Все явно были изумлены, их глаза говорят: «Неужели он все это съест?»
Еще как съест! То есть съем. Отсутствием аппетита я не страдал никогда.
Правда, и наличием тоже. Есть еда – я уминаю за обе щеки. Нет – ну и ладно. И никогда я особо не страдал ни от переедания, ни от недоедания.
Но сейчас вирусы-симбионты и общее психическое напряжение разогнали мой метаболизм до космических скоростей. Так что мне не составило труда уничтожить то, что с таким трудом дотащила до столика официантка.
Параллельно с поглощением самой разнообразной органики я наблюдаю за соседями. Мне не дает покоя выражение их глаз. В них помимо уважения, которое увеличивается пропорционально количеству съеденного, мелькает и нечто наподобие жалости.
С чего бы это им меня жалеть? Может быть, мне грозит месть со стороны вчерашнего здоровяка? Ну тогда в этом нет ничего страшного, меня уже сегодня здесь не будет. Сначала отправлюсь на поиски затерянного информационного центра, а потом буду искать ночлег в другом месте – здесь-то я наследил прилично.
А раз кто-то жаждет моей крови, то тем более не стоит тянуть время. Прямо после завтрака и покину гостиницу. Уйти мне удалось незаметно – как я вчера выяснил, в здании есть черный ход. Помогло и то, что мне не пришлось улаживать финансовые вопросы: я хоть и не заплатил за еду, но комната оплачена на неделю вперед, это с лихвой покрывает задолженность. Так что мне не пришлось извещать кого-либо о том, что я съехал. Я просто написал об этом в записке, которую оставил в комнате.
Я поспешил убраться подальше от гостиницы, где меня могут искать. Тем более моя цель совсем в другой части города. Во всяком случае, так получается по рассказам Фомы.
Но прежде чем направиться к тому месту, которое Фома назвал самым удобным входом, я пробежал по магазинам. Прежде всего нужно купить фонарик, мой-то пришлось раскурочить, чтобы достать дистортионное кольцо для мины.
А из того, что рассказывал Фома, я заключил, что совсем не лишними будут веревки и прочее альпинистское снаряжение.
Выбирал долго – я в этом не разбираюсь, альпинизм всегда казался слишком опасным. Правда, многих моих друзей это не останавливало. Тем более что большинство ил них заявляли: все уже предопределено, так что от нас не зависит ничего. А значит, надо просто брать от жизни все.
Наверное, нет ничего хуже, чем научно обоснованный фатализм.
Да, я всегда был уверен: если наука доказала предопределенность, если она уже стала частью нашей жизни, значит, она действительно есть, и бесполезно отрицать ее.
Но из самого факта существования предопределенности сию не следует, что нужно пускаться во все тяжкие. Тем более что существует гипотеза плавающего будущего. Она гласит, что часть будущей реальности действительно предопределена предсказаниями. И этой предопределенности и бежать нельзя: если в прошлом стало известно о каком-то факте из будущего, то этот факт должен произойти. Иначе он не сможет стать известным в прошлом и нарушится причинно-следственная связь событий, а этого просто не может произойти.
В этом пункте гипотеза плавающего будущего согласуется с общепринятой. Но в остальном они расходятся. Общепринятая гипотеза утверждает, что предопределено абсолютно все – вплоть до координат и импульсов элементарных частиц в каждый момент времени. То, что случилось, уже не может произойти иначе – вот главная мысль общепринятой гипотезы.
А гипотеза плавающего будущего утверждает, что будущее предопределено лишь частично. Оно еще не произошло, а произошла лишь ничтожная часть его – та, о которой говорят предсказания. Мы не можем избежать того, что предсказано,– это уже случилось. Но все остальное мы можем творить сами.
Один мой университетский товарищ узнал, что не умрет как минимум еще три года. Точной даты своей кончины он не знал, но нашел упоминание о своей будущей свадьбе.
И решил, что раз до этого он точно не умрет, то может рисковать своей жизнью как хочет. Он стал альпинистом совершал самые безумные восхождения, выполнял самые опасные трюки. И вполне естественно, что однажды он сорвался со скалы. Однако не погиб, просто остался парализованным на всю жизнь: позвоночник оказался поврежден так неудачно, что даже сращивание, нейродублирование, кваркотронные импланты и прочие ухищрения современной медицины помочь ему не смогли. В больнице он познакомился с девушкой, которой регенерировали потерянную в аварии ногу. Они поженились точно в предсказанный срок. Но кто знает, как все сложилось бы, если бы не занятия альпинизмом? Может быть, не пришлось бы въезжать в стены ЗАГСа на инвалидной коляске, может быть, он пришел бы туда своими ногами, если бы был осторожнее?
Так или иначе, но сейчас осторожное отношение к риску мне совсем не на руку – в альпинистском снаряжении я не смыслю ничего.
Например, зачем нужна вот эта веревка со странным приспособлением на конце? Можно, конечно, спросить у продавца, который уже смотрит на меня с подозрением – слишком долго я таращусь в одну витрину. Но нужно же еще научиться всем этим пользоваться.
Выручила меня Сеть. В ней я узнал и назначение разнообразного альпинистского снаряжения, и нашел текст книги «Альпинизм для чайников». Конечно, даже очень много теории не заменит крохи практики. Но я все же не собираюсь на Эверест карабкаться. Фома же вообще без снаряжения пролез, хоть и с трудом.
Через некоторое время мой рюкзак здорово раздулся, а карман съежился. Из магазина я вышел довольный, попрощавшись с не менее довольным продавцом. Думаю, что благодаря мне он сегодня выполнил недельный план.
Затарившись под завязку, я направился к окраине города и вскоре попал в заброшенные кварталы, построенные еще до Развилки. Во время похода по магазинам я зашел еще в несколько людных мест, поговорил с местными и узнал, что здесь уже давно никто никогда не селился. Место это считается гиблым. Поговаривают, будто здесь бродит нечисть. Многие мои собеседники утверждали, что видели среди развалин чудовищ. Впрочем, на эти слухи особо полагаться не стоит: информацию я собирал там, где ее добыть проще всего,– в питейных заведениях. Так что на высокую достоверность рассчитывать не приходится. А вот другая часть страшилок про это место показалась мне гораздо более интересной. Эти истории не рассказывают ни о привидениях, ни о жутких зверях. Но зато они куда более правдоподобны. Эти байки тоже говорят, что место гиблое. Но наличие потусторонних сил они категорически отрицают, а из явных проявлений гиблости называют ухудшение самочувствия, депрессию, резкие перепады настроения, аллергические реакции.
Это очень похоже на правду, так что перед посещением развалин я купил не только снаряжение для преодоления препятствий, но и дыхательный аппарат и детектор химического загрязнения.
Наличие данных предметов в продаже меня не столько обрадовало, сколько потрясло – кому в этом мире могут понадобиться подобные вещи? Продавец на мои вопросы сначала отделывался общими фразами – мол, мне все равно, лишь бы покупали, а покупателю виднее, зачем ему это нужно, вот у покупателя и спрашивайте.
Но я все же разговорил его. Сначала перевел разговор на другое, потом несколько раз легонько касался интересующей меня темы, подходил к ней все ближе и ближе. Продавец и сам не заметил, как все выболтал. Выяснилось, что подобных гиблых мест вокруг Петербурга немало. А больше всего – под самим городом, в канализациях. Продавец говорил об этом испуганно – похоже, он сам не верит и химическую причину гиблости тех или иных территорий, а считает их возникновение вмешательством неких ужасных мистических сил.
Он крайне неодобрительно отзывался о тех, кто рыщет по гиблым местам в поисках каких-то сокровищ. Но дыхательные маски и детекторы заражения продает им исправно – главное, что платят. Он и меня уговаривал не ходить туда, куда я собрался. Правда, сразу заявил, что даже если я откажусь от своих планов, то маску и детектор он обратно не примет – мол, что куплено, то куплено.
Я уверил его, что и не собираюсь требовать свои деньги обратно, даже если снаряжение мне и не понадобится. Продавец расслабился, разоткровенничался, еще интенсивнее принялся отговаривать меня от моей задумки.
Говорил он эмоционально, прочувствованно, убедительно. Если бы я хоть немного верил в мистику, то наверняка отказался бы от поисков информационного центра. Но историй про духов, приведений, и вампиров я предостаточно наслушался в детстве, в спортивно-оздоровительном лагере.
Я и тогда не любил подобных баек. Нет, я не боялся, просто мне не было интересно. А может быть, мне потому и не было интересно, что я не боялся. Но, в любом случае, подобные истории всегда казались мне скучными и нагоняли сон. Это, может быть, и было хорошо в лагере – страшилки рассказывались уже после отбоя, так что их снотворное действие было скорее благом.
Но сейчас я не собираюсь спать, поэтому продавца я прервал.
– Но ведь тем, кто покупает у вас эти маски, они помогают,– привел я самый веский довод.– Значит, дело действительно не в духах, а в химическом заражении.
Вообще-то я говорил наугад, на самом деле я понятия не имею, помогают маски или нет. Но в том, что нарушения здоровья вызывают вредные испарения, я уверен. Так что маски должны помогать, если они качественные.
– Так-то оно так,– согласился продавец.– Заражение там есть. Только вот откуда оно взялось? Без духов там не обошлось! От заражения-то маска спасет, а вот от духов только амулет поможет. Да и то не всякий. А ежели ты амулетами интересуешься, так самые верные – в лавке напротив. Скажи, что от меня пришел, там тебе самые верные обереги дадут.
Я сказал, что амулетами не интересуюсь, и покинул магазин.
Интересно, а владелец лавки напротив отстегивает процент владельцу этого магазина за то, что тот сначала запугивает любителей шляться по зараженным территориям, а потом направляет к нему?
Но все же среди всей чепухи, вываленной на меня продавцом, один интересный вопрос промелькнул. Действительно, а откуда все эти зараженные территории взялись? Ведь не духи же их в самом деле прокляли.
До Развилки их не было, это абсолютно точно. Может быть, это какие-то секретные подземные лаборатории и фабрики? Вполне вероятно. После Развилки уже не до них стало или просто они были настолько секретные, что про них знали лишь немногие, которые погибли от обрушившихся на них потрясений во время начального периода Теневых Зон.
И в результате все эти лаборатории оказались заброшенными. Так они и стояли заброшенными сотни лет, изредка заявляя о себе утечками высокотоксических веществ. Удивительно, что масштабы последствий оказались столь ничтожными – если лаборатории настолько секретные, то они должны заниматься отравляющими веществами огромной убойной силы.
Даже не по себе становится, когда представляю, что мне придется идти по колено в потоках этих токсинов. Хотя на самом деле все наверняка не так уж и страшно – Фома же прошел и даже не заработал никаких видимых нарушений здоровья. Интересно, он ходил в дыхательной маске или без нее?
Наверняка без, иначе рассказал бы мне. Значит, кратковременное вдыхание токсинов не слишком опасно. Правда, Фома рассказывал, что весь тот день у него ужасно болела голова. Но болела она еще с утра, до того, как он пошел искать информационный центр. Так что причиной, скорее всего, стало неумеренное потребление алкоголя накануне.
Но от чего бы у него голова ни болела – мне бояться нечего, маска должна защитить.

ГЛАВА 16

Развалины производят жуткое впечатление. Сразу вспоминаются старые, еще до открытия путешествий во времени созданные фантастические книги и фильмы. Тогда еще была популярна тема мира после некой глобальной катастрофы.
Это потом уже, когда машина времени стала реальностью, фантасты перестали писать про будущее.
Тогда освободившуюся в художественной литературе нишу тут же заняли фэнтези, мистика. Невероятно популярным стал жанр альтернативной истории. Иногда, впрочем, возникали произведения про будущее очень далекое, которое наступит после того, как определенность будет снята, про то будущее, о котором мы совсем ничего не знаем. Но в этих книгах всегда описывались процветающие галактические империи и федерации, их многочисленные войны и союзы. Но тема апокалипсиса уже не затрагивалась никогда.
Книги стали спокойными и размеренными, каким стало и все наше существование. Даже если в произведениях и встречалось ураганное действие, то оно оставалось каким-то стандартным. Всегда можно заранее предсказать, кто кого ударит, в какой момент главный герой нажмет на курок и кто изнасилует главную героиню.
Именно поэтому мне всегда нравились книги, написанные до двадцатых годов двадцать первого века. Тогда еще авторы чего-то опасались, за что-то тревожились. И книги получались живыми, выстраданными, пропущенными сквозь сердце.
Я иногда пытаюсь представить: каково было нашим предкам жить без чувства предопределенности, каждую минуту осознавать, что только от тебя зависит, что с тобой произойдет. Каково это, когда в каждой своей неприятности можно винить только себя, когда ничего нельзя свалить на злой рок, фатум, предопределенность?
Иногда от таких мыслей мне становится страшно, иногда – безумно хочется жить в то время. Наверное, нашим предкам было трудно, очень трудно. Но трудности научили их жить, а не просто существовать. В то время люди еще умели творить настоящие произведения, а не просто штамповать.
Цена этого высока – постоянные чувство ответственности за свою судьбу и страх перед завтрашним днем. Цена высока, но не чрезмерна. Избежать этого нельзя, это закон жизни: ответственность делает нас сильнее, страх и боль являются мощнейшими стимуляторами всех процессов в организме.
Недаром именно во второй половине двадцатого века и в начале века двадцать первого появлялись самые яркие книги, самые запоминающиеся фильмы. Конечно, было и обычное развлекалово – попытка заглушить страх и забыть про ответственность, потому что постоянно нести в себе эти чувства очень трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61