Дженет не была дряхлой старухой, но стоять несколько часов в очереди за какой-то малосъедобной гадостью не желала. Музыканты с администраторами курили на улице. Потом разошлись и все остальные. Мелани незаметно юркнула в толпу. Добравшись до стола в центре зала, она негромко обратилась к сидящей за ним служащей. Женщина в военной форме и солдатских ботинках, сержант запаса Национальной гвардий, удивленно вскинув глаза на Мелани, тотчас ее узнала.
– Каким, ветром вас сюда занесло? – спросила она с дружелюбной улыбкой. Имя Мелани она не произнесла. Этого и не требовалось.
– Вчера вечером я давала благотворительный концерт, – тихо ответила Мелани, широко улыбаясь женщине в военной форме. – И вот вместе со всеми застряла здесь.
– Чем могу помочь? – Встреча с живой Мелани привела женщину в восторг.
– Я хотела спросить, чем я могу помочь. – Мелани решила, что это лучше, чем сидеть сиднем на своей койке, выслушивая жалобы матери. – Вам нужны волонтеры?
– Насколько я знаю, группа волонтеров работает в столовой – готовит и подает еду. Прямо по дороге расположен лазарет, но что им нужно я точно не могу сказать. Хотите, могу посадить вас за стол и подобрать какую-нибудь работу. Однако если вас узнают, начнется столпотворение.
Мелани кивнула. Она и сама об этом подумала.
– Попробую сначала лазарет. – Этот вариант она сочла наиболее привлекательным.
– Хорошо. Если ничего не найдете, обращайтесь. С тех пор как сюда приходят автобусы, здесь просто зоопарк какой-то. Вечером ожидается еще пятьдесят тысяч человек. Людей сюда свозят со всего города.
– Спасибо, – поблагодарила Мелани и отправилась к матери. Дженет лежала на своей койке с пакетом печенья в одной руке и мороженым, которое добыла ей Пэм, в другой.
– Где ты была? – спросила она, поднимая глаза на дочь.
– Так, смотрела, что да как, – неопределенно ответила Мелани. – Я скоро вернусь, – сказала она матери и пошла из зала. Пэм последовала за ней, и Мелани объяснила ассистентке, что пойдет в лазарет волонтером.
– Ты это твердо решила? – обеспокоилась Пэм.
– Да. Не хочу сидеть сложа руки и слушать нытье матери. Может, чем и пригожусь.
– Я слышала, у них достаточно людей и из Национальной гвардии, и из Красного Креста.
– Возможно. Но понимаешь, в этой ситуации лишних не бывает. А здесь делать, в сущности, нечего, разве что еду и воду раздавать. Я скоро вернусь. Если нет, найдешь меня там. Лазарет отсюда прямо по дороге.
Пэм, кивнув, вернулась к Дженет, которая объявила, что у нее разыгралась мигрень, и потребовала аспирина и воды. Все это выдавали в столовой. Многих от пыли, стресса и нервного перенапряжения мучили головные боли. И Пэм не была исключением. Но у нее голова болела не столько от пережитого, сколько от капризов Дженет.
Мелани незаметно покинула здание и, опустив голову, пошла прочь. Сунув руки в карманы смокинга, она с удивлением нащупала там монетку, которой не заметила прежде. Вытащила ее на ходу и поднесла к глазам. На монетке были видны римская цифра I и две буквы – АА. На обратной стороне Мелани разобрала молитву о спокойствии. Резонно предположив, что монетка принадлежала Эверетгу Карсону, тому фотографу, что отдал ей свой пиджак, Мелани спрятала ее обратно. Жаль, что нельзя переобуться. Все-таки тяжело шагать по усыпанной камешками цементной дороге в концертных туфлях на платформе.
Не прошло и пяти минут, как Мелани уже стояла перед лазаретом. В больнице работа шла полным ходом. С помощью местного генератора в помещениях наладили освещение, из запасов Пресидио и из ближайших больниц завезли аппаратуру. Словом, госпиталь действовал профессионально и слаженно – мелькали белые халаты, военная форма и нарукавные повязки Красного Креста. Мелани на минуту почувствовала себя чужой и даже удивилась, как ей только могло прийти в голову предложить здесь свою помощь.
У входа располагался стол регистрации, где отмечали всех входящих и выходящих, точно так же как и в том ангаре, где поселили Мелани с группой. Она спросила военнослужащего за столом, не нужна ли помощь.
– Еще как! – улыбнулся он. У парня был выговор уроженца Глубокого Юга, а обнажившиеся в улыбке белые зубы напоминали клавиши рояля. К счастью, Мелани он не узнал. Справившись у кого-то, где нужны волонтеры, он через минуту вернулся.
– Как насчет работы с бездомными? Их свозят сюда целый день, – До сих пор пострадавшими здесь по большей части оказывались бродяги.
– Идет, – улыбнулась Мелани.
– Многие из них пострадали, когда уже пристроились на ночь на пороге какого-нибудь дома. Мы их тут уже целый день штопаем. Впрочем, как и остальных. – Бездомные пациенты доставляли больше всего хлопот. Они и до землетрясения хорошим здоровьем не отличались, многие были душевнобольными, и сладить с ними часто оказывалось нелегко, рассказал солдат Мелани, которую это не обескуражило. О том, что один бродяга остался без ноги – ее отрезало оконным стеклом – и мужчину увезли в другую больницу, солдат умолчал. В лазарете держали людей в основном с незначительными травмами, но таких были тысячи и тысячи.
Двое волонтеров из Красного Креста регистрировали входящих. Социальные работники предлагали бродягам, если они имели официальный статус бездомных, участие в программе помощи бездомным или постоянное место в приюте, но от их помощи часто отказывались. В Пресидио они оказались по той же причине, что и все остальные: им некуда было идти. А в убежище всем и так были обеспечены постель и бесплатная еда. В одном зале даже душевые кабинки поставили.
– Может, хотите переодеться? Подобрать вам что-нибудь? – улыбнулась одна из волонтеров Мелани. – Платье, наверное, было королевское. Когда на вас распахнется пиджак, у кого-нибудь из пациентов может инфаркт случиться. – Женщина весело улыбалась.
Мелани опустила глаза на свою пышную грудь, прорывавшуюся через пиджак и обрывки платья, и рассмеялась. А она-то об этом и забыла совсем.
– С удовольствием. Я бы и переобулась тоже, если у вас есть во что. А то я скоро с ума сойду от этих туфель. Ходить в них невозможно.
– Ясное дело, – отозвалась женщина. – В конце ангара у нас целая тонна шлепанцев – привезли для тех, кто выбежал из дома, не успев обуться. Весь день вынимаем осколки из ступней.
Большая часть людей оказалась без обуви. Возможность переобуться несказанно обрадовала Мелани. Кто-то дал ей камуфляжные штаны и футболку с надписью «Поручительская контора Харви». Штаны оказались Мелани велики. Чтобы они не свалились, она подпоясалась, отыскав где-то обрывок веревки, и, переобувшись в шлепанцы, выбросила туфли и платье вместе со смокингом. Встретить Эверетта она не надеялась, хотя выбрасывать смокинг, пусть и перепачканный штукатуркой, похожий на тряпку, все равно было жалко. В последний момент Мелани вспомнила про монетку анонимного алкоголика, вытащила ее и спрятала в карман своих новых армейских штанов. Монетка стала казаться ей талисманом. Если вдруг все же когда-нибудь доведется увидеть Эверетта, Мелани вернет ему ее вместо пиджака.
Через пять минут, вооруженная планшетом с зажимом, Мелани уже ходила и переписывала людей. Она разговаривала со старыми бездомными, от которых разило перегаром, с беззубыми женщинами – героиновыми наркоманками, с ранеными детьми, попавшими сюда с родителями из Марина и Пасифик Хейтс. Молодые пары, старики, люди состоятельные и бедняки, представители всех рас, возрастов и комплекций – все они в совокупности являли собой социальную модель города и человеческого общества вообще. Некоторые, лишившиеся крыши над головой, до сих пор не могли опомниться, другие, с различными переломами и растяжениями, ковыляли по территории лазарета. Мелани работала, не помня себя, забыв о еде. Никогда в жизни она еще не была так счастлива, как сейчас, и никогда не трудилась с таким рвением. Лишь к полуночи стало чуть спокойнее. Мелани проработала восемь часов, не чувствуя усталости.
– Эй, блондиночка! – окликнул ее какой-то старик. Мелани остановилась и с улыбкой подала ему его палку. – Что здесь делает такая красотка? Военнослужащая?
– Нет. Просто штаны у них позаимствовала. Чем могу помочь, сэр?
– Мне нужно в туалет. Будь добра, позови кого-нибудь из ребят.
– Конечно. – Мелани привела к старику молодого человека из Национальной гвардии, и тот повел его к одной из туалетных кабинок в конце ангара.
Минуту спустя Мелани впервые за всю ночь присела, с благодарностью приняв бутылку воды у волонтера из Красного Креста.
– Спасибо, – признательно улыбнулась она. Мелани умирала от жажды, но до сих пор не могла улучить момент попить. Весь день у нее во рту маковой росинки не было, но она не чувствовала голода – слишком устала. Она с наслаждением пила воду, собираясь вернуться к работе, когда мимо стрелой пронеслась маленькая рыжая женщина в джинсах, фуфайке и розовых кедах «Конверс». Фуфайка была ярко-розовой, с надписью «Господь грядет. Не сиди без дела».
Живые васильковые глаза остановились на Мелани, и губы женщины вдруг изогнулись в улыбке.
– Мне очень понравилось ваше вчерашнее выступление, – шепотом сказала она.
– Правда? Вы там были? – Глупый вопрос. Конечно же, была, раз так говорит. Мелани расстроилась. Концерт и землетрясение, не давшее ей закончить выступление, казалось, остались где-то далеко, в другой жизни. – Спасибо. Ну и ночка, правда? Как вы все это пережили? Без потерь? – Рыжая женщина на первый взгляд не пострадала. Она несла поднос с бинтами, пластырем и медицинскими ножницами. – Вы из Красного Креста?
– Нет, я медсестра. – В своей розовой фуфайке и кедах она напоминала ребенка из детского лагеря. На шее у нее висел крестик, и Мелани, прочитав надпись на ее фуфайке, улыбнулась. Глаза у женщины горели. И без дела она определенно не сидела. – А вы здесь от Красного Креста? – спросила женщина. Она не отказалась бы от помощницы, поскольку уже много часов обрабатывала и зашивала раны. Раненых в лазарете старались не задерживать: оценив серьезность травмы, людей распределяли кого куда – тяжелых в клиники с реанимационным отделением, а пациентам с легкими ранениями оказывали помощь тут же, в лазарете, чтобы не перегружать врачей в больницах: там хватало и серьезных раненых. До сих пор эта система работала безотказно.
– Нет, просто, оказавшись здесь, решила хоть чем-то помочь, – объяснила Мелани.
– Умница. Можете смотреть, как зашивают раны? В обморок при виде крови не падаете?
– Вроде нет, – ответила Мелани. Крови она за эту ночь навидалась достаточно, и, слава Богу, ей в отличие от подруги Эшли и Джейка с матерью не становилось дурно.
– Вот и славно. Тогда сможете мне помогать. – Женщина повела Мелани в глубь ангара, где отгородила себе место с импровизированным столом для осмотра и стерильными принадлежностями. Люди с ранами, которые требовалось зашить, ждали своей очереди. Женщина заставила Мелани вымыть руки хирургическим раствором, после чего та стала подавать ей инструменты. Почти все раны за редким исключением были незначительными. Маленькая рыжеволосая энтузиастка работала не покладая рук. Около двух часов ночи наступило временное затишье. Женщины наконец присели выпить воды и перекинуться парой слов.
– Ваше имя я знаю, – с улыбкой сказал рыжеволосый эльф. – А свое вам назвать забыла. Меня зовут Мэгги. Сестра Мэгги, – прибавила она.
– Сестра? Вы что, монахиня? – удивилась Мелани. Ей и в голову не приходило, что это маленькое создание в розовом с огненно-рыжей шевелюрой может оказаться монахиней. Ничто во внешнем виде ее новой знакомой на это не намекало. Разве что крестик на шее, но ведь крестик может носить любой. – Вы совсем не похожи на монахиню, – засмеялась Мелани.
Она в детстве училась в католической школе и полагала, что среди монахинь, особенно молодых, есть просто замечательные. А вот пожилых монахинь они все тогда считали вредными. Этого, правда, Мелани не сказала. К Мэгги это ни в коей мере не относилось. В ней аккумулировалось только хорошее – она была воплощением света, улыбок, радости и каторжного труда. Мелани успела про себя отметить, как прекрасно та ладит с людьми.
– Напротив, очень даже похожа, – возразила Мэгги. – В наше время монахини выглядят именно так.
– Когда я ходила в школу, они были совсем другие, – сказала Мелани. – Нравится мне ваша фуфайка.
– Это подарок детей. Не знаю, одобрил бы ее епископ, но людей она веселит. Я решила, что сегодня подходящее время, чтобы ее надеть: людям как никогда нужно улыбнуться. В городе, кажется, серьезные разрушения, многие остались без крова, в основном из-за пожаров. А где живете вы, Мелани? – полюбопытствовала сестра Мэгги, когда они допили воду и поднялись.
– В Лос-Анджелесе с мамой.
– Это хорошо, – одобрила Мэгги. – Вы с вашим оглушительным успехом могли бы жить самостоятельно и попасть в беду. У вас есть бойфренд?
Мелани с улыбкой кивнула:
– Есть. Он здесь. Наверное, уже спит в ангаре, куда нас поселили. Со мной еще моя подруга, мама и группа сопровождения с музыкантами.
– У вас, я смотрю, большая компания. Ваш парень к вам хорошо относится? – Пытливые ярко-голубые глаза Мэгги остановились на Мелани. Та не сразу ответила. Мэгги испытывала интерес к этой девочке, такой доброй, умной, без признаков звездной болезни. Непритязательность и скромность Мелани граничили с робостью. Она держалась как обычная девчонка ее возраста. И Мэгги это понравилось.
– Иногда он бывает внимательным, – нехотя заговорила Мелани. – Но он очень занят своими проблемами.
Опытная Мэгги предположила, что парень либо пьет, либо сидит на игле. При этом было видно, что сама девочка далека от этого. Просто удивительно, сюда ее никто на аркане не тянул, сама явилась в лазарет с искренним желанием помочь и действительно нашла здесь свое место. Это не подлежало сомнению, стоило только посмотреть, как вдумчиво она относилась к своей работе. Мелани оказалась совершенно земным человеком.
– Плохи дела, – вынесла вердикт Мэгги по поводу Джейка и велела Мелани завершать трудовой день длиной в одиннадцать часов, не считая бессонной ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41