А вдруг это хоть чем-нибудь поможет Мэри-Эллен? Впрочем, сейчас она так страдает от боли, что просто не поймет, кто к ней пришел. Но там был его ребенок...Иеремия замер на полдороге. Ему еще не доводилось слышать, чтобы мужчина помогал при родах, однако врача это ничуть не пугало.– Она не будет возражать?– Она может вообще не узнать вас, – предупредил доктор.После короткого замешательства он пытливо заглянул Иеремии в глаза.– Вы сможете это выдержать? Вам приходилось видеть что-нибудь подобное?Иеремия покачал головой:– Только у животных.Врач кивнул, это его устраивало. Не говоря больше ни слова, он открыл дверь и прошел в комнату, а Иеремия последовал за ним. В нос ему ударил сладковатый, тяжелый запах человеческой плоти, розовой воды и сырого постельного белья. Все окна были закрыты. Мэри-Эллен лежала на кровати, покрытая двумя одеялами. Иеремия увидел несколько пропитанных кровью простыней, подоткнутых под нее ниже пояса. Казалось, ее убили в собственной постели. Огромный живот по-прежнему вздувался горой, несмотря на отчаянные усилия, которые она прилагала уже три дня. Ее ноги бессильно раскинулись, словно у тряпичной куклы, а тело дрожало, как от озноба. Иеремия смотрел на нее с чувством вины и горького сожаления.Внезапно ему показалось, что она начала биться в конвульсиях. Мэри-Эллен издала тихий глухой стон, вскоре перешедший в крик, и заметалась на кровати, закатывая глаза и судорожно хватая ртом воздух. Потом она проговорила несколько бессвязных слов, и врач быстро приблизился к ней. Иеремия понял, что ее оставляет сознание. Из нее потоком хлынула кровь, и она опять закричала. Доктор склонился над ней. Вскоре он выпрямился и вытер руки испачканным кровью полотенцем. Мэри-Эллен продолжала страшно кричать. Иеремия медленно подошел к кровати и заглянул в ее измученное лицо. Если бы ему не было известно, кто перед ним лежал, он бы не узнал эту женщину. Врач тихо заговорил с Терстоном, понимая, что Мэри-Эллен все равно не услышит его слов. Казалось, между схватками наступил перерыв, и она задремала.– Она потеряла чертовски много крови. У нее лопнула вена. Вы сами видите, как хлещет кровь, но я не могу ее остановить. Кроме того, ребенок неправильно повернулся. Теперь единственный выход – вытащить его за плечо. Иначе мы ничего не добьемся. – При этих словах лицо врача стало печальным.Взглянув на Иеремию, он все понял.– Мы можем потерять обоих. – Врач перевел взгляд на измученную женщину, лежавшую в кровати. – Она непременно умрет, если мы не сумеем быстро извлечь плод. Иначе ей не выдержать.– А малыш? – Это был его ребенок, но сейчас Терстон переживал только за Мэри-Эллен.Казалось, он никогда не расставался с ней, а Камиллы вообще не существовало на свете.– Если бы я сумел его повернуть, то сумел бы и вытащить, но в одиночку мне не справиться. – Врач посмотрел на Иеремию. – Вы можете ее подержать? – Терстон кивнул, боясь причинить ей новую боль.Тем временем Мэри-Эллен очнулась и застонала. У нее снова начались схватки. Она подняла глаза и увидела Иеремию, но ей показалось, что это сон.– Все хорошо. – Иеремия нежно улыбнулся, встал на колени рядом с кроватью и притронулся к лицу Мэри-Эллен. – Я здесь. Все будет в порядке. – Однако он плохо верил собственным словам.За последние сутки ему пришлось видеть тишком много смертей.– Я не могу... Не могу больше... – Мэри-Эллен судорожно хватала воздух.Иеремия инстинктивно взял ее за плечи и удержал. Вдруг ее голова упала к нему на руку. Она потеряла сознание. Лицо ее стало пепельно-серым. Пощупав пульс, доктор взглянул на Иеремию.– Я попробую еще раз повернуть ребенка и вытащить его. Держите ее, не давайте ей двигаться.Иеремия делал все, что говорил врач. Он тихонько заговорил Мэри-Эллен, однако она кричала так громко, что просто не слышала его. Она вновь лишилась чувств, прежде чем доктор успел сделать намеченное. На лбу у Иеремии выступил пот. Взглянув на часы, он с удивлением понял, что находится здесь уже четыре часа.– Она больше не выдержит, доктор.– Знаю, – кивнул врач.Приготовив какой-то зловещий инструмент, с помощью которого собирался извлечь младенца, он ждал, когда у нее снова начнутся схватки.Неожиданно Мэри-Эллен опять забилась в конвульсиях и вновь пришла в себя. Глаза у нее были совершенно безумными. Иеремия безжалостно прижал ее к кровати, а врач опять склонится над ней. Иеремия понимал, что никогда не забудет ее криков. Только с четвертой попытки врачу удалось развернуть ребенка, а потом он пять раз вводил в женщину свой страшный инструмент, пока та дико кричала в руках Иеремии. В этом крике уже не было ничего человеческого. Вдруг врач свирепо зарычал. Пот градом катился по лицу Иеремии, но он успел заметить, то в теле Мэри-Эллен произошли какие-то перемены. Она обмякла в его руках, словно просочившись сквозь них, кожа стала зеленовато-серой, а дыхание слабым и прерывистым, и он засомневался: а дышит ли она вообще? Терстон обернулся к врачу и сразу понял, в чем дело. Ребенка наконец удалось извлечь, и теперь он лежал мертвый между ее ног, а сама Мэри-Эллен истекала кровью. Видеть это было невыносимо больно. Врач молча перевязал пуповину, завернул младенца в чистую простыню и попытался остановить кровотечение. Глядя на своего мертвого первенца, Иеремия на мгновение ощутил приступ отчаяния, однако его мысли тут же перенеслись к его матери. Мэри-Эллен умирала у него на руках, а он был бессилен спасти ее. Доктор сделал еще несколько попыток остановить кровотечение, а потом укрыл Мэри-Эллен одеялами, подошел к изголовью кровати и похлопал Иеремию по плечу.– Жаль ребенка...– Мне тоже, – хрипло ответил Терстон.Слишком много увидел он этой и прошлой ночью, а теперь опасался и за жизнь Мэри-Эллен.– С ней все будет в порядке? – Он умоляюще смотрел на врача, но тот только пожал плечами.– Я сделал все, что в моих силах. Я останусь с ней, но не могу ничего обещать.Иеремия кивнул и остался дежурить возле ее постели. Прошло немало времени, прежде чем она пошевелилась, тихонько застонала и повернула голову из стороны в сторону, но так и не открыла глаза до самого утра.– Мэри-Эллен... – нежно прошептал он. – Мэри-Эллен...Она недоумевающе повернулась к нему.– Так ты здесь? Я думала, это сон... – И тут Иеремия прочитал в ее глазах вопрос, которого боялся больше всего. – Иеремия, что с ребенком?.. – Инстинктивно поняв, что случилось, она отвернулась к стене.По ее щекам текли слезы. Иеремия взял ее за руку и стал гладить по голове.– Мы спасли тебя, Мэри-Эллен... – вытирая глаза, промолвил Иеремия.Он очень боялся, что она умрет. Он хотел сказать, что ему очень жаль ребенка, однако не смог произнести больше ни слова.– Кто это был? – Она скосила на него глаза и увидела, что Иеремия плачет.– Мальчик.Мэри-Эллен кивнула и закрыла глаза, снова погрузившись в сон, а когда проснулась, врач удовлетворенно кивнул и заявил, что ненадолго оставит ее, а днем придет снова. В прихожей он сказал Иеремии, что кровотечение прекратилось и что она скорее всего выкарабкается. Во всяком случае, ему так кажется.– Она боец. Только я давно предупреждал, чтобы она больше не пыталась рожать. Она сделала глупость. – Врач пожал плечами. – Наверное, это получилось случайно. – Потом он взглянул на Иеремию. – Я пришлю жену присмотреть за ней, если вам нужно ехать домой. – Врач не проявлял любопытства, просто слышал на виноградниках, что у Терстона в Сент-Элене есть молодая женщина.– Спасибо, буду вам очень признателен. Прошлую ночь я тоже не спал. У нас затопило шахту.Старый доктор кивнул. Он уважал этого человека. Иеремия очень помог ему выдержать долгую ночь у постели Мэри-Эллен. Он протянул Терстону руку.– Жаль, что так получилось с ребенком.Иеремия наклонил голову.– Слава Богу, что вы спасли ее.Врач улыбнулся, тронутый его признательностью.– Жена скоро придет.Когда он исчез, Иеремия обернулся к Мэри-Эллен:– Я приду завтра. А ты пока отдыхай и делай все, что скажет врач. – Неожиданно ему в голову пришла другая мысль. – Я пришлю Ханну. Она останется с тобой столько, сколько потребуется.Мэри-Эллен слабо улыбнулась и сжала его большую теплую руку.– Спасибо, что ты был здесь, Иеремия... Я бы умерла без тебя.Она едва не умерла и с ним, но он не стал говорить об этом.– А теперь будь умницей.Услышав эти слова, Мэри-Эллен закрыла глаза и уснула, прежде чем Иеремия вышел из комнаты. Когда он вновь скакал в Сент-Элену верхом на Большом Джо, ему казалось, что все его тело ноет от усталости. Спешившись перед домом, он почувствовал себя так, словно его избили и швырнули в канаву. Навстречу вышла Ханна. Старухе не терпелось узнать обо всем, пока не появилась Камилла, и она вопросительно посмотрела на Иеремию. По той же причине он быстро проговорил хриплым и тихим голосом:– С Мэри-Эллен все в порядке, но ребенок родился мертвым. – А потом с тяжелым вздохом добавил: – Она едва не умерла. Я сказал ей, что ты приедешь сегодня и останешься, сколько понадобится. – Иеремия вдруг спохватился, не слишком ли он поторопился дать такое обещание, однако старуха кивнула:– Молодец! Я только соберу вещи. – Она еще раз пытливо посмотрела на Иеремию. – Как она?Терстон покачал головой. Казалось, весь кошмар прошедшей ночи еще стоял перед глазами.– Это было ужасно, Ханна. Я не видел ничего страшнее. Не понимаю, почему женщины так хотят иметь детей. – То, что произошло на его глазах, произвело на него неизгладимое впечатление.Он до сих пор не мог взять в толк, как ему удалось это пережить.– Кое-кто не хочет. – Ханна оглянулась с видом опытного человека, а потом вновь посмотрела на Иеремию, словно желая подбодрить его. – Так бывает не всегда, сынок. Она знала, что ей придется нелегко. В последний раз она рожала почти так же. Доктор ее предупреждал. – Ханна произнесла эти слова с легким укором и в то же время с сочувствием, особенно по отношению к Иеремии. – Ты был с ней? – Терстон кивнул, и Ханна посмотрела на него с уважением. – Ты хороший человек, Иеремия Терстон.В этот момент на крыльцо вышла Камилла. Она была вне себя.– Где ты пропадал всю ночь, Иеремия? – Она не обращала внимания на то, что Ханна все слышит.– У одного человека, раненного на шахте. – Это объясняло кровь на рукаве и щетину на лице.Он не спал две ночи и валился с ног.– Прости, что я не вернулся, малышка.Сердито посмотрев на мужа, Камилла круто повернулась и хлопнула дверью. Ханна скептически наблюдала за ней.– Вот это мне нравится, – едко заметила старуха. – Жена с понятием. – Похлопав Иеремию по плечу, она направилась в дом за вещами. – Я соберусь через пять минут, Иеремия. Можешь не беспокоиться. Отдыхай. Я оставила на плите бульон и тушеное мясо.– Спасибо, Ханна. – Он прошел на кухню, налил себе бульон и поднялся в спальню, где ждала жена.– Где ты был? – Камилла заглянула мужу в лицо.– Я уже сказал. – У Иеремии не было сил на разговоры.Ночью у него на глазах умер его первый ребенок, и он едва не потерял женщину, с которой прожил семь лет.– Я не верю тебе, Иеремия. – Камилла выглядела безупречно.Ей очень шло платье из бледно-розового муслина. Рядом с ней Иеремия казался изможденным и грязным.– Думай что хочешь, Камилла. Я уже сказал, что был у одного из моих рабочих.– Зачем?– Затем, что он едва не умер, вот зачем, – огрызнулся он и сел за стол у камина с чашкой бульона.Камилла продолжала расхаживать по комнате, кипя от злости.– Ты мог хотя бы предупредить, что не вернешься.– Извини, – честно сознался Иеремия. – Мне некого было послать.Казалось, его ответ удовлетворил Камиллу. Она отвернулась. Терстон понял, что у нее сильно развито чутье на ложь. Он и так знал, что она умна, но действительность превзошла все ожидания. Однако сказать ей об этом было бы глупо, поэтому Иеремия продолжал молча пить бульон, заново преисполнившись уважения к ее острому уму и интуиции.– По-моему, тебе нужно лечь, – чуть менее сердито сказала Камилла, опускаясь в стоявшее рядом кресло-качалку.– Нет. Я умоюсь и схожу в церковь.– В церковь? – чуть не взвизгнула Камилла.Она всегда ненавидела церковь. Туда любила ходить мать, которую Камилла ни в грош не ставила.– Ты же никогда там не бываешь.– Иногда бываю. – Только усталость помешала ему удивиться реакции жены. – Мы потеряли четырнадцать человек, Камилла. – И его единственного ребенка. – Не хочешь, не ходи, но будет лучше, если ты все-таки пойдешь.Камилла посмотрела на него с нескрываемым раздражением:– Когда мы вернемся в город?– Как только я смогу. – Иеремия встал и подошел к жене. – Малышка, я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы скорее перебраться в Сан-Франциско.Эти слова обрадовали Камиллу до такой степени, что она переоделась и через час отправилась с Иеремией в церковь. После возвращения Терстон рухнул в постель и проспал как убитый до самого обеда. Поднявшись, он выпил еще одну чашку бульона и вновь заснул до утра. На следующий день ему пришлось присутствовать на похоронах погибших в пятницу шахтеров. На этот раз Камилла не пошла с ним, а осталась дома, пожаловавшись, что Ханны до сих пор нет. Иеремия объяснил, что она уехала навестить больную подругу.– Почему она ничего мне не сказала? – недовольно спросила Камилла. – В этом доме хозяйка я, и теперь она служит мне.Ее слова Иеремии не понравились, но он не захотел подливать масла в огонь.– Она предупредила меня в воскресенье утром, когда я вернулся.– И ты ее отпустил? – побледнела Камилла.– Да. Я был уверен, что ты все поймешь. – Терстон попытался заставить жену замолчать, но убедился, что это невозможно. – Она вернется через несколько дней.Однако прошла почти неделя, прежде чем Ханна появилась в доме. Она сообщила Иеремии, что Мэри-Эллен еще очень слаба, но все же встала на ноги. Он только кивнул в ответ. Слава Богу, Ханна поняла, что можно не торопиться. Несколько дней назад он отправил Мэри-Эллен записку, подтвердив, что смерть ребенка ничего не меняет. Он не собирался лишать ее денег, которые она получала уже несколько месяцев. Иеремия распорядился, чтобы банк выплачивал их пожизненно, и написал Мэри-Эллен, что ей незачем возвращаться на работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63