– Там ведь лучше готовят, чем я.
– С чего это ты взяла?
– Ты сам так говоришь. И твоя мать.
Он расхохотался.
– Послушай, я в пяти минутах от дома. Ставь кофе.
– Где ты был ночью?
Наступила пауза, длившаяся не больше чем полсекунды, потом он ответил:
– Я не желаю выслушивать подобные вопросы. Ни от тебя, ни от кого другого. – И повесил трубку.
Она села за стоявший на кухне стол и положила дробовик себе на колени. Потом отпила немного чаю и стала ждать.
Минуты тянулись медленно.
– Так, значит, миссис Бакстер, – проговорила она, – вы решили, что в дом кто-то залез?
– Да, – ответила она, – совершенно верно.
– Но следов взлома нет, мадам; и, кроме того, вы знали, что муж уже едет домой. К тому же, мадам, вам пришлось перерезать проволоку, а это можно было сделать только заранее, до того как вы услышали шум у двери. Похоже, что вы все подготовили, устроили засаду и поджидали его.
– Чепуха. Я любила мужа. Его все любили.
– Ну, лично я не знаю никого , кто бы его любил. И уж меньше всех могли его любить вы.
Энни мрачно усмехнулась.
– Совершенно верно. Я его поджидала и разнесла этого борова так, что от него только клочья полетели. Ну и что?
Энни подумала о Ките Лондри, о том, что он, может быть, мертв и лежит сейчас в похоронном бюро Гиббса. «Простите, миссис Бакстер, это зал номер два, тут лежит некий мистер Лондри. А мистер Бакстер в зале номер один, мадам» .
Но что, если Кит жив? Это бы что-нибудь меняло? Пожалуй, лучше не торопиться и выяснить все наверняка. И как быть с Томом и Венди? Клифф ведь все-таки их отец. Она заколебалась в нерешительности и подумала, а не положить ли ей двустволку на место, обратно в подвал; она бы и положила, но только он ведь все равно увидит перепиленную проволоку и поймет, в чем тут дело.
По гравийной дорожке к дому подъехала полицейская машина. Энни услышала, как открылась и захлопнулась дверца, потом послышались приближавшиеся к крыльцу шаги, и наконец в окно задней двери она увидела, как он вставляет ключ в замок.
Дверь открылась, и Клифф Бакстер вошел в темную кухню; на фоне горевшей снаружи над задним крыльцом лампы был виден только его силуэт. Он вытер лицо и руки носовым платком, потом понюхал кончики своих пальцев и повернулся в сторону раковины.
– Доброе утро, – проговорила Энни.
Он резко обернулся и стал всматриваться в темную нишу, туда, где сидела за столом Энни.
– А-а… вон ты где. Что-то я не чувствую запаха кофе.
– Естественно. Ты ведь нюхаешь пальцы. Ответа не последовало.
– Включи свет, – сказала Энни.
Клифф вернулся назад к двери, нащупал выключатель – лампы дневного света замигали и осветили кухню.
– Ну что, леди, у вас какие-нибудь проблемы? – спросил он.
– Нет, сэр, это у вас проблемы.
– У меня нет никаких проблем.
– Где ты был?
– Кончай эту бодягу и ставь кофе. – Он сделал несколько шагов по направлению к холлу.
Энни подняла ружье с колен и положила его на стол, направив стволами в сторону Клиффа.
– Стой. Вернись.
Клифф уставился на двустволку, потом мягко проговорил:
– Сними палец со спускового крючка.
– Где ты был всю ночь?
– На работе. На работе, черт побери. Зарабатывал нам на жизнь. Не ты же ведь этим занимаешься.
– Мне не дозволяется устроиться на обычную работу. Мне позволено лишь работать на общественных началах в лавке при больнице наискосок через улицу от полицейского участка, там, где ты можешь за мной постоянно присматривать. Ты что, забыл?
– Дай-ка мне это ружье, и забудем обо всем, что сейчас было. – Он нерешительно сделал шаг в ее сторону и протянул руку.
Энни встала, подняла двустволку к плечу и взвела сразу оба курка.
Резкие металлические щелчки заставили Клиффа попятиться назад к двери.
– Эй! – Он выставил перед собой руки, как бы пытаясь защититься. – Послушай, лапочка… это же… это очень опасно. Тут очень чувствительный спуск… чуть дыхнешь, и он сработает… отведи-ка его в сторонку…
– Заткнись. Где ты был ночью?
Он глубоко вздохнул и заговорил, тщательно контролируя свою интонацию:
– Я же тебе говорю. Автомобильные аварии, несколько машин столкнулись, мост через Хупс пришлось закрыть, всю ночь названивали какие-то ударившиеся в панику вдовы…
– Врешь.
– Ну посмотри… видишь, я весь насквозь мокрый… посмотри, сколько у меня грязи на ботинках… Я всю ночь напролет кому-нибудь помогал. Ну хватит, дорогая, не надо, ты просто переутомилась.
Энни взглянула на его промокшие снизу брюки, на ботинки и подумала, что, быть может, он и в самом деле говорит на этот раз правду. Клифф продолжал говорить мягко, успокаивающе, примирительно, старательно употребляя все ласкательные слова, какие только приходили ему в тот момент в голову:
– Ну лапочка, дорогая, хорошая, эта штука ведь может выстрелить, малышка, а я же ничего такого не сделал, радость моя…
Энни видела, что он был действительно не на шутку перепуган, но, как ни странно, то, что они сейчас поменялись своими обычными ролями, не доставляло ей никакого удовольствия. Ей даже вовсе не хотелось, чтобы он молил ее о пощаде; ей хотелось просто пристрелить его. Но она не могла просто так взять и хладнокровно выстрелить в него. Ружье у нее в руках становилось все тяжелее.
– Доставай свой пистолет, Клифф, – проговорила она.
Он замолчал и уставился на нее.
– Давай, живо. Ты что, хочешь, чтобы все узнали, что ты умер, даже не достав из кобуры оружие?
Клифф с трудом перевел дыхание, язык его лихорадочно метался по пересохшим губам.
– Энни…
– Трус! Трус! Трус!
В это мгновение где-то рядом треснул сильнейший удар грома, и от этого грохота Клифф, испугавшись, отпрыгнул в сторону, одновременно потянувшись к кобуре.
Энни выстрелила из обоих стволов сразу, и силой отдачи ее отбросило назад, ударив спиной о стену.
Оглушающий гром замер, но в ушах у нее все еще звучало его эхо. Энни уронила ружье. Комната была заполнена кислым запахом сгоревшего пороха; из огромной дыры, зиявшей в потолке над тем местом, где распростерся на полу Клифф, во все стороны расползалась известковая пыль.
Клифф Бакстер медленно приподнялся, встал на одно колено и принялся стряхивать с головы и плеч кусочки штукатурки и деревянной дранки. Энни увидела, что он обмочил штаны.
Он убедился в том, что его пистолет в кобуре, потом бросил взгляд на потолок. Продолжая отряхиваться, он встал на ноги и направился к Энни. Она обратила внимание, что его всего трясло, и подумала, что же теперь будет; а впрочем, ей было все равно.
Он прошел мимо нее, снял трубку настенного телефона и набрал номер.
– Да, Блэйк, это я. – Он откашлялся, прочищая горло, и постарался говорить как ни в чем не бывало. – Да, чистил ружье и случайно нажал. Если будут звонки от кого-нибудь из соседей, объясни им… да, все в порядке. До встречи. – Он повесил трубку и повернулся к Энни. – Ну а теперь с тобой.
Ей не составляло никакого труда смотреть ему прямо в глаза, однако она обратила внимание, что ему было нелегко выдерживать прямой обмен взглядами. Она подумала и о том, какая у него интересная последовательность действий: прежде всего поставить под контроль ситуацию в целом, чтобы защитить самого себя, свою репутацию, должность. У нее не было никаких иллюзий на тот счет, будто бы он пытался защитить ее от преследований со стороны закона. Но в случае чего он именно так и заявит.
– Ты пыталась меня убить, – проговорил он таким тоном, словно вел расследование дела. – Я имею право арестовать тебя.
– Я стреляла поверх головы, и ты это отлично знаешь. Но, впрочем, давай, арестуй и препроводи меня в тюрьму.
– Ах ты сука! Ты… – Он угрожающе двинулся в ее сторону, лицо его побагровело, но Энни продолжала стоять, не двигаясь с места, понимая, что, по иронии судьбы, знак полицейского, висевший у него на груди, служил для нее защитой от избиения. Он это тоже понимал, и ей доставило некоторое удовольствие понаблюдать, как он исходит от бессильной ярости. Она знала, что когда-нибудь он не выдержит и сорвется. Пока же она надеялась, что, может быть, его хватит удар.
Он оттеснил Энни в угол, распахнул надетый на ней халат, опустил руки ей на плечи и сильно надавил на то место, куда ударило при отдаче ружье.
Все ее тело пронзила острая, ослепляющая боль, колени сами собой подогнулись. Она не заметила, как оказалась на полу, на коленях; прямо перед собой она ощущала исходивший от него запах мочи. Она прикрыла глаза и отвернулась, но он схватил ее за волосы и притянул лицом к себе.
– Видишь, чего ты добилась? Гордишься собой, сука, да? Гордишься, я знаю. Ну что ж, теперь посчитаемся. Будешь сидеть, уткнувшись сюда, пока сама не обоссышься. Хоть весь день, мне наплевать. Так что, если чего накопила в себе, давай, выливай. Я жду.
Энни закрыла лицо руками и замотала головой, из глаз у нее полились слезы.
– Я жду.
В заднюю дверь кто-то громко и настойчиво постучал, и Клифф резко обернулся. Через стекло виднелось лицо Кевина Уорда, всматривавшегося внутрь дома.
– Катись к чертям отсюда! – заорал на него Клифф.
Уорд поспешно развернулся и исчез, но Энни показалось, он успел разглядеть, что у его начальника мокрые штаны. И уж, безусловно, он не мог не увидеть валявшиеся на полу куски штукатурки и известковую пыль, покрывавшую лицо и волосы Клиффа, да и саму Энни, стоявшую перед Клиффом на коленях. Очень хорошо.
Клифф снова переключил все свое внимание на жену.
– Что, сука, теперь довольна? Довольна, вижу! Она быстро поднялась и выпрямилась.
– Отстань от меня, а то я вызову полицию штата, и да поможет мне Бог.
– Только попробуй, и я тебя убью.
– А мне наплевать. – Она запахнула халат и застегнула его.
Клифф Бакстер стоял и молча смотрел на нее, засунув большие пальцы рук за пояс, на котором болталась кобура с пистолетом. По собственному весьма продолжительному опыту она знала, что пора заканчивать эту конфронтацию, и знала, как это надо сделать. Она постояла некоторое время неподвижно, ничего не говоря, только из глаз у нее лились, скатываясь по лицу, слезы, потом она уронила голову и стала всматриваться в пол, спрашивая себя, почему же она все-таки не всадила эти пули в него.
Клифф выждал минуту, затем, удовлетворенный тем, что нарушенный было порядок восстановлен на его условиях и в мире снова воцарилось спокойствие, взял Энни пальцем за подбородок и поднял ее голову.
– О'кей, красавица, на этот раз я разрешаю тебе легко отделаться. Наведешь тут полный порядок и приготовишь мне хороший завтрак. В твоем распоряжении примерно полчаса.
Он направился к двери, потом вернулся, взял двустволку и вышел.
Энни услышала, как он поднимается по лестнице, несколько минут спустя до нее донесся шум душа из ванной.
Она отыскала в буфете аспирин и приняла две таблетки, запив их полным стаканом воды, потом сполоснула над кухонной раковиной лицо и руки и спустилась в подвал.
Она замерла перед стеллажом, молча глядя на оружие, теперь уже не запертое. Простояв так целую минуту, Энни повернулась и пошла в кладовку. Там она взяла щетку и совок и вернулась на кухню.
Энни приготовила кофе, поставила на плиту сковородку с беконом, подмела осыпавшуюся штукатурку и выбросила ее в мусорное ведро, потом вымыла пол и рабочий стол на кухне.
Сверху спустился Клифф, одетый в чистую форму; Энни обратила внимание, что в кухню он вошел осторожно, пояс с кобурой висел у него на плече, и рука словно бы случайно лежала на рукоятке пистолета. Он уселся за стол, повесив пояс не на стенной крючок, как обычно, а на спинку стула. Прежде чем он успел среагировать. Энни сгребла пояс и повесила его на крючок.
– Нечего садиться за стол с оружием, – проговорила она.
Ирония этого момента не прошла для Бакстера незамеченной, и он, сперва заметно испугавшись, выдавил из себя глупую улыбку.
Энни налила ему сок и кофе, потом порезала в бекон немного картофеля и залила все яйцами, вставила в тостер кусочек хлеба. Она подала завтрак на стол и поставила перед Клиффом.
– Присядь, – сказал он. Она села напротив него.
– Что, аппетит потеряла? – спросил он, жуя и улыбаясь одновременно.
– Я уже поела.
Клифф продолжал жевать и разговаривать.
– Я оставлю внизу все как есть. И оружие, и патроны, все. Подлей-ка кофе.
Она встала и подлила ему еще кофе.
– Потому что мне кажется, – продолжал он, – что ты меня не убьешь, характера не хватит.
– Если понадобится, я могу купить пистолет где угодно.
– Да, верно. Можешь купить, украсть, можешь у кого-нибудь попросить, не важно. Я тебя не боюсь, дорогуша.
Энни понимала, что подобным образом он пытается восстановить свое мужское достоинство после того, как обмочил штаны. Она была готова сейчас вытерпеть что угодно, только бы он побыстрее доел и ушел.
– Я ведь потянулся за своим пистолетом, верно? – продолжал он. – У меня не было ни малейшего шанса, черт побери, но я все-таки за ним потянулся.
– Да. – Он даже еще глупее, чем я считала, подумала она. Умный человек понимал бы, что его шансы уговорить жену не стрелять в него – по меньшей мере пятьдесят на пятьдесят, а вот если пытаться перед наставленным на тебя взведенным ружьем вытащить пистолет, тогда шансов меньше, чем один из миллиона. Но Клиффу Бакстеру сильно недоставало мозгов, зато по части самолюбия у него все было в порядке, и даже с избытком. Она надеялась, что когда-нибудь именно это и доведет его до могилы.
– Как думаешь, убил бы я тебя или нет? – спросил он.
– Мне безразлично.
– Что значит тебе безразлично? Тебе это не может быть безразлично. У тебя дети. Семья. – Клифф улыбнулся. – У тебя есть я. – Он дотянулся и похлопал ее по лежавшей на столе руке. – Эй, а я знал, что ты меня не убьешь. И знаешь почему? Потому что ты меня любишь.
Энни задержала дыхание и подавила готовый было вырваться вскрик.
Он постучал вилкой ей по носу и продолжал:
– Понимаешь, ты меня до сих пор ревнуешь. А это значит, что ты меня все еще любишь. Верно?
Энни была эмоционально вымотана, опустошена – плечи у нее затряслись. Всех сил, которые у нее еще оставались, хватило только сообразить ответить ему то, что он хотел услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42