обог
нул угол дома и увидел детей под кустом утесника.
Фрэнк сам возил мать в Уэхайн за куклой для Мэгги и до сих пор удивляется,
с чего ей это вздумалось. Мать вовсе не склонна делать в дни рожденья непр
актичные подарки, на это нет денег, и она никогда прежде никому не дарила и
грушки. Все они получают что-нибудь из одежды; в дни рожденья и на Рождест
во пополняется скудный гардероб. Но, наверно, Мэгги увидала эту куклу, ког
да один-единственный раз ездила в город, и Фиона об этом не забыла. Фрэнк х
отел было расспросить ее, но она только пробормотала, что девочке нельзя
без куклы, и скорей заговорила о другом.
Сидя на дорожке, ведущей к дому, Джек и Хьюги в четыре руки безжалостно выв
орачивали все куклины суставы. Мэгги стояла к Фрэнку спиной и смотрела, к
ак братья издеваются над Агнес. Аккуратные белые носки Мэгги сползли на
черные башмачки, из-под праздничного коричневого бархатного платья вид
нелись голые ноги. По спине рассыпались и сверкали на солнце тщательно н
акрученные локоны Ч не медно-рыжие и не золотые, а какого-то особенного
цвета между тем и другим. Белый бант из тафты, которому полагалось удержи
вать волосы спереди, чтоб не падали на лицо, обмяк и съехал набок, платье в
се в пыли. В одной руке Мэгги стиснула куклины одевашки, другой тщетно пыт
ается оттолкнуть Хьюги.
Ч Ах вы, паршивцы!
Джек и Хьюги мигом вскочили и дали стрекача, позабыв про куклу: когда Фрэн
к ругается, самое разумное Ч удирать.
Ч Только троньте еще раз эту куклу, я вам ноги повыдергаю! Ч закричал им
вдогонку Фрэнк.
Потом наклонился, взял Мэгги за плечи и легонько встряхнул.
Ч Ну-ну, не надо плакать. Они ушли, больше они твою куклу не тронут, будь сп
окойна. Улыбнись-ка, ведь нынче твой день рожденья!
По распухшему лицу девочки в три ручья катились слезы; она подняла на Фрэ
нка такие огромные, такие страдающие серые глаза, что у него перехватило
дыхание. Он вытащил из кармана штанов грязный лоскут, неуклюже вытер ей л
ицо, зажал в складках носишко:
Ч Сморкайся!
Мэгги послушалась, слезы высыхали, только говорить было трудно Ч мешала
икота.
Ч Ой, Ф-ф-фрэнк, они у меня от-от-отняли Агнес! Ч Она всхлипнула. Ч У нее в-
в-волосы растрепались, и м-ма-ненькие жемчужинки все рассыпались! П-пока
тились в т-т-траву, и я их никак не н-найду!
И опять прямо на руку ему брызнули слезы; Фрэнк посмотрел на свою мокрую л
адонь, потом слизнул с нее соленые капли.
Ч Ну, ничего, сейчас мы их отыщем. Только ведь когда плачешь, так, конечно,
ничего в траве не углядишь, и потом, что это ты залопотала, как младенец? Ты
давно умеешь говорить не «маненькая», а «маленькая». Давай еще раз высмо
ркайся и подбери свою несчастную… как ее, Агнес? Надо ее одеть, а то она обг
орит на солнце.
Он усадил девочку с края дорожки, осторожно подал ей куклу и стал шарить в
траве Ч и скоро с победным криком поднял над головой жемчужину.
Ч Одна есть! Вот увидишь, мы их все разыщем! Мэгги с обожанием смотрела на
старшего брата, а он все шарил в высокой траве и одну за другой показывал е
й найденные жемчужины, потом она спохватилась Ч у Агнес, наверно, очень н
ежная кожа, как бы и вправду ее не сожгло солнце, Ч и принялась одевать ку
клу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15