Кольцами от расторгнутых помолвок можно вымостить дорогу отсюда до Сиама!– Я только надеюсь, что она в конце концов прозреет и откажет ему.Она стала еще более пылко надеяться на это, когда до нее дошли слухи, что Джон провел прошлую ночь в компании двух хористочек. Сабрина ничего не сказала сыну. Он заявил, что собирается встретиться со старыми друзьями. Сабрина этого не одобрила: сын совсем не изменился. Не изменился и Антуан, и его чувства к невесте Джона. Об этом говорили горящие взгляды, которые он бросал на Арден. Очевидно, она тоже знала об этом. Их глаза то и дело встречались, и она едва удерживала слезы. Но настоящий шок ждал их третьего сентября, как раз накануне их возвращения в Нью-Йорк. Антуан принес домой страшную весть. Он ездил по делам в город и по пути услышал радио. Его предсказания сбылись вновь. В Европе началась война. У дверей его встретила оцепеневшая Сабрина. Она тоже слышала сообщение.– Антуан... – Он не успел ответить, как по ее лицу заструились слезы.Андре вошел сразу вслед за сыном. Лицо его было мрачным.– Слышали новости? – Не нужно было задавать этот вопрос.Оба кивнули и уставились на него, боясь худшего. Но Андре поразил жену и сына.– Пожалуйста, не уходи! – Голос Андре дрожал и срывался.Нельзя позволить Антуану уйти на войну... Его мальчик... Его первенец! Он не мог сдержать слез. Антуан обнял отца и посмотрел на Арден, которая медленно спускалась с лестницы. Сабрина не знала, сообщил ли он ей о том, что произошло.– Я должен идти. Должен... Я не могу оставаться здесь, зная, что там происходит.– Почему? Здесь тоже твоя страна, – не удержалась Сабрина.– Но Франция – моя родина. Отечество. Мой дом. Я родился там.– Ты родился там благодаря мне, – в ужасе умолял вмиг постаревший Андре. – Mon fils... Мой сын... (фр.)

– Слезы катились по его лицу.Сабрина заметила, что Арден тоже плачет. Она не сводила с Антуана глаз. Он подошел к ней и погладил по лицу.– Когда-нибудь мы увидимся. – Затем он вздохнул и обернулся к остальным. – Несколько минут назад я звонил в консульство. Мы договорились, что я уезжаю сегодня вечером. Поездом я доеду до Нью-Йорка, а оттуда вместе с другими добровольцами мы поплывем на пароходе. – Он взглянул на Андре. – Je n'ai pas le choix, papa У меня нет выбора, папа (фр.).

.Да, для него это было делом чести. Иначе он перестал бы уважать себя. В этом был виноват Андре. Он слишком хорошо воспитал сына. Слишком честного. Слишком гордого. Антуан ни за что не согласился бы прятаться в шести тысячах миль от дома, нуждавшегося в его защите.Все последующее напоминало кошмарный сон. Антуан собрал вещи, и они проводили его на вокзал. Он два часа говорил с отцом о делах, просил прощения за внезапный отъезд, но не желал задерживаться ни на день. Даже Джон думал, что это глупо.– Ну подожди хотя бы до завтра, старина. Поедешь вместе с нами в приличных условиях. Что ты теряешь?– Время. Я нужен там именно сейчас. Как я могу терять четыре дня, играть в карты, когда на моей родине идет война!Джон бросил на него иронический взгляд:– Подождут. Война не кончится, если ты приедешь на неделю позже.Но Антуан даже не улыбнулся. В два часа ночи они провожали его на вокзале. Поезд был битком набит пассажирами, ехавшими на восток. На платформе слышалась французская скороговорка. Серые лица, море слез. А когда подошло время прощания, Арден бросилась ему на шею. Антуан поцеловал девушку в щеку и посмотрел на нее сверху вниз.– Sois sage, mon amie Будь умницей, друг мой (фр.).

.Странное напутствие для девушки, которой вскоре предстояло выйти замуж за другого... Она отрешенно смотрела ему вслед. Когда поезд тронулся, она выкрикнула его имя. Джон потянул ее за руку и повел к машине. Андре рыдал в объятиях Сабрины. Доминик осталась дома. Проводы стали бы слишком сильным потрясением для трехлетнего ребенка, да и вряд ли она поняла бы, что происходит.– Я никогда не верил, что он уедет... даже когда он сказал, что это его долг... – Андре был безутешен; всю ночь он проплакал у Сабрины на груди.А на следующий день уезжал Джон. Будто в одночасье распалась вся семья. Когда Сабрина поцеловала Арден, обе они расплакались, сами не зная почему. Они оплакивали Антуана, но не могли этого выразить. А затем Сабрина снова поцеловала Джона:– Береги себя... возвращайтесь поскорее!Андре не поехал на вокзал: он не вынес бы еще одного расставания. Вечером они уехали в Напу. Сабрина вела машину, всю дорогу Андре не вымолвил ни слова.Антуан позвонил им из Нью-Йорка накануне отплытия, а затем четыре месяца они не получали от него никаких известий. Наконец в январе от него пришло письмо, в котором он сообщал, что жив-здоров, что он в Лондоне, временно приписан к королевским воздушным силам и восхищается де Голлем. Каждый день Сабрина бегала к почтовому ящику, а Доминик цеплялась за ее юбку. А когда от Антуана приходило письмо, они неслись назад вдвое быстрее, и Сабрина торжественно вручала его Андре.И все было бы хорошо... но они жили в постоянном страхе. По сравнению с этим даже свадьба Джона и Арден отходила на второй план. Такой свадьбы Нью-Йорк еще не видел. Она состоялась в первую субботу июня в соборе Святого Патрика. Билл Блейк был шафером, а маленькая Доминик несла цветы. Двенадцать подружек невесты, друзья жениха и пятьсот человек гостей. Но Сабрина думала только об Антуане. Как он? Где он? Казалось, прошло сто лет с тех пор, как они провожали его на вокзале. А когда он написал, что месяца через три получит отпуск и приедет домой, она села и заплакала. Его не было тринадцать месяцев. Слава Богу, он жив! Он был в Северной Африке с де Голлем. У него появилась возможность приехать в Штаты. Он приедет на несколько дней и – о удача! – попадет на день рождения Доминик. Ей исполнится четыре года.И вот он приехал. Наконец-то они снова оказались вместе, и жизнь уже не казалась такой страшной. Даже Андре перестал быть таким подавленным. И долго-долго после отъезда Антуана в воздухе дома Терстонов ощущалось его присутствие... Они без конца говорили о виноградниках, обсуждали текущие дела, и Антуан с первой до последней минуты не спускал с рук Доминик. Они слушали его рассказы о войне и де Голле, перед которым он благоговел.– Придет время, и Америка вступит в войну. – Он был абсолютно уверен в этом.– Но Рузвельт этого не говорит, – возражала Сабрина.– Он врет, а тем временем готовится к войне, помяните мое слово!Она улыбнулась:– Все еще занимаешься предсказаниями, Антуан?– К сожалению, не все мои предсказания сбываются, – улыбнулся он в ответ, – но это сбудется. – Он спросил о Джоне и Арден, но на лице его не отразилось никаких эмоций.Он был слишком поглощен войной, де Голлем и прочими делами.Сабрина рассказала ему о великолепной свадьбе и с грустью вспомнила Амелию. Она уже никогда не сможет навестить ее. Амелия умерла через несколько месяцев после рождения Доминик, на девяносто втором году. Она прожила долгую, полную, счастливую жизнь и умерла в свой срок, но Сабрина все равно тосковала по ней.Антуан собирался повидаться с Арден и Джоном на обратном пути через Нью-Йорк, но вышло так, что ему не хватило времени: отпуск сократили, и он уехал на три дня раньше, чем было задумано. Но он все же успел позвонить и застать Арден. Джона не было дома.– Они с Биллом на деловом обеде. Он расстроится, что не сумел поговорить с тобой.Ей хотелось сказать ему, что она была бы рада, если бы муж взял ее с собой. Но, увы, теперь она замужняя дама и должна взвешивать свои слова.– Береги себя! Как поживают Сабрина и Андре?– Великолепно. Работают. Я рад, что повидался с ними. А Доминик как выросла! – Он засмеялся в трубку, представив себе лицо Арден, а она закрыла глаза и улыбнулась.Она часто думала об Антуане. Но она счастлива с Джоном. Арден знала, что сделала правильный выбор. Они женаты уже четыре месяца. Она надеялась вскоре забеременеть.– Видел бы ты Доминик на свадьбе. Она была очаровательна!Мысль о том, что она замужем, все еще причиняла Антуану боль. Пора было заканчивать разговор.– Передавай Джону привет!– Да, конечно... Береги себя...После разговора с Антуаном Арден долго сидела у телефона, уставясь в одну точку. Ей хотелось дождаться Джона, но он вернется не раньше трех часов ночи. Так бывало всегда, когда они выезжали куда-нибудь с Биллом.На следующий день Арден рассказала мужу о звонке Антуана, но тот не проявил к этому никакого интереса: у него жутко болела голова после вчерашнего.– Дурак он, что ввязался в это дело, – проворчал Джон. – Слава Богу, нашей страной управляют умные люди.– У Франции не было другого выхода, – с досадой ответила Арден.– Может быть, ты и права, но у нас-то есть выход; да и американцы в тысячу раз умнее французов...Приблизительно то же он говорил и на следующий год, когда они приехали в Напу.– Не морочь себе голову, Джон. Я уверена, что Рузвельт блефует. Через год мы тоже будем участвовать в этой войне, если она до тех пор не кончится.– Черта с два! – Он слишком много выпил.Раз в год они навещали родителей, и на этот раз Джон был рад этой поездке.Последние два месяца Арден была подавлена. В июне у нее был выкидыш, и она переживала это, словно конец света.– Ради Бога, это же всего-навсего ребенок... Черт побери, да и ребенка-то никакого не было!Но она безутешно рыдала, и Сабрина прекрасно ее понимала; она помнила, что чувствовала, когда потеряла своего долгожданного первого ребенка, зачатого ею с Джоном Хартом; прошло немало времени, пока она не забеременела вновь.– Все пройдет, девочка... Посмотри на меня, потом я родила Джона и Доминик... – Они обменялись улыбками и принялись следить за девочкой, игравшей на поляне со щенком.Ей было почти пять лет, и родители считали ее лучшим ребенком на свете. Она была их отрадой, как и предрекали Сабрине врачи.– В один прекрасный день у тебя родится другой ребенок. Но сейчас тебе тяжело. Почему бы тебе пока не заняться каким-нибудь делом?Арден пожала плечами, на глазах у нее вновь выступили слезы. Единственное, что она хотела, это поскорее забеременеть, но Джон никогда не бывал дома, а когда все же появлялся, то был пьяным или усталым. Ей было тяжело общаться с ним, но говорить об этом свекрови Арден не хотелось.– Ничего, дай срок. После выкидыша я забеременела лишь через два года, а тебе столько не понадобится.Арден улыбалась, но переубедить ее так и не удалось. Она действительно воспринимала случившееся как конец света. Джон оставил ее в Напе, а сам отправился к друзьям в Сан-Франциско. Сабрина считала это совершенно недопустимым.– И часто он так поступает? – однажды спросила она Арден.Та секунду поколебалась, а потом кивнула. В этот раз она была еще красивее и грациознее, хотя и сильно похудела. Она была в тысячу раз лучше манекенщиц, с которыми путался Джон.– Они с Биллом часто уходят. Несколько месяцев назад отец о чем-то серьезно говорил с братом. Наверное, он считает, что если Билл не будет гулять, то и Джон будет вести себя прилично... – Она виновато посмотрела на свекровь, и Сабрина подбодрила ее. – Но они так давно дружат, что даже на ночь расстаться не могут. Если бы Билл женился... Но он говорит, что ни за что этого не сделает. – Она улыбнулась. – И, судя по его поведению, так оно и будет.– Да, но Джон-то уже женат. Неужели никто не может напомнить ему об этом? – тем же вечером сердито сказала Сабрина Андре. Однако тот решительно отказался вмешиваться в это дело.– Сабрина, он взрослый, женатый человек. Еще будучи мальчишкой, он пренебрегал моими советами. Ну а сейчас и подавно.– Тогда вмешаюсь я!– Как хочешь.Она попыталась, и... сын послал ее ко всем чертям.– Что она тебе наплела? Плакалась в жилетку? Вот зануда! Прав ее брат: избалованная, вечно хнычущая дрянь! – Он страшно разозлился, с похмелья жутко болела голова.– Она добрая, порядочная, любящая женщина, и она твоя жена.– Да? Спасибо, что напомнила.– А я думала, ты забыл. Во сколько ты вчера пришел домой?– Это что, судебная расправа? Тебе-то какое дело!– Она мне нравится. А ты мой сын, и я знаю, что ты за человек. Развлечения, девочки... Слава Богу, ты женатый человек. Вот и веди себя, как подобает семейному человеку! Да ты ведь чуть было не стал отцом несколько месяцев назад...Он оборвал ее:– Это была не моя идея. Она сама во всем виновата.– Так ты не хотел ребенка, Джон? – тихо и грустно спросила Сабрина.Неужели предсказания Антуана не сбудутся? Похоже, нет.– Не хотел. Куда торопиться? Мне только двадцать семь лет, у нас еще уйма времени...Да, он по-своему прав, но Арден ужасно хочет ребенка. И вдруг Сабрина не удержалась и задала вопрос, который давно вертелся у нее на языке:– Ты счастлив с ней, Джон?Он с подозрением посмотрел на мать.– Это она подговорила тебя спросить об этом?– Нет. Почему ты так решил?– Да потому, что это в ее духе. Она всегда задает дурацкие вопросы. Да не знаю я, черт побери! Я женат на ней! Разве этого мало? Что ей еще от меня надо?– Много чего. Семья – это не просто церемония. Здесь и любовь, и понимание, и терпение, и время. Сколько времени ты проводишь с ней?Он пожал плечами:– Наверное, немного. У меня есть другие дела.– Какие? Другие женщины?Он вызывающе посмотрел на нее.– Может быть. Ну и что? От нее не убудет, ей тоже хватает. Ведь она же забеременела, правда?– Тогда зачем ты женился на ней?– Я говорил тебе об этом сто лет назад. – Он не мигая посмотрел Сабрине в глаза. – Она была моим ключом к успеху. Я женился на Арден, чтобы получить хорошую работу и обеспечить себя на всю жизнь.При этих словах Сабрина чуть не заплакала.– Ты говоришь серьезно?Он пожал плечами и отвернулся.– Она славная девочка. Я знаю, она всегда была без ума от меня.– А ты сам как к ней относишься?!– Да так же, как и к остальным девушкам: когда лучше, когда хуже.– И это все? – Сабрина смотрела на него во все глаза.Кто же этот бесчувственный, равнодушный, эгоистичный человек, которого она когда-то носила под сердцем? Как он стал таким? «Камилла», – подсказал ей внутренний голос...Но он ведь и ее сын...– Я думаю, ты совершил ужасную ошибку, – тихо произнесла она. – Эта девочка заслуживает лучшей участи.– Она и так достаточно счастлива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63