Они, пожалуй, удивились бы еще больше, если бы узнали, что за Лианой стоит компания «Пароходство Крокетта». Как и Ник, Лиана не любила важничать. И это было существенной частью ее внутренней красоты. Ник взглянул на нее:
— Может быть, принести вам чашечку кофе или чего-нибудь спиртного?
— Спасибо, мне и так хорошо Скоро я пойду к себе. Иначе дети вообще не заснут, а будут болтать между собой. Там так жарко, трудно заснуть.
— Хотите, я попрошу, чтобы им тоже натянули гамак в моем прибежище? Два гамака там не поместятся, но они могут спать вдвоем. А у вас в каюте тогда станет посвободнее.
Это было очень мило с его стороны, и Лиана улыбнулась.
— Но тогда вам будет не до сна. Они же будут вас всю ночь развлекать своими шуточками и вопросами.
— Вот и хорошо.
И Лиана сразу же поверила, что он действительно ничего не будет иметь против. Но все-таки дети должны быть при ней. Чуть позже она пожелала ему доброй ночи. Возвращаясь в каюту, она думала, как все-таки хорошо, что они встретились, снова пересекая Атлантику. Перед сном она помыла голову. Она уже трижды мылась, пытаясь избавиться от запаха тухлой рыбы, который преследовал ее после поездки в рыбацкой лодке. Вот это была настоящая мука. Раздеваясь, она улыбнулась — способность видеть во всем смешную сторону помогала ей сдерживаться и не рыдать беспрерывно по Арману. Стоило ей только вспомнить о нем, как глаза тут же наполнялись слезами. Она боролась с этими мыслями как могла, теперь, когда мыла голову над крошечной раковиной и вытирала полотенцем. Все это она проделывала в полной темноте, а когда вернулась в каюту, велела девочкам немедленно замолчать. И вот стало тихо — они уснули.
Но стоило Лиане лечь в постель и натянуть на себя одеяло, как внезапно воздух прорезал ужасающий, неземной воющий звук. Лиана резко села на постели, стараясь вспомнить, что это означает. Пожар? Воздушная тревога? Корабль тонет? В полуоглушенном состоянии со скоростью, которой Лиана сама от себя не ожидала, она выпрыгнула из постели, схватила спасательные жилеты, растолкала детей.
— Давайте, девочки, давайте, быстро…
Сначала она надела жилет Элизабет. Несмотря на шум, та проснулась только наполовину. Потом Лиана схватила Мари-Анж, помогла той надеть жилет и вывела дочерей за дверь — в ночных рубашках, спасательных жилетах и туфлях. После этого она начала сражаться со своим собственным жилетом, стараясь натянуть его поверх ночной рубашки. В темноте она даже не стала искать туфли — какое теперь это имело значение. Они влились в толпу испуганно выбегавших в коридор. Многие еще не успели заснуть, но некоторые казались такими же сонными, как девочки. Голоса, вопросы, крики сливались в общую какофонию. Кто-то не мог надеть жилет. Однородной массой выбрались на палубу и там увидели причину тревоги. На горизонте горел корабль. Издали трудно было определить его размеры. Больше всего он походил на огненный шар Среди пассажиров появились матросы, объясняя по-французски, что это судно из Галифакса с войсками на борту, которое два дня назад было атаковано немецкой подлодкой. На «Довиле» только что получили послание, которое передавали со спасательной шлюпки. Передатчик уже стал слишком слабым, и на большом расстоянии его бы просто не услышали. Корабль горел уже два дня, а на нем было свыше четырех тысяч солдат, которые плыли в Англию.
В тишине летней ночи это сообщение и вид горящего корабля ужасали. Если раньше дул легкий бриз, то теперь не было и его. Создавалось впечатление, что их корабль подплывает к аду. Взгляды всех были прикованы к преисподней впереди.
На мостик вышел капитан с рупором в руках и обратился ко всем по-английски. Он знал, что большинство пассажиров американцы, и ему было необходимо, чтобы его поняли все.
— Все, кто получил медицинскую подготовку… имеет опыт ухода за ранеными… оказания первой помощи, вообще имеет какие-то познания в медицине, — нам нужна сейчас ваша помощь. Мы не знаем, сколько человек с «Королевы Виктории» остались в живых. Мне известно, что на корабле есть два врача, прошу вас выйти вперед… мы подберем столько людей, сколько удастся спасти. — Капитан на миг замолчал. — Мы не можем радировать о случившемся на другие суда, потому что нас может запеленговать неприятель.
Когда слова капитана дошли до сознания пассажиров, воцарилось полное молчание. Вполне вероятно, что нацисты все еще где-то рядом и «Довиль» может стать их очередной жертвой. Это была ужасная мысль, и пламя, бушующее над «Королевой Викторией», было ясной иллюстрацией того, что могло произойти и с ними.
— Долг помощи этим людям ложится целиком и полностью на нас. Нам понадобится любая помощь… Теперь все, кто имеет медицинскую подготовку, пожалуйста, пройдите ко мне.
Несколько человек немедленно подошли к капитану. Он кивнул, о чем-то тихо с ними переговорил, затем снова поднес к губам рупор:
— Просьба ко всем сохранять спокойствие. Нам понадобятся бинты… простыни… любые чистые рубашки, которые у вас найдутся… медикаменты… У нас ограниченные возможности, но мы должны сделать все, что в наших силах. Мы подойдем к кораблю близко, насколько возможно, и возьмем на борт столько из оставшихся в живых, сколько сможем.
«Довиль» приближался к месту трагедии. Уже можно было различить в отдалении две спасательные шлюпки. Но невозможно было узнать, сколько всего было спасательных шлюпок и сколько человек плавали в воде.
— Столовая будет использоваться как палата для раненых. Заранее благодарю за помощь. У нас впереди тяжелая ночь. — Капитан опять замолчал, а затем сказал: — Да поможет нам Бог.
Лиана чуть было не произнесла «аминь», но взглянула на девочек, прижавшихся к ней. В их глазах застыл ужас. Лиана наклонилась к ним и быстро заговорила в наступившем гомоне:
— Дети, я отведу вас обратно в каюту. Вы должны оставаться там и не выходить. Если что-то случится, я сразу же за вами приду. Если я и не приду, идите в холл и оставайтесь там, но никуда не уходите, если только кто-то не возьмет вас с собой. — Если «Довиль» настигнет торпеда и Лиана не сможет прийти к дочерям, им кто-нибудь поможет. В этом она была уверена. — Но вы должны сидеть очень тихо. Если станет страшно, оставьте дверь открытой. Поняли? А теперь идем в каюту.
— Но мы хотим быть с тобой. — Мари-Анж испуганным голосом, срывавшимся на вой, выразила мнение свое и своей давно плакавшей сестренки.
— Нельзя. Я должна помогать здесь.
В Париже Лиана прошла подготовку по оказанию первой помощи: хотя сейчас в панике она пыталась сообразить, все ли она усвоила из того, чему ее учили. Но в любом случае пара лишних рук не помешает. Она поспешно отвела детей в каюту, сорвала две простыни со своей постели и взяла по простыне с коек детей. Они могут обойтись и одними одеялами, к тому же в каюте так жарко, что и они не понадобятся. Но одеяла могут пригодиться, если придется садиться в спасательные шлюпки.
Свое одеяло Лиана все-таки взяла. Затем она открыла небольшой стенной шкафчик, просмотрела всю имевшуюся там одежду и пожертвовала по две рубашки от каждой из девочек на бинты. Она взяла несколько кусков мыла, пузырек с болеутоляющими таблетками, которые ей когда-то прописал французский дантист. Больше ничего полезного у нее не нашлось. Лиана быстро оделась, поцеловала дочерей, напомнила им, что они должны спать, не снимая спасательных жилетов, а когда она уже выходила из каюты, Элизабет вдруг спросила:
— А где мистер Бернхам?
— Не знаю, — ответила Лиана и вышла в холл, молясь, чтобы с девочками ничего не случилось. Не хотелось оставлять их одних, и все-таки в каюте они будут в большей безопасности, чем посреди этой суматохи.
Когда Лиана появилась в столовой, там уже собрались все пассажиры. Старший офицер, серьезный человек с суровым голосом, инструктировал их, точно и ясно формулируя, что нужно делать. Всех разделили на группы по три человека, так чтобы в каждой нашелся хотя бы один умеющий оказывать первую помощь. Поэтому даже если остальные двое в этом плохо разбирались, по крайней мере один из группы мог организовать их. Двое врачей уже распределили медикаменты и объясняли, как следует обращаться с ожогами. От их инструкций у некоторых начинали бунтовать желудки, но сейчас было не время отворачиваться от реальности. И вот когда Лиана сдавала свои простыни и другие предметы, она увидела, что в другом конце холла появился Ник. Она помахала ему рукой, и он подошел — как раз вовремя, так что старший офицер записал их в одну группу. Он предпочитал комплектовать их из знакомых между собой людей, так им будет легче работать, кратко объяснил он. Тут снова появился капитан, чтобы сделать еще одно сообщение.
— Мы предполагаем, что многие погибли при взрыве, однако продолжаем надеяться, что многие все же остались в живых. На плаву только четыре спасательные шлюпки, но сотни людей — в воде. Пожалуйста, распределитесь по палубе для приема спасенных. Их будут поднимать на борт, а вы — оказывать им помощь на месте и доставлять сюда. Врачи скажут, кого оставляют работать здесь с ними. Я выражаю благодарность тем из вас, кто отказался от своих кают. Еще неизвестно, понадобятся ли они, но это очень возможно.
Капитан еще раз оглядел всех собравшихся, кивнул головой и вышел.
Пройдет еще по крайней мере час, прежде чем на борт поднимут первых раненых, а пока первые группы в ожидании вышли на палубу — смотреть, ждать. Ник рассказал Лиане, что больше половины пассажиров отказались от своих кают и теперь будут спать на палубе, чтобы раненые могли получить крышу над головой. Члены экипажа развешивали повсюду гамаки, чтобы устроить как можно больше людей. Он не упомянул о том, что был одним из первых, кто уступил свою каюту, но Лиана догадалась об этом сама. Он ведь и раньше спал под открытым небом, так что ему было совсем не трудно отказаться от своего места в каюте. И теперь он уверенно и спокойно стоял на палубе, протягивая Лиане чашку кофе, щедро сдобренного виски.
— Я, пожалуй, не буду… — начала она, но Ник был непреклонен.
— Выкиньте это из головы. Пейте. Сегодня ночью вам придется туго. — Недавно пробил час, и вся ночь была еще впереди. Ник снова взглянул на Лиану и озабоченно спросил: — Вам знаком запах горелого мяса? — Та только отрицательно покачала головой и отхлебнула глоток из чашки, которую он ей подал. — Соберитесь с силами. Будет нелегко.
Никто не имел ни малейшего представления о том, сколько человек с взорванного корабля осталось в живых. Даже моряки, радирующие на «Довиль» из спасательной шлюпки, не смогли сказать ничего определенного. Их лодка дрейфовала достаточно далеко от горящего судна, и вокруг они видели только мертвые тела. С «Довиля» им радировали всего раз — сообщить, что их SOS принят. Больше использовать рацию не хотели, опасаясь, что их могут запеленговать нацисты. Не передавали на шлюпку и информацию о месторасположении корабля, только азбукой Морзе просигналили фонарем в сторону шлюпки, что им идут на помощь. «Слава Богу», — пришел слабый ответный сигнал. Ник перевел эти слова Лиане, и они снова с напряжением вглядывались в темноту. Курить на палубе не разрешалось, а выпитое виски только обостряло чувства. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем они наконец дошли до плавающих в воде обгорелых обломков с корабля, на которых были видны человеческие тела. Но все они оказались в полном смысле слова зажарены заживо. Затем обнаружили еще одно скопление тел, и вот, наконец, снизу раздался крик — члены экипажа «Довиля» бережно укладывали на резиновый плотик двух человек; плотик подняли на палубу и раненых передали первой из ожидавших здесь групп. Эти двое обгорели так, что было трудно поверить, что они еще живы. Их быстро отнесли в столовую, где наготове стояли врачи.
Сейчас это помещение с ярко горевшими на фоне закрашенных черных окон лампами стало похоже на операционную. Свет нарушил затемнение корабля, но при данных обстоятельствах ничего другого не оставалось. Лиана смотрела на обгорелые тела и не верила своим глазам. Она боялась, что сейчас упадет в обморок, и крепко ухватилась за руку Ника. Он ничего не сказал, а лишь крепко сжал ее руку в ответ, и больше она не чувствовала ни отвращения, ни страха. А через минуту она, Ник и еще один канадский журналист оказывали первую помощь поднятым на палубу трем раненым. Двое из них сильно обгорели, третий отделался только ожогами лица и рук, но у него были сломаны обе ноги Лиана поддерживала ему голову, а Ник и канадец укладывали его на носилки. К остальным двум подошла другая группа спасателей.
— Это было невозможно они ударили спереди, а потом сзади…
Это был совсем молодой человек, взгляд его был диким и безумным, а лицо превратилось в сплошную кровавую массу. Лиана, стараясь сдерживать слезы, слушала его и тихо приговаривала:
— Теперь все хорошо… вы в полном порядке… — Она говорила с ним так, как разговаривала со своими дочками, когда они, упав, разобьют коленку, и, пока врачи обрабатывали ему раны, нежно поддерживала его. Еще миг — и врачи уже делают ему операцию, она помогает им, а Ник остался где-то снаружи. Когда с этим раненым закончили, врачи попросили Лиану остаться и помочь накладывать повязки на ожоги, раны и обрубок руки, ампутированной у одного из спасенных. Это была ночь, которую им не забыть.
На следующее утро, в шесть, когда врачи смогли наконец присесть, они посмотрели записи. Всего на борт было принято двести четыре человека, спасшихся после взрыва «Королевы Виктории». Мимо проплывали сотни мертвых тел, а полтора часа назад к кораблю подошла спасательная шлюпка, где находились люди, пострадавшие совсем немного. Они были в состоянии самостоятельно подняться на борт, и их поместили в одну из приготовленных кают. Теперь в каждой каюте размещалось по двенадцать-четырнадцать человек — в гамаках, на койках, на матрасах, брошенных на пол. Столовая по-прежнему выглядела как лазарет, и повсюду стоял запах горелого мяса. Ожоги покрывали мазью и маслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52