– Теперь для меня слишком поздно, Корд. Завтра я умру.
– Мы собираемся вытащить тебя отсюда и бежать из Нового Орлеана.
– Я уже пыталась однажды сбежать. Это не помогло. Завтра меня повесят. Я должна ответить перед Богом за смерть Жана Перо.
– Послушай меня! – Испугавшись, что она вдруг откажется, он схватил ее за руки и крепко сжал их. – Я не отдал тебя болотам, и, будь я проклят, если отдам тебя палачу. Мой отец и его люди здесь, в Новом Орлеане. Здесь же Фостер и Эдвард. Они рыщут по всем улицам, заглядывают в каждую кофейню, таверну и лавку, выспрашивают в порту, задают вопросы, прислушиваются, ищут малейшую зацепку, чтобы доказать твою невиновность. Мы уже узнали, что Перо был азартным игроком, он очень много задолжал своему двоюродному брату, который исчез в тот же день, когда был убит Перо. Этот кузен мог наткнуться на тело Жана Перо и размозжить ему голову, просто чтобы быть уверенным, что тот мертв. Но ведь в тот момент Жан мог быть еще жив. Может, ты вовсе его и не убивала! Ее взгляд скользнул по стене.
– Я не хочу, чтобы ты был там завтра, – прошептала она. – Пожалуйста, оставь мне хотя бы немного чувства собственного достоинства.
– Селин…
– Это ведь меня должны повесить. Тебя туда не приглашали, Корд.
Корд зажмурился, чтобы сдержать навернувшиеся слезы.
– Я не собираюсь позволить им повесить тебя, Селин.
Она приподнялась на локте и уперлась пальцем ему в грудь:
– Я счастлива, что ты и твой отец помирились, но я не могу позволить тебе совершить – какую-нибудь глупость, Корд. Ты не должен подвергать себя, отца или кого-то из его команды опасности.
– Брюзга. – Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.
– Я такая грязная, – прошептала она. – Не унижай меня.
– Чистая или грязная – ты моя, и я люблю тебя. Ты стала моей в тот самый вечер, когда вышла откуда-то из ночи и бури, – Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.
– Корд, пожалуйста, не нужно.
У нее больше не было сил сдерживать его. Почувствовав это, Корд поцеловал ее долгим и страстным поцелуем. Когда он оторвал от нее губы, она вздохнула и откинулась назад.
– Скажи, что веришь мне. Скажи, что позволишь мне всю оставшуюся жизнь доказывать тебе мою любовь, доказывать, что она тебя достойна, – взмолился он.
По щеке Селин пробежала слеза. Корд поцелуем остановил ее.
– Если бы у меня еще осталось что-то от жизни, все это время принадлежало бы тебе. Но завтра на рассвете мне принесут чистую одежду и разрешат искупаться. Я попросила суп с креветками и стручками окры.
Страх комом встал у него в горле. Он попытался победить его и провел ладонью по ее щеке.
– Я слышал, чтобы успокоить приговоренного к смерти, ему приносят бутылку виски. Если они это сделают, не пей, Селин.
– Это ты просишь меня не пить?
– Я хочу, чтобы завтра у тебя была свежая голова. – Он снова взял ее руку в свою.
– Если бы я знала, как сохранить свежей голову, я не закончила бы свои дни здесь. – Она снова улыбнулась, разрывая его сердце.
– Обещай мне, – взмолился он.
– Ты раздавишь мне руку.
– Пообещай.
– Обещаю, – прошептала она. – Ради тебя я пойду завтра на виселицу трезвой словно стеклышко.
22
Казнь была назначена на полдень.
За четверть часа до начала толпа уже собралась на Оружейной площади, сжигаемая жаждой увидеть смерть Селин. Когда стражники вывели ее на свет яркого, безоблачного дня, она была буквально потрясена этим шумящим и волнующимся сборищем. Чисто вымывшаяся, одетая в крахмальный белый балахон и белую юбку, подкрепившаяся сытным завтраком из стручков окры и устриц, Селин чувствовала, что к ней вернулись силы, которых ей так не хватало в последние недели.
Немного раньше, как и обещал, приехал Томас О’Харли, но, кажется, сам он нуждался в поддержке куда больше, чем Селин, так что она попросила его отправиться домой и там молиться за нее. Дав слово Кордеро, Селин даже не притронулась к бутылке виски, которую ей предложили. Сейчас она жалела, что не опустошила ее до самого донышка.
Охранники нервничали. Никто из них, даже знакомый толстяк и тот, которого она про себя называла Орлиный нос, не решались встретиться с ней глазами. Они только внимательно следили за собравшейся публикой. Окружив Селин со всех сторон, они тесной группкой медленно продвигались сквозь толпу, не имея возможности ускорить шаг из-за оков на ногах девушки.
Она взглядом измерила путь, который ей предстояло преодолеть, и в конце его увидела взметнувшуюся вверх виселицу. Селин сосредоточила внимание на этом сооружении, предпочитая не видеть мельтешащих перед ней лиц. Самыми жестокими были подростки, немытые, неряшливые, беснующиеся беспризорники. Они свистели и улюлюкали, толкались и пихались, угрожая ей поднятыми вверх кулаками. Но были на площади и другие – из праздного любопытства они стояли в задних рядах, молчали или перешептывались.
– Селин!
Она не прошла и пяти шагов, как Корд протиснулся сквозь толпу зевак и окликнул ее по имени. Он подошел настолько близко, на сколько позволили охранники. Как только Селин его увидела, она забыла, что на запястьях ее кандалы, и, подняв руки, попыталась дотянуться до него. Отчаяние охватило девушку, когда она поняла, что никогда больше не сможет к нему прикоснуться. Она попыталась улыбнуться ему, но губы предательски задрожали в жалком подобии улыбки. Сердито прищурившись, она отвернулась и попыталась сосредоточить взгляд на эшафоте.
Сердце Кордеро сжалось, когда он увидел, как Селин выходит из Кабильдо, окруженная целой фалангой стражников. Его охватила дрожь сомнения, он испытал мгновения настоящего страха, хотя его отец и все члены экипажа находились здесь же, в толпе, готовые отвлечь внимание от Селин, чтобы сам Корд и Бобо при помощи двух наиболее доверенных людей Огюста смогли ее выкрасть.
Вечером накануне казни они до мельчайших подробностей обсудили все детали, благодаря тому, что Огюсту удалось подкупить одного из охранников Кабильдо, и тот подробно описал, что произойдет на следующий день. Но одно дело снова и снова обсуждать план действий и совершенно другое – увидеть Селин в кандалах, окруженную стражей, всего в нескольких шагах от виселицы.
Он окинул взглядом толпу, собравшуюся на площади, и поразился тому, с каким мастерством люди его отца смешались с остальной публикой. Все были на месте, в полном его распоряжении за исключением Фостера и Эдварда, нервы которого в последний момент разыгрались не на шутку. Испугавшись, что что-то пойдет не так, как задумано, и ему придется стать очевидцем казни Селин, Эдвард впал в настоящую истерику, так что Фостер предложил остаться вместе с ним и дождаться на краю болота, когда все будут возвращаться на корабль после окончания операции.
Корд смотрел, как стражники ведут его жену сквозь толпу, снова и снова ощущая приступы страха. Он понимал, что провал означал смерть для всех них.
– Селин! – снова окликнул он, стараясь привлечь ее внимание.
Он едва различал хрупкую фигурку, окруженную стражниками. Селин повернулась к мужу и посмотрела на него влюбленными глазами. Он понял, что даже сейчас она любит его.
– Верь мне! – крикнул Корд.
Селин заметила, что он старается идти вровень с ее охраной. Внезапно в глазах Корда появилось какое-то странное выражение, взгляд его заметался по толпе. Она увидела, как брови мужа сошлись на переносице, а челюсти сжались. Селин оглянулась вокруг, пытаясь найти причину, вызвавшую его гнев.
Прямо перед собой она увидела вдруг Генри Моро, который на голову возвышался над всеми, кто его окружал. Рядом со стариком, словно сторожевые псы, стояли два верных раба. Генри тоже увидел Корда, и теперь они словно хотели испепелить друг друга взглядами.
А потом она увидела Огюста: благодаря кожаной повязке на глазу его нетрудно было узнать, хотя он и надел на голову огромную шляпу. Собравшаяся публика немного расступилась, уступая путь охранникам и осужденной. Разделенные толпой, Генри и Огюст узнали друг друга.
Было заметно, как Генри побледнел, поняв, что его младший сын жив. Старик еще мгновение смотрел на него, потом оглянулся и рявкнул что-то одному из своих слуг. В следующую минуту он уже повернулся спиной к Кордеро и Огюсту, и его эскорт принялся расчищать перед ним дорогу с площади. Селин не успела сделать и пары шагов, а Генри Моро уже исчез за спинами любопытных.
Корд почувствовал облегчение, когда увидел, что дед уходит, словно он уходил не просто с площади, но и из их жизни. Он воспринял это как знак того, что прошлое остается позади и пришло время сосредоточиться на настоящем.
Молодой человек снова повернулся к Селин. Чем ближе они подходили к виселице, тем внимательнее он должен был быть. Он заметил, она замедлила шаг, покачала головой и вдруг споткнулась. Один из охранников подхватил Селин и не дал ей упасть. Когда она выпрямилась, взгляд ее был полон ужаса. Корд увидел, как зашевелились ее губы, и почти наверняка прочел по ним одно слово: «Перо».
Селин резко остановилась и, прежде чем охранники заставили ее продолжить путь, нашла взгляд Корда. В ее аметистовых глазах светилось замешательство.
– Что случилось? – выкрикнул он.
Они уже приближались к тому месту, где находился Огюст. С минуты на минуту план спасения вступит в действие. Она не должна была задерживаться ни на секунду, времени осталось ровно столько, сколько необходимо на осуществление их тщательно разработанного замысла.
– Мне кажется, я видела Перо! – крикнула Селин Корду. Один из охранников схватил ее за руку, но она попыталась оттолкнуть его.
– Где?
– Я видела его вон там! – Она кивнула в сторону той части площади, что выходила к Миссисипи.
– Кончай свои шуточки, слышишь? – Толстяк-охранник схватил ее за локоть и встряхнул. – Давай, иди дальше!
На мгновение Селин показалось, что у нее галлюцинации, но потом она снова увидела его. Вид человека с остекленевшим взглядом где-то в последних рядах собравшихся заставил ее сбиться с шага. Селин снова споткнулась. Сердце ее бешено стучало, дыхание прервалось. Она была совершенно уверена: либо перед ней Жан Перо, либо его призрак.
– Это он! Он здесь, Кордеро. Перо здесь!
Толпе передалась ее паника. Те, кто стоял ближе всех, услышали и поняли ее слова. Поднялся шум. Имя Перо передавалось из уст в уста, сначала тихо, потом все громче. Можно было подумать, что по толпе несется ураганный шквал.
Корд понял, но сомневался, стоит ли в последний момент удаляться от Селин. Он не хотел бы оказаться далеко от нее в случае, если она ошиблась. В волнении он стал выискивать в толпе знакомые лица.
Огюст уже занял отведенное ему место с противоположной стороны от процессии и сразу же заметил, что произошло нечто непредвиденное.
– Давай! – крикнул он Корду. Значение его слов осталось непонятным для остальной публики. – Найди его! Если тебе это не удастся, встретимся, где назначено!
Корд взглянул на отца, не уверенный, может ли доверить жизнь Селин человеку, который много лет назад предал его. Их взгляды перекрестились поверх голов стражников, потом на какое-то мгновение им помешала фигура в голубой форме, когда же стражник медленно прошел мимо, отец и сын снова нашли глазами друг друга.
Огюст находился с той стороны площади, которая была отделены от реки толпой. Так что он никак не мог последовать за Перо. Если они хотят поймать Перо, это должен сделать именно Корд.
– Вон! – крикнула Селин, пытаясь показать куда-то. – С бородой, в коричневом пальто!
Мужчина, на которого она указывала, начал пробираться прочь сквозь толпу. Он скрючился, словно у него болел левый бок, лицо этого странного человека было очень бледным, а взгляд остекленевшим, как будто он находился под действием наркотиков. В толпе все еще звучало имя Перо. Глаза мужчины расширились от ужаса. Окруженный со всех сторон, он теперь никак не мог быстро выбраться из толпы.
Охранники уже почти подвели Селин к эшафоту. Корд бросился вперед, едва не сбил с ног беззубую старуху и вынужден был потерять драгоценное время на то, чтобы поддержать ее, убедиться, что она не упала, и только потом двинулся дальше. Ему пришлось чуть ли не кулаками прокладывать себе путь, но наконец он догнал человека, которого Селин назвала Жаном Перо.
Уже в двух шагах от этого странного человека Корд почувствовал отвратительный запах, исходящий от него. Не обращая внимания на зловоние, он положил руку на плечо незнакомца, одетого в то, что некогда было прекрасно пошитым на заказ пальто. Худощавый темноглазый креол попытался вырваться, но сил ему хватило только на то, чтобы слегка отклониться в сторону.
– Кто вы? – потребовал ответа Корд, встряхнув юношу.
– Отпустите меня! Отпустите!
Подойдя совсем близко, Корд увидел, что этот человек выглядит куда более неряшливо и отвратительно, чем ему сначала показалось. К тому же он был совсем юнцом. Но только когда коричневое пальто распахнулось и Корд увидел на рубашке темное пятно, он окончательно убедился, что Селин не ошиблась и верно признала Жана Перо.
Корд схватил Перо за шею. Юноша извивался и выкручивался, стараясь при этом не задеть левый бок, но уже не мог освободиться от железной хватки.
– Пожалуйста, отпустите меня. Я не сделал вам ничего плохого…
– Вы думаете, нет? – Корд бросил взгляд на Перо и поволок его к виселице. – Это мою жену собираются сейчас повесить!
– Это Перо! – закричал рядом с Кордом какой-то дерзкий мальчишка со смуглой кожей.
Казалось, что толпу охватила настоящая истерия. Крик паренька летел над головами людей:
– Он говорит, что поймал Перо! Остановите казнь!
В то же мгновение Корд узнал в мальчугане юнгу с «Прекрасной леди». Как и все остальные члены экипажа, он нацепил костюм, в котором его нельзя было отличить от остальных горожан, и широкополую шляпу-панаму.
– Кричи громче, Раймонд, – шепнул Корд юнге. – Это куда лучшее развлечение, чем мы предполагали получить. – И он поволок Перо к виселице под взглядами толпящегося вокруг народа.
Корд добрался до деревянного помоста как раз в тот момент, когда охранники подвели Селин к ступеням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46