И каждый раз он безрезультатно пытался отделаться от этого образа. Оттолкнувшись от стола. Корд поднялся и подошел к открытой двери.
Маленькая тележка гувернантки, которая хранилась где-то с самого детства Корда, вкатила во двор завода. Тележку тянула вислозадая, серая в яблоках, кляча. Управлял ею не особо приспособленный для подобных дел Фостер. На скамеечках лицом друг к другу сидели Эдвард и Ада, тщетно пытаясь укрыться под тем, что некогда было зонтом. По краям его все еще болтались обрывки кружев. Зонт вряд ли мог защитить кого-то от дождя, так что Эдвард и Ада промокли ничуть не меньше, чем Фостер.
– Что привело вас сюда в столь прекрасный день? – крикнул посетителям Корд, не покидая своего укрытия.
Фостер натянул вожжи и завопил:
– Тпру-у!.. Тпру!.. Тпру-у-у-у!.. – Голос его звучал совершенно неубедительно, и серая кляча, похоже, догадывалась об этом.
Корд выбежал из-под крыши и схватил лошадь под уздцы. Стоя под дождем, он пытался разобраться в том, что говорили все пассажиры повозки одновременно.
– Сначала мы не беспокоились, – начала Ада.
– Но потом пошел дождь, и я решил посмотреть, – перебил ее Фостер. – И я нигде ее не нашел.
– Я настоял на том, чтобы, не теряя времени, отправиться прямо сюда и найти вас, потому что может случиться что-то страшное, а возможно, уже и случилось! – Заканчивая свою речь, Эдвард готов был расплакаться.
Корд подошел к самой повозке. Предложив руку Аде, он сказал:
– Войдите в дом, укройтесь от дождя.
– Мы не можем! Кордеро, ты должен прямо сейчас отправиться с нами. Нельзя больше терять ни минуты. – Пухлые щечки и двойной подбородок Ады дрожали.
Он даже испугался, заметив, наконец, настоящую панику и отчаяние, на которые до этого не обратил внимания, ослепленный дождем и обеспокоенный видом их намокшей одежды и волос. Корд почувствовал, как его охватывает ужас.
– Что случилось? – Он и сам уже промок до нитки.
Ада схватила его за руку и больше не выпускала ее. Отчаяние тетушки моментально передалось ему.
– Селин… – вымолвила Ада и разразилась душераздирающим плачем.
– Она пропала! – наконец сообщил Фостер.
Эдвард, всхлипывая, только качал головой:
– Прошло несколько часов с тех пор, как мы видели ее в последний раз, и теперь мы не можем ее нигде разыскать. Мисс Селин пропала!
17
– Что, черт возьми, значит «она пропала»?
Корд сразу вспомнил предыдущий вечер, разговор Селин с Коллином Рэем, сцену, свидетелем которой он стал. Рэй очень болезненно воспринял отказ Селин. Неужели он набрался наглости, вернулся и увез ее силой?
Или, может, Селин обманула его? У нее было достаточно времени, чтобы обдумать предложение Рэя, взвинтить себя, вспоминая то, что Рэй выложил ей о ночном визите Корда в бэйтаунский бордель. «Может быть, – рассуждал молодой человек, – она решила принять предложение Рэя и нашла кого-то, кто согласился отвезти ее в город?»
– Мы не видели ее с тех пор, как она ушла, чтобы проследить за работой в саду, – стараясь перекричать шум дождя сообщил Фостер.
– Я сама ходила искать ее, – плакала Ада, – но ее не оказалось нигде поблизости от дома. И еще я не могу найти Ганни.
– Когда именно каждый из вас видел Селин в последний раз? – потребовал Корд точного ответа.
– После завтрака, – сообщил Эдвард.
– Перед самым обедом, когда я хотел узнать, собирается ли она присоединиться к мисс Аде, – вспомнил Фостер. – Она сказала, что хотела бы закончить кое-какие мелочи и сразу после этого придет. Когда она не пришла, я решил, что она увлеклась работой.
В разговор снова вмешалась Ада:
– Но она так и не пришла! Понимаешь, даже после того как пошел дождь! О, бедная, бедная моя Селин!
Рыдания Ады не утихали, Корд даже не пытался ее унять. Понимая, что они все четверо выглядят по-идиотски, стоя посреди двора под проливным дождем, он наконец принял решение:
– Вы все отправляйтесь домой. Может, она уже вернулась. Если вы еще немного здесь задержитесь, дорогу размоет окончательно и по ней будет не проехать. Я позову Бобо, возьму собак, мы пойдем в сад и начнем поиски оттуда.
Корд не стал дожидаться, чтобы проводить их, и бегом вернулся в здание перегонного цеха, где Бобо следил за тем, как группа рабов покрывает бочки для рома воском, чтобы напиток оставался прозрачным в течение тех лет, что будет в них выдерживаться. Когда подошел хозяин, Бобо переключил на него все свое внимание.
– Пропала моя жена. – Корду больше ничего не нужно было говорить.
Бобо бросил воздуходувные мехи, которыми работал, чтобы поддерживать огонь под емкостью с воском, и кивнул, указывая на двоих из рабов:
– Отлично идут по следу, – пояснил он. – Охотники.
– Возьми собак!
Корд уже выходил из цеха. Рабы бросили свою работу и поспешили за хозяином.
Темнело. Ливень прекратился, и стало почти невозможно дышать из-за отвратительного сладкого запаха перезревших манго и гуавы. Промокшей до нитки Селин никак не удавалось справиться с бьющей ее дрожью – вечерний ветер то и дело прорывался сквозь спутанные ветви над ее головой.
Когда кончился дождь, насекомые облепили тело Селин, безжалостно впиваясь в кожу, отлетая и жаля снова. Поскольку руки ее были связаны за спиной, она никак не могла защитить себя от этой напасти. На закате зазвучал настоящий жабий хор, и Селин вскоре начало казаться, что громоподобное квакание вот-вот сведет ее с ума. Ей хотелось закричать, но она боялась, что, крикнув один раз, уже не сможет остановиться.
Стараясь не терять самообладания, Селин пыталась ослабить веревки. Она почувствовала, что по ее запястьям уже течет теплая кровь. Уверенная в том, что здесь, в глубине болот, ее никогда не найдет ни одна живая душа, девушка продолжала бороться за свою свободу. Она дала себе слово, что не отступит до тех пор, пока в ее жилах течет хотя бы одна капля крови.
Интересно, кто-нибудь в доме уже заметил ее отсутствие? Она не вернулась к обеду. Наверняка Фостер и Эдвард обратили на это внимание, даже если этого не сделала Ада. А Корд? Сколько пройдет времени, прежде чем он поймет, что она пропала? Будет ли он переживать из-за этого?
Селин закрыла глаза, чтобы не видеть, как над болотом сгущаются сумерки, лишая ее всякой надежды на спасение. Обратив лицо к потемневшим небесам, Селин открыла глаза, стараясь обнаружить хотя бы одну звезду, свет которой мог бы пробиться сквозь густые заросли джунглей над ее головой. Она отчаянно пыталась разглядеть хотя бы один-единственный лучик света, чтобы смотреть на него и не потерять надежды. Но не нашла ни одного.
Так вот какое наказание ее постигло за убийство Жана Перо, внезапно догадалась Селин. Она избежала виселицы, но теперь Бог послал ей возмездие. Селин затрясла головой, чтобы не поддаться этому безумию. Она убила, чтобы защитить себя, не по злобе и не в гневе. Неужели Бог решил все-таки покарать ее? Может, ей следовало не искушать судьбу, остаться в Новом Орлеане, пойти в полицию.
Но тогда она никогда не встретилась бы с Кордеро. Никогда не вышла бы замуж за него и не приехала бы на Сан-Стефен. Никогда не занималась бы с ним любовью… Неужели она отказалась бы от всего этого, предоставься ей сейчас такая возможность? Она вспомнила глаза Корда, глаза, в которых затаилась боль, которые так часто ловили ее взгляд и прятались, не желая выдавать своих чувств. Она мечтала вернуть ему умение смеяться, научить его верить в жизнь и любовь. Предлагая ему свою любовь, она надеялась исцелить его сердце. Но не успела даже начать.
Она заплакала от несправедливости происходящего. Селин сотрясалась от рыданий. Окровавленный сюртук Корда валялся где-то рядом в грязи. Может, его уже нет в живых? Неужели колдун отомстил им таким страшным образом?
Все ее тело чесалось и зудело. Ее облепили бесчисленные москиты. Она сходила с ума от их укусов, не имея возможности прикоснуться к собственной коже. Ей казалось, что хуже уже быть не может, но именно в этот момент она ощутила движение сотни тонких ножек на своем бедре.
Память Селины пронзила яркая вспышка: она увидела стеклянные блюдца, наполненные водой, под ножками мебели. «Необходимая мера предосторожности, милая моя. Сороконожки весьма ядовиты».
Селин начала брыкаться и извиваться, но отвратительное насекомое продолжало взбираться вверх по ноге. Девушка снова резко двинулась, и в этот момент где-то возле паха ее тело пронзила такая острая боль, что Селин невольно согнулась пополам. Наклонившись вперед, она повисла на веревках. От этого движения веревки на запястьях натянулись еще сильнее. Мучительная боль пронзила руки, но это было ничто по сравнению с огнем, который горел там, где сороконожка вонзила в ее тело свое ядовитое жало.
Крик вырвался из горла девушки. Случилось то, чего она боялась: она не могла остановиться и кричала, пока в глазах не потемнело.
Оставляя за собой грязные следы, Корд метался взад и вперед по кухне, не находя себе места от страха и бессилия, ища выход своему гневу. Три часа подряд они с Бобо, охотники и бесполезные собаки прочесывали лес и поля вокруг дома. Дождь смыл все следы. Доведенный до отчаяния, Корд прекратил поиски ровно настолько, сколько было необходимо, чтобы еще раз переговорить с домашними и одновременно отправить Бобо опросить рабов.
Ада была на грани обморока, но держалась гораздо лучше, чем мог ожидать Корд. Стараясь сохранять спокойствие, Фостер посоветовал Аде и Эдварду сесть у стола посередине кухни. На деревянной столешнице лежали всеми позабытые и никому не нужные сейчас продукты к ужину: холодная ветчина, соленая рыба, корзинка фруктов и нарезанный ломтиками ананас.
Говард Уэллс, внимательно наблюдающий за происходящим, не произнося ни слова, взял ломтик сочного ананаса и начал его жевать.
– Постарайся взять себя в руки, Эдвард Лэнг, – проворчал Фостер.
Эдвард уронил голову на сложенные на столе руки. Плечи его сотрясались от рыданий.
– Мы ее потеряли! Невозможно даже представить, что с ней случилось. Кто бы ее ни украл, сейчас с ней уже покончили. Бедная маленькая мисс. Это несправедливо! И именно сейчас, когда они с Кордеро начали было…
Он вдруг замолчал и поднял голову, пытаясь понять, слышит ли его Кордеро. Хозяин мрачно взглянул на него, только добавив переживаний бедняге.
– Сейчас не время для подобных разговоров, – предупредил приятеля Фостер. – Не следует расстраивать всех вокруг больше, чем мы уже расстроены.
– Но это так печально. Что с ней сталось? – всхлипнула Ада.
– Может, этот могущественный джентльмен, что был здесь вчера вечером, решил, что ее «нет» это не ответ? – Произнося эти полные драматизма и боли слова, Эдвард вдруг икнул.
– Что такое он говорит? О чем это он? – спросила Ада, вытирая слезы.
Фостер утешительно похлопал старушку по спине и бросил в сторону Эдварда короткий предупредительный взгляд, требуя, чтобы он замолчал.
– У Селин хорошая голова на плечах, – вмешался Говард Уэллс. – Уверен, где бы она ни была, даже если она попала в лапы этого непорядочного Коллина Рэя, она сейчас придумывает, как ей сбежать.
– Замолчите! Все вы. Пожалуйста, замолчите!
Они сводили Корда с ума. Он не мог даже подумать, не смел допустить, чтобы его мысли пошли в том печальном направлении, куда повернул их разговор. Внимание Корда привлекли звуки, донесшиеся со двора через открытую дверь.
Наклонившись, чтобы войти в кухонную дверь, Бобо втолкнул вперед себя молодого человека. Обхватив его шею сильной рукой, он подволок юношу к Корду. Дрожащий паренек не отрывал глаз от каменного пола кухни.
Бобо не разжимал своей хватки.
– Хозяйку забрал колдун. Его нет уже несколько часов. Никто ничего о нем не рассказывает, но говорят, что этот был с колдуном незадолго до того, как он ушел.
Корд подошел к юноше и встал прямо перед ним, так близко, что его тяжелые сапоги для верховой езды оказались в нескольких сантиметрах от грязных и босых ног раба.
– Как тебя зовут? – спросил Корд.
– Филип. – Худые плечи молодого раба опустились.
– Расскажи, что ты знаешь, Филип. Я хочу знать правду. Я пойму, если ты станешь врать.
Раб молчал.
– Я сказал – говори! – Корд едва подавил в себе желание силой вынудить его все рассказать.
– Я могу заставить его говорить, – пообещал Бобо.
Раб задрожал еще сильнее. Он посмотрел на Корда, потом перевел взгляд на возвышающегося у него за спиной черного гиганта и трусливо начал рассказывать:
– Старик забрал женщину на болота. Говорил, она колдунья. Надо остановить ее. Мы с Ганни ходили с ним. Ганни – она убежала в горы вместе с колдуном. Они оставили меня здесь и больше, я думаю, не вернутся.
Корд схватил полураздетого юношу и сжал пальцы на его потной шее. Глаза раба расширились, весь дрожа, он захныкал:
– Не убивайте меня. – И скорчился – под руками Корда.
– Можешь мне поверить, я очень зол, но ты мне нужен, чтобы отвести меня к жене. Сделай это, и тогда посмотрим: может, я сохраню тебе жизнь.
– Очень темно. – Парень явно боялся болота ночью больше, чем гнева своего хозяина. Он попытался вырваться из хватки Корда, но Бобо дал парню крепкий подзатыльник.
– Забери его и не выпускай из виду. Мы без нее не вернемся, – приказал надсмотрщику Корд.
Ему хотелось выпить горячего кофе и переодеться в сухую одежду, но он позволил себе только кофе. Фостер, умевший предугадывать любое желание Корда без слов, протянул хозяину дымящийся напиток. Корд с благодарностью взял чашку и вдохнул восхитительный аромат. Кофе оказался с бренди.
– Спасибо, Фостер, – тихо сказал Корд. – Ты всегда так добр и внимателен ко мне.
Захваченный врасплох теплыми словами хозяина, Фостер смущенно закашлялся и отвел глаза.
– Тетя Ада, проследите, чтобы приготовили комнату Селин и побольше горячей воды. Уверен, больше всего на свете ей захочется искупаться и лечь в чистую постель, – сказал Корд, отказываясь допускать какой-то иной финал этой истории, кроме счастливого возвращения Селин.
Ада кивнула, как-то вдруг собралась и, увлеченная новой целью, бросилась прочь из комнаты. Говард Уэллс последовал было за ней, но остановился в дверях:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46