– Вы правы. Я действительно спешу выбраться из этого города.
– Хорошо. Дай мне свою накидку. Селин посмотрела в глубь темного собора.
Рядом с алтарем мерцали поминальные свечи, словно золотые скачущие язычки не переставая читали молитву за молитвой. В девушке не чувствовалось ничего ужасного, она просто стояла рядом и нетерпеливо ждала, когда Селин примет решение. Наконец Селин потянула за шнурок накидки, завязанный на шее.
– Почему вы так хотите мне помочь? – спросила она.
– Я предлагаю тебе способ выбраться отсюда в обмен на мою собственную свободу.
Селин протянула незнакомке свою накидку и взяла ее, ощутив под пальцами тепло и мягкость темно-красного бархата. Когда она попыталась застегнуть золотую брошь, пальцы ее задрожали. Не произнося ни слова, Селин ждала, пока девушка набросит на плечи полученный взамен зеленый наряд.
Блондинка снова улыбнулась, и Селин больше ни секунды не сомневалась, что Господь Бог послал с небес одного из своих ангелочков, чтобы ее спасти. Она накинула капюшон на мокрые черные волосы.
Незнакомка подтолкнула Селин к дверям собора:
– Не снимай капюшон, пробеги по улице и сразу забирайся в экипаж.
– Но извозчик…
– Он ждет не дождется, когда от меня отделается. Ну, появишься ты. Просто не позволяй ему увидеть твое лицо или волосы. Он настоящий деревенщина – даже не подумает помочь тебе сесть в экипаж. Так что просто забирайся и захлопни за собой дверцу.
– Но я ни за что не смогу сойти за вас…
– Там, куда ты направишься, меня никто никогда не видел. У тебя начнется совершенно новая жизнь, если ты решишься на это. К тому времени, когда они выяснят, что ты это не я, будет слишком поздно что-либо предпринимать, и я смогу считать себя свободной.
– А мне ничего не угрожает? – Селин сама себе не верила, что всерьез обсуждает этот безумный план.
– Я никогда не согласилась бы подвергнуть кого-либо опасности. Так ты согласна?
Девушка уже положила ладонь на ручку двери и, немного приоткрыв ее, подтолкнула Селин под дождь. Экипаж по-прежнему стоял неподалеку. Возница, скрючившись, сидел на козлах. Но Селин не могла уехать, не задав последнего вопроса.
– Если я сегодня займу ваше место, что будете делать вы?
Казалось, это было невозможно, но ямочки на щеках незнакомки стали еще глубже.
– Я исполню самое свое заветное желание: хочу стать монахиней. – Девушка украдкой наблюдала за возницей через приоткрытую дверь. Он посмотрел в сторону собора и, упершись одной рукой о козлы, собирался спрыгнуть на землю. – Поторапливайся! Не нужно, чтобы он видел нас вместе. Прикрывай лицо капюшоном. – Она легко подтолкнула Селин ладошкой в спину.
– Но…
– Иди!
Селин подняла капюшон и прикрыла им лицо. Незнакомка еще раз подтолкнула девушку, и Селин почувствовала, что буквально вылетела под дождь. Глубоко вздохнув, она торопливо пошла по деревянному настилу. Если Бог ниспослал этого ангела в образе блондинки, чтобы ее спасти, она не намерена отказываться от подобного дара!
Когда Селин подбежала к экипажу, возница не обратил на нее ни малейшего внимания, как и предсказывала девушка. Он устроился на козлах поудобнее, позволив пассажирке самой открыть дверцу экипажа и забраться внутрь, где царила непроглядная темнота. Не успела она устроиться на сиденье, как едва не свалилась на пол.
Слегка намокшая накидка оказалась тем не менее очень теплой, и все-таки Селин продолжала дрожать, правда, не от сырости. Экипаж повернул за угол и поехал по дороге, идущей вдоль реки. Одно из задних колес попало в выбоину, так что девушка сначала подпрыгнула, едва не вылетев из экипажа через крышу, а потом с глухим стуком плюхнулась на пол. Она вцепилась пальцами в холодное жесткое сиденье и, слишком измученная, прижалась к стенке кареты.
Прошло немного времени, и Селин почувствовала, что по ее щекам бегут слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони, отодвинулась в самый дальний угол экипажа и запрокинула голову назад. Ничто не утоляло ее печали. Силы покинули ее, хотя не так давно она все-таки заставила себя перенести тело Персы в маленькую комнатку в задней части дома, уложить старушку на кровать и заботливо укрыть ее. Прежде чем покинуть комнату, Селин быстро прочла молитву, надеясь успеть за душой Персы, куда бы та сейчас не направлялась, – в рай или в ад. Потом, едва начав собирать кое-какие вещи, она услышала мужские голоса, доносящиеся с улицы. Одного взгляда в окно оказалось достаточно, чтобы понять, что полиция уже направляется по улице к их дому. Селин бросилась к задней двери. Ей не осталось ничего иного, кроме как спасаться бегством. Она решила попытаться выбраться из Нового Орлеана морем или с путниками, едущими по тракту на Нэтчез, но задержалась на минуту у собора. И в это время появился белокурый ангел.
Наконец экипаж выехал за пределы города, причем Селин казалось, что они мчатся с такой скоростью, словно твердо намерены свернуть себе шеи. Она не могла припомнить, чтобы ей прежде доводилось ездить в экипаже, но, если они всегда так носились, Селин оставалось только порадоваться, что этот опыт ее миновал. Она то и дело слышала, как над спинами лошадей свистит кнут. Ее кидало из стороны в сторону и подбрасывало каждый раз, когда колесо попадало в выбоину покрытой грязью Ривер Роуд, по которой они промчались, направляясь дальше вдоль берега реки.
Моля Бога, чтобы он не бросил ее из огня да в полымя, Селин одновременно радовалась тому, что оказывается все дальше от города. Во время путешествия она успела твердо решить, что, как только приедет на место, сразу объяснит, что ее благодетельница не смогла сама предпринять эту поездку, а потом попросит дать ей убежище и работу.
Она возьмется за любую работу, с радостью будет делать то же, что и домашние рабы, за стол и кров, лишь бы спрятаться до тех пор, пока не узнает наверняка, что ее не разыскивают за убийство Жана Перо.
Селин казалось, что экипаж трясется по дороге уже несколько часов. Сверкали молнии. Один из самых громких раскатов грома заставил ее обхватить голову руками и заткнуть уши. Девушке вдруг показалось, что еще мгновение – и они перевернутся. Однако это оказался всего-навсего поворот направо. Отодвинув кожаную занавеску на маленьком окне, Селин увидела, что они едут по дорожке, ведущей к огромному дому, выкрашенному белой краской и в густом тумане напоминающему привидение. По бокам от дорожки возвышались обросшие мхом деревья.
Экипаж замер перед дверью дома, но Селин казалось, что ее все еще качает и трясет. Она постаралась справиться с подкатившей вдруг тошнотой и хотела было открыть дверцу, потом резко откинулась назад: надо было как можно дольше не попадаться извозчику на глаза. Пониже надвинув на лицо капюшон, Селин ждала, зажав ладони между трясущимися коленями.
Дождь вовсю колотил по крыше кареты. Сквозь шум она расслышала, как возница стянул сверху что-то очень тяжелое и узнала стук молоточка в дверь. Настороженно прислушиваясь, Селин замерла. Она слышала какие-то голоса, но понять, о чем идет речь, было невозможно. Наконец, без всякого предупреждения дверца экипажа распахнулась. Кучер, лицо которого скрывалось за опущенными широкими полями шляпы и высоко поднятым воротником пальто, не глядя на пассажирку, сунулся внутрь и протянул ей руку. Отвернувшись, Селин оперлась на его ладонь и принялась выбираться из кареты, но, как только ступила на землю, сразу отдернула руку. Девушка поплотнее стянула края капюшона у подбородка, возница шел следом за ней.
Плотный лысеющий мужчина стоял в дверях, поджидая вновь прибывших. На лбу его залегли морщинки тревоги. Его костюм безошибочно выдавал в нем слугу.
– Входите, мисс О’Харли. Входите, спрячьтесь от дождя. Ну и ночка, а? Но вы через минуту придете в себя и будете готовы, правда? Мы вас ждем. Кстати, меня зовут Эдвард Лэнг.
В вестибюле Селин огляделась по сторонам, пытаясь понять, кто это «мы», но комната оказалась совершенно пуста.
Привезший ее кучер – самый неотесанный увалень, каких только доводилось видеть Селин прежде, – минуту-другую потоптался где-то у нее за спиной и вышел. Вернувшись через минуту, он втащил через входную дверь огромный, обитый кожей сундук. Селин повернулась к извозчику спиной, не опуская с головы капюшона.
Встревоженный слуга взглянул на мужчину:
– Если вам нужно остаться на ночь…
Однако тот только отрицательно покачал головой:
– Мне заплатили, чтобы я все привез и проследил, чтобы она не выкинула по дороге какой-нибудь шуточки. Я поеду в город, пока дорогу не развезло окончательно. Сами оставайтесь на этом проклятущем болоте.
Как только дверь за кучером захлопнулась, Эдвард поспешил вернуться к Селин и принялся рассматривать ее с таким вниманием, будто боялся упустить малейшую деталь. Он изучил ее темно-красную бархатную накидку и золотую брошь, насквозь промокшие туфли и неровный подол испачканной грязью юбки. Селин заговорила, старательно подбирая слова:
– Я понимаю, что не совсем та, кого вы ожидали, но я все объясню…
– Не нужно извиняться, мисс, на улице ужасная погода. Любой из нас стал бы похож на мокрую курицу, попади он в такую бурю. Кучеру следовало получше заботиться о вас, чтобы вы не так промокли.
Не успела девушка объяснить, что она не мисс О’Харли, и заикнуться о работе, как в просторном вестибюле показались еще трое мужчин. Двое из них были явно благородного происхождения – высокие, светловолосые, молодые и необыкновенно симпатичные. Они остановились прямо около дверей и с любопытством уставились на прибывшую гостью. Мало этого, из-за спин молодых людей вышел священник с бокалом красного вина в одной руке и куском пирога в другой и тоже принялся пристально рассматривать девушку.
Селин смотрела на них с не меньшим интересом.
Эдвард взял на себя заботу о том, чтобы вежливо представить даме присутствующих:
– Мисс, позвольте вам представить: Стефен и Антон Колдуэллы и, конечно, отец Перес.
– Благослови вас Господь, моя дорогая. Благослови вас Господь, – проговорил священник, запил глотком вина остатки сладкого пирога и громко икнул.
Один из близнецов подтолкнул брата локтем и прошептал:
– Иди за Кордом. Жду не дождусь увидеть его физиономию, когда он на это взглянет.
Селин напряженно замерла, стараясь не смотреть на франтоватых молодых людей. Они вполне могли быть коренными американцами, но, подобно большинству креолов, которых она знала, явно никогда в жизни не занимались никаким трудом. Приятной внешности нельзя доверять – этот урок Селин усвоила еще в раннем детстве, когда видела жестокость красавцев-мужчин, пользовавшихся услугами ее матери. Очень часто самые симпатичные оказывались самыми бессердечными и порочными.
Эдвард, похоже, догадался, что она неловко себя чувствует:
– Я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы привели себя в порядок и приготовились к церемонии.
– Какой церемонии?
– Будет весьма забавно, – вполголоса предположил один из близнецов.
Сложив на груди руки и прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за происходящим с таким саркастическим выражением лица, что Селин захотелось влепить ему пощечину.
Второй юноша оказался более рассудительным:
– Может, кто-нибудь позовет дедушку?
– Я послал за ним Фостера, – сообщил Эдвард.
Не понимая, кто такой Фостер, Селин быстро огляделась вокруг. Из вестибюля выходило несколько дверей, и к одной из них сейчас и вел ее Эдвард. Остальные присутствующие вереницей двинулись за ними.
– Мне бы хотелось объяснить, – снова попыталась заговорить Селин.
– Позвольте вашу накидку, мисс О’Харли. – Эдвард остановился на пороге большой комнаты, которая больше всего напоминала гостиную.
– Спасибо, не нужно. Я побуду немного в ней, если вы не возражаете. – Селин поплотнее запахнула накидку. В ней было гораздо теплее, чем в платье, которое под ней скрывалось, к тому же она гораздо больше подходила к элегантной обстановке дома.
Когда молодые люди и священник присоединились к ним в гостиной, девушка почувствовала себя еще более неловко. Один из близнецов уселся в кресло около камина из розового мрамора, второй наблюдал за гостьей, продолжая стоять. Священник оглядывался в поисках места, куда бы поставить пустой стакан из-под вина.
– Я должна всем вам объяснить, что я не мисс О’Харли, – заговорила Селин.
– Так это она и есть?
Селин обернулась, услышав незнакомый голос, и оказалась лицом к лицу с седовласым джентльменом, опирающимся на черную трость. Он сверлил ее орлиным взором темных, глубоко посаженных глаз под прямыми черными бровями.
– Я – Генри Моро. А вы, насколько я понимаю, дочь Томаса О’Харли? – Он внимательно осмотрел девушку с головы до ног, словно перед ним стояла первоклассная скаковая лошадка.
Селин невольно поплотнее завернулась в накидку:
– Нет. Я не его дочь, но готова все объяснить. Она сама не смогла приехать, но, когда узнала, что я очень хочу покинуть Новый Орлеан, настояла, чтобы я заняла ее место в карете. Я надеялась найти работу за пределами города.
Селин бросила обеспокоенный взгляд на священника и снова повернулась к седовласому старику.
– Рад, что ваш отец заранее предупредил меня не верить ни единому вашему слову, – резко оборвал ее Моро и обратился к Эдварду: – Проследи, чтобы она привела себя в порядок и через четверть часа была снова здесь.
– Но, сэр, понадобится самое малое…
– Пятнадцать минут, Эдвард. Пусть тебе поможет Фостер, – Словно доказывая, что только он отдает здесь распоряжения, старик повернулся к одному из близнецов: – Стефен, иди и приведи Кордеро. Я хочу, чтобы он незамедлительно спустился сюда. Мы и так слишком задержались. Я хочу поскорее лечь в постель. А вы, отец Перес, – повернулся хозяин дома к священнику, – возьмите вашу Библию, свечи и что там еще необходимо для церемонии. Пока вы занимаетесь подготовкой, заодно стряхните с сутаны сахарную пудру.
Отец Перес внимательно посмотрел на свою сутану, которая действительно оказалась усыпана сахаром и крошками от пирога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46